То, что было передано мною еп. Виктору в приложении к 1-му Прошению
Приложение к Прошению от 7/20.11.2009
(выдержки из святых отцов, свидетельствующие о совершенстве человеческой природы Спасителя и ее безгрешности)
Свт. Лев, папа Римский:
«…После всеобщего падения человеческого рода под покровом Божественного замысла оставалось одно-единственное лекарство, которое могло помочь оказавшимся в объятиях порока, а именно: из сынов Адамовых должен был родиться невинный и чуждый первородному пособничеству… Но так как естественным путем возникающее поколение было к этому неспособно, то и его потомство не могло появиться на свет без семени оскверненного начала. Поэтому Господин Давида стал сыном Давидовым, а от плода обещанного побега произошло потомство без греха и сошлась в Лице двоякая природа»
«…Итак, возлюбленные, Спаситель рождается не из семени плоти, но от Святого Духа, поэтому Его не коснулось проклятие первородного греха, - пишет свт. Лев. В результате такого рождения, без семени, «новому человеку стала присутствовать чистота и истина».
По мнению свт. Льва Господь наш Iисус Христос, как свободный от естественного закона рождения только один «родился невинным», «чуждым греху своего рода».
В знаменитом томосе римский святитель подчеркивает факт действительного воплощения Сына Божия. Оно необходимо было «для уплаты долга нашего естества», чтобы Господь мог стать, по словам апостола Павла, ходатаем Бога и человеков (1 Тим. 2:5), «мог умереть по одному (естеству), и не мог умереть по другому». «Посему истинный Бог родился в подлинном и совершенном естестве истинного человека: всецел в Своем, всецел в нашем. Нашим же называем то, что Творец положил в нас в начале и что Он восхотел возвратить нам».
«… Его плоть не была иной природы, чем наша, и в начале Ему не иным образом была сообщена душа, но как и всем прочим людям, которая превосходила все другие души не отличием своего происхождения, но высотою добродетели. Ибо она не имела ничего противного себе, исходящего от плоти, а также не допускала противоречий желаний в борьбе разных воль. Телесные чувства действовали без влияния на них закона греха, и чистота душевных движений находилась под управлением божества и разума, не увлекалась душа обольщениями и не падала в обидах».
«…Ибо в Спасителе не было и следа того, что привнес в человека искуситель, что прельщенный человек допустил в себя. И хотя он сделался причастным человеческим немощам <Зло не есть что-либо субстанциальное или имеющее бытие по естеству; природа сама по себе безгрешна, она лишь может стать «носительницей» греха (недостатком естественной энергии), актуализирующегося в проявлениях свободной воли конкретной личности. Возможно это тогда, когда воля разумного существа уклоняется от естественного для нее, заповеданного Богом направления непосредственно, или через личное отношение к тому, у кого она получила такое непосредственное уклонение. Наше личное отношение к праотцу Адаму, его личному греху, наказанию (проклятию) за него - характеризуется преемственностью сущности природы каждого человека с природой Адама посредством того - естественного - способа рождения, который не может не осуществляться без проявления похоти (неправильного направления желательной способности человека). Таким образом, само начало нашего бытия, - при прочих равных условиях, - сопричастно неправильному движению душевной энергии родителей. У Господа же - Его Лично-существенная преемственность с природой Адама (в том числе со «страстностью» его плоти) никак не связана с какими-либо греховными проявлениями. Таким образом, восприняв от Адама его «естество по падении», Он не мог воспринять недостатка его естественной душевной энергии, поскольку при этом восприятии соответствующий недостаток никак не актуализировался - В.З.>, но отсюда не следует, что Он сделался участником и наших грехов».
«Действительно, немощь и смертность, которые не есть грех, но <для всех остальных, рожденных по плоти есть истинное - В.З.> наказание за грех, были приняты Искупителем мира для мучения, чтобы послужить выкупом наших грехов. Следовательно, бывшее во всех людях наследие проклятия - во Христе возстановлено и стало таинством милости». «Ибо то истощание, которое было определено для человеческого рода, было выражением сострадания, а не < - ни на миг - В.З.> лишением могущества». (Все цитаты приведены по сборнику: «Святоотеческая христология и антропология» Выпуск 2. (М.: 2003 г.). Иеромонах Сергий (Троицкий). Учение святителя Льва о боговоплощении») .
Прп. Анастасий Синаит:
«…Что грех Павел часто называет плотью, послушай его (самого), когда он говорит, что «плоть и кровь Царствия Божия не наследят (наследити не могут)» (1 кор. 15:50), и: сущии во плоти Богу угодити не могут» (Рим. 8:8), и: «сеяй в плоть от плоти пожнет истление» (Гал. 6: 8), и: «аще по плоти живете, имате умрети» (Рим. 8:13). Плотию он называет грех, а не природу нашей плоти. Ибо иначе окажется, что он оскорбляет Христа, говорящего: «Осяжите мя и видите, яко дух плоти и кости не имат, якоже Мене видита имуща» (Лк. 24:39). Итак, плотская воля воля (хотение) чужда и несвойственна Христу, как определили св. отцы, и плотское, страстное, греховное действование, но не то, которое свойственно природе, не богозданное, не то, которое по образу и подобию Божию - непорочное и не укоризненное естественное хотение и действование»
«…Ибо душа Адама получила бытие от Бога чрез вдуновение, душа же Эмануила получила существование в Боге, с Богом, и заодно с Богом, образовавшись ипостасно вместе с телом в пренепорочной и богоприемной утробе от Него, чрез него, с Ним и в Нем, так что, если бы не дерзостно было сказать, я сказал бы, что как древле Бог Слово из Себя Самого <здесь не в смысле эманации существа, а о проявлении творческой энергии Логоса - В.З.> неизреченно произвел и создал сущность разумной души, так и из девственных ложесн в Себя же Самого вселил (ее). И какое, наконец, порицание может иметь сущность, изначала от Бога пришедшая к созданию, и ныне в самом Боге вселившаяся, и с Богом пребывающая, и имеющая честнейшую природу и энергию <без всякого «недостатка» ея - В.З.>, чем тогда, когда ее силы и свойства были отделены от Бога, ныне же, в силу ипостасного соединения, соединенные с Богом, и как бы богоподобные и собожественные? Если это так, то поистине - скажу опять - достойно большого смеха безрассудство еретиков, так как страсти, свойственные скотоподобному естеству превратной плоти, они признают во Христе, свойства же души, сущей по образу Его, по существу неизменные, отказываются признавать в Нем» («Анастасия пресвитера на горе Синае Слово 3-е». Указанный источник).
Далее в качестве обличения ереси Д. Певцова предлагаю цитаты из статьи Р. Вершилло: «О неправославном учении профессора Московской Духовной Академии А.И. Осипова», как всецело приложимые к заблуждению первого.
«… В твари есть два вида страдания - греховное и непорочное. Вот как учит св. Григорий Нисский: "Страдание принимается то в собственном, то в несобственном смысле. То, что касается воли и отвращает ее от добродетели ко злу, есть в истинном смысле страдание. А что усматривается в природе последовательно шествующей своим порядком, это гораздо точнее может назваться ходом [ее], чем страданием, как то: рождение, возрастание, поддерживание существа входящей и исходящей пищей, сочетание стихий в теле, обратное разрешение сложенного и возвращение к сродным элементам. "К чему же прикоснулось Божество, по учению нашего таинства? К тому ли, что в собственном смысле называется страданием, которое есть зло, или к действию естественному?.. Ибо мы не говорим, что и врач страдает, когда исцеляет страждущего. Но хотя бы исцеляющий и прикоснулся к болезни, сам он остается вне страдания. Если рождение само по себе не есть страдание, то и жизнь нельзя назвать страданием".
(Св. Григорий Нисский. Пространное огласительное слово).
Как мы видим, святитель относит "обратное разрешение сложенного и возвращение к сродным элементам", то есть смерть, к непорочному страданию. Точно также учит св. Василий Великий: "Инаковы страдания плоти, инаковы - плоти одушевленной, и инаковы - души, действующей в теле. Итак, плоти свойственно быть рассекаемой, умаляться и разлагаться, и опять, плоти одушевленной свойственно утомляться, чувствовать боль, алкать, жаждать, предаваться сну, а душе, действующей в теле, свойственны печали, беспокойства, заботы и тому подобное. Из этих страданий одни естественны и необходимы для живого существа, другие же навлекаются худым произволением по неустройству жизни и недостатку упражнения в добродетели. Из этого видно, что Господь принял на Себя естественные страдания в подтверждение истинного, а не мечтательного вочеловечения, а сколько ни есть страданий, производимых пороками и оскверняющих чистоту жизни нашей, те отверг Он как недостойные пречистого Божества. Поэтому сказано, что родился Он в подобии плоти греховной (Рим. 8:3), не в подобии самой плоти... но в подобии плоти греховной, почему, хотя воспринял Он плоть нашу с естественными ее страданиями, однако не сделал никакого греха (1 Петр. 2:22)" (Св. Василий Великий. К жителям Сизополя).
Непорочное и естественное <т.е. соответствующее тому естественному по падении Адама состоянию его природы, при котором его «..силы и свойства были отделены от Бога» [см. выше цитату из прп. Анастасия], но которая [природа] не зла, не греховна сама по себе - В.З.> тление, изменение и страдание является тем, что понимается в Священном Предании под названием "непорочных страстей". К этому естественному тлению, изменению и страданию относятся те высказывания св. Максима Исповедника <и других отцов - В.З.>, которыми злоупотребляет проф. Осипов < и Д. Певцов в разбираемой его статье - В.З.>. Второе тление, изменение и страдание является ничем иным как последствием греха, и потому называется "греховным".
Прп. Иоанн Дамаскин: (главы из «Точного изложения православной веры. Кн. 3):
Глава XXI
О неведении и рабстве.
Должно знать, что Христос воспринял естество, не обладавшее ведением и рабское, ибо естество человеческое в отношении к сотворившему его Богу является рабским и не обладает знанием будущего. Вот почему, по учению Григория Богослова, если разделять видимое от того, что познается умом, то плоть надобно будет назвать и рабскою, и не обладающею ведением. Однако, по причине тождества ипостаси и неразрывного соединения, душа Господа обогатилась ведением будущего, как и остальными божественными знамениями. Ибо как плоть человеческая по своей природе не есть животворящая, плоть же Господа, ипостасно соединенная с Самим Богом Словом, хотя и не утратила свойственной природе смертности, однако, по причине ипостасного соединения с Богом Словом, соделалась животворящею, - мы не можем говорить, что она не была животворяща и не есть всегда животворяща, - так и человеческое естество по своей сущности не обладает ведением будущего; душа же Господа, по причине соединения с Самим Богом Словом и тождества Ипостаси, - как я сказал, - обогатилась, вместе с остальными знамениями Божества, - и ведением будущего[1].
Надобно также знать, что мы не можем даже называть Иисуса Христа рабом, ибо понятия - рабство и владычество - характеризуют не естество, но отношение, как и понятия - отечество и сыновство - выражают не сущность, но взаимное отношение. Поэтому, - как мы и относительно неведения сказали, - если в отвлеченных рассуждениях или в тонких представлениях ума отделить созданное от несозданного, то есть если плоть представлять не соединенною с Богом Словом, то она является рабскою. Но однажды соединенная с Богом Словом ипостасно, как она может явиться рабскою? Христос, будучи единым, не может быть одновременно рабом Самого Себя и Господом, ибо эти понятия относятся не к тому, о чем говорится безотносительно, но о чем говорится в отношении к другому. Да и кому он мог бы быть рабом? Богу Отцу? Но тогда не все то, что имеет Отец, принадлежало бы и Сыну, - если бы только Он был рабом Отца, Себе же Самому - никоим образом. Если Сам Он - раб, - то как же о нас, чрез Него получивших усыновление, говорит Апостол: темже уже неси раб, но сын (Гал. 4, 7)? Итак, Христос называется рабом в несобственном значении - не потому, что Он действительно таков, но потому, что ради нас принял образ раба и вместе с нами стал именоваться рабом. Ибо, будучи бесстрастен, Он ради нас подчинил Себя страданиям, и послужил нашему спасению. Те же, кои называют Христа рабом, подобно Несторию, разделяют единого Христа на двух. Мы же утверждаем, что Он - Владыка и Господь всей твари, единый Христос, вместе Бог и человек, и знает все, ибо в Нем суть вся сокровища премудрости и разума сокровенна (Кол. 2, 3)[2].
[1] Григорий Богослов, слово 30.
[2] Григорий Богослов, 34.
Глава XXII
О преуспеянии.
Об Иисусе Христе говорится, что Он преуспевал премудростию, и возрастом, и благодатию (Лк. 2, 52) в том смысле, что, возрастая с годами, Он, по мере возрастания, обнаруживал премудрость, в Нем находящуюся. Кроме того (это говорится и в том смысле), что преуспеяние людей в премудрости и благодати и исполнение благоволения Отца, то есть богопознание и спасение людей, Он делал Своим собственным преуспеянием, во всем усвояя Себе наше. Те же, которые говорят, что Христос преуспевал в премудрости и благодати - как бы получая приращение их, полагают, что соединение произошло не с самого начала бытия плоти, и не принимают соединения ипостасного, но, следуя легкомысленному Несторию, выдумывают соединение внешнее, кажущееся и простое вселение, не разумеюще ни яже глаголют, ни о нихже утверждают (1 Тим. 1, 7). Ибо, если плоть Иисуса Христа с начала бытия своего истинно соединилась с Богом Словом, или, лучше сказать, в Нем получила бытие и возымела с Ним ипостасное тождество, - то как же она могла не обогатиться в совершенстве всякою премудростию и благодатью? Не так, что она только участвовала в благодати, и не так, что лишь по благодати получила участие в том, что принадлежит Слову, но лучше сказать - по причине ипостасного соединения, так как и человеческое, и Божеское сделалось принадлежностью единого Христа, ибо Один и Тот же был вместе Бог и человек, - она источает миру благодать и премудрость, и полноту всяких благ[3].
[3] Григорий Богослов, 43, 30.
Глава XXIII
О боязни.
Слово боязнь имеет двоякий смысл. Есть боязнь естественная, когда душа не хочет разлучиться с телом по естественному сочувствию и сродству, какие Творец вложил в душу с самого начала, - из-за коих душа естественно страшится, мучится и отвращается от смерти. Определение этой боязни такое: естественная боязнь есть усилие отстоять свое бытие по отвращению к смерти. Ибо, если Творцом все приведено из небытия в бытие, то естественно - все имеет стремление к бытию, а не к небытию; и всем тварям по естеству свойственно влечение к тому, что поддерживает бытие. Посему и Бог Слово, соделавшись человеком, имел таковое же стремление, обнаруживая влечение к тому, что поддерживает естество - желал Себе пищи, пития и сна, и естественно все это употреблял. От того же, что гибельно для жизни, Он отвращался, как, например, во время страдания Он добровольно почувствовал содрогание пред смертью. Ибо, хотя происходившее совершалось и по закону природы, однако же не по необходимости, как бывает с нами, так как то, что было естественно, Он принимал на Себя добровольно - по Своему хотению. Поэтому самая боязнь, страх и борение - относятся к страстям естественным, безупречным и не подлежащим греху[4].
Есть еще боязнь, происходящая от помрачения помыслов, неверия и неведения часа смертного, когда, например, мы устрашаемся ночью, если произойдет какой-нибудь шум. Таковая боязнь - вопреки природе, и, определяя ее, мы говорим: неестественная боязнь есть содрогание от неожиданности. Таковой робости Господь к Себе не допускал. Потому Он никогда и не устрашался, как только в час страданий, хотя неоднократно, по планам домостроительства, скрывался (от опасности) - ибо Он знал час Свой. А что Господь действительно устрашился, об этом говорит священный Афанасий в слове против Аполлинария: «Посему Господь сказал: ныне душа Моя возмутися (Ин. 12, 27). Слово ныне означает - когда восхотел; тем не менее показывает то, что было в действительности; ибо Господь не называл присущим Себе того, чего в Нем не было, как будто бы речь шла лишь о мнимо происходящем, так как все (это) совершалось действительно и истинно». И в другом месте - «Божество никак не приемлет страдания без страждущего тела, не показывает смущения и скорби без скорбящей и смущаемой души, не тоскует и не молится без тоскующего и молящегося ума. Впрочем, (все) происходившее совершалось не от того, что естество было побеждено, но для доказательства бытия (человеческой природы во Христе)». Выражение же: «все происходившее совершалось не вследствие того, что естество было побеждено» - показывает, что Христос терпел это не против воли[5].
[4] Максим Исповедник, Диалог с Пирром.
[5] Афанасий Александр., О спасительном пришествии Христа.
Глава XXIV
О молитве Господней.
Молитва есть восхождение ума к Богу или прошение у Бога того, что прилично. Как же Господь молился о Лазаре и во время страдания? Ведь святой ум Его, однажды соединившись ипостасно с Богом Словом, - ибо один Христос не имел нужды ни в восхождении к Богу, ни в испрашивании чего-либо у Бога; но Он молился потому, что усвоил Себе наше лицо, изображал в Самом Себе свойственное нам, сделался для нас образцом, учил нас просить у Бога и к Нему устремляться и святым умом Своим пролагал нам путь восхождения к Богу. Как Он претерпел страсти, руководя нас к победе над ними, так и молился, - как я сказал, - чтобы проложить нам путь восхождения к Богу и исполнить за нас всякую правду, как сказал Он Иоанну (Мф. 3, 15), примирить с нами Отца Своего, почтить Отца - как начало и причину, и показать, что Он не противник Богу. Ибо, когда Христос сказал при воскрешении Лазаря: Отче, хвалу Тебе воздаю, яко услышал ecu Мя. Аз же ведех, яко всегда Мя послушаеши; но народа ради стоящего окрест рех, да веру имут, яко Ты Мя послал если (Ин. 11, 41-42), - то не было ли для всех как нельзя более ясно, что Он это сказал, чтобы почтить Своего Отца, как Свое начало и причину, и показать, что Он - не противник Богу[6].
А когда Христос сказал: Отче, аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия; обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты (Мф. 26, 39), то не очевидно ли всякому, что (этим) Он учил нас во время испытаний просить помощи от одного только Бога, и волю Божию предпочитать своей; и вместе показывал, что Он истинно усвоил Себе свойственное нашему естеству, и действительно имел две воли, конечно, естественные и сообразные с тем и другим естеством Его, однако же не враждебные одна другой? Он говорит: Отче, - как Единосущный; аще возможно есть - говорит не потому, что не знает, возможно ли, ибо что невозможно Богу? - но чтобы научить нас предпочитать волю Божию нашей. Ибо невозможно одно только то, чего Бог не хочет и не позволяет. Обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты. Как Бог, Он имеет одну и ту же волю с Богом Отцем, но, как человек, Он естественно обнаруживает волю человеческую, ибо она естественно отвращается от смерти[7].
Слова же: Боже мой, Боже мой, вскую мя ecu оставил (Мф. 27, 46), - Христос изрек как усвоивший Себе наше лице. Ибо Отец не мог бы быть назван Его Богом, если бы Христос не поставлял Себя наряду с нами, причем в отвлеченных представлениях ума видимое отделяется от того, что созерцается умом; равно Христос никогда не был и оставлен собственным Божеством, но мы были покинуты и пренебрегнуты. Посему Он молился таким образом, как усвоивший Себе наше лице[8].
[6] Григорий Богослов, слово 30, 45. Иоанн Златоуст. Беседа LXIII на Евангелие Иоанна.
[7] Григорий Богослов, слово 30.
[8] Там же.
Глава XXV
Об усвоении.
Должно еще знать, что усвоение бывает двоякое: одно - естественное и существенное, а другое - личное и относительное. Естественное и существенное - то, соответственно коему Господь по человеколюбию принял естество наше и все наши естественные свойства, действительно и истинно став человеком и испытав то, что принадлежит нашему естеству. Личное же и относительное усвоение бывает, когда кто-либо ради известного отношения, например, ради сострадания или любви, принимает на себя лицо другого и вместо него говорит в пользу его речи, к нему самому нисколько не относящиеся. Соответственно этому, Господь усвоил Себе и проклятие, и оставление наше, и подобное, что не относится к естеству, - усвоил не потому, что Он есть или соделался таковым, но потому, что принял наше лицо и поставил Себя наряду с нами. Вот что означает изречение: быв по нас клятва (Гал. 3, 13)[9].
[9] Максим Исповедник, Послание к Марину. Григорий Богослов, слово 30. Афанасий Алекс., О спасительном пришествии Христа.
Выводы: Итак, согласно воззрениям свв. отцов страстность человеческой природы (т.е. наличие безукоризненных страстей) у Спасителя не была, как у нас, признаком осуждения за первородных грех, как не была и его следствием (поскольку следствия не бывает без причины), а лишь крайним снисхождением - домостроительным действием Творца.
«Спаситель усвоил в подлинном и несомненном смысле человеческую безгрешную природу. И Он же сделался за нас клятвою (Гал. 3:13), взял на Себя наши немощи и понес болезни (Мф. 8:17). В существенном смысле Он усвоил нашу природу, а в другом (относительном, подражательном) - наши грехи» (из статьи Р. Вершилло. О неправославном учении профессора Московской Духовной Академии А.И. Осипова).