Когда мне было пять лет
Andrey Malgin
Когда мне было пять лет, мои очень молодые родители раздобыли путевку в престижный военный санаторий в городе Светлогорск Калининградской области. Не помню, от вокзала или от аэропорта калининградского мы ехали на такси, справа и слева от шоссе тянулись одноэтажные дома странной архитектуры, под черепичными крышами, как из сказок братьев Гримм, и над каждым домом я видел гнездо с аистом.
Когда мы доехали до цели, уже темнело. При входе нас встретило официальное лицо и сообщило моим родителям, что детям вход в санаторий запрещен. Вообще. Ребенку туда нельзя зайти ни на миг.
"Что же нам делать?" - растерянно спросили родители. "Не расстраивайтесь", - сказало официальное лицо и вызвало женщину средних лет, она там служила одной из официанток. Женщина согласилась в ночное время приютить меня у себя, при условии, что каждое утро будут приходить родители и меня забирать до вечера. Разумеется, не забесплатно, но в стоимость услуги входил завтрак и скромный ужин.
Она взяла меня за руку и увела ошарашенного. Без вещей, которые родители, разобрав чемоданы, должны были принести завтра.
Она привела меня в роскошный особняк, в котором проживали она, ее муж (работавший в том же санатории) и выжившая из ума бабка. Особняк был обставлен, как мне запомнилось, музейной мебелью, на стенах висели картины, в основном семейные портреты. Как я теперь понимаю, это были портреты многих поколений немцев, когда-то живших в этом доме. Не понимаю, почему новые хозяева их не продали. По решению Потсдамской конференции, северная часть Восточной Пруссии (то есть вся нынешняя Калининградская область) была ВРЕМЕННО передана Советскому Союзу. Несмотря на эту временность, 370 тысяч местных жителей вскоре были депортированы кто куда: кому повезло (их было большинство) - в Германию, кому не повезло - в Сибирь и Казахстан. Разумеется, свои дома они с собой забрать не могли. Похоже, им вообще не разрешили с собой что-либо взять.
Сразу же выяснилось, что приютившая меня добрая женщина, приютила еще человек десять таких же детей отдыхающих, которые оказались в том же положении, как наша семья. Другие дети уже несколько обжились на новом месте, а я плакал. Меня посадили за огромный круглый дубовый стол вместе со всеми, налили стакан молока и дали печенье (может, даже два печенья в связи со слезами). При первой возможности я убежал. Я хотел найти родителей, но запутался в обширном и крайне запущенном саду, совершенно никак не освещенном, попал в заросли крапивы выше меня ростом, обжегся, но решил уже оттуда не выходить. Я слышал голоса, в темноте меня искали с фонариками и ругались матом.
Но потом меня все-таки нашли, закрыли в комнате на ключ и утром отдали родителям. Те повели меня на городской пляж, по дороге купили мороженое, им было стыдно, что они меня отдали. Они раньше меня никогда никому не отдавали. Моя обида быстро забылась, потому что после пляжа мы гуляли по городу, кормили голубей, а город Светлогорск (бывший Раушен) был очень интересный. Необычный. Под ногами был не асфальт, а затейливая плитка, на каждом (буквально на каждом) колодезном люке красовалась выпуклая свастика, за 18 лет после войны тут ничего не поменяли. На крашеных стенах домов остались темные следы от готических немецких букв, которые когда-то были названиями ресторанов, магазинов и парикмахерских. На месте старых заведений ничего не открыли, за грязными витринами была пустота. Но все равно было ощущение, что я вроде как попал за границу, хотя все вокруг говорили по-русски. Удивительно, что в Светлогорске остался с немецких времен официальный нудистский пляж, платный, он пользовался популярностью, там было полно совершенно голых советских граждан. Он был окружен высоким забором, детей не пускали, но я, конечно, туда заглянул через дырочку. Зрелище меня поразило до глубины души, я ведь ни разу не был даже в общественной бане до того, рос домашним зашоренным ребенком. Мы купались в чистейшем море, потом гуляли по городу, обедали в столовой на площади, откуда взяли хлеб для голубей, я топтал ногами свастики на мостовой. Даже сходили в кино. Нашлось и озеро, где можно было взять лодку на прокат. Вечером меня вернули в дом с привидениями. "Ну что, больше не будешь убегать?" - строго спросила меня моя хозяйка. Мама на всякий случай погрозила мне пальцем и они с отцом ушли в свою вечернюю курортную жизнь, недоступную мне. Ушли вместе с ними и хозяева, в этот день была их смена в ресторане. Дети остались одни, наедине с сумасшедшей старухой, и стали над ней всячески издеваться. А я, отправившись обследовать дом, набрел на обширную библиотеку. Там не было ни одной книги по-русски. Но можно же было рассматривать картинки и цветные географические карты. Это было очень интересно. И да, там были альбомы с гербариями!
В один из последующих дней мы зашли в фотоателье, где фотограф с помощью чудесного немецкого фотоаппарата на ножках сделал вот этот снимок. На память об отдыхе на новых советских территориях.
Facebook post