И от иной "аксиоматики"...
Преподобный Максим Исповедник: (Вопросоответы к Фалассию):
«ВОПРОС XXI. Что значит: Совлек начала и власти (Кол. 2:15) и далее? Каким же образом [Господь], рожденный без греха, был целиком облечен ими?
ОТВЕТ. Богоначальное Слово, во всем подобное нам, кроме греха, непреложно облекшееся в наше естество и ставшее совершенным Человеком, имело [в Себе] первого Адама, который проявлялся в Нем как по образу происхождения, так и по образу рождения. Поскольку первый человек, получив бытие от Бога и произойдя [от Него], по самому происхождению [своего] бытия был свободен от тления и греха, ибо они не были созданы вместе с ним, то когда он, преступив заповедь, согрешил, то вследствие этого и был осужден на рождение, возникшее через страсть и грех. А потому грех в [явившейся] из-за него страстности имел происхождение уже как бы по закону природы. В силу этой страстности никто не безгрешен, ибо [всякий] по природе подлежит закону рождения, введенного по причине греха после [первоначального] происхождения.
Итак, через преступление [Адама] вошел в естество человеческое грех, а через грех страстность по рождению <грех [произволения] + страстность по рождению [тленность естества, естественная немощь] = «первородный грех» - В.З.>. А так как вместе с этой страстностью рождения процветало через грех и первое преступление, то для естества [человеческого], неразрывно связанного по своей воле лукавыми узами, не было надежды на спасение. Ибо чем более оно усердствовало в укреплении себя через рождение, тем более оно связывало себя законом греха, обладая действенным преступлением вследствие страстности. Ведь содержа в самой страстности, по причине естественно-принудительных обстоятельств, умножение греха, оно в силу [гнездящегося] в страстности родового греха подверглось воздействиям всех небесных сил, начал и властей, [проявлявшимся] через неестественные страсти и сокрытым в естественных страстях; посредством них действовала всякая лукавая сила, по страстности естества побуждая волю через естественные страсти [обратиться] к тлению неестественных страстей.
Стало быть. Единородный Сын Божий и Слово, став по человеколюбию [Своему] совершенным Человеком, чтобы избавить естество человеческое от этой лукавой безысходности, воспринял безгрешность по происхождению от первого устроения Адама и имел ее без нетления; а от рождения , введенного впоследствии грехом в естество, воспринял одну только страстность, без греха. А поскольку, как я сказал, лукавые силы оказывали, по причине греха, на страстность Адамову [различные] воздействия, невидимо сокрытые в принудительном законе естества, то они, разумеется, созерцая по причине плоти в Спасителе Боге естественную страстность Адама и полагая, будто и Господь, как простой человек, с принудительной необходимостью навлек на Себя закон естества, а не движется самоопределением воли, напали на Него, надеясь убедить и внедрить в Его воображение посредством страстей естественных страсти неестественные, а тем самым сделать что-либо угодное им. Он же при первом испытании [путем] искушений наслаждениями, позволив им поиграть своими кознями, совлек их с Себя и изверг из естества, [Сам] оставшись недоступным и недосягаемым для них, конечно, нам, а не Себе, приписывая победу и преподнося, как Благий, всё достигнутое Им тем, ради кого Он стал Человеком. Ибо Сам Он, будучи Богом, Владыкой и свободным по естеству от всякой страсти, не нуждался в искушении, но [допустил] его для того, чтобы, приманив [к Себе] нашими искушениями лукавую силу, поразить ее [одним] соприкосновением [с Собою] <отнюдь не допущением в ум (сердце) в качестве хотя бы и прилога - В.З.>, умерщвляя ту, которая рассчитывала погубить Его, как в начале [погубила] Адама.
Так совлек Он с Себя при первом искушении напавшие [на Него] начала и власти, далеко прогнав их от естества [человеческого], исцелив страстность [его] в отношении к наслаждению и изгладив в Себе рукописание (Кол.2:14) Адамово, [состоящее] в добровольном согласии на страсти наслаждения; в силу этого рукописания человек, имея волю, склонную к наслаждению, даже молча возвещал делами лукавую деспотию над собой, из страха смерти не освобождая себя от ига наслаждения.
Итак, Господь, подвергнувшись первому искушению наслаждениями, истощил лукавые силы, начала и власти. Затем Он попускает им сделать второе нападение и причинить [Ему] другое испытание искушениями - через муку и страдания, - чтобы совершенно истощив в Себе пагубный яд их злобы, как то истощает огонь, полностью уничтожить [его] в естестве [человеческом] и совлечь с Себя во время крестной смерти начала и власти. Оставшись неодолимым для страданий и, более того, явившись страшным для смерти, [Господь] изгнал из естества [человеческого] страстность в отношении к боли, от которой малодушно убегала воля человека, в силу чего он постоянно и против желания был угнетаем страхом смерти, придерживаясь рабства наслаждения ради того, чтобы жить.
Стало быть, Господь совлек с Себя начала и власти при первом испытании искушениями в пустыне, исцелив страстность всего естества в отношении к наслаждению. Он вновь совлек их с Себя и во время смерти, подобным же образом изгнав из естества страстность в отношении к боли, по человеколюбию Своему делая Себя ответственным за наше исправление и, более того, даже вменяя нам, как Благий, славу совершённого [Им]. А поскольку, подобно нам приняв страстность естества, за исключением греха, при помощи которой всякая лукавая и пагубная сила имела обыкновение производить свои действия, Он совлек их с Себя во время смерти, восторжествовав над ними (Кол.2:15), когда они приступили к Нему для происков, и сделав их посмешищем на Кресте при исходе души, после того как они вообще ничего не нашли в его страстности чего-либо свойственного естеству хотя особенно ожидали найти [в Нем] что-нибудь человеческое в виду естественной страстности по плоти. Поэтому, разумеется, Он Своей силой и через [воспринятую] от нас святую Свою плоть, как Через некий "начаток" (Кол.1:18), освободил и всё естество человеческое от примешавшегося к нему по страстности зла, подчинив самой этой страстности естества царствовавшее некогда в ней, то есть в страстности, над естеством лукавое владычество.
Можно было бы и иначе, в более таинственном и возвышенном смысле, рассмотреть это место. Но в виду того, что неизреченнейшие [тайны] божественных догматов, как вы знаете, не должно выставлять на показ, запечатлев их в письменном виде, удовольствуемся сказанным, приводящим в смущение неугомонную мысль. А если Богу будет угодно удостоить нас зрить [это духовными] очами, то мы совместно внимательно исследуем апостольскую мысль.
Как же на фоне мыслей св. Отца жалко и нелепо выглядят у Д. Певцова его «богословские» потуги в разсуждениях:
- о восприятии Спасителем "противоестественного естества" (при противопоставлении понятий: "естество" - "природа";
- о причастности Господа бремени «первородного греха» (удобопреклонности ко греху), что якобы следовало из того, что: «Спаситель был рожден по плоти», и т.п.
Действительно, Христос был рожден по плоти, но безсеменно; Он не имел даже и гипотетической «возможности» восприятия греха не только при Своем Рождении, но и вообще никогда, ибо Он - Бог.
А одна и та же природа может отличаться только образом (тропосом) происхождения, но не логосом («логос» обозначает идею бытия, природы, а «тропос» - образ ее бытия). Авель и Адам отличаются лишь образом происхождения, ибо Авель рожден, он сын Адама, а Адам сотворен из праха, он - творение Божие, но их сущностный логос - один и тот же. Мы отличаемся от первозданного Адама не по природе или по природной энергии (свойствам), а лишь модусом личного бытия, иным тропосом происхождения (в отличие от него мы рождаемся по образу страстного рождения). И от Христа (по Его человечеству) мы отличаемся не природно (или по естеству), а иными тропосами личного бытия: в отличие от нашего (в υπόστασις), Его человечество существует - не само по себе, но как реальная сущность - в Ипостаси Логоса (ενυπόστατον); Он родился безсеменно, а мы - «по закону греха».
Все природные энергии являются природными свойствами (идиомами), а все ипостасные свойства (т.е. реализуемые в ипостаси природные энергии) являются тропосами природной энергии. Вследствие этого, нельзя утверждать о противоестественности естества у самого естества. Тропосы природной энергии (образ ее реализации) в разных ипостасях разные, а вот сама энергия (природные свойства) - одна и та же
Итак, именно в разрыве между логосом (идеей бытия) и тропосом (образом бытия, его ипостасной реализации), при котором разумная тварь движется помимо истинной своей цели - Бога, и состоит суть греха. Для Богочеловека (Логоса) подобный «разрыв» был в принципе невозможен: в соответствующем смысле новый - во Христе - тропос человеческой природы (общий тропос бытия для обеих природ Логоса) с самого момента Его воплощения был идеальным, т.е. был всецело тождественен предопределенному в Совете Божием логосу человеческого естества. Вот этого-то пока так и не захотел понять и принять Д. Певцов…