ММОКФ-2008 (1). Книжное кино
Книжный фестиваль стартовал сегодня. В будний день посетить это место - сущая красота. Народу мало, завтра будет столпотворение. Собственно, без чёткой цели ходить сюда не имеет смысла. В качестве целей можно наметить четыре: а) посетить презентации и встречи авторов с публикой, б) сводить на разные интеллектуальные забавы детей (здесь половина всех аттракционов заточено под малышню), в) сходить на концертные выступления (обещают "Ленинград", Земфиру" и моего личного фаворита Under Byen), г) посмотреть кино. Книги покупать бессмысленно - здесь их почти не продают, а те, что продают, имеют цены ничуть не меньше магазинных. Тем не менее, первый день на фестивале прошёл успешно: а) послушал Дмитрия Львовича Быкова, б) посмотрел три отличных фильма, в) купил несколько книжек (у букинистов, чисто случайно).
Быков представлял новую книгу - "Списанные". Рассказывал, что написал её за два месяца. Признался, что книга "нехорошая", поскольку "хорошие книги" сегодня способны написать все кто угодно - от "правительства до Димы Билана". Насколько я понял, она депрессивна: так Быков сопротивляется повальному позитиву и коллапсу "литературы 2007 года". Автор говорил, что читать книгу будет дискомфортно, но он намеренно старался вызвать у читателя этот эффект.
Посмотрел:
"Доктор Джекил и мистер Хайд" /Dr. Jekyll and Mr. Hyde/, 1931, ч/б, США, режиссер Рубен Мамулян, проекция 35 мм, с польскими субтитрами, перевод в зале, 5 (из 6). Картину представлял Наум Ихильевич, и сказал много важных слов о повести Р.Л.Стивенсона, которая воплощает в своей канве одну из важнейших проблематик ХХ века - тему двойничества, постоянную внутреннюю борьбу (с самим собою), порочность и трагедию обретения тотальной свободы вне нравственных законов и морального притяжения.
Вообще, зная сюжет, обращаешь внимание на общую интонацию и бэкграунд. Прав, Клейман: у Мамуляна Джекил - это романтический байроновский герой, светила и франт, который поднимается над толпой в силу своей изначальной избраннности (ученый и красавец). В фильме силён акцент на лирику.
Интересно, что герой, превращаясь в Хайда, испытывает притеснения со стороны общества, поскольку выглядит как урод (его боятся женщины, ему отпускает колкости официант). В противовес этой мысли кажется, что у Джекила оттого так прекрасно сложилась жизнь (до поры до времени, конечно), что тому улыбалась судьба. Тем, кто фортуной похвастаться не может, обречены быть злобными существами, Хайдами. Кажется, что Мамуляна с образом Хайда чуть не отнесло в ту сторону, в которой совсем скоро заявит себя Тод Браунинг с эпохальным высказыванием "Уроды". Но это моё поверхностное впечатление.
Клейман высказал любопытную догадку, что Мамулян был знаком с одной из первых известных экранизацией "Дж/Х", которую поставил Ф.В.Мурнау, и которая не сохранилась. Но по работе с тенью и светом, Клейман предположил, что Мамулян мог видеть немецкую картину "Голова Януса / Двуликий Янус" (Der Januskopf, 1920).
"Безумный Пьеро" /Pierrot le fou/, Франция, 1965, режиссер Жан-Люк Годар, проекция 35 мм, широкоэкранная, субтитрированная в 1991 году. Оценка - 5,5 (из 6).
Фильм смотрел полтора месяца назад, но не мог отказать себе в удовольствии увидеть в энный раз (да ещё на большом экране). Кино гениальное. Чем прекрасен Годар - он даёт зрителю прививку вдохновения, стимулирует фантазию и мысль необыкновенной плотностью кинотекста. Даже будучи насмотренным зрителем, не успеваешь уследить за этим монтажом, вырезками из комиксов и рекламы, разведением изображения и звука, прочитыванием текста вперемешку мужским и женским голосом, появлением слов на экране в разной последовательности, разный ритм, музыка, жанровые миксы - от детектива до мюзикла. Всё это утомялет - но не в случае Годара.
Кстати, в этот раз мне пришла неожиданная мысль, а что если всё, что происходило с Фердинандом и Марианн - не более чем экспликация нерожденного романа, начало которому было положено в автомобиле в сцене, когда Бельмондо держит руль, а Карина ему говорит: жизнь и роман - это разные вещи, Бельмондо с нею не соглашается (мол, с другой стороны - это одно и то же). Ничего не предвещает перемены жизни героев. Но уже в следующей сцене мы имеем полный набор для "черного детектива" - мужчина убит ножницами, по комнате разбросано оружие, герои спокойны и веселы как заправские бонни и клайд. Кроме того, ход событий разбит на условные главы ("глава восьмая", "глава седьмая") и он (ход) прерывается авторскими записями в тетради, чем косвенно намекается на письменный характер изложения истории. Т.е. зрителю самому дают разобраться, есть ли граница между романом (кино) и жизнью. Эффектно завершая: каждый решает эту проблему сам в меру собственного "безумия".
"Молодой Тёрлес" /Der Junge Törless/, 1966, ФРГ, ч/б, режиссер Фолькер Шлёндорф, проекция 35мм на языке оригинала с англ.субтитрами, перевод в зале. Оценка - 5 (из 6).
Впервые я услышал про эту картину в первой половине 90-х - мне советовал её товарищ, преподаватель истории. Но увидел я её спустя более чем 12 лет. Поразительно удачное кино, а ведь это дебют: Шлёндорфу в момент выхода фильма было 27 лет. По таким дебютам точно читается наличествующее у автора "чувство кино". Притом, что Шлёндорфу чужды внешние эффекты (как говорил Клейман, некие надстройки над литературой в угоду зрелищности). Многие зрители считают его фильмы скучными (хотя, чего там говорить - у Шлёндорфа есть самые разные картины). Для меня принципиальным в "Молодом Тёрлесе" являются вкус и мера, которые видны в постановке камеры, выбору музыки, работе с актёрами (пристрастно переданной атмосферой - интерната для юношей - Шлёндорф предвосхитил английский фильм "Если", да и многие другие), по акценту на психологический инструмент. А это очень кинематографические вещи (Шлёндорфа часто упрекали в выспренности и слабости режиссерского высказывания, если оно не опирается на мощную литературную базу - в данном случае, роман Роберта Музиля "Душевные смуты воспитанника Тёрлеса"). Снова ссылаюсь на Клеймана. В этом выборе Клейман видит идейно-программное стремление Шлёндорфа через литературу познать причины тех трагедий, которые выпали на долю немцев в ХХ веке. Противодействие одного человека обществу, собственноручное участие в акте тирании, последующие счеты с совестью, попытка задуматься (а потом и воспротивиться злу) - роман австрийца определенно заявляет болезненную тему, предмет которой совпадает с исследованиями самых выдающихся, после поколения экспрессионистов, немецких режиссеров (из т.н. "поколения детей" - Клюге, Шлёндорф, Фассбиндер, Вендерс).
Быков представлял новую книгу - "Списанные". Рассказывал, что написал её за два месяца. Признался, что книга "нехорошая", поскольку "хорошие книги" сегодня способны написать все кто угодно - от "правительства до Димы Билана". Насколько я понял, она депрессивна: так Быков сопротивляется повальному позитиву и коллапсу "литературы 2007 года". Автор говорил, что читать книгу будет дискомфортно, но он намеренно старался вызвать у читателя этот эффект.
Посмотрел:
"Доктор Джекил и мистер Хайд" /Dr. Jekyll and Mr. Hyde/, 1931, ч/б, США, режиссер Рубен Мамулян, проекция 35 мм, с польскими субтитрами, перевод в зале, 5 (из 6). Картину представлял Наум Ихильевич, и сказал много важных слов о повести Р.Л.Стивенсона, которая воплощает в своей канве одну из важнейших проблематик ХХ века - тему двойничества, постоянную внутреннюю борьбу (с самим собою), порочность и трагедию обретения тотальной свободы вне нравственных законов и морального притяжения.
Вообще, зная сюжет, обращаешь внимание на общую интонацию и бэкграунд. Прав, Клейман: у Мамуляна Джекил - это романтический байроновский герой, светила и франт, который поднимается над толпой в силу своей изначальной избраннности (ученый и красавец). В фильме силён акцент на лирику.
Интересно, что герой, превращаясь в Хайда, испытывает притеснения со стороны общества, поскольку выглядит как урод (его боятся женщины, ему отпускает колкости официант). В противовес этой мысли кажется, что у Джекила оттого так прекрасно сложилась жизнь (до поры до времени, конечно), что тому улыбалась судьба. Тем, кто фортуной похвастаться не может, обречены быть злобными существами, Хайдами. Кажется, что Мамуляна с образом Хайда чуть не отнесло в ту сторону, в которой совсем скоро заявит себя Тод Браунинг с эпохальным высказыванием "Уроды". Но это моё поверхностное впечатление.
Клейман высказал любопытную догадку, что Мамулян был знаком с одной из первых известных экранизацией "Дж/Х", которую поставил Ф.В.Мурнау, и которая не сохранилась. Но по работе с тенью и светом, Клейман предположил, что Мамулян мог видеть немецкую картину "Голова Януса / Двуликий Янус" (Der Januskopf, 1920).
"Безумный Пьеро" /Pierrot le fou/, Франция, 1965, режиссер Жан-Люк Годар, проекция 35 мм, широкоэкранная, субтитрированная в 1991 году. Оценка - 5,5 (из 6).
Фильм смотрел полтора месяца назад, но не мог отказать себе в удовольствии увидеть в энный раз (да ещё на большом экране). Кино гениальное. Чем прекрасен Годар - он даёт зрителю прививку вдохновения, стимулирует фантазию и мысль необыкновенной плотностью кинотекста. Даже будучи насмотренным зрителем, не успеваешь уследить за этим монтажом, вырезками из комиксов и рекламы, разведением изображения и звука, прочитыванием текста вперемешку мужским и женским голосом, появлением слов на экране в разной последовательности, разный ритм, музыка, жанровые миксы - от детектива до мюзикла. Всё это утомялет - но не в случае Годара.
Кстати, в этот раз мне пришла неожиданная мысль, а что если всё, что происходило с Фердинандом и Марианн - не более чем экспликация нерожденного романа, начало которому было положено в автомобиле в сцене, когда Бельмондо держит руль, а Карина ему говорит: жизнь и роман - это разные вещи, Бельмондо с нею не соглашается (мол, с другой стороны - это одно и то же). Ничего не предвещает перемены жизни героев. Но уже в следующей сцене мы имеем полный набор для "черного детектива" - мужчина убит ножницами, по комнате разбросано оружие, герои спокойны и веселы как заправские бонни и клайд. Кроме того, ход событий разбит на условные главы ("глава восьмая", "глава седьмая") и он (ход) прерывается авторскими записями в тетради, чем косвенно намекается на письменный характер изложения истории. Т.е. зрителю самому дают разобраться, есть ли граница между романом (кино) и жизнью. Эффектно завершая: каждый решает эту проблему сам в меру собственного "безумия".
"Молодой Тёрлес" /Der Junge Törless/, 1966, ФРГ, ч/б, режиссер Фолькер Шлёндорф, проекция 35мм на языке оригинала с англ.субтитрами, перевод в зале. Оценка - 5 (из 6).
Впервые я услышал про эту картину в первой половине 90-х - мне советовал её товарищ, преподаватель истории. Но увидел я её спустя более чем 12 лет. Поразительно удачное кино, а ведь это дебют: Шлёндорфу в момент выхода фильма было 27 лет. По таким дебютам точно читается наличествующее у автора "чувство кино". Притом, что Шлёндорфу чужды внешние эффекты (как говорил Клейман, некие надстройки над литературой в угоду зрелищности). Многие зрители считают его фильмы скучными (хотя, чего там говорить - у Шлёндорфа есть самые разные картины). Для меня принципиальным в "Молодом Тёрлесе" являются вкус и мера, которые видны в постановке камеры, выбору музыки, работе с актёрами (пристрастно переданной атмосферой - интерната для юношей - Шлёндорф предвосхитил английский фильм "Если", да и многие другие), по акценту на психологический инструмент. А это очень кинематографические вещи (Шлёндорфа часто упрекали в выспренности и слабости режиссерского высказывания, если оно не опирается на мощную литературную базу - в данном случае, роман Роберта Музиля "Душевные смуты воспитанника Тёрлеса"). Снова ссылаюсь на Клеймана. В этом выборе Клейман видит идейно-программное стремление Шлёндорфа через литературу познать причины тех трагедий, которые выпали на долю немцев в ХХ веке. Противодействие одного человека обществу, собственноручное участие в акте тирании, последующие счеты с совестью, попытка задуматься (а потом и воспротивиться злу) - роман австрийца определенно заявляет болезненную тему, предмет которой совпадает с исследованиями самых выдающихся, после поколения экспрессионистов, немецких режиссеров (из т.н. "поколения детей" - Клюге, Шлёндорф, Фассбиндер, Вендерс).