Дела махновские.
Нет более безнадежного дела, чем управлять убежденными анархистами. Гражданская война в России показала, что борцы против государственного насилия вполне могут командовать частями регулярной армии, пополняемой в числе прочего за счет принудительной мобилизации.
Впрочем, Нестор Иванович Махно свою 3-ю стрелковую бригаду 1-й Заднепровской дивизии формировал за счет добровольцев. Советское командование поначалу одобрительно смотрело на расширение соединения, сражавшегося против деникинской армии в Приазовье. 7 мая в Гуляйполе побывал уполномоченный Совета обороны Л.Б.Каменев, который вполне дружественно беседовал с Н.И.Махно, специально прибывшим из-под Мариуполя.
9 мая заместитель наркома по военным делам Украинской ССР В.И.Межлаук телеграфировал в Штаб 2-й армии: "Против переформирования бригады Махно в дивизию препятствий не имею." Обстановка изменилась в связи с мятежом Григорьева.
Узнав о начале "григорьевщины", Л.Б.Каменев послал запрос в Гуляйполе: "Изменник Григорьев предал фронт, не исполнив боевого приказа идти на фронт. Он повернул оружие. Пришел решительный момент - или вы пойдете с рабочими и крестьянами всей России, или на днях откроете фронт врагам. Колебаниям нет места. Немедленно сообщите расположение ваших войск и выпустите воззвание против Григорьева, сообщив мне копию. Неполучение ответа буду считать объявлением войны. Верю в честь революционеров ваших - Аршинова, Веретельникова и других."
Н.И.Махно ответил немедленно и уклончиво: "Заявляю вам, что я и мой фронт останутся неизменно верными рабоче-крестьянской революции, но не институциям насилия в лице ваших комиссариатов и чрезвычаек, творящих произвол над трудовым населением.
Если Григорьев раскрыл фронт и двинул войска для захвата власти, то это - преступная авантюра и измена народной революции, и я широко опубликую свое мнение в этом смысле. Но сейчас у меня нет точных данных о Григорьеве и о движении, с ним связанном... поэтому выпускать против него воззвание воздержусь до получения более точных данных."
Махновский ответ прозвучал двусмысленно, не исключая присоединения к Григорьеву.
Чтобы сохранить хотя бы нейтралитет махновской бригады, начдив П.Е.Дыбенко в интервью газете "Коммунист" 14 мая сказал: "Никто не может утверждать о причастности Махно к григорьевщине. Наоборот, честный революционер, каким он является, несмотря на свой анархизм, Махно верен рабочему движению и свято выполняет свой долг в войне против белогвардейских банд. Всякие обвинения Махно - гнусная провокация."
Однако о доверии к махновцам теперь не могло быть речи. РВС Южного фронта категорически возражал против создания махновской дивизии: "Развертывать непокорную недисциплинированную бригаду в дивизию под тем же командованием есть либо предательство, либо сумашествие. Во всяком случае подготовка новой григорьевщины."
Командующий 2-й Украинской советской армией А.Е.Скачко настаивал на преобразовании махновской бригады в дивизию, но по другим соображениям: "Троцкий понял обращение бригады в дивизию как развертывание, но это фактически неверно, это изменение организации, благоприятное для внедрения в массу войск Махно наших политработников и военспецов. Резкая перемена политики сейчас, которая первым делом выразится в отмене одобренного Наркомвоеном Межлауком переформирования бригады Махно в дивизию, заставит Махно насторожиться и возможно сократить действия на белом фронте."
Командующий Украинским фронтом В.А.Антонов-Овсеенко выступал за включение махновцев в состав 7-й Украинской дивизии под командованием Е.И.Чикваная. Однако пока шли споры между штабами и реввоенсоветами, 16 мая был издан приказ № 40 по 3-ей бригаде 1-й Заднепровской Украинской советской дивизии по строевой части.
В этом документе говорилось: "Согласно постановления военного совета бригады от 4 и 9 мая 1919 года 3-я бригада 1-й Заднепровской дивизии с 1-го мая 1919 года разворачивается в дивизию, которая именуется "первая украинская повстанческая дивизия" и подчиняется 2-й Украинской армии, на командные и административные должности дивизии избраны следующие лица: Начальником дивизии Махно, начальником штаба Яков Озеров, помощником начальника штаба Веретельников и Горев."
Однако вскоре после реорганизации махновская дивизия вместе с другими соединениями 2-й армии не смогла сдержать деникинскую конницу, прорвавшую фронт. К 23 мая махновцы отступили почти на 100 километров.
25 мая Совет рабоче-крестьянской обороны в Харькове принял резолюцию о ликвидации махновщины: "Ликвидировать Махно в крайний срок, предложить ЦК всех советских партий (коммунистов и украинских эсеров-коммунистов) срочно принять политические меры к ликвидации махновщины, предложить командованию УССР в течение суток разработать военный план ликвидации Махно..."
Н.И.Махно еще не знал о предстоящих планах советского руководства, но обратил внимание на многозначительные слова П.Е.Дыбенко, сказанные о Григорьеве: "одному бандиту намял бока, другой не полезет".
27 мая В.И.Межлаук доложил наркому по военным делам Украинской ССР Н.И.Подвойскому, что обстановка в махновских частях очень напряженная и "непринятие своевременных мер обещает повторение григорьевской авантюры, которая будет опасна ввиду огромной популярности Махно среди крестьянства и красноармейцев". Командование Южного фронта попыталось для начала преобразовать махновскую дивизию обратно в 3-ю бригаду.
Ответом на этот приказ стало письмо, отправленное сразу В.М.Гиттису, Х.Раковскому, В.И.Ленину, Л.Б.Каменеву и В.А.Антонову-Овсеенко.
Махновское командование заявило: "Штаб 1-й повстанческой дивизии, обсудив сообщение Южфронта о том, что 1-я повстанческая Украинская дивизия вновь обращается в 3-ю бригаду, выражает категорическое несогласие с постановлением Южфронта. Штаб 1-й повстанческой Украинской дивизии глубоко протестует против несправедливого обращения Южфронта с вождем повстанцев т. Махно, и кроме того усматривает в постановлении Южфронта роковые последствия, могущие принести неисчислимые бедствия революции как на фронте, так и в тылу...
Все одиннадцать полков повстанцев, входящие в 1-ю повстанческую Украинскую дивизию, считают т. Махно своим наиболее близким и естественным вождем... Абсолютно достоверно, что с уходом т. Махно со своего поста целые бригады не примут ничьего другого командования. Несомненно, это отзовется губительным образом на фронте и тыле революции.
Поэтому штаб 1-й повстанческой Украинской дивизии войск имени батько Махно постановил: 1) настоятельно предложил т. Махно остаться при своих обязанностях и полномочиях, которые т. Махно пытался было сложить с себя; 2) все одиннадцать вооруженных полков пехоты, два полка конницы, две ударные группы, артиллерийская бригада и другие технические вспомогательные части преобразовать в самостоятельную повстанческую армию, поручив руководство этой армией т. Махно.
Армия является в оперативном отношении подчиненной Южфронту, поскольку оперативные приказы последнего будут исходить из живых потребностей революционного фронта. Все оперативные распоряжения повстанческой армии будут неукоснительно сообщаться всему командованию..."
Фактически это был отказ от подчинения приказам. Для командования РККА это был тревожный сигнал.
4 июня в беседе с харьковскими журналистами Л.Д.Троцкий сказал: "На Донецком участке Южного фронта за последнее время были элементы явной и очевидной неустойчивости войск, которые объясняются, с одной стороны, тем, что здесь были еще свеже сколоченные части (самые лучшие полки знают в прошлом один-два случая паники и бессмысленного отступления), с другой стороны, крайне вредным соседством и влиянием еще неизжитой украинской партизанщины.
На крайнем правом фланге Донецкого фронта топчется бригада или дивизия или армия - затрудняюсь вам сказать - некоего Махно. Эта "боевая" единица притягивает в настоящий момент к себе все элементы разложения, распада, возмущения, гниения... Вот почему оздоровление должно начаться с правого фланга.
В чем оно должно состоять? Мне кажется, что это вполне ясно: в упразднении гуляй-польской независимой анархо-республики, установлении единства Советской власти, единства армии, ее методов управления, аппарата командования. Как раз в настоящий момент махновцы пытаются созвать военно-советский съезд пяти уездов.
Разумеется, командование ничего подобного не разрешит и не допустит и покажет гуляй-польским анархо-григорьевцам, что в борьбе с деникинцами мы не потерпим в ближайшем тылу, а тем более на самой линии фронта, никаких элементов дезорганизации и распада. Как только это будет достигнуто, наш Южный фронт нанесет деникинским войскам удар в том направлении, какое будет указано командованием."
4 июня РВСР издал приказ, запрещавший проведение махновского съезда: "Означенный съезд целиком направлен против Советской власти на Украине и против организации Южного фронта, в состав которого входит бригада Махно. Результатом съезда может стать только новый, безобразный мятеж в духе григорьевского и открытие фронта белогвардейцам, перед которыми Махно неизменно отступает в силу неспособности, преступности и предательства своих командиров".
6 июня Л.Д.Троцкий сформировал Чрезвычайный военно-революционный трибунал под председательством Г.Л.Пятакова, который должен был заниматься делами григорьевцев и махновцев.
6 июня Н.И.Махно попытался примириться с большевиками и направил телеграмму Ленину, Троцкому, Каменеву и Ворошилову:
"Пока я чувствую себя революционером, считаю своим долгом, не считаясь ни с какой несправедливостью, обличающей меня в (нечестности?) к нашему общему делу Революции, предложить немедленно же прислать хорошего военного руководителя, который ознакомившись при мне на месте с делом, мог бы принять от меня командование дивизией.
Считаю, что должен сделать это (как) революционер, ответственный за всякий несчастный шаг по отношении к Революции и народу, когда его обличают в созыве съездов и подготовке какого-то выступления против Советской Республики".
Однако этот шаг не был оценен, так как войска А.И.Деникина вплотную приблизилось к районам, контролировавшимся махновцами. 7-9 июня Н.И.Махно пытался защищать Гуляйполе от 3-го Кубанского корпуса во главе с Шкуро, но автономная повстанческая армия не имела для этого достаточно сил.
9 июня в Гуляйполе прошло совещание штаба дивизии, ревсовета и Союза анархистов, на котором обсуждались три варианта: уйти к Григорьеву, уйти в подполье и продолжать войну против белогвардейцев. Итогом обсуждения стало решение "батьки" покинуть Гуляйполе, а остальным соратникам предоставить возможность вести войну против Деникина в составе Красной Армии.
Вслед за этим Н.И.Махно отправил В.И.Ленину письмо, в котором говорилось:
"Отмеченное мною враждебное, а последнее время наступательное поведение центральной власти к повстанчеству ведет с роковой неизбежностью к созданию особого внутреннего фронта, по обе стороны которого будет трудовая масса, верящая в революцию. Я считаю это величайшим, никогда не прощаемым преступлением перед трудовым народом и считаю обязанным себя сделать все возможное для предотвращения этого преступления...
Наиболее верным средством предотвращения надвигающегося со стороны власти преступления, считаю уход мой с занимаемого поста. Думаю, что после этого центральная власть перестанет подозревать меня, а также все революционное повстанчество в противо-советском заговоре и серьезно по революционному отнесется к повстанчеству на Украине, как живому, активному детищу массовой социальной революции, а не как к враждебному стану..."
Однако полностью отказываться от командования Махно не стал. Значительная часть его дивизии продолжила войну против деникинцев в составе Красной Армии, а сам "батька" с несколькими сотнями сторонников уходил в дальний рейд по советским тылам. 12 июня чекистам удалось арестовать большую часть штаба махновской дивизии во главе с Я.В.Озеровым.
17 июня Чрезвычайный военно-революционный трибунал под председательством Г.Л.Пятакова вынес приговор по делу махновского штаба:
"Так называемый Штаб Махно повинен в дезорганизации Советской власти в Гуляй-Польском районе, то есть как раз в одном из самых важных районов прифронтовой с белыми полосы. Это создало слабое место, быстро нащупанное белыми (что доказывается письмами ген. Шкуро к Махно), по которому при своем наступлении белые ударили прежде всего.
Здесь образовался прорыв, ворвавшись через который, белые ударили Красной армии во фланг и в тыл. Во время начавшегося панического отступления махновских отрядов штаб, после взятия белыми Гуляй-Поля, преступно разбежался и притом с такой поспешностью, что всякая связь была утеряна и отдельные ответственные чины штаба не знали, кто куда бежал... ПОСТАНОВИЛ: означенных Михалева-Павленко, Бурлыгу, Олейника, Коровко, Костяна, Полунина и Добролюбова расстрелять."
Однако в момент, когда судили махновский штаб, сам "батька" уже переправился на правый берег Днепра и удалялся от полосы Южного фронта, продолжавшего сражаться против деникинцев. Он ушел, но "обещал вернуться".
А.В.Мишина. Атаман Махно и Красная армия. Труды Института российской истории РАН. 2008. № 7. С. 103-121.
С.Н.Семанов. Под чёрным знаменем. М. 1990.
В.В.Комин. Нестор Махно: мифы и реальность. М. 1990.
П.Аршинов. История махновского движения (1918 - 1921). Запорожье. 1995.
Нестор Махно. Крестьянское движение на Украине. 1918-1921. Документы и материалы. М. 2006.
Впрочем, Нестор Иванович Махно свою 3-ю стрелковую бригаду 1-й Заднепровской дивизии формировал за счет добровольцев. Советское командование поначалу одобрительно смотрело на расширение соединения, сражавшегося против деникинской армии в Приазовье. 7 мая в Гуляйполе побывал уполномоченный Совета обороны Л.Б.Каменев, который вполне дружественно беседовал с Н.И.Махно, специально прибывшим из-под Мариуполя.
9 мая заместитель наркома по военным делам Украинской ССР В.И.Межлаук телеграфировал в Штаб 2-й армии: "Против переформирования бригады Махно в дивизию препятствий не имею." Обстановка изменилась в связи с мятежом Григорьева.
Узнав о начале "григорьевщины", Л.Б.Каменев послал запрос в Гуляйполе: "Изменник Григорьев предал фронт, не исполнив боевого приказа идти на фронт. Он повернул оружие. Пришел решительный момент - или вы пойдете с рабочими и крестьянами всей России, или на днях откроете фронт врагам. Колебаниям нет места. Немедленно сообщите расположение ваших войск и выпустите воззвание против Григорьева, сообщив мне копию. Неполучение ответа буду считать объявлением войны. Верю в честь революционеров ваших - Аршинова, Веретельникова и других."
Н.И.Махно ответил немедленно и уклончиво: "Заявляю вам, что я и мой фронт останутся неизменно верными рабоче-крестьянской революции, но не институциям насилия в лице ваших комиссариатов и чрезвычаек, творящих произвол над трудовым населением.
Если Григорьев раскрыл фронт и двинул войска для захвата власти, то это - преступная авантюра и измена народной революции, и я широко опубликую свое мнение в этом смысле. Но сейчас у меня нет точных данных о Григорьеве и о движении, с ним связанном... поэтому выпускать против него воззвание воздержусь до получения более точных данных."
Махновский ответ прозвучал двусмысленно, не исключая присоединения к Григорьеву.
Чтобы сохранить хотя бы нейтралитет махновской бригады, начдив П.Е.Дыбенко в интервью газете "Коммунист" 14 мая сказал: "Никто не может утверждать о причастности Махно к григорьевщине. Наоборот, честный революционер, каким он является, несмотря на свой анархизм, Махно верен рабочему движению и свято выполняет свой долг в войне против белогвардейских банд. Всякие обвинения Махно - гнусная провокация."
Однако о доверии к махновцам теперь не могло быть речи. РВС Южного фронта категорически возражал против создания махновской дивизии: "Развертывать непокорную недисциплинированную бригаду в дивизию под тем же командованием есть либо предательство, либо сумашествие. Во всяком случае подготовка новой григорьевщины."
Командующий 2-й Украинской советской армией А.Е.Скачко настаивал на преобразовании махновской бригады в дивизию, но по другим соображениям: "Троцкий понял обращение бригады в дивизию как развертывание, но это фактически неверно, это изменение организации, благоприятное для внедрения в массу войск Махно наших политработников и военспецов. Резкая перемена политики сейчас, которая первым делом выразится в отмене одобренного Наркомвоеном Межлауком переформирования бригады Махно в дивизию, заставит Махно насторожиться и возможно сократить действия на белом фронте."
Командующий Украинским фронтом В.А.Антонов-Овсеенко выступал за включение махновцев в состав 7-й Украинской дивизии под командованием Е.И.Чикваная. Однако пока шли споры между штабами и реввоенсоветами, 16 мая был издан приказ № 40 по 3-ей бригаде 1-й Заднепровской Украинской советской дивизии по строевой части.
В этом документе говорилось: "Согласно постановления военного совета бригады от 4 и 9 мая 1919 года 3-я бригада 1-й Заднепровской дивизии с 1-го мая 1919 года разворачивается в дивизию, которая именуется "первая украинская повстанческая дивизия" и подчиняется 2-й Украинской армии, на командные и административные должности дивизии избраны следующие лица: Начальником дивизии Махно, начальником штаба Яков Озеров, помощником начальника штаба Веретельников и Горев."
Однако вскоре после реорганизации махновская дивизия вместе с другими соединениями 2-й армии не смогла сдержать деникинскую конницу, прорвавшую фронт. К 23 мая махновцы отступили почти на 100 километров.
25 мая Совет рабоче-крестьянской обороны в Харькове принял резолюцию о ликвидации махновщины: "Ликвидировать Махно в крайний срок, предложить ЦК всех советских партий (коммунистов и украинских эсеров-коммунистов) срочно принять политические меры к ликвидации махновщины, предложить командованию УССР в течение суток разработать военный план ликвидации Махно..."
Н.И.Махно еще не знал о предстоящих планах советского руководства, но обратил внимание на многозначительные слова П.Е.Дыбенко, сказанные о Григорьеве: "одному бандиту намял бока, другой не полезет".
27 мая В.И.Межлаук доложил наркому по военным делам Украинской ССР Н.И.Подвойскому, что обстановка в махновских частях очень напряженная и "непринятие своевременных мер обещает повторение григорьевской авантюры, которая будет опасна ввиду огромной популярности Махно среди крестьянства и красноармейцев". Командование Южного фронта попыталось для начала преобразовать махновскую дивизию обратно в 3-ю бригаду.
Ответом на этот приказ стало письмо, отправленное сразу В.М.Гиттису, Х.Раковскому, В.И.Ленину, Л.Б.Каменеву и В.А.Антонову-Овсеенко.
Махновское командование заявило: "Штаб 1-й повстанческой дивизии, обсудив сообщение Южфронта о том, что 1-я повстанческая Украинская дивизия вновь обращается в 3-ю бригаду, выражает категорическое несогласие с постановлением Южфронта. Штаб 1-й повстанческой Украинской дивизии глубоко протестует против несправедливого обращения Южфронта с вождем повстанцев т. Махно, и кроме того усматривает в постановлении Южфронта роковые последствия, могущие принести неисчислимые бедствия революции как на фронте, так и в тылу...
Все одиннадцать полков повстанцев, входящие в 1-ю повстанческую Украинскую дивизию, считают т. Махно своим наиболее близким и естественным вождем... Абсолютно достоверно, что с уходом т. Махно со своего поста целые бригады не примут ничьего другого командования. Несомненно, это отзовется губительным образом на фронте и тыле революции.
Поэтому штаб 1-й повстанческой Украинской дивизии войск имени батько Махно постановил: 1) настоятельно предложил т. Махно остаться при своих обязанностях и полномочиях, которые т. Махно пытался было сложить с себя; 2) все одиннадцать вооруженных полков пехоты, два полка конницы, две ударные группы, артиллерийская бригада и другие технические вспомогательные части преобразовать в самостоятельную повстанческую армию, поручив руководство этой армией т. Махно.
Армия является в оперативном отношении подчиненной Южфронту, поскольку оперативные приказы последнего будут исходить из живых потребностей революционного фронта. Все оперативные распоряжения повстанческой армии будут неукоснительно сообщаться всему командованию..."
Фактически это был отказ от подчинения приказам. Для командования РККА это был тревожный сигнал.
4 июня в беседе с харьковскими журналистами Л.Д.Троцкий сказал: "На Донецком участке Южного фронта за последнее время были элементы явной и очевидной неустойчивости войск, которые объясняются, с одной стороны, тем, что здесь были еще свеже сколоченные части (самые лучшие полки знают в прошлом один-два случая паники и бессмысленного отступления), с другой стороны, крайне вредным соседством и влиянием еще неизжитой украинской партизанщины.
На крайнем правом фланге Донецкого фронта топчется бригада или дивизия или армия - затрудняюсь вам сказать - некоего Махно. Эта "боевая" единица притягивает в настоящий момент к себе все элементы разложения, распада, возмущения, гниения... Вот почему оздоровление должно начаться с правого фланга.
В чем оно должно состоять? Мне кажется, что это вполне ясно: в упразднении гуляй-польской независимой анархо-республики, установлении единства Советской власти, единства армии, ее методов управления, аппарата командования. Как раз в настоящий момент махновцы пытаются созвать военно-советский съезд пяти уездов.
Разумеется, командование ничего подобного не разрешит и не допустит и покажет гуляй-польским анархо-григорьевцам, что в борьбе с деникинцами мы не потерпим в ближайшем тылу, а тем более на самой линии фронта, никаких элементов дезорганизации и распада. Как только это будет достигнуто, наш Южный фронт нанесет деникинским войскам удар в том направлении, какое будет указано командованием."
4 июня РВСР издал приказ, запрещавший проведение махновского съезда: "Означенный съезд целиком направлен против Советской власти на Украине и против организации Южного фронта, в состав которого входит бригада Махно. Результатом съезда может стать только новый, безобразный мятеж в духе григорьевского и открытие фронта белогвардейцам, перед которыми Махно неизменно отступает в силу неспособности, преступности и предательства своих командиров".
6 июня Л.Д.Троцкий сформировал Чрезвычайный военно-революционный трибунал под председательством Г.Л.Пятакова, который должен был заниматься делами григорьевцев и махновцев.
6 июня Н.И.Махно попытался примириться с большевиками и направил телеграмму Ленину, Троцкому, Каменеву и Ворошилову:
"Пока я чувствую себя революционером, считаю своим долгом, не считаясь ни с какой несправедливостью, обличающей меня в (нечестности?) к нашему общему делу Революции, предложить немедленно же прислать хорошего военного руководителя, который ознакомившись при мне на месте с делом, мог бы принять от меня командование дивизией.
Считаю, что должен сделать это (как) революционер, ответственный за всякий несчастный шаг по отношении к Революции и народу, когда его обличают в созыве съездов и подготовке какого-то выступления против Советской Республики".
Однако этот шаг не был оценен, так как войска А.И.Деникина вплотную приблизилось к районам, контролировавшимся махновцами. 7-9 июня Н.И.Махно пытался защищать Гуляйполе от 3-го Кубанского корпуса во главе с Шкуро, но автономная повстанческая армия не имела для этого достаточно сил.
9 июня в Гуляйполе прошло совещание штаба дивизии, ревсовета и Союза анархистов, на котором обсуждались три варианта: уйти к Григорьеву, уйти в подполье и продолжать войну против белогвардейцев. Итогом обсуждения стало решение "батьки" покинуть Гуляйполе, а остальным соратникам предоставить возможность вести войну против Деникина в составе Красной Армии.
Вслед за этим Н.И.Махно отправил В.И.Ленину письмо, в котором говорилось:
"Отмеченное мною враждебное, а последнее время наступательное поведение центральной власти к повстанчеству ведет с роковой неизбежностью к созданию особого внутреннего фронта, по обе стороны которого будет трудовая масса, верящая в революцию. Я считаю это величайшим, никогда не прощаемым преступлением перед трудовым народом и считаю обязанным себя сделать все возможное для предотвращения этого преступления...
Наиболее верным средством предотвращения надвигающегося со стороны власти преступления, считаю уход мой с занимаемого поста. Думаю, что после этого центральная власть перестанет подозревать меня, а также все революционное повстанчество в противо-советском заговоре и серьезно по революционному отнесется к повстанчеству на Украине, как живому, активному детищу массовой социальной революции, а не как к враждебному стану..."
Однако полностью отказываться от командования Махно не стал. Значительная часть его дивизии продолжила войну против деникинцев в составе Красной Армии, а сам "батька" с несколькими сотнями сторонников уходил в дальний рейд по советским тылам. 12 июня чекистам удалось арестовать большую часть штаба махновской дивизии во главе с Я.В.Озеровым.
17 июня Чрезвычайный военно-революционный трибунал под председательством Г.Л.Пятакова вынес приговор по делу махновского штаба:
"Так называемый Штаб Махно повинен в дезорганизации Советской власти в Гуляй-Польском районе, то есть как раз в одном из самых важных районов прифронтовой с белыми полосы. Это создало слабое место, быстро нащупанное белыми (что доказывается письмами ген. Шкуро к Махно), по которому при своем наступлении белые ударили прежде всего.
Здесь образовался прорыв, ворвавшись через который, белые ударили Красной армии во фланг и в тыл. Во время начавшегося панического отступления махновских отрядов штаб, после взятия белыми Гуляй-Поля, преступно разбежался и притом с такой поспешностью, что всякая связь была утеряна и отдельные ответственные чины штаба не знали, кто куда бежал... ПОСТАНОВИЛ: означенных Михалева-Павленко, Бурлыгу, Олейника, Коровко, Костяна, Полунина и Добролюбова расстрелять."
Однако в момент, когда судили махновский штаб, сам "батька" уже переправился на правый берег Днепра и удалялся от полосы Южного фронта, продолжавшего сражаться против деникинцев. Он ушел, но "обещал вернуться".
А.В.Мишина. Атаман Махно и Красная армия. Труды Института российской истории РАН. 2008. № 7. С. 103-121.
С.Н.Семанов. Под чёрным знаменем. М. 1990.
В.В.Комин. Нестор Махно: мифы и реальность. М. 1990.
П.Аршинов. История махновского движения (1918 - 1921). Запорожье. 1995.
Нестор Махно. Крестьянское движение на Украине. 1918-1921. Документы и материалы. М. 2006.