Якуб Медник и его «военный коммунизм»
Новые династии в арабском халифате размножались «почкованием»: не успевала какая-нибудь провинция отпасть от центра, как в ней появлялись собственные сепаратисты, стремившиеся вытеснить прежних хозяев. Чем дальше территория находилась от столицы, тем меньше в ней было и стабильности и порядка и тем чаще там вспыхивали мятежи и менялась власть.
В этом смысле Систану «повезло» больше других - он был пограничной областью халифата, расположенной рядом с Индией. Центральной власти здесь практически не существовало. В этом тихом и удаленном районе, со всех сторон окруженном пустынями, обосновались бунтовщики хариджиты, мечтавшие о создании исламской коммуны. Они часто нападали на соседний Хорасан, а багдадские власти в ответ формировали на границе отряды добровольцев, куда стекались сброд и авантюристы всех мастей.
Одним из вождей этой полуанархической армии был Якуб ибн Лайс по прозвищу ас-Саффар (Медник) - популярный военачальник, пользовавшийся авторитетом даже у суровых хариджитов. В 861 году Якуб сумел полностью захватить власть в Систане и объявил войну оставшимся мятежникам. Убив вождя бунтовщиков, он подвесил его за ноги на виселице у городских ворот и выгнал остатки побежденных хариджитов в горы.
Следующие шесть лет Якуб вел непрерывные войны внутри Систана, и везде ему сопутствовал успех. Он захватил соседние области Фарс и Керман, включая Шираз, и взял огромную добычу. Полководец соседних Тахиридов писал о нем со страхом: «Войной этого человека не одолеешь, у него грозное войско, воины его не страшатся смерти и воюют не раздумывая. Нет у них иного занятия, кроме как рубить мечом, словно матерями они рождены для войны». Понимая, что силой его победить не удастся, Тахириды сами «даровали» Якубу право на все земли, которые он завоевал, а тот в ответ начал поминать их в пятничной молитве.
Добившись единоличной власти, Якуб отправил багдадскому халифу аль-Мутамиду пятьдесят золотых и серебряных идолов, чтобы тот «бросил их под ноги людям в мекканском храме для унижения неверных». Халиф в ответ дал ему права на владения Систаном, Керманом, Фарсом, Тохаристаном и Синдом. Так его власть в восточных провинциях стала законной.
Но завоевания Якуба на этом не закончились. После Систана и Фарса он захватил Балх и Кабул и, несмотря на мороз и непроходимый снег, разгромил ушедших в горы хариджитов. Новому хариджискому главе, Ибрахиму ибн Ахзару, изъявившему покорность, он отдал во владения пустыни и горы в пограничных землях, чтобы тот защищал их от внешних врагов. «Тебе и твоим людям надлежит быть храбрыми, - заметил он, - ведь большая часть моего войска состоит из хариджитов. И вы нам тоже не чужие».
Община равных
Действительно, между Якубом и хариджитами было много общего. В своем государстве он создал своего рода хариджитский рай, воплощавший их мечту об общине верующих. Приходившие к ас-Саффару люди отдавали ему свое имущество, а взамен он снабжал их всем необходимым, включая лошадей и амуницию. Никто никого не удерживал насильно: при желании каждый мог уйти обратно, забрав с собой стоимость от сданного имущества в золоте и серебре. По утрам Якуб лично выходил из дворца и решал все вопросы и жалобы подданных, строго следуя законам шариата.
Повиновение в его войске было беспрекословным, об этом ходили легенды. Рассказывали, что когда Якуб ас-Саффар решил перевести войско в другое место и запретил пасти на старом поле лошадей, один из солдат подошел к своей лошади и вынул траву прямо у нее из пасти, чтобы она не нарушила приказ. Другой солдат мылся и, услышав призыв «к оружию», надел кольчугу на голое тело, чтобы не медлить ни секунды.
Воины ас-Саффара никогда не грабили жителей и не трогали лагерь побежденного противника, пока Якуб не позволял им овладеть. Сам он ходил в рваном кафтане, сидел на куске дерюги и спал на щите, положив под голову древко знамени. Питался вождь только хлебом и луком, который носил за голенищем сапога. Свой аскетизм он объяснял тем, что в ежедневных походах нужно двигаться налегке, а если он заведет у себя богатую утварь, то и другие захотят того же, и тогда вырастет большой обоз.
По характеру Якуб был молчаливый и угрюмый человек, не любивший развлечений и излишеств. Биографы, воспевавшие его воздержанность и скромность, говорили, что он «никогда не посмотрел похотливым взглядом на женщину или гуляма».
Есть рассказ о том, как однажды в лунную ночь, бродя по дворцу, он увидел спящего гуляма по имени Субкари, и в нем проснулось чувственное желание. Тогда Якуб приказал слугам немедленно обрезать ему волосы, уволить из гвардии и назначить на другую должность, чтобы он никогда больше его не видел: «Потому что из-за его красоты я не могу спокойно на него смотреть».
Якуб был неученым человеком и не знал арабского. Когда ему прочитали панегирик, сочиненный в его честь на арабском языке, он не понял в нем ни слова. Это произвело целый переворот в поэзии: поэты снова бросились писать стихи на персидском языке, который при Аббасидах был вытеснен арабским.
По рассказам летописцев, Якуб славился своей щедростью и ежедневно раздавал тысячу динаров в виде милостыни.
Конец Тахиридов
Венцом его правления стал поход против Тахиридов в Хорасан. Якуб подошел с армией к их столице Нишапуру и отправил гонца к правителю Мухаммеду ибн Тахиру с сообщением: «Я приду приветствовать тебя».
Мухаммед не посмел отказать в таком визите. Своим приближенным, предлагавшим вступить в битву с Якубом, он ответил: «Войной нам его не одолеть: он все равно победит, а мы понесем ущерб». Правитель решил проявить показное дружелюбие и выехал вместе со своими министрами и свитой навстречу Якубу, чтобы поприветствовать его. Но когда он захотел вернуться в город, Медник приказал арестовать всех. Так без битвы и сопротивления пали Нишапур и весь Хорасан. Мухаммеда ибн Тахира, последнего из Тахиридов, Якуб отправил вместе с семьей и гаремом в Систан, где держал в тюрьме, пока тот не умер.
Жители Нишапура приняли Медника настороженно. Горожане говорили, что у Якуба нет грамоты от халифа на правление в Хорасане и что вообще он хариджит. В ответ Якуб приказал собрать во дворце местную знать, пообещав, что предъявит им свои полномочия. Когда все собрались, он сел на трон, окруженный отрядом гулямов, и попросил своего хаджиба принести ему грамоту от повелителя правоверных. Тот принес какой-то сверток, и Йакуб, развернув платок, выхватил из него йеменский меч.
«Вы хотели видеть мои полномочия - вот они! Разве не меч привел повелителя правоверных к власти в Багдаде? И разве не меч сделал меня повелителем в Хорасане? Наши полномочия одинаковы!»
После этого он приказал арестовать и выслать из страны всех Тахиридов, а остальным сказал: «Если бы я не следовал правому делу, разве Всевышний даровал бы мне столько побед? Ваших интересов это не затрагивает, возвращайтесь с миром».
В самом деле, апелляция к праву сильного была обратной стороной исламского фатализма: кто победил, тот не только прав, но и праведен - ведь ему помог Аллах. А будут ли это Тахириды, Саффариды или Саманиды, не имело большой разницы. Большинству подданным было все равно, под чьей властью жить. Мусульман, не причастных к верхушке власти, больше волновали налоги и порядок в государстве, а это зависело не столько от династий, сколько от качеств конкретного правителя.
После Хорасана Якуб отправился добивать своих противников, бежавших в соседний Гурган и Табаристан. Его империя невероятно разрослась, и новый багдадский халиф аль-Мутамид даровал ему, вдобавок ко всем прочим, права на Хорасан, Гурган и Табаристан.
Но Якубу было мало и этого, и в 875 году он двинулся на Ирак, чтобы захватить уже сам Багдад. В битве при Дейр аль-Акуле саффаридские войска были наголову разбиты армией халифа аль-Муваффака. Причиной поражения называли поджог его лагеря и запруженную реку, воды которой противник обратил против его армии.
Якуб сумел бежать с частью войска и снова собрать армию. Он не пал духом и даже отправился в новый поход, но по дороге умер, оставив власть своему сыну и наследнику династии Саффаридов.