О перестройке. Часть II. Эффект бабочки
(Начало здесь)
Знакомая молодая женщина спросила у меня, почему я всё время вспоминаю прошлое. Говорит: "Вы живёте в нём, будто в коконе". Я сначала, конечно, хотел возразить: дескать, да что вы, я вполне современный человек, живу обычной жизнью, ни от чего не отгораживаюсь, в курсе того, что происходит вокруг, и на дух не переношу выражение "в моё время", так как считаю, что пока человек жив, его время никуда не уходит. Потом я подумал о том, что действительно часто поминаю прошлое в разговоре с молодым поколением, но ведь это естественно, поскольку заложено в человека самой природой как проявление механизма выживания вида: старшие стараются передать младшим свой опыт, чтобы те не совершали тех ошибок, которые допустили они, а младшие относятся к этой передаче опыта критически, поскольку считают, что живут в новых условиях, к которым опыт старших неприменим. О том, что в результате человечество ничему не учится, говорить излишне. Как сказал Феофан Грек в фильме Тарковского, все глупости у подлости род человеческий уже совершил, а теперь только повторяет их. И всё же я не могу не рассказать в двух словах о тех событиях, к которым постоянно возвращаюсь в мыслях.
"Демократы" и "патриоты".
Противопоставление одних другим бытует уже третий десяток лет. Всякий раз, когда я слышу или читаю о том, что на таком-то форуме "были представлены представители как демократического, так и патриотического движения", мне хочется, как сказал поэт, плакать от боли или забыться во сне...
Летом 1988 года я пришёл на заседание руководства Ленинградского народного фронта, чтобы сделать доклад об использовании националистической риторики в борьбе против демократического движения. В квартире у Марины Евгеньевны Салье собрались люди, большинство из которых впоследствии стало депутатами Ленсовета и Верховного Совета РСФСР. Я рассказал им о том, что происходит на митингах общества "Память" в Румянцевском саду, о лозунгах и призывах, которые там звучат, о лживых обвинениях, которые выдвигались в адрес демократов, о махровой ксенофобии, царящей на этим собраниях, об открытых нацистах, составлявших часть аудитории - и о том, чью сторону, как было очевидно, занимает присутствующая там милиция... Я обратился к собравшимся с призывом не допустить монополизирования кем бы то ни было патриотических лозунгов. Люди должны понимать, говорил я, что к застою нас привели именно те, кто стоит за провокаторами, сеющими межнациональную вражду, в то время как настоящие патриоты - это те, кто выступает за единство и обновление; такие слова, как "Родина" и "патриотизм" непременно должны быть включены в документы Народного фронта и постоянно звучать в выступлениях лидеров демократического движения; ни в коем случае нельзя допустить дальнейшего раскола общества! Меня не услышали. "Это приведёт к росту национализма", - сказал один будущий депутат. "Это не наш лозунг", - подытожил другой. Так, если вспомнить известный рассказ Брэдбери, была раздавлена первая бабочка...
Профессионалы и "честные люди".
В 1990 году, во время выборов в Верховный Совет районное отделение Народного фронта поручило мне оказывать агитационную поддержку молодому экономисту Андрею Илларионову. Впрочем, вскоре решение было отменено, всем членам ЛНФ было предписано поддерживать единого лидера - Марину Салье, доктора геолого-минералогических наук. Выполнять это предписание я отказался - главным образом, из этических соображений, а частью потому, что видел в парламенте страны тех специалистов, которые, на мой взгляд, были наиболее в нём нужны: экономистов, юристов, историков, людей, имевших опыт хозяйствования...
Во время предвыборной агитации Илларионов знакомил избирателей с развёрнутым анализом экономической ситуации в стране и предлагал радикальные меры, взяв за образец польскую модель реформ. Тогда среди двенадцати кандидатов он занял третье место. На первом месте, как и ожидалось, оказалась популярная в демократических кругах Марина Салье, на втором - некий функционер КПСС, набравший себе голосов за счёт голосования в военных частях и училищах, куда не пускали наблюдателей. Оба они вышли на повторные теледебаты, выиграла которые Салье... Но кто знает, как сложилась бы ситуация, если бы в Верховный Совет прошла команда грамотных и радикальных профессионалов - пока не опомнилась и не перекрасилась прежняя номенклатура, пока не расплодились бандитские группировки и не обвил страну липкими щупальцами алчный спрут...
Вот уже много лет, вспоминая это, я мысленно произношу: "Марина Евгеньевна! Все мы ценим ваши заслуги и преклоняемся перед вашим мужеством. Но вы сделали своё дело, и время народных трибунов прошло. В руководстве страны должны быть не просто хорошие и честные люди, а необходимые именно сейчас специалисты".
Кто-то может возразить: так ведь Илларионов всё-таки стал видной фигурой - аж экономическим советником Ельцина, а затем и Путина. Но советник советником, а законы всё-таки принимает парламент, и кто да как влияет на его решения, вопрос деликатный... Кстати, однажды депутат, которому я также помогал в агитации на городских выборах, пригласил меня на заседание Ленсовета: шум-гам, кто-то спит, кто-то книгу читает, кто-то с соседом болтает - оратора совершенно не слышно, да и не слушает никто. Прямые телетрансляции пришлось прекратить, ибо они продемонстрировали безграмотность наших избранников в правовых вопросах и некомпетентность в хозяйственных... Ещё одна мёртвая бабочка...
Куда спешили?
На уличных митингах в 1991 году я безуспешно доказывал соратникам, что дезинтеграция СССР, к которой призывали ярые сторонники лозунга "За нашу и вашу свободу", если прежде не провести экономические преобразования и не обеспечить самостоятельность предприятий, приведёт к хозяйственному коллапсу. У нас же, говорил я, все республики экономически связаны между собой, что обеспечивает равномерное создание рабочих мест. Скажем, сырьё добывают за Уралом, производство радиодеталей из него налажено в Армении, а приёмники собирают в Прибалтике. Называется это интеграция. Убери одно звено - встанет всё, миллионы людей останутся без средств к существованию. Если уж так хочется отделиться - пожалуйста, но сначала самостоятельным должно стать каждое предприятие, наладив, одновременно с переходом на денежные расчёты, связи с поставщиками сырья и обеспечив сбыт товара. Перейдём на комплексное производство и рыночную торговлю - тогда и разведёмся, если ещё будет желание. "Вы - имперский социал-демократ!" - слышу в ответ. Господи, да хоть горшком назовите! Не послушали. Опять натоптали, как слоны в посудной лавке... Возникший дефицит решили устранить отпуском цен. У метро встал шеренгами народ: у кого в руках блок сигарет, у кого старый пиджак, у кого банка огурцов с огорода. Не растерялись и накачанные пацанчики - взымают дань...
Вперёд или назад?
Не помню фамилию того депутата Верховного Совета СССР, который ещё на заре экономических преобразований призвал к защите "священной частной собственности". Ответом стал дружный смех зала. И что же? Вплоть до 1993 года, стараниями противников реформ, частная собственость на средства производства не была конституционно закреплена. Уже давно работали коммерческие и производственные частные предприятия, а Конституция всё ещё была социалистической. Госпредприятия, по причине разорванных с роспуском Союза производственных связей, останавливались одно за другим, а немногочисленные еще частные не платили налогов, потому что не было надлежащего закона о таковых. Бюджет стремительно пустел... По той же причине правоохранительные органы некоторое время затруднялись в определении состава преступления в действиях тех, посягал не на государственную собственность, а на ту, что так долго была запрещена. Этого времени как раз хватило на широкое распространение вымогательства, чуть позже бандитских "крыш", а затем и криминального беспредела по всей стране. Так надо ли удивляться тому, что к 1993 году большинство в Верховном Совете составили коммунисты с соратниками, а к концу "лихих" 90-ых к власти пришли давно ожидавшиеся силовики? Вот это и есть "эффект бабочки".
Знакомая молодая женщина спросила у меня, почему я всё время вспоминаю прошлое. Говорит: "Вы живёте в нём, будто в коконе". Я сначала, конечно, хотел возразить: дескать, да что вы, я вполне современный человек, живу обычной жизнью, ни от чего не отгораживаюсь, в курсе того, что происходит вокруг, и на дух не переношу выражение "в моё время", так как считаю, что пока человек жив, его время никуда не уходит. Потом я подумал о том, что действительно часто поминаю прошлое в разговоре с молодым поколением, но ведь это естественно, поскольку заложено в человека самой природой как проявление механизма выживания вида: старшие стараются передать младшим свой опыт, чтобы те не совершали тех ошибок, которые допустили они, а младшие относятся к этой передаче опыта критически, поскольку считают, что живут в новых условиях, к которым опыт старших неприменим. О том, что в результате человечество ничему не учится, говорить излишне. Как сказал Феофан Грек в фильме Тарковского, все глупости у подлости род человеческий уже совершил, а теперь только повторяет их. И всё же я не могу не рассказать в двух словах о тех событиях, к которым постоянно возвращаюсь в мыслях.
"Демократы" и "патриоты".
Противопоставление одних другим бытует уже третий десяток лет. Всякий раз, когда я слышу или читаю о том, что на таком-то форуме "были представлены представители как демократического, так и патриотического движения", мне хочется, как сказал поэт, плакать от боли или забыться во сне...
Летом 1988 года я пришёл на заседание руководства Ленинградского народного фронта, чтобы сделать доклад об использовании националистической риторики в борьбе против демократического движения. В квартире у Марины Евгеньевны Салье собрались люди, большинство из которых впоследствии стало депутатами Ленсовета и Верховного Совета РСФСР. Я рассказал им о том, что происходит на митингах общества "Память" в Румянцевском саду, о лозунгах и призывах, которые там звучат, о лживых обвинениях, которые выдвигались в адрес демократов, о махровой ксенофобии, царящей на этим собраниях, об открытых нацистах, составлявших часть аудитории - и о том, чью сторону, как было очевидно, занимает присутствующая там милиция... Я обратился к собравшимся с призывом не допустить монополизирования кем бы то ни было патриотических лозунгов. Люди должны понимать, говорил я, что к застою нас привели именно те, кто стоит за провокаторами, сеющими межнациональную вражду, в то время как настоящие патриоты - это те, кто выступает за единство и обновление; такие слова, как "Родина" и "патриотизм" непременно должны быть включены в документы Народного фронта и постоянно звучать в выступлениях лидеров демократического движения; ни в коем случае нельзя допустить дальнейшего раскола общества! Меня не услышали. "Это приведёт к росту национализма", - сказал один будущий депутат. "Это не наш лозунг", - подытожил другой. Так, если вспомнить известный рассказ Брэдбери, была раздавлена первая бабочка...
Профессионалы и "честные люди".
В 1990 году, во время выборов в Верховный Совет районное отделение Народного фронта поручило мне оказывать агитационную поддержку молодому экономисту Андрею Илларионову. Впрочем, вскоре решение было отменено, всем членам ЛНФ было предписано поддерживать единого лидера - Марину Салье, доктора геолого-минералогических наук. Выполнять это предписание я отказался - главным образом, из этических соображений, а частью потому, что видел в парламенте страны тех специалистов, которые, на мой взгляд, были наиболее в нём нужны: экономистов, юристов, историков, людей, имевших опыт хозяйствования...
Во время предвыборной агитации Илларионов знакомил избирателей с развёрнутым анализом экономической ситуации в стране и предлагал радикальные меры, взяв за образец польскую модель реформ. Тогда среди двенадцати кандидатов он занял третье место. На первом месте, как и ожидалось, оказалась популярная в демократических кругах Марина Салье, на втором - некий функционер КПСС, набравший себе голосов за счёт голосования в военных частях и училищах, куда не пускали наблюдателей. Оба они вышли на повторные теледебаты, выиграла которые Салье... Но кто знает, как сложилась бы ситуация, если бы в Верховный Совет прошла команда грамотных и радикальных профессионалов - пока не опомнилась и не перекрасилась прежняя номенклатура, пока не расплодились бандитские группировки и не обвил страну липкими щупальцами алчный спрут...
Вот уже много лет, вспоминая это, я мысленно произношу: "Марина Евгеньевна! Все мы ценим ваши заслуги и преклоняемся перед вашим мужеством. Но вы сделали своё дело, и время народных трибунов прошло. В руководстве страны должны быть не просто хорошие и честные люди, а необходимые именно сейчас специалисты".
Кто-то может возразить: так ведь Илларионов всё-таки стал видной фигурой - аж экономическим советником Ельцина, а затем и Путина. Но советник советником, а законы всё-таки принимает парламент, и кто да как влияет на его решения, вопрос деликатный... Кстати, однажды депутат, которому я также помогал в агитации на городских выборах, пригласил меня на заседание Ленсовета: шум-гам, кто-то спит, кто-то книгу читает, кто-то с соседом болтает - оратора совершенно не слышно, да и не слушает никто. Прямые телетрансляции пришлось прекратить, ибо они продемонстрировали безграмотность наших избранников в правовых вопросах и некомпетентность в хозяйственных... Ещё одна мёртвая бабочка...
Куда спешили?
На уличных митингах в 1991 году я безуспешно доказывал соратникам, что дезинтеграция СССР, к которой призывали ярые сторонники лозунга "За нашу и вашу свободу", если прежде не провести экономические преобразования и не обеспечить самостоятельность предприятий, приведёт к хозяйственному коллапсу. У нас же, говорил я, все республики экономически связаны между собой, что обеспечивает равномерное создание рабочих мест. Скажем, сырьё добывают за Уралом, производство радиодеталей из него налажено в Армении, а приёмники собирают в Прибалтике. Называется это интеграция. Убери одно звено - встанет всё, миллионы людей останутся без средств к существованию. Если уж так хочется отделиться - пожалуйста, но сначала самостоятельным должно стать каждое предприятие, наладив, одновременно с переходом на денежные расчёты, связи с поставщиками сырья и обеспечив сбыт товара. Перейдём на комплексное производство и рыночную торговлю - тогда и разведёмся, если ещё будет желание. "Вы - имперский социал-демократ!" - слышу в ответ. Господи, да хоть горшком назовите! Не послушали. Опять натоптали, как слоны в посудной лавке... Возникший дефицит решили устранить отпуском цен. У метро встал шеренгами народ: у кого в руках блок сигарет, у кого старый пиджак, у кого банка огурцов с огорода. Не растерялись и накачанные пацанчики - взымают дань...
Вперёд или назад?
Не помню фамилию того депутата Верховного Совета СССР, который ещё на заре экономических преобразований призвал к защите "священной частной собственности". Ответом стал дружный смех зала. И что же? Вплоть до 1993 года, стараниями противников реформ, частная собственость на средства производства не была конституционно закреплена. Уже давно работали коммерческие и производственные частные предприятия, а Конституция всё ещё была социалистической. Госпредприятия, по причине разорванных с роспуском Союза производственных связей, останавливались одно за другим, а немногочисленные еще частные не платили налогов, потому что не было надлежащего закона о таковых. Бюджет стремительно пустел... По той же причине правоохранительные органы некоторое время затруднялись в определении состава преступления в действиях тех, посягал не на государственную собственность, а на ту, что так долго была запрещена. Этого времени как раз хватило на широкое распространение вымогательства, чуть позже бандитских "крыш", а затем и криминального беспредела по всей стране. Так надо ли удивляться тому, что к 1993 году большинство в Верховном Совете составили коммунисты с соратниками, а к концу "лихих" 90-ых к власти пришли давно ожидавшиеся силовики? Вот это и есть "эффект бабочки".