Дартмутский диалог: первые шаги неформальной советско-американской дипломатии 1.
2013
ДАРТМУТСКИЙ ДИАЛОГ: ПЕРВЫЕ ШАГИ НЕФОРМАЛЬНОЙ СОВЕТСКО-АМЕРИКАНСКОЙ ДИПЛОМАТИИ
М.А. Московский
Кафедра новой и новейшей истории Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова Ломоносовский проспект, 27/4, Москва, Россия, 119991
В данной статье рассматриваются малоизвестные эпизоды неформального советско-американского Дартмутского диалога в эпоху «холодной войны». Анализируется потенциал данного канала обмена информацией и его роль в Карибском кризисе и подписании Договора о частичном запрете ядерных испытаний от 5 августа 1963 года.
Ключевые слова: СССР, США, неформальная дипломатия, Дартмутский диалог, Карибский кризис.
Проблемы современного мира настолько сложны и многоплановы, что ни одной стране не под силу решать их в одиночку. Единственным способом противостоять глобальным вызовам является совместная работа представителей различных государств. В годы «холодной войны» ситуация была иной: планета была идеологически и политически поделена на два блока, где главную роль играли две «сверхдержавы» - США и СССР. Казалось бы, двум участникам диалога было проще найти общее решение. Однако история показала, что даже перед лицом проблем мирового масштаба США и СССР не всегда могли договориться. Зачастую на пути к договоренности стояла стена недоверия, страхов, подозрений, непонимания. Идеология и пропаганда лишь усугубляли проблему - становилось все сложнее отличать действительные политические инициативы от лозунгов.
Немаловажную роль в преодолении разногласий и непонимания между этими странами в период «холодной войны» сыграла неформальная дипломатия. После подписания договора о культурном сотрудничестве в 1958 г. перед США и СССР открылся пусть и небольшой, но важный канал передачи информации. Ученые, спортсмены, писатели и деятели культуры смогли обмениваться мнениями по различным вопросам, которые влияли и на отношения двух государств. Одним из ярких примеров неформальной советско-американской дипломатии в период «холодный войны» был Дартмутский процесс.
В отечественной науке изучение неформальных советско-американских кон-таков, и Дартмутского диалога в частности, игравших важную, хотя может быть и незаметную роль в ключевых событиях советско-американских отношений, представлено в незначительной степени. Данная статья посвящена первым трем Дартмутским конференциям, проходившим в 1960-1962 гг. Нам они представляются важными, по меньшей мере, с двух точек зрения. Во-первых, это были действительно первые неформальные контакты, когда стороны начали «присматриваться» друг к другу. Во-вторых, наиболее значимая из них - третья встреча - совпала по времени с чрезвычайно важными международными событиями - Карибским кризисом, и впоследствии сыграла роль в подписании Московского договора о запрете ядерных испытаний в трех сферах.
Необходимость лучше понимать образ мыслей советского руководства давно осознавалась американскими политиками. В своей речи перед выпускниками одного из университетов США 12 июня 1959 г. Д. Эйзенхауэр сказал: «Мир сегодня не только тесен, но и очень сложен... Мы не должны избегать друг друга. Мы обязаны понимать другие народы» [3. С. 211]. Тогда же у президента Д. Эйзенхауэра и известного американского общественного деятеля Нормана Казинса родилась идея неформального экспертного советско-американского диалога, который позволил бы поддерживать контакты между двумя странами даже в период сильного «похолодания» официальных отношений [27. С. 1]. Аналогичные суждения высказывались и руководством Советского Союза. Так, на ХХ съезде КПСС в 1956 г. Анастас Микоян говорил о том, что «в СССР необходима всеобъемлющая оценка и глубокое изучение мира, так как страна серьезно отстает в анализе как капиталистического, так и некапиталистического развития» [37. С. 70]. Одной из причин такого отставания была скудость не только фактической информации о других странах, в том числе о Западе, но и предрассудки, непонимание и отсутствие каких-либо недипломатических контактов.
Дартмутский диалог (как он был позднее назван) ни в коем случае не задумывался как замена официальных отношений между США и СССР. Это очевидно даже ввиду отсутствия каких-либо полномочий у «неофициальных дипломатов». Неформальный диалог должен был, по выражению ветерана Дартмутских встреч Филипа Стюарта, находиться на пересечении официальной дипломатии и общественного мнения [32. С. 5] и служить в качестве важной связки «общественное мнение - неформальная дипломатия - официальная дипломатия». Таким образом, диалог задумывался как инструмент, способствующий более успешной работе дипломатов на официальном уровне.
Впервые предложение созвать неофициальную встречу наиболее известных и влиятельных общественный деяетелей США и СССР Норман Казинс озвучил во время своего выступления перед президиумом советского Комитета в защиту мира - формально неправительственной организации. Предложение было с одобрением встречено советской стороной [6. Л. 16], но понадобилось еще восемнадцать месяцев, прежде чем в университетском городке Дартмутского колледжа состоялась встреча, положившая начало советско-американскому неформальному диалогу.
Первые Дартмутские коференции проходили вдали от оживленных мест - в студенческом городке Дартмутского колледжа (США) в ноябре 1960 г.; в Крыму, в Нижней Ореанде, в мае 1961 г.; в Андовере, штат Массачусеттс, в конце октября 1962 г. Советская делегация на первых встречах включала общественных деятелей, которые были близки к политическим кругам. Возглавлял ее Александр Корнейчук, являвшийся не только популярным среди партийной элиты писателем, но и личным другом Н.С. Хрущева, членом Верховного совета СССР и Украины. Также среди советских участников был Виктор Чхиквадзе, директор Института государства и права АН СССР; Модест Рубинштейн, один из ведущих советских экономистов, сотрудник ИМЭМО АН СССР. Кроме того, в состав советской делегации входили знаменитые ученые, писатели и деятели культуры: композитор Ва-но Мурадели, писатель и редактор журнала «Юность» Борис Полевой, режиссер Сергей Юткевич.
Не менее представительными были и американские делегации. Среди участников - Уильям Бентон, бизнесмен и бывший сенатор; Норман Казинс, редактор популярного в США журнала Saturday Review, один из основателей «самой большой и самой влиятельной организации в США по ядерному разоружению» - SANE [26. С. ix]; Джордж Кеннан, дипломат и автор концепции «сдерживания коммунизма»; Ричард Легхорн, юрист, работавший на правительство США и на НАСА [12. С. 1-11] и другие.
Повестки первых трех конференций, хотя и различались по формулировкам, но в целом содержали одни и те же ключевые вопросы двусторонних отношений. Среди обсуждавшихся тем были такие, как роль США и СССР в экономическом развитии стран «третьего мира»; научные и культурные обмены между двумя государствами; контроль над вооружениями; роль граждан во внешней политике своих стран и прочее [10]. Несмотря на то, что среди участников по понятным причинам было множество разногласий, практически по всем вопросам они находили позиции, приемлемые для обеих сторон [34]. Многие проблемы не просто признавались актуальными обеими сторонами, участники конференции также предлагали и обсуждали возможные решения этих проблем.
На всех первых встречах горячо обсуждался вопрос разоружения. Следует сказать, что параллельно шел так называемый Женевский процесс - официальные встречи экспертов в области ядерного оружия и разоружения, одной из целей которого была выработка условий договора о запрещении испытаний ядерного оружия. С 1962 г. этот процесс проходил в рамках Комитета 18 стран - одного из органов ООН. Женевские переговоры, по признанию некоторых участников, отличались «банальным отсутствием доверия», что рушило все попытки договориться [36. С. 25]. Они часто прерывались на длительные сроки. Однако, несмотря на то, что попытки найти решение наиболее острых проблем, связанных с ядерным оружием, велись к тому времени уже на протяжении примерно пяти лет, никакого прогресса на переговорах практически не наблюдалось [4. С. 392]. Одним из главных препятствий на пути к достижению договоренности был вопрос об инспекциях, фиксирующих подземные испытания ядерного оружия. Советский Союз категорически на них не соглашался.
Вполне естественно, что данный вопрос возник и на Дартмутских встречах. Советские участники противились идее инспекций, называя их вмешательством во внутренние дела государства [35. C. 2]. Однако в итоге диалога обе стороны пришли к важному выводу: сутью проблемы инспекций являлся не юридический аспект (вмешательство в дела суверенного государства), а вопрос доверия. В СССР существовали острые опасения, что инспекции могут быть прикрытием для шпионажа. Поэтому участники Дартмутских встреч сделали логическое заключение: контроль и инспекции необходимы, но вводить их нужно постепенно, соответственно росту доверия между странами [35. C. 2].
Безусловно, участникам первых встреч было сложно выработать решения проблем, над которыми официальная дипломатия работала не один год, но у них и не было такой задачи. Более важен тот факт, что не лишенный пропаганды, но все же более объективный диалог, чем простой обмен заученными лозунгами, позволил за две первые встречи построить между участниками доверительные отношения. Более того, Дартмутские встречи нашли поддержку в высшем руководстве обеих стран, что стало особенно очевидно на третьей Дартмутской встрече, проходившей в Андовере, штат Массачусеттс, 21-го - 27-го октября 1962 г. Главным отличительным свойством, придавшим этой встрече особенное напряжение и драматизм, был Карибский кризис, разразившийся буквально в те же дни.
На следующий день после открытия третьей Дартмутской конференции, 22 октября, участники оказались перед экраном телевизора. Президент Дж. Кеннеди говорил о том, что Советский Союз разместил на Кубе ядерные ракеты, способные достичь США за считанные минуты, и заявлял о начале блокады острова [13. C. 14]. Естественно, у участников встречи сразу же встал вопрос о целесообразности ее продолжения. После того, как обе стороны выразили на это согласие и советская делегация получила одобрение от советского посольства в США, диалог продолжился [30. C. 15]. Именно эта встреча, проходившая, пожалуй, в наиболее опасный момент ХХ века, продемонстрировала значительный практический потенциал Дартмутских встреч.
Уже на следующий день после выступления президента по телевидению совет американского Комитета за разумную ядерную политику SANE, членом которого был и Н. Казинс, направил письмо в администрацию США с предложением рассмотреть возможность «обмена» американских ракет в Турции на советские ракеты на Кубе [26. C. 80]. В этот же день министр юстиции Роберт Кеннеди встретился с Георгием Большаковым, выполнявшим роль неофициального посредника между Кремлем и Белым домом, сказав ему, что ради урегулирования кризиса политическим путем США готовы убрать свои ракеты из Турции, если СССР демонтирует свои ракеты на Кубе [7. C. 372]. Это предложение, одним из источников которого был SANE, позднее сыграет важную роль в разрешении Карибского кризиса.
Однако на тот момент Н.С. Хрущев еще был уверен, что ракеты на Кубе сохранить удастся, поэтому он предлагал свой вариант решения вопроса. 24 октября в Москве он встретился с американским бизнесменом Уильямом Э. Ноксом, президентом компании «Вестингауз». У. Нокс не был особенно близок к политике, однако «Хрущев искал какого-нибудь влиятельного американца, чтобы передать свое сообщение» [7. С. 381]. Суть его сообщения заключалась в том, что ему и Кеннеди было необходимо встретиться лично. Интересно, что советские участники Дартмутской конференции настаивали именно на таком решении кризиса - на встрече в верхах [42. С. 51]. Созвучность предложений советской стороны на Дартмутской конференции официальной позиции Москвы не является совпадением. Юрий Жуков, зарубежный редактор газеты «Правда», присутствовавший на конференции, все те дни был на связи с Москвой и докладывал о происходящем на встрече [33].
Однако американские участники Дартмутской встречи не поддержали предложение советской делегации о встрече в верхах (очевидно, от нее отказались и в Белом доме). Также 24 октября, в среду, американская делегация предложила свой вариант выхода из кризиса, который содержал два основных положения: во-первых, предлагалось объявить десятидневный мораторий на приказы Дж. Кеннеди о перехвате советских судов и на плавание советских военных судов в районе Кубы; во-вторых, предлагалось оперативное назначение Генеральной Ассамблеей ООН комиссии, которая расследовала бы все факты - военные, юридические и политические - и которая бы сделала рекомендации по быстрому и эффективному разрешению ситуации [28].
Интересно, что эти предложения практически полностью совпадали с предложениями по урегулированию кризиса У Тана, генерального секретаря ООН, которые он озвучил в обращении к Дж. Кеннеди и Н.С. Хрущеву также в среду 24 октября. В них также содержалось предложение прекратить какие-либо военные поставки советскими кораблями на Кубу и приостановить карантинные меры США. Ввести эти меры предлагалось на 2-3 недели, чтобы участники конфликта с привлечением нейтральных сторон могли найти выход из сложившей ситуации [40. С. 740]. Оба документа были написаны независимо друг от друга. Обращение У Тана было озвучено уже во второй половине дня, через несколько часов после введения блокады острова [9. С. 266], поэтому очевидно, что американская дарт-мутская делегация не могла быть заранее с ним ознакомлена. Эти предложения в принципе не стали основой разрешения кризиса, однако были важным звеном в цепи поиска выхода из ситуации.
В тот же день, когда У Тан обратился к советскому и американскому лидерам, а американская делегация на Дартмутской встрече сделала свои предложения, к диалогу в Андовере присоединился представитель Ватикана, отец Феликс Мор-лион (Отец Феликс Морлион, президент Международного университета социальных исследований в Риме, ведущий доминиканский богослов, пытался наладить неофициальный диалог с советским руководством для того, чтобы попробовать повлиять на освобождение некоторых священников из советских тюрем. В своих мемуарах Н. Казинс пишет об освобождении нескольких высокопоставленных священников, амнистированных в СССР в результате его встреч с Н.С. Хрущевым. - М.М.). Технически он не мог принять участия в дискуссиях, так как встречи были сугубо двусторонние, но Н. Казинс, его давний друг, позволил ему выступить на одном из пленарных заседаний.
Оказавшись на советско-американской встрече в такой непростой момент, отец Морлион спросил участников встречи, будет ли им и их руководству интересно мнение Папы Римского относительно сложившейся вокруг Кубы ситуации. Участники ответили положительно, после чего отец Морлион позвонил в Ватикан. После разговора с Папой Римским отец Морлион сообщил, что обращение Папы к лидерам США и СССР содержало следующие положения: отзыв всех идущих на Кубу советских военных кораблей и снятие блокады острова. Кроме того, Папа призвал советских и американских лидеров к моральной ответственности, заявив, что Карибский кризис - это не вопрос отношений США и СССР, но вопрос всей планеты.
Обе делегации донесли предложения Папы Римского до своих правительств. Норман Казинс лично говорил с Теодором Соренсеном, специальным советником и спичрайтером Дж. Кеннеди. Т. Соренсен перезвонил ему после разговора с президентом и сказал, что президент приветствует и ценит предложения Папы, но они не решают главной проблемы - уже размещенных на Кубе советских ракет. Соренсен попросил Казинса передать через отца Морлиона пожелание президента в публичном заявлении Папы не упоминать его предложений о снятии блокады [33].
Чуть позже в этот же день один из советских участников (в своих мемуарах Н. Казинс не называет его имени, вероятно, это был Ю.А. Жуков) связался с Москвой и после разговора сообщил американским делегатам, что предложения Папы полностью приемлемы для Н.С. Хрущева и он готов пойти на урегулирование кризиса по предложенному Папой сценарию [30. С 22]. Но это уже не имело значения, так как Дж. Кеннеди отверг этот сценарий. На следующий день обращение Папы было размещено на первых полосах всех газет мира, в том числе в СССР. Какие-либо предложения по урегулированию сложившегося кризиса, кроме призыва к моральной ответственности, в нем отсутствовали. Причиной тому, очевидно, была просьба президента США.
Продолжение следует
https://cyberleninka.ru/article/n/dartmutskiy-dialog-pervye-shagi-neformalnoy-sovetsko-amerikanskoy-diplomatii