Убеждаю себя поверить…
Во взаимноблагожелательной дискуссии, которая состоялась у нас с еп. Виктором во время его недавнего посещения богоспасаемого града Калуги, он указал мне на главную, - по его мнению, - «систематическую» ошибку в моих разсуждениях. - Совершенным является не только тот собор, на котором обязательно должен присутствовать митрополит (первый епископ) [ - в этом суть моего мнения], но и любой собор епископов области, когда в ненормальных условиях (смерть митрополита; усиливающиеся церковные нестроения) на нем представлена полнота всех наличных епископов этой области, хотя бы и без митрополита [- мнение еп. Виктора]. Действительно, последнее мнение не кажется лишенным основания. Так, в толковании 16 правила Антиохийского собора у еп. Никодима (Милаша): совершенный собор - это «полный епархиальный собор» (- хотя справедливости ради уже в толковании 18 правила, где он вновь говорит о соответствующем соборе, речь у него о нем, как о соборе - «в полном составе под председательством митрополита»).
Итак, для разрешения вопроса о легитимности актов прошедшего Архиерейского собора требуется предварительно решить вопрос о том, может ли этот собор именоваться полным (совершенным) и принимать решения по вопросам общецерковного для РПЦЗ характера в том случае, если митрополит (первый епископ) отсутствует на нем по объективным причинам (почил).
Есть, однако, и другие вопросы, которые также требуется разрешить. Вот они:
- Побуждают ли действующие непреложно святые каноны к безусловной необходимости немедленного или скорейшего избрания нового Первоиерарха по смерти предыдущего, - всегда и независимо от состояния наличной церковной ситуации, - даже если при этом: соответствующие действия оставшихся без Первоиерарха епископов приведут к неизбежному формальному нарушению правил (канонов), принятых предыдущими - с несомненно-совершенным статусом (под председательством митрополита) - соборами епископов этой части Церкви? - (фактор [а]: «Номоканон требует»).
- если не побуждают в «нормальной» церковной ситуации, то может быть побуждают в «ненормальной» (когда это «безусловно» требуется для преодоления церковных «нестроений»)? - Так, по словам епископа Виктора: мотивом для принятия «Временного положения» и избрания на его основании Председателя Архиерейского Синода было общее желание епископов преодолеть существующие, прежде всего между ними, разногласия (фактор [b]: «ненормальная ситуация»).
Эта мотивация вполне понятна: предполагается, что наличие Председателя Синода, как формального возглавителя Церкви (см. § 35 «Временного положения…») через его формальный авторитет обезпечит и формальное единомыслие, которому неформально будет способствовать общая молитва о нем и поминание его в качестве Первого со стороны всех остальных епископов и пасомых. Все это - предотвратит (внешний) раскол и укрепит Церковь. - То, что при этом соответствующему лицу усваиваются права Первоиерарха, и тем самым - опять таки: не более чем «формально» - нарушаются правила действующего Положения 1956 года (фактор [c]: «требование канона местного значения»), не так уж и важно, ибо это Положение по своему статусу гораздо менее значимо, чем каноническое требование о том: «чтобы епископы всякого народа знали перваго из них и почитали его яко главу» (34-е Апостольское правило). - «В конце концов - именно это требование и необходимо было немедленно исполнить во избежание назревавшего раскола и в целом для возможности дальнейшего нормального существования РПЦЗ», - так вкратце можно было бы выразить мнение еп. Виктора (да простит меня Владыка, если в чем-либо - при выражении его мнения - я ошибся!).
Итак, согласно позиции еп. Виктора: и «Номоканон требует», и «ситуация ненормальная» [иными словами: если при «положительном» b, исходить из того, что а > с, то: а+b = Первоиерарх].
Для выяснения обоснованности данного мнения разсмотрим вначале, как же бывает, когда ситуация в РПЦЗ «нормальная». - Как известно, в этом случае, - согласно пр. 14 Положения 1956 года, - по смерти Митрополита собирается Чрезвычайный собор, который вначале избирает Митрополита, а затем (уже в качестве - безусловно-совершенного) вправе приступать (приступает) к решению вопросов общецерковного характера (пр. 11 «в» Положения 1956 года).
Таким образом, именно нормальной, а не ненормальной ситуации в РПЦЗ соответствует необходимость немедленного (чрезвычайного) избрания Митрополита по смерти предыдущего (т.е. при b=0).
А чего же «требует Номоканон»?
Здесь следует отметить, что ситуация с возникновением и существованием РПЦЗ - сама по себе «ненормальна», ибо связана с ненормальностью условий существования мiра - на момент ее «дифференциации» как части Церкви - в сравнении с тем периодом истории, когда был в целом сформирован Номоканон (период Вселенских соборов).
Как известно, наиболее весомым каноническим обоснованием для существования РПЦЗ - как свободной от насилия безбожной власти части РПЦ - является прецедент, установленный 39 правилом VI Вселенского собора (см. также 37 правило этого собора). Это правило является как бы исключением из тех общих канонических установлений Вселенской Церкви, согласно которым: епископы всякого народа должны управлять именно той канонической территорией, которая была определена для них (для этого народа) «в начале», т.е. в соответствующий период распространения по земле Вселенской Церкви. Такому исключительному положению РПЦЗ (речь о возможности осуществлять церковное управление за пределами исконной канонической территории), да еще осложненному фактическим отпадением от истинного Православия «оффициальной Вселенской Церкви», не может не соответствовать и ряд особенностей. Так, излишнему ратованию за формальное соблюдение требований Номоканона при избрании Первоиерарха или Первого епископа[1] в РПЦЗ препятствует требование, например, 6 правила Сардикийского собора, согласно которому: «…и от ближния области <которой соответствует каноническая территория иной поместной Церкви> должно призвати епископов к поставлению епископа митрополии». - Но даже не это главное. Чем вообще обусловлено разсматриваемое требование 34-го Апостольского правила? - Вот как об этом пишет авторитетнейший канонист, учитывающий в своем мнении соображения всех известных толкователей канонов Вселенской Церкви - епископ Никодим (Милаш): «…В этом Ап. правиле говорится о существовавших у каждого народа (έχάστου έθνους, singularium gentium, всякого народа) поместных церквах, имеющих нескольких епископов, среди которых один признавался всеми как первый, или как глава всех (πρώτος καί ώς κεφαλή, primus et velut caput); другими словами, в нем говорится о митрополичьих областях и об их дальнейшем, более прочном устройстве в IV и последующих веках, а также и о взаимных отношениях епископов тех областей. <…>Авторитет церкви главного места или матери-церкви переходил естественно и на епископа данной церкви, а так как епископы по общим правилам являются представителями своих церквей и сами церкви только через них действуют, то мы видим уже в самом начале христианства, что епископам главных городов принадлежало в провинциях верховное управление всеми делами, которые могли решаться только совместно несколькими поместными церквами и относительно которых нужно было издавать всеобщие предписания. 37-е Ап. правило, как мы увидим дальше, предписывает периодические созывы епископских соборов для решения всех таких дел, под непременным председательством главного епископа известной большей церковной области[2] и при содействии остальных местных епископов. Эти отношения местных епископов к епископу главного города, и его иерархические преимущества, очевидные уже из этого Ап. правила, были в главном точно такие же, какие развились впоследствии в митрополитанском устройстве, когда христианская церковь стала свободной в римской империи и когда явилась возможность точного определения границ каждой отдельной церковной области…».
9 правило Антиохийского собора, которое согласно епископу Никодиму: «является дополнением и более подробным изложением 34 Ап. правила», - гласит: «В каждой области епископам должно ведати епископа, в митрополии начальствующего, и имеющего попечение о всей области, так как в митрополию отвсюду стекаются все, имеющие дела. Посему рассуждено, чтобы он и честью преимуществовал, и чтобы прочие епископы ничего особенно важного не делали без него, по древле принятому от отец наших правилу, кроме того токмо, что относится до епархии, принадлежащия каждому из них, и до селений, состоящих в ее пределах. Ибо каждый епископ имеет власть в своей епархии, и да управляет ею, с приличествующею каждому осмотрительностью, и да имеет попечение о всей стране, состоящей в зависимости от его града, и да поставляет пресвитеров и диаконов, и да разбирает все дела с рассуждением. Далее же да не покушается что либо творити без епископа митрополии, а также и сей без согласия прочих епископов».
Вот что еще пишет епископ Никодим в толковании этого правила: «В Ап. Правиле сказано, что епископы каждого народа (εκάστου έθνους), т.е. епископы каждой отдельной поместной церкви, должны считать своим (τον εν αυτοις πρώτον) старейшиною того епископа, который занимает среди них первую кафедру <т.е. по общему правилу, кафедра определяет первенство, а не наоборот - как в РПЦЗ, - чему здесь способствовали конкретные исторические условия - В.З.>. В данном антиохийском правиле выражено то же самое, только другими словами, сообразно утвердившейся после первого вселенского собора терминологии о церковном устройстве».
Итак, из всего этого следует, что епископы каждого народа знали (должны знать) первого из них не безусловно, а в зависимости от исторических условий становления Церкви на конкретной территории. Иначе говоря, Номоканон связывает соответствующее требование именно с местонахождением первой кафедры в митрополии (в РПЦЗ таковая - как заведомо определенная - отсутствует), т.е. в первую очередь обуславливает его (если разсмативать все это в более широком смысле) существующей в митрополии исторической традицией. И лишь во вторую очередь, наличие первого епископа обусловлено соборно-иерархическим принципом церковного управления. Но так лишь уж немедленно-необходим в РПЦЗ первый епископ, если его избрание влечет за собой прямое нарушение ее традиций (требований Положения 1956 года), и если в ней и вовсе не существует - как заведомо территориально-определенной - первой кафедры?
Таким образом, ни ненормальность ситуации, ни требование Номоканона не обуславливают, по моему мнению, допущенного Архиерейским Собором нарушения сложившихся в РПЦЗ традиций, закрепленных Положением 1956 года (поскольку только при: b=0 и признании того, что: с = а, - «синергийно»: с+a= Первоиерарх).
Остается, следовательно, что ответ на вопрос о приемлемости решений Архиерейского собора 2009 года всецело зиждется на наличии реальной, фактической церковной целесообразности, на искренности того намерения, коим обусловлено было принятие «Временного положения» и - соответствующее ему - избрание первого епископа…
Так что же - в случае с «Временным положением…» - речь идет лишь о формальной или все же об истинной соборности? - Доводы еп. Виктора действительно весомые (желание обезпечения требований 34 Апостольского правила), хотя (в дополнение к вышеприведенным соображениям) мне грешному представляется, что при таком малом(!) числе епископов, после всех этих, - прости Господи, - «нестроений»: именно устойчивое единомыслие епископата должно было предварять избрание первого епископа, а не избрание первого епископа предварять единомыслие между ними …
[1] К слову отметим, что согласно Положению и Временному положению это отнюдь не одно и то же, иначе, зачем вообще нужно было бы принимать Временное положение? - Но ведь в подобном случае невозможно объективно установить: обезпечено или нет Архиерейским собором исполнение того требования 34 Апостольского правила (в указанном выше смысле), которое, - как об этом нам сказал еп. Виктор, - и служило для епископов основной побудительной причиной в проведении ими обсуждаемых церковно-организационных изменений!
[2] Так что же все-таки такое, этот - Совершенный Собор?
+++
П.С. Мне говорят: «какая теперь разница? Дело сделано… Неофит, не раскачивай лодку!».
И то верно. Кому нужны все эти мои «мудрования»? Да и в памяти всплыло, а потом нашел и записал, что: «во всех случаях <…> надобно смотреть не на последствия дела, а на волю делающего и надобно исследовать не то, кто что сделал, а с каким намерением сделал, так что мы находим, что некоторые осуждены были за те дела, от которых после вышло добро, и, напротив, некоторые небезукоризненными делами достигли высшей праведности. И полезный исход дел не помог тому, кто, приступив с худым намерением, хотел делать не то, от чего последовала польза, а нечто противное; также небезукоризненное начало не повредило тому, кто не из пренебрежения к Богу, не с намерением согрешить, а имея в виду необходимую и святую цель, по необходимости допустил укоризненное начало» (прп. Иоанн Кассиан Римлянин. Собеседования египетских отцов. Собеседование 17 (Аввы Иосифа второе). Об определении).
Пусть не все безукоризненно, но что мешает тебе поверить в чистоту намерений епископов твоей Церкви? - Итак, убеждаю себя поверить…
И все же, как было бы хорошо, если бы свои намерения и цели наши епископы поверили (поверят) подобными нижеприведенным мыслями:
«…Прекрасно уясняет идею, лежащую в основе термина «кафоликос» - «соборная», наш талантливый богослов самородок А.С. Хомяков: это - идея «единства во множестве»: «Церковь Кафолическая есть Церковь по всему, или по единству всех, Церковь свободного единодушия, единодушия полного». <…> Идея кафоличности особенно наглядное и понятное выражение получает в соборном управлении Церковью. В истинной Церкви - Церкви Кафолической - не может быть никакой и ничьей диктатуры, как не может быть ни олигархии (правления, или господства немногих), ни демократии, ни вообще какой бы то ни было мiрской формы правления и чисто-светского подхода к власти. Сам Господь Iисус Христос незадолго до Своих крестных страданий ясно указывал Своим ученикам на это решительное и коренное отличие устанавливаемой Им в Церкви Его власти духовной, пастырско-иерархической, от обыкновенной мiрской власти в словах: «Весте, яко князи язык господствуют ими, и велиции обладают ими: не тако же будет в вас, но иже аще хощет в вас вящший быти, да будет вам слуга: и иже аще хощет в вас быти первый, буди вам раб: якоже Сын Человеческий не прииде, да послужат Ему, но послужити и дати душу Свою избавление за многих» (Мф. 20, 25-27).
Отсюда должно быть совершенно очевидно, что пастырско-иерархическая власть есть не господство, а служение. <…>Поэтому, истинная Кафолическая Церковь не знает никакой другой главы, кроме единственной Главы всей Церкви - самого Господа Iисуса Христа. Все же Епископы, как преемники Апостольского служения в Церкви, между собою равны - они «братия» (см. Мф. 23, 8), и никто из них не имеет никакого права претендовать на то, чтобы именовать себя «главою Церкви» и пытаться властвовать над другими, подобно мiрскому начальнику, ибо это противно учению Слова Божия - это ересь против догмата Церкви. Вот потому-то высшая власть, как законодательная, так и исполнительная и судебная, в каждой данной области или поместной Церкви принадлежит, согласно канонам, или церковным правилам, только всему Собору Епископов данной области или Поместной Церкви, а высшая власть во всей Вселенской Церкви принадлежит Вселенскому Собору. <…>Основоположительным принципом для такого соборно-кафолического управления Церковью является 34-е Апостольское правило. <…> Из этого правила ясно, что «первый из Епископов» - не глава, в собственном смысле этого слова, а только «как глава», то есть: «подобие главы». Чрезвычайно важно в этом правиле и такое сильное подчеркивание единомыслия всех епископов, ибо оно-то и является главным признаком кафоличности, или соборности Церкви, а также вполне определенное указание на то, что каждый Епископ в своей Епархии и в «местах, к ней принадлежащих», обладает всей полнотой иерархической власти, а потому никакой другой Епископ, ни даже сам «первый между равными», не имеет права во внутренние дела его епархии вмешиваться. Да и Самый Собор Епископов, как это явствует из канонов, созывается отнюдь не для решения епархиальных дел, а исключительно для дел, имеющих обще-церковный характер, затрагивающий интересы всей Церкви <к сожалению, в ряде случаев в период недавних церковных нестроений, именно те дела, которые касались «исключительно» епархии (округа), намеренно заинтересовано представлялись отдельными неблагонамеренными лицами как дела - общецерковные - В.З.>.
<…>Во взаимных отношениях друг с другом все Епископы, как братия, руководятся лишь братскою любовью и тем единомыслием, которое само собою, естественно должно вытекать из их принадлежности к Единой Кафолической Церкви и обуславливаться общностью их стремлений и интересов. В этой братской любви и единомыслии Епископов объединяет одно общее стремление - ревность о славе Божией и о спасении душ».
<…>власть Епископа, по учению Слова Божия (Мф. 20, 25-27) и изъяснениям Святых Отцев Церкви по самой своей природе и характеру отличается от обыкновенной светской власти - «мiрского властительства», или «начальствования», основанного лишь на внешнем авторитете и на внешнем принуждении. Каноны со всей решительностью безпощадно осуждают в Епископе «дымное надмение мiра» (см. Послание Африканского собора папе Римскому Келестину), порицая всякое стремление в нем в чем-либо уподобляться мiрским властителям или начальникам.
<…> Самый авторитет Епископа, который должен высоко стоять в очах его паствы, как и осуществление им его иерархической архипастырской власти, должны базироваться не на внешнем принуждении - не на «указе» и «приказе», - а на моральной основе - на его возвышенном, духовно-нравственном облике, внушающем к нему искреннее расположение и уважение всех искренно-верующих членов его паствы. Верующие должны видеть в нем образец истинно-христианской жизни, как учит об этом Слово Божие: «образ буди верным словом, житием, любовью, духом, верою, чистотою» (1 Тим. 4, 12) или: «пасите еже в вас стадо Божие, посещающе не нуждею, но волею и по Бозе, ниже неправедными прибытки (не для гнусной корысти), но усердно, ни яко обладающу причту (не господствуя над наследием Божиим), но образи бывайте стаду (но подавая пример стаду)» (1 Петр. 5, 2-3).
Епископское служение есть величайшее в этом мiре служение делу спасения душ в жизнь вечную, а этой высокой цели невозможно достигнуть никакими внешними принудительными мерами, никакой «администрацией», ни даже самой блестящей «организацией»: всякая бездушная формалистика, всякий чиновничий подход в таком святом деле могут только повредить, а иногда нанести и неисправимый ущерб, оттолкнув живые человеческие души от Церкви и от дела спасения.
Отсюда вовсе не делается нами вывода, что администрация вообще не нужна - совсем нет! Но надо понимать, что администрация есть лишь нечто подсобное: это - средство, а не цель, а потому ее никак нельзя ставить «во главу угла», придавая ей какое-то самодовлеющее значение.
<…>Не «администрация» - главное условие доброго пастырствования, а совсем что-то другое.
Главное и важнейшее в деле успеха пастырского служения это любовь, в каковой именно и осуществляется кафоличность Церкви в полной мере, а наиболее полное выражение этой любви, как прекрасно учит об этом св. Киприан Карфагенский, есть молитва, как частная, так особенно - общественная, соборная молитва, совершаемая в храме. <…>А потому, если пастырь, тем более архипастырь - епископ, хочет быть действительно авторитетным и иметь власть, необходимую для успеха его служения, над своими пасомыми, он, прежде всего, должен быть настоящим, искренним, хорошим молитвенником. <…> Молитва и только молитва, подает пастырю и ту благодатную силу, которая совершенно необходима ему для того, чтобы и самому идти путем спасения, ведя непрестанную борьбу со своими страстьми и похотьми, и пасомым своим помогать идти тем же путем, спасая их души. Замечательно говорит об этом святитель Григорий Богослов: «Надо прежде очистить себя, а уж потом очищать других; надо сперва самому исполниться мудрости, а потом учить мудрости других; надо сперва самому стать светлым, а потом просвещать других; надо сперва самому приблизиться к Богу, а потом приближать других; надо сперва самому освятить себя, а потом освящать других».
Вот потому-то и Блаженнейший Митрополит Антоний говорил, что «только великий монах может быть великим иерархом. Ибо великий монах прежде всего благодатью Божиею побеждает страсти в самом себе, и вследствие этого богомудро управляет своей душой. Это ему дает и силы, и мощь, и умение, и любовь, и право евангельски владеть человеческими душами».
Вот к чему - самому важному и существенному в Церкви привели нас мысли о «кафоличности», или что то же, «соборности» нашей Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви!
Почему-то с некоторого времени, неизвестно по чьему почину, Церковь нашу Русскую Зарубежную стали называть «Синодальной». Это совершенно неправильно, незаконно и нежелательно! После прошедшего в 1926 году печального раскола наша Русская Зарубежная Церковь, в противовес отколовшимся от нее, всегда именовала себя «Соборной», как охранявшая каноническое начало «соборности». И даже верующие, принадлежавшие к ней и ревновавшие о ней, называли себя «соборянами».
Вот это-то начало соборности мы и обязаны всячески беречь, ибо только в нем наша сила!
Наша Церковь Соборная, а вовсе не «Синодальная»…
<…>Настоящая «соборность» проникает собою не только весь Епископат, который обязан решать все обще-церковные вопросы, по канонам, «соборне», не допуская ни противной самому духу нашей св. Православной Церкви диктатуры (вылившейся на Западе в форму «папизма»), ни олигархии (правления только некоторых - немногих), но и прочие части Тела Христова - клир и верующих мiрян, в меру их канонической правоспособности, конечно, отнюдь не по принципу неуместной и недопустимой в Церкви демократии.
<…>Если принять во внимание, что еще издревле, со времен Апостольских, понятие «кафолический», или «соборный», употреблялось в смысле: «истинный», выражающий чистое и неповрежденное учение веры, то Церковь Кафолическая, или Соборная, будет означать Церковь истинную, которая учит подлинному неискаженному учению Христову и, вместе с тем, в лице своих иерархов дает пример истинно-христианской жизни, - жизни духовной, «жизни во Христе»
Вот почему так важно хранить нам эту подлинную «соборность»: она нас, членов Тела Христова, соединяет с нашим Главою - Христом и низводит на нас от Него все столь необходимые нам для спасения благодатные силы, «яже к животу и благочестию».
Если не дай Бог, мы ее утратим, Русской Зарубежной Церкви будет грозить страшная опасность - превратиться в одну из разновидностей столь многочисленных у нас светских организаций, политического или общественного характера, лишь с наружной церковной окраской, но «обездуховленную», без соответствующего внутреннего содержания, то есть - она станет «солью обуявшей», печальная участь которой нам хорошо известна из Евангелия (Мф. 5, 13).
Да не будет сего!» (Архиепископ Аверкий [Таушев]: «Истинное православие и современный мiр». Сборник статей и речей - ко дню сорокалетия священнослужения. Printing Shop St. Iov of Pochaev, Holy Trinity Monastery, Jordanville, N.Y., U.S.A., 1971).
Будет ли наш возглавитель, - Архиепископ Владимир, - именно таким - Первым Епископом, о надлежащих качествах которого говорил архиеп. Аверкий [Таушев], покажет время. Нам же остается молитвенно пожелать ему помощи Божией в его ответственейшем служении на благо нашей, как надеемся, все еще - Русской Зарубежной - Церкви!