Перфекты истинно перфектные и какие придётся, в том числе в русском
Оригинал взят у artyom_ferrier в Перфекты истинно перфектные и какие придётся, в том числе в русском
Намедни Alexandradnipro, дама весьма образованная, не менее моего интересующаяся историей и языкознанием, а в некоторых вопросах и куда более моего компетентная (хотя бы потому, что из славянских языков я толком знаю только русский, а её познания обширнее), подняла один очень интересный вопрос. А именно - о перфектах в славянских языках (точнее, об их дефиците), что, конечно же, мешает школярам постигать перфектные конструкции в западноевропейских языках.
Но чтобы рассмотреть этот вопрос, сначала было бы неплохо определиться с тем, что вообще есть перфект.
И в своих заметках по английской грамматике я, как знают мои постоянные читатели, не раз уж высказывал сомнения касательно вот этих самых табличек Tenses, где насчитывается то ли двенадцать, то ли аж шестнадцать особых глагольных времён (если брать ещё такой чисто русский вклад в англознание, как Future-in-the-Past), и если эти таблички были призваны облегчить постижение английской грамматики, то, боюсь, эффект вышел несколько иным. Таблички эти до сих пор снятся в кошмарах тем, кто в школе учил английский, заставляя вскакивать на кровати в холодном поту, а даже ребята, неплохо владеющие лексикой, вдруг ловят клинов на тему того, как лучше сказать: I ate a chicken for breakfast или I have eaten a chicken for breakfast. Ведь их приучили к мысли, что самая главная ошибка, какую можно совершить в жизни - так это спутать Simple Past с Present Perfect.
Иногда мне кажется, что эти таблички с Tenses в английском вообще напридумывали веке в семнадцатом этакие амбициозные и по-своему патриотичные учёные ребята, которые были воспитаны, конечно же, в традиции латинского языкознания, и конечно же знали французский (как несколько упрощённую по грамматике, но всё равно навороченную латынь, и то был язык «от-кутюров» не только в Екатерининской России), и вот они посмотрели на свой родной английский и всплеснули руками: «Oh my God! Почему он такой простой и пейзански незатейливый? Это как-то даже несолидно для великой морской державы, выходящей на мировую арену. Да те же лягушатники будут с нас смеяться, не говоря уж про надменных донов! Нам срочно нужно придумать что-то вроде «плюсквамперфекта». Вот «I had bought a ship before I went pirating” - чем вам не «плюсквамперфект»? Но мы назовём это Past Perfect, на свой манер, чтобы все знали нашу британскую гордость. К слову, господа, никто не может придумать, что бы нам в английском обозвать «аористом» или «супином»? Точно нет? Ну ладно, пусть пока живут, эти школяры: и того, что мы навыдумывали, им хватит для бессонных ночей».
Как-то так, чую, это и было :-)
При этом, я, конечно, не отрицаю, что в английском бывают выражения вроде By that morning, I had been working hard for two days. И они даже довольно расхожи, поскольку ничего экстраординарного из себя не представляют. Я просто против того, чтобы наклеивать на них ярлык Past Perfect Progressive и заучивать употребление именно с той точки зрения, чтобы твоя фраза подпадала под эту монстрозную этикетку. Как по мне, гораздо полезнее и продуктивнее - объяснить, почему именно англичане так говорят, чтобы выразить некий конкретный смысл, естественным образом, а вовсе не для того, чтобы выиграть приз за «самый навороченный Past Perfect Progressive на Альбионщине».
А чтобы понимать, какой образ выражения мыслей будет естественным для некоего языка - нужно понимать, что в нём есть (богатство слов - само собой, но мы сейчас о грамматике), а чего в нём нет (по сравнению, скажем, с твоим родным языком). Это - основополагающая даже, я бы сказал, фишка, дать понимание, каких средств им, чужеземцам, недостаёт, по сравнению с твоим языком, и тогда легко научишься понимать то, как они компенсируют данную недостачу.
И вот тут самый деликатный момент, особенно в деле с мелкими спиногрызами, - это, с одной стороны, не перегружать юный мозг специфическими лингвистическими терминами (уж тем более страхолюдными всякими табличками), а с другой - всё-таки дать некоторый необходимый понятийный аппарат, чтобы уж совсем-то на пальцах не объяснять, чтобы какие-то обобщения можно было делать.
Признаюсь, в моём случае самый мелкий спиногрыз, какого я учил английскому - то был мой сынок, Лёшка. И мы начали заниматься в четыре годика. Я не хотел так рано, но он сам настоял и он умеет быть чертовски упрямым. А так рано я не хотел просто по той причине, что привык работать со студентами постарше (много старше), которым и книжкой по голове можно врезать, в случае чего, для лучшего закрепления материала. И от которых, по крайней мере, можно требовать знания слов «существительное», «прилагательное», «глагол». Даже после пары лет в СпН ГРУ, где «мне отбили её сапогами» - базовые-то школьные понятия сохраняются.
Я знаю, что есть методики обучения языкам и очень маленьких детей, где всё происходит чуть ли не «подсознательно», но я такими не владею, поэтому и с Лёшкой - пришлось для начала дать ему эти понятия основных частей речи. Существительное (это любая вещь, вот спрашиваешь «Что это?» - и что бы это ни было, всё вместе оно существительное); прилагательное (это то, какая вещь: красная, большая, деревянная); глагол (это всё, что делаешь: играешь, прыгаешь, рисуешь); ну и наречие (это вот всё, что отвечает на вопрос как: близко, далеко, высоко... на ощупь).
Ну и без ложной родительской скромности, замечу, что Лёшка парень смышлёный, ему даже интересно было играть со словами, обнаруживая, что вот собачка - существительное, и хвост у неё существительный, а когда гавкает - то глагол делает, и он влёт это всё схватывал. А без этого базового понятийного аппарата - наверное, затруднительно какой-либо язык учить. Даже если целиком в языковую среду погружён.
С т. н. «служебными» частями речи - тут уже позаковыристей. Ибо, вот как охарактеризовать то же английское слово to? С одной стороны, это вроде бы предлог «к». С другой - союз «чтобы». А некоторые настаивают и на том, что при глагольном инфинитиве это «частица» (ага, которая позволяет создавать конструкции на манер «чтобы»: большой привет таким умникам).
Поэтому про служебные все эти словечки я Лёшке просто сказал, мол, а есть ещё слова, обычно коротенькие, которые просто помогают уточнить смысл. Нет, можно, конечно, было бы грузануть его на тему того, что русская частица «бы» - это усечённая форма глагола «быти», которая употреблялась при словах вроде «пошла», что тогда было вовсе не глаголом, а причастием (отсюда и родство суффиксов «л» в прошедших формах глаголов и в прилагательных), и это означало «как если пошла быти», но - я счёл это излишним в четыре годика.
Сейчас-то он это знает и сам иногда древнерусские летописи почитывает, чисто чтобы в школе выпендриться, озадачив историчку, вроде: «А не означает ли норма в Русской Правде «Аже смерд умрет, то задницу князю», что христианские добродетели ещё не в полной мере укоренились к тому времени на Руси, что бытовали несколько диковинные духовно-скрепные обычаи?»
Ну да наши-то учителя - в состоянии объяснить, что «задница» - это «наследство» по-тогдашнему. Что, впрочем, в любом случае оживляет обстановку в классе. Да, сейчас Лёшка - сам себе на уме и бойчее некуда. А тогда - приходилось оберегать от слишком умных слов.
Но вот такое понятие, как «причастие» - его давать приходится по-любому. Чем раньше - тем лучше. Что вот «по замашкам вроде бы фраер - но точно не фраер». Что вот вроде как прилагательное, потому что «какое», но совершенно точно образуется от глагола и прямо сейчас, по неким правилам. И вот «игривый» - это прилагательное. А «играющий» - причастие. Потому что вместо «играющий» можно сказать «тот, который играет», без потери смысла, но так просто длиннее. Поэтому люди используют причастия.
И вот смотри, Лёша, какие разные бывают причастия в русском языке. Вот от того же глагола играть. Нет, лучше возьмём глагол «любить» (потому что «играемый» - не так очевидно для ребёнка, хотя «легально»). Вот можно сказать «любящий». Это значит, что сейчас любит. Можно сказать «любивший». Это значит, что раньше любил, а сейчас - любовь ещё быть может, но уже завяли помидоры. Можно сказать «любимый». Это значит, что кого-то любит кто-то ещё, со стороны.
Но «любить», как и «играть» - это глаголы, как говорят, «несовершенного вида». Не потому, что они какие-то ущербные, а потому, что там нет завершённости. Вот ты играешь - и, может, ещё час играть будешь. Или даже два. А волю дай - так и до ночи. Да, да, не отпирайся - я б и сам играл всю дорогу, если б не «голактеко опасносте».
А есть глаголы, которые «совершенного вида». Вот самый простой пример - «сделать». То есть делал-делал - и наконец сделал. Всё готово. И вот какие причастия можно сотворить от глагола «сделать»? «Сделавший». Это значит - в прошлом что-то делал и сделал. А можно - «сделающий». Это значит, что потом он чего-то собирается сделать. А можно - «сделанный». Это не тот, кто сделал. Это то, ЧТО он сделал. Ну, табуретку, там, скажем, смастерил - вот она им и сделанная.
И вот так легко и просто в нашем русском языке от глаголов образуются причастия, чтобы передать какой угодно чёткий, конкретный смысл (да, очень легко и просто, по единообразным правилам, если, конечно, отбросить глаголы вроде «нести», «одеть», «купить», «сбить» - and happy other nightmares for foreign spies :-) ).
А в английском, продолжаю рассказывать сынишке, всё даже ещё гораздо проще с этими причастиями. Они могут быть только двух видов. Первый - делается от любого глагола просто добавлением -ing. Play - играть, playing - играющий. Love - любить, loving - любящий. Причём, они не изменяются по падежам и даже по числам (ну, что падежей в английском нет - это он уж знал). То есть, и я, и ты, и мы, и они - всё это будет loving. Такие вот всеобщие обнимашки.
А ещё - помнишь я тебе говорил про глаголы совершенного и несовершенного вида в русском? «Делать» и «сделать»? Так вот, в английском - этого тоже нет, хочешь верь, хочешь нет (ну, понятно, что некоторое уточнение смысла порой дают «послелоги», т.е, предлоги в тех глагольных сочетаниях, которые называются phrasal verbs - но это уж не тема первых занятий).
И вот представь такую ситуацию. Человек заходит к своему приятелю, чтобы одолжить, скажем, молоток, и знает, что тот дома, и стучится в дверь - но тот не открывает. И вечером при встрече этот сосед упрекает: я тебе стучал-стучал, а ты даже открыть не соизволил. Может, я тебя чем-то обидел, что ты меня видеть не хочешь?
А тот, извиняясь, хватается за сердце и говорит: «О, прости, что так неловко вышло. Но я играл на фортепьяно». В смысле, ничего не слышал.
Но как ему сказать это по-английски? I played piano? Но это можно понять так, что, мол, да, я не стал отвлекаться на твой стук в дверь, но зато я сыграл замечательную пьесу на пианино, чем и горжусь. Ведь в действительности в самом по себе слове play - нет разницы между «играл» и «сыграл».
Поэтому сосед говорит: «Sorry, but I WAS playing piano”. “Извини, но я был играющим на пианино». Да, это непривычно звучит на наш слух. Но это потому, что у нас есть слова «играть» и «сыграть». А у них - считай, нет. Поэтому им и приходится использовать другие слова для того, чтобы их лучше поняли.
What are you doing? - Что ты есть делающий, буквально.
I am reading a book - Я есть читающий книжку.
Когда по-русски спрашивают, входя в комнату, «Что ты делаешь?» - само собой понятно, что имеется в виду «здесь и сейчас». А по-английски, поскольку у них нет вот этого разделения на совершенные и несовершенные глаголы - на всякий случай уточняют, что «я есть делающий прямо сейчас, в процессе». Ну, непривычно немножко, на первый взгляд, но нужно понимать, что всякий язык пользуется тем, что в нём есть, для компенсации того, чего в нём нет.
А теперь, уяснив эту мысль - продолжим разговор о причастиях. Помнишь, сколько мы их насчитали в русском, вот тех, которые не «я делаю», а «со мной делают». И «делаемый» может быть, и «сделанный». Так вот в английском - опять же всё гораздо проще. Вот как есть только одна форма активного причастия, с -ing, I'm doing, я есть делающий, так есть и только одна форма «пассивного», скажем так, причастия. С ними правда, та засада, что от большинства-то глаголов они образуются точно так же, как прошедшее время, окончанием -ed, но есть некоторые такие вредные неправильные глаголы, у которых и прошедшее время, и пассивное причастие - образуется не по-людски, а на свой манер. Это приходится просто запомнить. Ну как и в русском придётся просто запомнить, что «иду», но «шёл». Вот бывает так.
И вот это пассивное причастие от глагола do, делать, - оно как раз неправильное. Done. И когда хотят подчеркнуть, что ты что-то сделал - то говорят: I have done it. Что буквально означает «я имею это сделанным».
Конечно, можно было бы сказать I did it (а в фильмах, уже не для целей начального урока, так обычно и восклицают, когда имеют в виду «Какие мы молодцы!») Но тогда могло бы остаться некоторое недопонимание - то ли ты вот брался за это, делал-делал и всё без толку, то ли ты реально сделал. Недопонимание, потому что, ещё раз напомню, в английском нет разделения на глаголы совершенного и несовершенного вида. «Делал» или «сделал» - это всё do. Поэтому, чтоб уж точно поняли - ты так и говоришь: «Я имею это сделанным, вот оно, прямо у меня в руках!»
А теперь - вернёмся от наших штудий с Лёшкой в его четыре годика к вопросу о перфектных конструкциях как таковых.
Что это вообще такое?
Ну вот в латыни - это особая форма, которую приобретает глагол. Скажем, вот есть инфинитив vocare (звать), первое лицо изъявительного наклонения («я зову») будет voco, а перфект первого лица изъявительного наклонения в активной роли - vocavi. Что означает примерно «Я ПОзвал» (потому что «я звал» будет «vocabam”).
И латынь, насколько её понял (а я, конечно, не Цицерон) - это такой язык, где смысл глаголов уточняется их специфической формой. И там, соответственно, уместно говорить о том, что есть такая форма, как «перфект» (и даже «плюперфект»).
Во всех прочих европейских языках, которые я изучал, - этого просто нет. Даже в т. н. «романских» языках, происходящих от латыни (от сильно такой «обнароденной» латыни, которой говорили на улицах уже в те времена, когда всякие Либании всё пытались спасти достоинства классической латыни в своих академиях, а их же ученички, шутки ради, их в ковёр закатать норовили) - нет специфических «перфектных» форм. Во всех в них (ну за румынский не поручусь) «перфекты» образуются просто как причастие совершенного вида, сопровождаемое глаголом вроде «быть» или «иметь». А уж в германских языках - тем более (хотя латинская грамматика, конечно, оказала некоторое влияние на все местности, где жила память о величии Pax Romana или куда дотянулась католическая церковь). Поэтому в принципе говорить о некой «перфектной форме глагола» в европейских языках, отличных от латыни, - можно лишь с изрядной долей условности. Потому что это не форма перфекта. Это глагол с причастием.
Что до славянских языков - то за все за них, конечно, не скажу. Хорошо я только русский знаю (а украинский - просто понимаю, да и то не все диалекты, от говора львовских бабушек иногда в ступор впадаю). Но вот в русском уж точно нет «перфектов» именно в латинском понимании, с присовокуплением неких суффиксов для придания смысла завершённости - потому что у нас для этой цели служат приставки, с которыми образуются глаголы совершенного вида, выражающие тот же самый смысловой оттенок. Звать - позвать. Поэтому нам не надо говорить vocavi, когда есть просто «позвал».
Но как насчёт европейских «перфектных» конструкций в русском (т. е. глагол «быть» или «иметь» плюс пассивное, указывающее на объектность действия, причастие совершенного вида)?
Да как ни будете смеяться, с этим всё хорошо. Во всяком случае, в том, что касается таких причастий при глаголе быть.
«Всё было покрашено». Ну, грамматически - абсолютно то же самое, что в английском «Everything was painted”.
В настоящем времени, правда, возникает одна маленькая проблемка из-за того, что глагольная связка «быть» в современном русском - она как тот суслик из дурашливого фильма «ДМБ». «Ты его не видишь, а он есть». В смысле, в русском не говорят «Всё ЕСТЬ покрашено». Но подразумевают. А для буржуинских языков - первым делом приходится уяснять, что там это «есть» звучит в предложении, иначе не поймут. Ибо - дикари-съ :-)
Да, и мне нравится, как украинцы, даже вполне образованные, когда пишут по-русски (и в целом грамотно, даже литературно), выдают что-то вроде «Это есть важным фактором». Ну, у них «е» - это что-то вроде «является», насколько понимаю? Но по-русски - звучит забавно. Возможно, это следует включить в грамматический справочник специфического украинского русского, который можно объявить культурным достоянием Украины, наряду с собственно украинским, и провести научное исследование этого нового лингвистического феномена, как, скажем, есть работы по специфическому австралийскому английскому, и на том прекратить это бодалово вокруг языков. Всё равно ж английский круче всех и все это понимают :-)
Несколько сложнее обстоит дело - с теми причастиями, которые в русском кончаются на -имый. То есть, тоже «страдательными», но до такой степени страдательными, что аж «возвратные».
И вот некоторые фразы - можно перевести с английского прямо в лоб.
I want to be loved - Я хочу быть любим (да, и всегда надо помнить, что у англичан есть вообще только два типа причастий: универсальное активное -инговое и пассивное -edное... или как придётся в случае с «иррегулярами»).
Но вот I don't want to be played like a ball - это уже в лоб не переведёшь как «Я не хочу быть играем наподобие мячика».
Хотя так говорят. В английском, именно из-за ограниченности как видов глаголов, так и типов причастий, принято употреблять их гораздо шире, нежели в русском. Для понимания этой концепции - я обычно цитирую бессмертный стих из «Понедельника»: «Вот по дороге едет Зим - и им я буду задавим». Молодёжи, конечно, иногда приходится пояснять, что такое «Зим». Но, если не имеют слишком суровых дефектов в развитии, то не требуется объяснять, что обычно по-русски так не говорят. Разве что этак иронически, как в цитате. А по-английски - запросто так говорят. Любое действие, облечённое в форму пассивного причастия, может быть обращено на себя (или кого-то ещё).
Вплоть до того, что, допустим, тебя кто-то называет Honey Bunny. И если только это не очень милая барышня, то тебе это не нравится. И ты говоришь: «Look, pal, I don't want to be “honey-bunnied” anymore. Got it?” Вот такая вольность обращения с теми немногими (по нашим меркам) видами причастиями, какие у них есть.
Но как быть с такой вот «формой перфектности», как совершенное причастие при глаголе «иметь»?
Да, в целом глагол «иметь» - гораздо менее широко используется в русском, чем, наверное, в любом другом индоевропейском. И я отмечал не раз, что сама по себе наша конструкция «у меня есть» (вместо «я имею») - она вообще не индоевропейская. Поэтому приходится учить, что «я имею три конфеты... но никому не дам ни одной, потому что уважаю своё суверенное право частной собственности, гарантированное Магной Картой и Биллем о Правах» :-)
И вроде бы конструкции с «иметь + совершенное причастие» действительно смотрятся чужеродно в русском (и уж точно не становятся роднее, если обозвать их Present Perfect!)
Но так ли это на самом деле?
Вот выступает оратор, какой-нибудь начальник, ещё советской закалки, вовсе не испорченный никакими забугорными школами менеджмента. И говорит:
«К настоящему моменту, товарищи, мы имеем выполненным не менее 70 процентов плана по валу. И мы имеем полностью введённым в эксплуатацию двадцать пять намеченных объектов. Ура, товарищи!»
Это - бюрократический канцелярит? Это в своё время немецкие какие-нибудь привлечённые специалисты испортили наших руководящих работников?
Может быть. Но вот это «имеем выполненным» и «имеем введённым» (или даже «введёнными») - что это, как не «перфектные» конструкции в современном западноевропейском их понимании?
Тут, думается, когда речь заходит об освоении бюджетных средств и отчётности за это, - и у чиновников, нигде языкам не учившимся, живо пробуждается то «частнособственническое отношение к грамматике», о котором я столько говорил (в том смысле, что нашему брату приходится учиться почаще и пошире применять глагол «имею») :-)
Серьёзно же, этот пример (из возможной речуги с трибуны) показывает, что на самом деле вовсе не так уж чужеродны русскому сознанию конструкции с «имею» + совершенное причастие.
Просто нужно понять, что в английском эта фишка используется гораздо шире. На самом деле - от любого глагола можно образовать «едное» (пассивное») причастие и сказать «имею вот-это-самонное». Вплоть до того, что даже от глагола быть, to be, оно образуется - been (что затруднительно «в лоб» перевести на русский: «бытность», «быемость»?) И от собственно have может образовываться пассивное причастие. Have had - “имею иметым», вот такая «камасутра», вот такая вот вечная молодость.
Единственные глаголы, с которыми нельзя таких штук проделывать - это Волшебные глаголы. О которых я не раз писал. Must, can(could), may(might), shall(should), will(would). Потому что они живут в высоких башенках с неприступными стенами, туда со всякими глупостями не подберёшься. Их, эти волшебные глаголы, просить надо, чтоб они другими глаголами поуправляли - и они умеют делать это без to, напрямую.
Поэтому можно сказать we may have, но если вы говорите we have might - это означает совсем другое. Might здесь - существительное (могущество, мощь), а вовсе не причастие от «may”, типа, «мы имеем дозволенным». То-то - лучше выразить как «we have been allowed/permitted”.
На сём завершу, пожалуй, сегодняшнюю «лекцию», но ещё раз отмечу, что цель её была - показать, что при всём различии языков, общая их цель - передать некие смыслы теми средствами, какие есть. Поэтому, постигая язык, нужно всегда смотреть на то, что в нём есть, а чего нет. И тогда будет понятно, что какие-то непривычные для тебя конструкции аборигены громоздят не для того, чтобы над тобой поглумиться, а просто потому, что таковы их грамматические средства, откуда и проистекает специфика их использования.
Ну и другая цель была - продемонстрировать, что даже если кажется, будто какое-то явление одного языка напрочь отсутствует в другом, то порой это не совсем так. Вот как с теми «перфектными» конструкциями западноевропейских, которых будто бы нет в русском, но которые, при ближайшем рассмотрении, оказываются ещё как существующими при глаголе «быть», а в иных случаях - обнаруживаются и при глаголе «иметь».
Намедни Alexandradnipro, дама весьма образованная, не менее моего интересующаяся историей и языкознанием, а в некоторых вопросах и куда более моего компетентная (хотя бы потому, что из славянских языков я толком знаю только русский, а её познания обширнее), подняла один очень интересный вопрос. А именно - о перфектах в славянских языках (точнее, об их дефиците), что, конечно же, мешает школярам постигать перфектные конструкции в западноевропейских языках.
Но чтобы рассмотреть этот вопрос, сначала было бы неплохо определиться с тем, что вообще есть перфект.
И в своих заметках по английской грамматике я, как знают мои постоянные читатели, не раз уж высказывал сомнения касательно вот этих самых табличек Tenses, где насчитывается то ли двенадцать, то ли аж шестнадцать особых глагольных времён (если брать ещё такой чисто русский вклад в англознание, как Future-in-the-Past), и если эти таблички были призваны облегчить постижение английской грамматики, то, боюсь, эффект вышел несколько иным. Таблички эти до сих пор снятся в кошмарах тем, кто в школе учил английский, заставляя вскакивать на кровати в холодном поту, а даже ребята, неплохо владеющие лексикой, вдруг ловят клинов на тему того, как лучше сказать: I ate a chicken for breakfast или I have eaten a chicken for breakfast. Ведь их приучили к мысли, что самая главная ошибка, какую можно совершить в жизни - так это спутать Simple Past с Present Perfect.
Иногда мне кажется, что эти таблички с Tenses в английском вообще напридумывали веке в семнадцатом этакие амбициозные и по-своему патриотичные учёные ребята, которые были воспитаны, конечно же, в традиции латинского языкознания, и конечно же знали французский (как несколько упрощённую по грамматике, но всё равно навороченную латынь, и то был язык «от-кутюров» не только в Екатерининской России), и вот они посмотрели на свой родной английский и всплеснули руками: «Oh my God! Почему он такой простой и пейзански незатейливый? Это как-то даже несолидно для великой морской державы, выходящей на мировую арену. Да те же лягушатники будут с нас смеяться, не говоря уж про надменных донов! Нам срочно нужно придумать что-то вроде «плюсквамперфекта». Вот «I had bought a ship before I went pirating” - чем вам не «плюсквамперфект»? Но мы назовём это Past Perfect, на свой манер, чтобы все знали нашу британскую гордость. К слову, господа, никто не может придумать, что бы нам в английском обозвать «аористом» или «супином»? Точно нет? Ну ладно, пусть пока живут, эти школяры: и того, что мы навыдумывали, им хватит для бессонных ночей».
Как-то так, чую, это и было :-)
При этом, я, конечно, не отрицаю, что в английском бывают выражения вроде By that morning, I had been working hard for two days. И они даже довольно расхожи, поскольку ничего экстраординарного из себя не представляют. Я просто против того, чтобы наклеивать на них ярлык Past Perfect Progressive и заучивать употребление именно с той точки зрения, чтобы твоя фраза подпадала под эту монстрозную этикетку. Как по мне, гораздо полезнее и продуктивнее - объяснить, почему именно англичане так говорят, чтобы выразить некий конкретный смысл, естественным образом, а вовсе не для того, чтобы выиграть приз за «самый навороченный Past Perfect Progressive на Альбионщине».
А чтобы понимать, какой образ выражения мыслей будет естественным для некоего языка - нужно понимать, что в нём есть (богатство слов - само собой, но мы сейчас о грамматике), а чего в нём нет (по сравнению, скажем, с твоим родным языком). Это - основополагающая даже, я бы сказал, фишка, дать понимание, каких средств им, чужеземцам, недостаёт, по сравнению с твоим языком, и тогда легко научишься понимать то, как они компенсируют данную недостачу.
И вот тут самый деликатный момент, особенно в деле с мелкими спиногрызами, - это, с одной стороны, не перегружать юный мозг специфическими лингвистическими терминами (уж тем более страхолюдными всякими табличками), а с другой - всё-таки дать некоторый необходимый понятийный аппарат, чтобы уж совсем-то на пальцах не объяснять, чтобы какие-то обобщения можно было делать.
Признаюсь, в моём случае самый мелкий спиногрыз, какого я учил английскому - то был мой сынок, Лёшка. И мы начали заниматься в четыре годика. Я не хотел так рано, но он сам настоял и он умеет быть чертовски упрямым. А так рано я не хотел просто по той причине, что привык работать со студентами постарше (много старше), которым и книжкой по голове можно врезать, в случае чего, для лучшего закрепления материала. И от которых, по крайней мере, можно требовать знания слов «существительное», «прилагательное», «глагол». Даже после пары лет в СпН ГРУ, где «мне отбили её сапогами» - базовые-то школьные понятия сохраняются.
Я знаю, что есть методики обучения языкам и очень маленьких детей, где всё происходит чуть ли не «подсознательно», но я такими не владею, поэтому и с Лёшкой - пришлось для начала дать ему эти понятия основных частей речи. Существительное (это любая вещь, вот спрашиваешь «Что это?» - и что бы это ни было, всё вместе оно существительное); прилагательное (это то, какая вещь: красная, большая, деревянная); глагол (это всё, что делаешь: играешь, прыгаешь, рисуешь); ну и наречие (это вот всё, что отвечает на вопрос как: близко, далеко, высоко... на ощупь).
Ну и без ложной родительской скромности, замечу, что Лёшка парень смышлёный, ему даже интересно было играть со словами, обнаруживая, что вот собачка - существительное, и хвост у неё существительный, а когда гавкает - то глагол делает, и он влёт это всё схватывал. А без этого базового понятийного аппарата - наверное, затруднительно какой-либо язык учить. Даже если целиком в языковую среду погружён.
С т. н. «служебными» частями речи - тут уже позаковыристей. Ибо, вот как охарактеризовать то же английское слово to? С одной стороны, это вроде бы предлог «к». С другой - союз «чтобы». А некоторые настаивают и на том, что при глагольном инфинитиве это «частица» (ага, которая позволяет создавать конструкции на манер «чтобы»: большой привет таким умникам).
Поэтому про служебные все эти словечки я Лёшке просто сказал, мол, а есть ещё слова, обычно коротенькие, которые просто помогают уточнить смысл. Нет, можно, конечно, было бы грузануть его на тему того, что русская частица «бы» - это усечённая форма глагола «быти», которая употреблялась при словах вроде «пошла», что тогда было вовсе не глаголом, а причастием (отсюда и родство суффиксов «л» в прошедших формах глаголов и в прилагательных), и это означало «как если пошла быти», но - я счёл это излишним в четыре годика.
Сейчас-то он это знает и сам иногда древнерусские летописи почитывает, чисто чтобы в школе выпендриться, озадачив историчку, вроде: «А не означает ли норма в Русской Правде «Аже смерд умрет, то задницу князю», что христианские добродетели ещё не в полной мере укоренились к тому времени на Руси, что бытовали несколько диковинные духовно-скрепные обычаи?»
Ну да наши-то учителя - в состоянии объяснить, что «задница» - это «наследство» по-тогдашнему. Что, впрочем, в любом случае оживляет обстановку в классе. Да, сейчас Лёшка - сам себе на уме и бойчее некуда. А тогда - приходилось оберегать от слишком умных слов.
Но вот такое понятие, как «причастие» - его давать приходится по-любому. Чем раньше - тем лучше. Что вот «по замашкам вроде бы фраер - но точно не фраер». Что вот вроде как прилагательное, потому что «какое», но совершенно точно образуется от глагола и прямо сейчас, по неким правилам. И вот «игривый» - это прилагательное. А «играющий» - причастие. Потому что вместо «играющий» можно сказать «тот, который играет», без потери смысла, но так просто длиннее. Поэтому люди используют причастия.
И вот смотри, Лёша, какие разные бывают причастия в русском языке. Вот от того же глагола играть. Нет, лучше возьмём глагол «любить» (потому что «играемый» - не так очевидно для ребёнка, хотя «легально»). Вот можно сказать «любящий». Это значит, что сейчас любит. Можно сказать «любивший». Это значит, что раньше любил, а сейчас - любовь ещё быть может, но уже завяли помидоры. Можно сказать «любимый». Это значит, что кого-то любит кто-то ещё, со стороны.
Но «любить», как и «играть» - это глаголы, как говорят, «несовершенного вида». Не потому, что они какие-то ущербные, а потому, что там нет завершённости. Вот ты играешь - и, может, ещё час играть будешь. Или даже два. А волю дай - так и до ночи. Да, да, не отпирайся - я б и сам играл всю дорогу, если б не «голактеко опасносте».
А есть глаголы, которые «совершенного вида». Вот самый простой пример - «сделать». То есть делал-делал - и наконец сделал. Всё готово. И вот какие причастия можно сотворить от глагола «сделать»? «Сделавший». Это значит - в прошлом что-то делал и сделал. А можно - «сделающий». Это значит, что потом он чего-то собирается сделать. А можно - «сделанный». Это не тот, кто сделал. Это то, ЧТО он сделал. Ну, табуретку, там, скажем, смастерил - вот она им и сделанная.
И вот так легко и просто в нашем русском языке от глаголов образуются причастия, чтобы передать какой угодно чёткий, конкретный смысл (да, очень легко и просто, по единообразным правилам, если, конечно, отбросить глаголы вроде «нести», «одеть», «купить», «сбить» - and happy other nightmares for foreign spies :-) ).
А в английском, продолжаю рассказывать сынишке, всё даже ещё гораздо проще с этими причастиями. Они могут быть только двух видов. Первый - делается от любого глагола просто добавлением -ing. Play - играть, playing - играющий. Love - любить, loving - любящий. Причём, они не изменяются по падежам и даже по числам (ну, что падежей в английском нет - это он уж знал). То есть, и я, и ты, и мы, и они - всё это будет loving. Такие вот всеобщие обнимашки.
А ещё - помнишь я тебе говорил про глаголы совершенного и несовершенного вида в русском? «Делать» и «сделать»? Так вот, в английском - этого тоже нет, хочешь верь, хочешь нет (ну, понятно, что некоторое уточнение смысла порой дают «послелоги», т.е, предлоги в тех глагольных сочетаниях, которые называются phrasal verbs - но это уж не тема первых занятий).
И вот представь такую ситуацию. Человек заходит к своему приятелю, чтобы одолжить, скажем, молоток, и знает, что тот дома, и стучится в дверь - но тот не открывает. И вечером при встрече этот сосед упрекает: я тебе стучал-стучал, а ты даже открыть не соизволил. Может, я тебя чем-то обидел, что ты меня видеть не хочешь?
А тот, извиняясь, хватается за сердце и говорит: «О, прости, что так неловко вышло. Но я играл на фортепьяно». В смысле, ничего не слышал.
Но как ему сказать это по-английски? I played piano? Но это можно понять так, что, мол, да, я не стал отвлекаться на твой стук в дверь, но зато я сыграл замечательную пьесу на пианино, чем и горжусь. Ведь в действительности в самом по себе слове play - нет разницы между «играл» и «сыграл».
Поэтому сосед говорит: «Sorry, but I WAS playing piano”. “Извини, но я был играющим на пианино». Да, это непривычно звучит на наш слух. Но это потому, что у нас есть слова «играть» и «сыграть». А у них - считай, нет. Поэтому им и приходится использовать другие слова для того, чтобы их лучше поняли.
What are you doing? - Что ты есть делающий, буквально.
I am reading a book - Я есть читающий книжку.
Когда по-русски спрашивают, входя в комнату, «Что ты делаешь?» - само собой понятно, что имеется в виду «здесь и сейчас». А по-английски, поскольку у них нет вот этого разделения на совершенные и несовершенные глаголы - на всякий случай уточняют, что «я есть делающий прямо сейчас, в процессе». Ну, непривычно немножко, на первый взгляд, но нужно понимать, что всякий язык пользуется тем, что в нём есть, для компенсации того, чего в нём нет.
А теперь, уяснив эту мысль - продолжим разговор о причастиях. Помнишь, сколько мы их насчитали в русском, вот тех, которые не «я делаю», а «со мной делают». И «делаемый» может быть, и «сделанный». Так вот в английском - опять же всё гораздо проще. Вот как есть только одна форма активного причастия, с -ing, I'm doing, я есть делающий, так есть и только одна форма «пассивного», скажем так, причастия. С ними правда, та засада, что от большинства-то глаголов они образуются точно так же, как прошедшее время, окончанием -ed, но есть некоторые такие вредные неправильные глаголы, у которых и прошедшее время, и пассивное причастие - образуется не по-людски, а на свой манер. Это приходится просто запомнить. Ну как и в русском придётся просто запомнить, что «иду», но «шёл». Вот бывает так.
И вот это пассивное причастие от глагола do, делать, - оно как раз неправильное. Done. И когда хотят подчеркнуть, что ты что-то сделал - то говорят: I have done it. Что буквально означает «я имею это сделанным».
Конечно, можно было бы сказать I did it (а в фильмах, уже не для целей начального урока, так обычно и восклицают, когда имеют в виду «Какие мы молодцы!») Но тогда могло бы остаться некоторое недопонимание - то ли ты вот брался за это, делал-делал и всё без толку, то ли ты реально сделал. Недопонимание, потому что, ещё раз напомню, в английском нет разделения на глаголы совершенного и несовершенного вида. «Делал» или «сделал» - это всё do. Поэтому, чтоб уж точно поняли - ты так и говоришь: «Я имею это сделанным, вот оно, прямо у меня в руках!»
А теперь - вернёмся от наших штудий с Лёшкой в его четыре годика к вопросу о перфектных конструкциях как таковых.
Что это вообще такое?
Ну вот в латыни - это особая форма, которую приобретает глагол. Скажем, вот есть инфинитив vocare (звать), первое лицо изъявительного наклонения («я зову») будет voco, а перфект первого лица изъявительного наклонения в активной роли - vocavi. Что означает примерно «Я ПОзвал» (потому что «я звал» будет «vocabam”).
И латынь, насколько её понял (а я, конечно, не Цицерон) - это такой язык, где смысл глаголов уточняется их специфической формой. И там, соответственно, уместно говорить о том, что есть такая форма, как «перфект» (и даже «плюперфект»).
Во всех прочих европейских языках, которые я изучал, - этого просто нет. Даже в т. н. «романских» языках, происходящих от латыни (от сильно такой «обнароденной» латыни, которой говорили на улицах уже в те времена, когда всякие Либании всё пытались спасти достоинства классической латыни в своих академиях, а их же ученички, шутки ради, их в ковёр закатать норовили) - нет специфических «перфектных» форм. Во всех в них (ну за румынский не поручусь) «перфекты» образуются просто как причастие совершенного вида, сопровождаемое глаголом вроде «быть» или «иметь». А уж в германских языках - тем более (хотя латинская грамматика, конечно, оказала некоторое влияние на все местности, где жила память о величии Pax Romana или куда дотянулась католическая церковь). Поэтому в принципе говорить о некой «перфектной форме глагола» в европейских языках, отличных от латыни, - можно лишь с изрядной долей условности. Потому что это не форма перфекта. Это глагол с причастием.
Что до славянских языков - то за все за них, конечно, не скажу. Хорошо я только русский знаю (а украинский - просто понимаю, да и то не все диалекты, от говора львовских бабушек иногда в ступор впадаю). Но вот в русском уж точно нет «перфектов» именно в латинском понимании, с присовокуплением неких суффиксов для придания смысла завершённости - потому что у нас для этой цели служат приставки, с которыми образуются глаголы совершенного вида, выражающие тот же самый смысловой оттенок. Звать - позвать. Поэтому нам не надо говорить vocavi, когда есть просто «позвал».
Но как насчёт европейских «перфектных» конструкций в русском (т. е. глагол «быть» или «иметь» плюс пассивное, указывающее на объектность действия, причастие совершенного вида)?
Да как ни будете смеяться, с этим всё хорошо. Во всяком случае, в том, что касается таких причастий при глаголе быть.
«Всё было покрашено». Ну, грамматически - абсолютно то же самое, что в английском «Everything was painted”.
В настоящем времени, правда, возникает одна маленькая проблемка из-за того, что глагольная связка «быть» в современном русском - она как тот суслик из дурашливого фильма «ДМБ». «Ты его не видишь, а он есть». В смысле, в русском не говорят «Всё ЕСТЬ покрашено». Но подразумевают. А для буржуинских языков - первым делом приходится уяснять, что там это «есть» звучит в предложении, иначе не поймут. Ибо - дикари-съ :-)
Да, и мне нравится, как украинцы, даже вполне образованные, когда пишут по-русски (и в целом грамотно, даже литературно), выдают что-то вроде «Это есть важным фактором». Ну, у них «е» - это что-то вроде «является», насколько понимаю? Но по-русски - звучит забавно. Возможно, это следует включить в грамматический справочник специфического украинского русского, который можно объявить культурным достоянием Украины, наряду с собственно украинским, и провести научное исследование этого нового лингвистического феномена, как, скажем, есть работы по специфическому австралийскому английскому, и на том прекратить это бодалово вокруг языков. Всё равно ж английский круче всех и все это понимают :-)
Несколько сложнее обстоит дело - с теми причастиями, которые в русском кончаются на -имый. То есть, тоже «страдательными», но до такой степени страдательными, что аж «возвратные».
И вот некоторые фразы - можно перевести с английского прямо в лоб.
I want to be loved - Я хочу быть любим (да, и всегда надо помнить, что у англичан есть вообще только два типа причастий: универсальное активное -инговое и пассивное -edное... или как придётся в случае с «иррегулярами»).
Но вот I don't want to be played like a ball - это уже в лоб не переведёшь как «Я не хочу быть играем наподобие мячика».
Хотя так говорят. В английском, именно из-за ограниченности как видов глаголов, так и типов причастий, принято употреблять их гораздо шире, нежели в русском. Для понимания этой концепции - я обычно цитирую бессмертный стих из «Понедельника»: «Вот по дороге едет Зим - и им я буду задавим». Молодёжи, конечно, иногда приходится пояснять, что такое «Зим». Но, если не имеют слишком суровых дефектов в развитии, то не требуется объяснять, что обычно по-русски так не говорят. Разве что этак иронически, как в цитате. А по-английски - запросто так говорят. Любое действие, облечённое в форму пассивного причастия, может быть обращено на себя (или кого-то ещё).
Вплоть до того, что, допустим, тебя кто-то называет Honey Bunny. И если только это не очень милая барышня, то тебе это не нравится. И ты говоришь: «Look, pal, I don't want to be “honey-bunnied” anymore. Got it?” Вот такая вольность обращения с теми немногими (по нашим меркам) видами причастиями, какие у них есть.
Но как быть с такой вот «формой перфектности», как совершенное причастие при глаголе «иметь»?
Да, в целом глагол «иметь» - гораздо менее широко используется в русском, чем, наверное, в любом другом индоевропейском. И я отмечал не раз, что сама по себе наша конструкция «у меня есть» (вместо «я имею») - она вообще не индоевропейская. Поэтому приходится учить, что «я имею три конфеты... но никому не дам ни одной, потому что уважаю своё суверенное право частной собственности, гарантированное Магной Картой и Биллем о Правах» :-)
И вроде бы конструкции с «иметь + совершенное причастие» действительно смотрятся чужеродно в русском (и уж точно не становятся роднее, если обозвать их Present Perfect!)
Но так ли это на самом деле?
Вот выступает оратор, какой-нибудь начальник, ещё советской закалки, вовсе не испорченный никакими забугорными школами менеджмента. И говорит:
«К настоящему моменту, товарищи, мы имеем выполненным не менее 70 процентов плана по валу. И мы имеем полностью введённым в эксплуатацию двадцать пять намеченных объектов. Ура, товарищи!»
Это - бюрократический канцелярит? Это в своё время немецкие какие-нибудь привлечённые специалисты испортили наших руководящих работников?
Может быть. Но вот это «имеем выполненным» и «имеем введённым» (или даже «введёнными») - что это, как не «перфектные» конструкции в современном западноевропейском их понимании?
Тут, думается, когда речь заходит об освоении бюджетных средств и отчётности за это, - и у чиновников, нигде языкам не учившимся, живо пробуждается то «частнособственническое отношение к грамматике», о котором я столько говорил (в том смысле, что нашему брату приходится учиться почаще и пошире применять глагол «имею») :-)
Серьёзно же, этот пример (из возможной речуги с трибуны) показывает, что на самом деле вовсе не так уж чужеродны русскому сознанию конструкции с «имею» + совершенное причастие.
Просто нужно понять, что в английском эта фишка используется гораздо шире. На самом деле - от любого глагола можно образовать «едное» (пассивное») причастие и сказать «имею вот-это-самонное». Вплоть до того, что даже от глагола быть, to be, оно образуется - been (что затруднительно «в лоб» перевести на русский: «бытность», «быемость»?) И от собственно have может образовываться пассивное причастие. Have had - “имею иметым», вот такая «камасутра», вот такая вот вечная молодость.
Единственные глаголы, с которыми нельзя таких штук проделывать - это Волшебные глаголы. О которых я не раз писал. Must, can(could), may(might), shall(should), will(would). Потому что они живут в высоких башенках с неприступными стенами, туда со всякими глупостями не подберёшься. Их, эти волшебные глаголы, просить надо, чтоб они другими глаголами поуправляли - и они умеют делать это без to, напрямую.
Поэтому можно сказать we may have, но если вы говорите we have might - это означает совсем другое. Might здесь - существительное (могущество, мощь), а вовсе не причастие от «may”, типа, «мы имеем дозволенным». То-то - лучше выразить как «we have been allowed/permitted”.
На сём завершу, пожалуй, сегодняшнюю «лекцию», но ещё раз отмечу, что цель её была - показать, что при всём различии языков, общая их цель - передать некие смыслы теми средствами, какие есть. Поэтому, постигая язык, нужно всегда смотреть на то, что в нём есть, а чего нет. И тогда будет понятно, что какие-то непривычные для тебя конструкции аборигены громоздят не для того, чтобы над тобой поглумиться, а просто потому, что таковы их грамматические средства, откуда и проистекает специфика их использования.
Ну и другая цель была - продемонстрировать, что даже если кажется, будто какое-то явление одного языка напрочь отсутствует в другом, то порой это не совсем так. Вот как с теми «перфектными» конструкциями западноевропейских, которых будто бы нет в русском, но которые, при ближайшем рассмотрении, оказываются ещё как существующими при глаголе «быть», а в иных случаях - обнаруживаются и при глаголе «иметь».