СЕАНС ВЛАДИМИРА ПОЗНЕРА С ПОСЛЕДУЮЩИМ РАЗОБЛАЧЕНИЕМ))
Carina Cockrell-Ferre
Раз уж опять все заговорили о Познере...
СЕАНС ВЛАДИМИРА ПОЗНЕРА С ПОСЛЕДУЮЩИМ РАЗОБЛАЧЕНИЕМ))
#дляновыхдрузей #мневажно
(Текст 2016, ничуть не устарел)
Сижу я в уютной полутьме аудитории Кембриджского инженерного института и слушаю журчащий голос Владимира Владимировича Познера. Амфитеатр заполнен до последних рядов.
Он сразу говорит, что времени у него мало, и из Кембриджа обратно в Лондон он должен вернуться семичасовым. Понимаю: увы, на вопросы времени почти не будет…
Владимир Познер заявляет, что представляет здесь “только себя”, а не президента России и не его оппозицию. Oh, no! Полностью личное мнение, полностью частного, полностью непредвзятого человека. Тем более, что гражданств у него три - американское, французское и российское.
Когда-то советский (а теперь российский) журналист почтенного возраста, здесь он по приглашению Русского Общества Кембриджа, основанного в начале ХХ века Владимиром Набоковым (тогда оно называлось Славянским) и в аудитории сидят студенты, так сказать, полуфабрикаты этой “фабрики джентльменов” (и леди!), как прозвали Оксфорд и Кембридж, в самом хорошем смысле, естественно. Многие из аудитории говорят по-русски, так или иначе связаны с Россией или с Восточной Европой, но есть и совершенно посторонние).
В Кембридже СССР оставил по себе память. В этой древней цитадели британской интеллектуальной жизни когда- то жили, учились и шпионили на КГБ Гай Берджес, Ким Филби, Дональд Маклин и другие сливки английского общества, прокисшие от неосторожного попадания бактерий марксизма. Марксизм и СССР эти джентльмены идеалисты любили, конечно, платонически, продолжая носить свои соломенные канотье, не представляя, что у человека может не быть прислуги, устраивая пикники с шампанским на лодках, дискутируя частности установления диктатуры пролетариата в Великобритании и наводя оторопь на полицейских своими итонскими галстуками - то есть ведя нормальную жизнь британских коммунистов, несовместимую (над этим не задумывались) с суровоскулым марксизмом-ленинизмом, который казался теоретически совсем прекрасным из отделанных мореным дубом кембриджских дискуссионных клубов, где безмолвные официанты подавали чертовски ароматный виски с лимоном…
Однако платонически не вышло. Захватывающее шпионское приключение окончилось вдали от родины, в московских двориках многоэтажек: на предмете платонического увлечения пришлось “жениться”, и реальность “супружества”, как это и бывает у идеалистов, оказалась бесконечно далекой от идеала. И все это несмотря на элитно-номенклатурный образ жизни, заботливую прослушку всех звуков их жизнедеятельности, питание из закрытых распределителей и регулярно подкладываемых сексуальных партнеров из рядов бравых сотрудников госбезопасности.
Похоронить себя горе-джентльмены (например, Берджесс) завещали на тихих кладбищах сельских церквушек дорогой родины, которую самое передовое вероучение, к счастью, обошло стороной…А цитадель Кембридж, как и положено цитадели, и это спокойно пережив, стоит себе над медленной рекой, все также наматывая серые шерстяные облака на веретена своих готических шпилей. “Шпили” и “шпионы”, между прочим, в британском английском - омофоны, “spies”. Но мы замечтались и отвлеклись. Простите.
Так какое же совершенное независимое частное мнение привез нам в Кембридж Владимир Владимирович?
Чуточку предыстории.
Его имя ассоциировалось у моего поколения с потрясающим новшеством.
Оно называлось “телемост”. Дедушка скайпа.
Тогда в наш просторный, теряющий герметичность вольер, чуть приподняв ржавые жалюзи “железного занавеса”, протиснули экран, на котором можно было увидеть настоящих, живых американцев, на фоне нездешне красивого Владимира Познера, с той поры Нашего Главного Иностранца Всея СССР…
Советским людям крайне редко попадали в руки роскошные издания, в которых в СССР (80-е годы) сотрудничал Познер- на мелованной бумаге, с великолепными иллюстрациями: улыбки, изобилие товаров и услуг, мартены, комбайны, ракеты, золотые закрома прекрасно организованных колхозов и голубое небо - издания “USSR”/ “Soviet Life”, “Sputnik”, они предназначались не для соотечественников (ручонки убрали!), а для пропаганды “неоспоримых преимуществ советского строя" на Западе. Гордость за страну прекрасного полиграфического качества (как правило, финского!)- это все, что оставалось охлосу самой низкой ступени кормушечной иерархии, именуемой "советским-народом-строителем-коммунизма", который в 80-е особенно креп и здоровел в продуктово-алкогольных битвах забытой ныне эпохи, когда “СССР еще был, но еда уже кончилась”.
Мой любимый британский комик Марк Стил говорил: “Ребята, я ничего не понимаю: вас отгородили огромной стеной от всего мира, сказали, что вы счастливее всех, но никого не выпускают посмотреть на несчастных…И что, ни у кого никогда не возникло никаких подозрений?!”
Ах, Марк, дорогой, ну как тебе объяснить. Первое, что отключают у людей в авторитарных обществах - это логику и причинно-следственные связи (причем испытуемые сами рады): так проще, так безопаснее, так не болит…
"Со своими утонченными манерами, коммунистическими убеждениями и безупречным знанием языков - нью-йоркским английским и парижским французским - Познер постоянно мелькал на иностранном телевидении, убежденно оправдывая то, что, казалось бы, оправдать невозможно - подавление Пражской весны в 1968-м, вторжение в Афганистан в 1979-м и уничтожение корейского авиалайнера в 1983 году. Для многих за рубежом он стал самым узнаваемым лицом - и голосом - Советского Союза", - пишет бывший глава московского корпункта Financial Times Джон Торнхилл.
Интересно, посмел бы он все это не оправдывать.
Такую потрясающую карьеру псу под хвост?!
Пропагандист нового типа, умеющий говорить с Западом на их языке, а уж для неизбалованных нас и вовсе свет в окне: никому еще не удавалось так умело обернуть ту же тухлую тушку одобрямса в красивую, новенькую, почти заграничную упаковку! “Мама, я Познера люблю!” Молодой, американски-улыбчивый, и честолюбивый, и смекалистый, и обаятельный, с его почти неуловимым акцентом и аурой носителя более высокой цивилизации, да еще и верный идеям “развитого социализма”, обглоданным к тому времени до костей “супового набора”, Владимир Познер вызывал в поздне-советских гражданах приятные, странно обнадеживающие ассоциации и мысли о недоступном изобилии валютных магазинов “Березка”с милиционером у входа, увеличенной копией каких представал тогда в воображении весь Запад.
По закону жанра, такой космический международно-карьерный запуск тогда никак не мог проходить без ведома тех, “кому следует”, во всяком случае не с такой вот биографией и связями с заграницей, имея местом рождения город Париж, куда дедушка и бабушка по отцу выехали навсегда в 1922-м, проницательно смекнув, каким окажется повидлом это “светлое будущее”.
Наверняка в какой - нибудь “папке с ботиночными тесемками” на неприметной полке в одной известной организации содержалась вся подноготная семьи Познеров. И про маму-француженку, и про имя, данное мальчику при крещении в Соборе Парижской богоматери - Владимир Жеральд Дмитрий Дюбуа-Перде Нибуайе, и, про бессчетное количество родственников в странах-стратегических противниках, и уж конечно, про работу Познера-старшего в отделе русских фильмов военного департамента США (?), исполнявшего там кинематографически- разведывательные функции.
Познер- отец тоже, как и кембриджские шпионы-идеалисты, попал в свое время под невыносимое очарование призрака, неспособного тогда еще найти себе в Европе могильный покой, не разорив по пути несколько стран. Однако, коммунистическая деятельность Познера-отца (запрещенная в США организация) быстро обнаружилась, что вынудило семью более поспешно, чем хотелось, покинуть Америку и поселиться в СССР, пожив предварительно в советской части Берлина, что, думается, немного смягчило культурный шок жены-парижанки и сыновей- американцев.
Коммунистической убежденности Познера-сына до самого 1980- го года, по его собственному признанию, не могло поколебать ничто. Даже тот факт, что из-за пятой графы, как повествуют биографические источники, Владимир Познер, блестяще сдавший вступительные экзамены в МГУ, чуть было не остался без высшего образования в справедливейшем из миров, но тут помогли отцовские старые связные…, простите, связи. Как вы понимаете, в такой ситуации Владимиру Познеру нужно было оправдывать доверие “кого следует” и доказывать свою лояльность в десять раз усерднее остальных сов.пропагандистов, вскормленных родным черноземом.
Это было нелегко, но он справился.
Итак, Кембридж (примечание - действие происходит в 2016 году, но поражаюсь актуальности). Начинает г-н Познер (естественно, на английском) с очевидной всем констатации, что отношения Запада и России сейчас хуже, чем они когда-либо в истории бывали. И начинается выяснение причин.
Не буду давать детальный транскрипт с переводом (есть аудиозапись для особо жаждущих), изложу главные тезисы.
Запад обманул, оскорбил, унизил великий, гордый и самобытный народ, который с 16 века мечтал стать Третьим Римом, “а четвертому не бывать”.
Поэтому “русские рассержены, разгневаны, унижены и оскорблены” продвижением НАТО на восток. Обещали Горбачеву не продвигаться ни на сантиметр, и- обманули, украли у великого народа сферы его традиционного влияния в мире, в Восточной Европе.
У Запада было два пути- составить для нас план Маршалла, помогать или унизить и оскорбить, сочтя себя победителями в Холодной войне, Запад выбрал второе: унизили и оскорбили. А СССР никто не побеждал, он просто рухнул (вот с этим совершенно согласна!) сам оттого, что “не стало веры” (плюс, добавим, несовместимая с жизнью экономическая система), а ведь только вера в светлое будущее скрепляла все. Но теперь вера есть. Ее вернул Президент, который воплотил мечту о возрождении национальной гордости, рейтинг которого действительно очень высок. И никакие санкции не смогут этого изменить. “Или вы думаете, что русские начнут протестовать?” Они сплотятся еще сильнее. Такова русская история.
Лектор с уверенностью сообщает, что санкции не влияют ни на жизнь президента, ни на жизнь его окружения (интересно, откуда ему это известно?), они ухудшают только жизнь простого народа. Эти санкции - против простого народа России, в котором от этого сильнее растут и крепнут гнев и анти-западные чувства.
Г-н Познер печально недоумевает. Почему Запад боится русских, почему не доверяет, откуда эти непонятные стереотипы о русских как агрессоре? НУ ОТКУДА? Он говорит, что эта проблема не укладывается в его голове. Он вспоминает, что в магазине в Швеции у продавца изменилось выражение лица, когда г-н Познер сказал, что он из Москвы:”Скажите, почему вы хотите на нас напасть?” - задала шведка странный вопрос, к вящему изумлению г-на Познера. А все стереотипы западной пропаганды, обвиняющей миролюбивый, трагически не-понятый народ Толстого, Чехова, Рахманинова и Чайковского, который только и желает, что миру мир и процветание всем.
“И опять пошла морока
Про коварный зарубеж…”
Западу надо учиться преодолевать свои стереотипы, мягко журит Владимир Познер, иначе, предостерегает он, анти-западные эмоции русского народа будут все сильнее нарастать, а православная церковь будет все мощнее усиливать свое влияние (“а вы знаете, насколько анти-западная это церковь?!” (-так прямо и сказал)
Потом доверительно признается, что даже ему не все нравится в политике государства.
Да, растут безработица и инфляция. Но русские, как ни один народ в мире, умеют преодо-левать трудности и совершать в трудных условиях невозможное (лектор вспомнил посло-вицу when going gets tough, the tough gets going).
“-Ксендз! Перестаньте трепаться! - строго сказал великий комбинатор. - Я сам творил чудеса.” (Ильф и Петров “Золотой Теленок”)
Между тем, лектор делится своим открытием. В смысле народной психологии русские похожи на ирландцев: да-да, они умеют веселиться, любят крепко выпить, оба народа всегда были угнетаемы: ирландцы - англичанами, русские были угнетаемы… (секундная пауза, замираю- неужели скажет: „собственной властью”?)…-монголо-татарами! - находится заезжий пропагандист.
( Студентка и студент рядом со мной начинают переглядываться, в глазах ясно читается на любом языке: “Что он несет?”)
А вообще (еще один тезис Познера) надо больше узнавать друг друга, общаться, ездить друг к другу в гости, читать великую русскую литературу и топить лед недоверия.
Проверила цитату (“доверьяй, но проверьяй”): цитата подлинная.
Из всего этого теста показалась примечательной одна цитата из очень короткой статьи Джорджа Кэннона в New York Times, 5 Feb, 1997: “Точка зрения такова, что распространение НАТО станет самой ужасной ошибкой американской внешней политики эпохи после Холодной войны. Такое решение послужит воспламенению национализма, анти-западных и милитаристских тенденций русских”.
Цитату эту я не помнила, решила найти.
И за этой иголочкой потянулась весьма любопытная ниточка.…
Это ведь тот самый Джордж Кеннан (1904- 2005) известнейший американский дипломат, принимавший участие в подготовке и проведении всех исторических переговоров Союзников, лично знавший многих европейских лидеров и советское руководство, владеющий русским достаточно, чтобы читать в оригинале Толстого и обожаемого им Чехова, тот самый Джордж Кеннан работал в 1946 году в американском посольстве в Москве, и именно там ему открылось то, чего тогда ни в США, ни в Европе не понимал еще никто, и именно оттуда отправил президенту Трумэну свою историческую “Длинную телеграмму” 511 в 8 тысяч слов о том, что западные иллюзии опасны: Сталин НИКОГДА не перестанет видеть в Западе главного идеологического соперника, что этими людьми правит не чувство реа-лизма, а идеология, замешанная на подозрительности и паранойе, и победа не изменила ничего в таком подходе.…“советская “линия не базируется на объективном анализе ситуации, (…), она не исходит их внешнеполитической обстановки, а является результатом внутрироссийских потребностей”, “Основу невротического взгляда Кремля на международ-ные события составляет традиционное, уже ставшее инстинктивным чувство неуверенно-сти” (…) “они понимали, что правление их носило устаревшие, архаические формы, было хрупким и, по сути дела, искусственным (…) поэтому правители привыкли обеспечивать собственную безопасность введением постоянной и смертельной борьбы по искоренению своих противников, не идя на компромиссы”.
Кеннан объяснял, что, по его наблюдениям, советское руководство уважает только силу, а дружелюбие, улыбки и поиск компромиссов считает слабостью.
Когда все это писалось, на дворе стоял 1946 год.
Перед послевоенным Западом стоял вопрос: что же делать? Вечно ублажать и угождать СССР? Начинать новую войну?
И, как известно, Кеннан предложил третий путь: теорию “сдерживания” или “confinement”, термин из эпидемиологии: иначе, карантин. Дальнейшие действия советского руководства по отношению к странам Восточной Европы убедили даже самых упорных оптимистов в правоте Кеннана. Началось противостояние систем, которое, благодаря этой доктрине, оставалось мирным между США и СССР до самого его распада. Если ничего не делать, СССР развалится сам, эта система обладает внутренней нежизнеспособностью - писал Кэннан в 1946 году. Эти слова сбылись через 45 лет.
Цитату из заметки, приведенную Познером в лекции, писал в 1997 году уже 98-летний Кеннан. Из нее, мне кажется, явствует то, что он не поверил ни в какую “новую Россию”, он счел, что ни на йоту изначально не изменилась невротическая составляющая ее политики, он видел: имперский комплекс не изжит.
А бывает ли такое вообще?
В том же 1997 году я вспоминаю, как прощалась со своей последней колонией - Гонконгом- Британская Империя. В 1997 году истекал назначенный срок договора передачи между Британией и Китаем. Торжественная церемония (о, британцы так прекрасно это умеют!): медвежьи шапки королевской гвардии, душераздирающие волынки шотландских полков, фанфары китайского почетного караула.
Флаг Британии в последний раз опускается на флагштоке и передается Королевской гвардии. Империя уходит, оставляя за собой одну из самых процветающих и высокоразвитых территорий в Азии. Уходит с грустью, но достойно: без патриотических истерик, битья дипломатической посуды, крючкотворства, обмана, угроз. Таков был договор. Договор - это свято. Нет больше “старших” и “младших братьев”, “бремени белого человека”. Изжито. Предано истории.
И показывают в этот день на улицах повсеместно рыдающих жителей бывшей колонии. Когда не хотят, чтобы империя уходила, это многое говорит об империи… Это огромное искусство - правильно уйти. Уйти, чтобы остаться - торговать, сотрудничать, приумножать.
Теперь о расширении НАТО на восток, основополагающая причина “анти-западного гнева” россиян, о чем заявил Познер.
Не менее трех дней читала я на всех знакомых мне языках все доступное на эту тему в сети.
И “вот что я хочу сказать. Прочитав дипломатические документы 1990 года по теме в свободном доступе, я осознала одно - ни Горбачев, ни Шеварднадзе, ни весь тогдашний Кремль, ни Геншер, ни НАТО, ни госсекретарь Бейкер, проводя переговоры в феврале 1990- го по объединению Германии и вступлению в НАТО Восточной Германии, не имели НИКАКОГО ясного понятия, какие тектонические процессы пойдут по всей Европе, независимо ни от каких их договоров.
Тогдашние “кремлевские мечтатели” и вообразить не могли, до какой немыслимой степени, особенно во время Балканского кризиса, усилится желание Восточной Европы жить в совершенно новой реальности, обезопасить себя от повторения травмы повторного попадания в поле гравитации “сфер влияния” бывшего старшего брата, склонного к инцесту.
Такое ощущение, что Кремль этого всего тогда толком просто не осознавал.
Иначе кажется НЕВЕРОЯТНЫМ, что в документах 1990 года, подписанных тогда г-ном Горбачевым, не было ни единой конкретной формулировки этого “обещания НАТО”, никаких письменных и документальных гарантий, что таки да - НАТО обязуется давать от ворот поворот всем независимым странам, пожелавшим стать членами Альянса, только по-тому, что новая демократическая страна (как тогда казалось) может ощущать имперскую фантомную боль в области СССР и Варшавского Договора. Так и есть: ЗАКОН НЕ ПИСАН.
Впрочем, покойный г-н Шеварднадзе, министр иностранных дел, основной тогдашний переговорщик, потом вообще сказал, что ничего ужасного совершенно не видел в НАТО…
Так вот такой хотелось бы в связи с этим задать г-ну Познеру вопрос (если бы он так не спешил):
- Не кажется ли Вам невероятным, что распространение НАТО на восток в 1990 году настолько мало волновало советское руководство, что они даже не озаботились сколь-ко-нибудь вразумительной письменной формулировкой таких гарантий, сроков и других деталей этого обещания? Неужели так делаются дела в международной практике? Не выглядит ли это как просчет и некомпетентность тогдашнего руководства Кремля, у которого, что весьма понятно, не было никакого опыта решения таких, совершенно новых исторических задач, но не до такой же степени потери здравого смысла?
Какой профессиональный дипломат допустит УСТНОЕ соглашение по такому важнейшему вопросу? И теперь получается, что иных уж нет, а у доживших до наших дней переговаривавшихся тогда почтенных старцев, память уже не та, и вот Горбачев помнит, что что-такое, точно, кажется, обещали, и Мэтлок помнит, а Бейкер - не помнит, а Геншер что-то припоминал, но забыл, а у Шеварднадзе уже не спросишь… Так почему же не ЗАПИСАЛИ?
А если советские руководители этой ситуации “не могли себе даже представить” (в 1990 году Запад, думаю, тоже), то откуда этот в последнее время все сильнее разжигаемый гнев “поставленных Западом на колени” и “нарушенных обещаний”?
И почему, даже в том же 1997 году, Россия, уже (заметим!) став партнером НАТО и вступив Совет Альянса, не потребовала горбачевскую договоренность (тогда следы были горячее) никак на бумаге зафиксировать?
И ведь регулярно беседовали в Совете НАТО за круглым столом, и регулярно обменивались тогда стратегической информацией, о чем масса протоколов в свободном доступе, и проводили регулярные совместные российско- НАТОвские учения, такие имели место, кажется, в 2011 году, когда Россия была и при деньгах и в силе, и во всех международных организациях цивилизованного мира? Как же так?
Почему же случилось тогда, а по-настоящему обиделись десятилетия спустя?
Не связано ли, не дай Бог, с поиском удобного эмоционально-пропагандистского базиса для нео-советской экспансионистской доктрины?
Когда британского Премьера Гарольда Макмиллана однажды спросили, что будет опреде-лять курс его правительства, он ответил: “События, my dear, события”. А вот их-то с абсолютной точностью не может предугадать ни один политик.
Хороший вопрос задали в конце лекции из аудитории.
Девушка спросила: “Вот Вы тут призывали к общению, обмену, кооперации, а не будет ли это выглядеть одобрением «далекой от гуманности» политики РФ в Украине?”
Мэтр журналистики дал юной студентке красноречивый и неожиданно искренний совет, который я привожу здесь полностью, по аудиозаписи: “Forget about the humanitarian, and what is good or what is bad. Remember only one thing: what is in you interest?”
“Забудьте о том, что гуманно, забудьте о том, что добро, что зло. Помните только одно: в чем тут мой интерес”.
Вот такой замечательный урок журналистской этики.
У меня все.
(Впервые публиковалось в издании Business Courier, London)
Facebook post