Пятый пост о суфизме. Полное погружение
Арабское слово фана в буквальном смысле означает «полное отсутствие», «небытие». Так суфии называли состояние человека, в котором он перерастает существовать как личность и становится проводником Аллаха.
Фана необходима, потому что самое главное препятствие между Богом и человеком - его собственное «я». Устремляясь к Богу, верующий все время спотыкается о самого себя, мешает себе идти, сосредотачиваясь на собственных желаниях и целях, пусть даже самых благих.
Решить эту проблему можно, только осознав, что человек сам по себе не может делать ничего, кроме как служить помехой на пути к Аллаху. Поэтому не надо ничего желать и ни к чему стремиться - надо лишь дать Богу действовать внутри тебя. Любая инициатива, попытка действовать от самого себя только отдаляет человека от Создателя: она сразу превращается в свою противоположность, в препятствие для спасающегося, даже если это борьба с грехом или истовая молитва.
Примеров таких «завес» в суфийской литературе приводилось множество. Когда Увайси аль-Карани - один из любимых «героев» суфизма - услышал, что какой-то дервиш целыми днями сидит в могиле, облачившись в саван и рыдая, он ответил: передайте ему, что могила и саван стали для него завесой между ним и Богом.
Другой учитель говорил, что суфий должен раскаиваться даже в своем раскаянии, потому что и в нем человек обращается взгляд на самого себя, а не на Бога. На самом деле, на свете столько же способов придти к Аллаху, сколько и людей, но все это пути от Бога к людям, а не от людей к Богу. Спасение не берется, а дается: Бога сначала встречают, а потом ищут.
Пустота и полнота
В стремлении к идеалу суфии стремились полностью перестать быть кем-то или чем-то, даже пустым местом. Шейх аль-Ашкани восклицал: я жажду небытия, за которым нет бытия! Абу Йазид, когда в его келью постучали дервиши и спросили, здесь ли он, ответил: здесь нет никого, кроме Бога.
Даже в повседневной жизни суфий, абсолютный покорный и «прозрачный» для Аллаха, не принимал никаких решений и не делал выбора - он только следовал воле Божьей. Если дервиш тонул, то не желал ни утонуть, ни быть спасенным: пусть решает Бог.
В поклонении Аллаху не могло присутствовать ничего своего, включая и желания спастись. Джунайд говорил, что тот, кто хочет попасть в рай, служит себе, а не Богу: «Я только раб, куда Он пошлет меня, туда и пойду».
Хасан из Басры наставлял: надо терпеть не из страха перед геенной и поститься не для того, чтобы обрести Рай, а ради Самого Бога, не заботясь о себе и о том, что с тобой будет. Суфийка Рабийа молилась Аллаху так: «Если я почитаю Тебя, чтобы попасть в Рай, изгони меня из Рая; если я служу Тебе из страха перед адом, ввергни меня в ад».
Нечто похожее говорил и аль-Джурджани: принятие Пути и отрицание Пути, его обретение и его утрата - все это только игра воображения. Человек не может выйти из темницы собственного разума. Он должен просто стоять, как раб в дверях, преисполненный повиновения хозяину.
Шибли выражал то же самое более ярко: дервиш должен биться головой о порог, отделяющая его от Бога, пока Тот не услышит стук и не спросит, кто стоит за дверью.
Любовь и служение
Фана была связана не только со смирением и покорностью, но и с любовью к Богу. В тасаввуф последний шаг взыскующего истины - это целиком превратиться в любовь к Аллаху. Как любящий может думать только о предмете своей любви, так и суфий «в обоих мирах не видит ничего, кроме Господа».
В суфийской притче одну старуху спросили: откуда ты идешь? - От Бога. - А куда? - К Богу. Примерно то же отвечал Ибрахим Хаввас, когда его спрашивали, в чем заключается цель его пути: «Я ищу Бога, который всегда со мной».
Язык любовной лирики очень хорошо подходил для экзальтированных суфиев. Всякий любящий стремится раствориться в своей возлюбленной, отрицая самого себя: он послушен той, кого любит, и с радостью выполняет все ее распоряжения, даже если они заставляют его страдать. Он страстно томится по ней и больше ничего не хочет знать в этом мире.
То же самое суфии испытывали по отношению к Аллаху. От разлуки с Богом дервиши рыдали так, что их слезы наполняли водосточный желоб. Рабийа однажды увидела в небе гигантскую воронку из кровавых слез подвижников, которые не могли вынести даже мгновения без общения с Аллахом.
В представлении арабов, проявившемся еще в узритской лирике, истинная, всепоглощающая любовь лишает разума, и суфии стремились именно к такой любви. Помешавшийся от страсти Маджнун думал только о своей возлюбленной и в каждом живом существе видел одну Лейли: точно так же и безумный от любви к Аллаху думает только о Боге и во всем видит только Бога.
Джафар говорил: тайна истины открылась мне, когда я сошел с ума от любви к Богу. Бистами в состоянии экстаза произносил такие странные и непонятные вещи, что многие видели в нем безумца и еретика.
Очевидно, поэтому обычные предписания ислама или любой другой религии порой казались суфиям слишком формальными, маловажными. Ученик как-то спросил у Бистами: как можно, постигнув Бога, не служить ему? Бистами возразил: а как можно, постигнув Бога, служить ему?
Один вздох дервиша в тоске по Богу стоит больше, чем сто лет богослужений. Вся его жизнь превращается в непрерывное служение перед лицом Аллаха, и ни на что другое у него не остается места.
Суфийская литература полна примерами такого самозабвенного служения вере. Рассказывали, что один дервиш старался поменьше жевать, чтобы не тратить на это время, которое нужно для чтения Корана. Другой постоянно шевелил губами, произнося имя Аллаха, так что цирюльник не мог подстричь ему усы.
Абу Хафс, работавший кузнецом, однажды услышал чтение Корана и так этим увлекся, что голыми руками достал из горна кусок раскаленного металла. А некий паломник в Мекке целый год созерцал Каабу, превратившись в бестелесное существо: не спал, не ел, не пил, не отправлял естественных нужд.
Многие святые шейхи постоянно пребывали в состоянии восторга и экстаза, за исключением того времени, когда молились: только в эти минуты они становились обычными людьми и могли выполнять предписания ислама.
Другие статьи на эту тему:
Безумие ради Аллаха (Ранний суфизм)
Руми - «танцующий шейх», создавший орден дервишей
Первый пост о суфизме. Что это вообще такое
Второй пост о суфизме. Две школы - пьяная и трезвая
Третий пост о суфизме. Кто такие захиды и чего они хотели
Четвертый пост о суфизме. Суфии - исламские монахи