«Кто подожжет, того сожжем». Как наводили порядок в халифате
Уберите детей от экранов, сейчас здесь будет много крови и насилия. А если серьезно, в бесконечных смутах ислама больше всего поражает накал страстей, сопровождавший почти каждый поворот его истории. Особенно жестокой была борьба за власть в Дамасском халифате, про которую мало кто любит вспоминать в исламском мире.
Битва между мусульманами
Уже после смерти Муавии в халифате началось то, что сами арабы называют «фитна», - непрерывная череда восстаний, бунтов, мятежей и смут. Шла одновременно гражданская и религиозная война: претенденты боролись за трон, шииты убивали суннитов, сунниты - хариджитов, а хариджиты - всех, кто не был хариджитом.
В этот момент на политическом небосклоне халифата появилась новая яркая звезда. Это был человек без роду без племени, отпрыск не то рабыни, не то бродячей нищенки, - «сын своего отца», как презрительно его называли современники, волей халифа вознесенный на вершину власти.
Новый наместник
Звали его Зийад ибн Сумайя или, по официальной версии, ибн Абу Суфьян. Бывший сторонник Али, он вовремя переметнулся на сторону Омейадов и стал одним из самых ценных приобретений Муавии. Со временем этот незаурядный человек завоевал такое расположение халифа, что тот объявил его своим «братом» и передал в его власть все восточные провинции халифата. При этом своим настоящим братьям халиф не давал никаких постов, считая, что для дела важны личные качества, а не родная кровь.
Зийад полностью оправдал доверие Муавии, успешно подавив волнения иракцев и прибегнув для этой цели к невиданным прежде суровым мерам. В Басре, где бунтовали хариджиты, ненавидевшие Муавию еще больше, чем Али, он ввел комендантский час. После вечерней молитвы горожанам давалось немного времени, чтобы успеть разойтись по домам («столько, сколько длится чтение самой длинной суры в Коране», то есть около часа). Если кто-то появлялся на улице позже, ему отрубали голову. Рассказывали, что в первую же ночь после указа было убито 500 человек, казнили даже какого-то несчастного бедуина, пригнавшего в город скот и ничего не знавшего о новых правилах. После этого напуганные басрийцы с такой быстротой покидали мечеть после молитвы, что часто забывали в ней свои сандалии.
Зийад закрыл все притоны и увеселительные заведения, где арабы предавались пьянству и разврату, и объявил войну преступникам. В городе стало так спокойно, что жители перестали запирать двери на ночь. Наместник лично ездил по городу на коне, прихватив с собой судью и начальника полиции, чтобы виновные сразу могли получить наказание. Его сопровождала многочисленная стража: куда бы он ни направлялся, она окружала его лесом из копий и щитов. Зийад получал подробные сведения от своих чиновников и частных лиц, наводнявших его дворец доносами. Строгий порядок был наведен не только в Басре, но и во всех провинциях. Наместник видел все и следил за всем. Он говорил, что если между ним и Хорасаном пропадет хотя бы веревка, он будет об этом знать.
Речь Зийада
Сразу по приезде в Басру Зийад обратился к горожанам со своей знаменитой речью, которую можно считать новой политической доктриной халифата. Смысл его выступления можно было свести к формуле: «Всякая власть от Бога, а поскольку я власть, то и я - от Бога».
«Мы управляем вами властью, данной нам Аллахом, - объявил наместник, - и вы обязаны слушаться и повиноваться нам в том, что нам угодно, а мы обязаны обеспечивать вам справедливость в том, чем нам поручено управлять». В обмен на повиновение и верность он обещал даровать справедливость и порядок. «Знайте, что я могу в чем-то совершить упущения, но в трех делах я не сделаю упущения: не укроюсь от того из вас, у кого будет нужда, даже если он постучится ночью, не задержу выплату вам содержания и жалованья позже положенного срока и не затяну вашего пребывания в походе».
Но наказание за любое неповиновение сурово и неотвратимо. «Берегитесь созывать сородичей на помощь, как во времена язычества: если я найду кого-нибудь, издавшего такой призыв, - отрежу ему язык. Вы придумали небывалые преступления, а мы введем для каждого преступления наказание: кто кого-то подожжет - того сожжем, кто кого-то утопит - того утопим, кто сделает пролом в стене дома - тому проломлю сердце, кто ограбит могилу - того закопаю в нее живым. Если вы уберете от меня свои руки и языки, то и я удержу мою руку от наказаний. Как только кто-то из вас окажет противодействие тому, на чем стоит большинство, так отрублю ему голову».
Зийяд ввел в Басре не слыханную прежде вещь - круговую поруку. «Клянусь Аллахом, что буду требовать с опекающего за опекаемого, остающегося за уезжающего, приехавшего за приезжающего, здорового за больного». Раньше считалось, что каждый араб отвечал только за себя: это следовало из учения Пророка, и блюстители веры не преминули указать на это Зийаду. «Аллах сказал нам лучшее, чем ты, Зийад», - заявил один из них. Но Зийад ответил прямо и без ссылок на Коран: «Такие вопросы решаются только через кровь».
С той же целью Зийяд нарушил племенное формирование армии. Он разделил арабское войско на арафы - отряды, в которые входили воины разных племен. Теперь во главе каждой арафы стоял арифа, староста, лично отвечавший за своих подчиненных перед наместником. За проступок одного из членов арафы староста-арифа мог поплатиться своей головой.
Заключение его речи прозвучало как угроза: «Я вижу много качающихся на плечах голов - пусть каждый побережет свою!»
Начало бунтов
Все это было новостью для свободолюбивых и не любивших подчиняться арабов. Хотя в Куфе Зийяд обратился к горожанам с более примирительной речью, возмущенные куфийцы закидали его камнями. Тогда он окружил мечеть солдатами и заставил каждого из собравшихся по очереди поклясться Аллахом, что он не бросал камень. Всем, кто не дал такой клятвы, он отрубил правую руку.
Иракцы ответили бунтами и мятежами, вспыхнувшими сразу с нескольких сторон.
В Куфе была сильна шиитская оппозиция, к которой некогда принадлежал и сам Зийяд. Он попытался договориться с ее вождями, прибегнув к обещаниям и угрозам. Какое-то время ему удавалось держать их под контролем. Не менее опасны для власти были хариджиты, суровые блюстители веры, считавшие, что все, придерживающиеся «ложных» взглядов на ислам, должны быть уничтожены. По сути дела, это означало, что уничтожать следовало каждого, кто не был хариджитом. Воспользовавшись отсутствием Зийяда, они подняли восстание в Басре и начали убивать подряд всех жителей, попадавшихся им по пути. Поднятая по тревоге стража, объединившись с частью горожан, окружила и уничтожила мятежников. Главари восстания были распяты на стенах города, а их жены розданы в награду победителям. Некоторых из сопротивлявшихся женщин распяли обнаженными - это был неслыханный позор и сильный акт устрашения для мусульманок.
В том же году восстали шииты Куфы (671 г.). Возглавил восстание Худжр ибн-Ади, бывший соратник Зийяда в войнах Али, ставший теперь его врагом. Его влияние и авторитет были так велики, что Зийяд, подавив мятеж, не решился судить его сам, а отправил Муавии, который после долгих уговоров и убеждений скрепя сердце приказал казнить Худжру и его сподвижников. Это был первый случай, когда благоверных и благочестивых арабов казнили другие такие же благоверные и благочестивые арабы. Муавия сумел задобрить недовольных щедрыми подарками, заметив, что «раздача денег заменяет справедливость». Но огонь шиизма не погас, и Худжр стал первым мучеником шиитов после самого Али.
Продолжение: Кровь и дух. Отчаянные мятежи шиитов