Утро в фейсбуке началось с могильной фотографии и до боли знакомой фамилии
Анна Кириленко
Утро в фейсбуке началось с могильной фотографии и до боли знакомой фамилии - скорбные сообщения старинных одноклассников о смерти Субботы Лидии Владимировны. И громкие слова о том, каким прекрасным человеком она была.
Говорят, о мертвых либо хорошо, либо ничего. Но у этого выражения есть неудобное продолжение - ничего, кроме правды. И эта правда меня задушит, если не выльется наружу.
Я мечтала быть врачом. С раннего детства. Мечтала страстно и стремилась к этому всем своим существом. В престижной 117 школе я оказалась по воле мамы, которая, конечно, отдала меня туда из самых лучших побуждений. Плюс, мы узнали, что в этой школе работает легендарная "химичка", которая готовит к поступления в мед. И я ею бредила...
Первое знакомство с Лидией Владимировной было очень волнительным. Она казалась мне ангелом - голос мягкий, волосы светлые, устремленные в небесную высь, длинная металлическая указка, как перст Божий... пока она этой указкой не стала бить перед моим носом по парте, успокаивая мальчиков в конце класса...
Дело было в девяностых, денег у нас не было от слова совсем. А чтоб подготовиться к поступлению в институт или просто иметь пятерку по химии, с Лидией Владимировной нужно было заниматься дополнительно за деньги. К Субботе пошел договариваться мой предприимчивый папа. Поскольку платить было нечем, он отдал себя в рабство, целый год выполняя работу по ремонту в квартире моего божества. У Лидии Владимировны не было мужа, а мужская помощь в быту была ей необходима. На том и сошлись.
Целый год я жила в химическом раю, занималась дополнительно, была у ЛВ любимицей, побеждала на олимпиадах, ходила с ней в театр...
У Субботы был вспыльчивый характер. В одно мгновение из милого ангела она превращалась в орущего монстра со страшными выпученными глазами. То, что лилось из ее горящего рта в те моменты, никак не увязывалось с профессией педагога. Детей она называла дармоедами, свиньями и прочими прекрасными эпитетами. Однажды эти эпитеты настигли и моего папу. Не знаю, что там произошло, но орала она на него как умалишённая. С тех пор папа ушел из рабочего рабства Лидии Владимировны, а она, в отместку, перестала заниматься со мной дополнительно.
Сказать, что я страдала - ничего не сказать. Я никак не могла понять, за что она меня так возненавидела. Вообще, она ненавидела детей в принципе. Любила она только тех, кто занимался дополнительно за деньги. Остальные выгребали на уроках по полной.
В десятом классе у нас появилась возможность платить ей за дополнительные уроки. Когда я подошла к ней с этой новостью, я была послана куда подальше. А ведь она знала о моей мечте поступить в мединститут. Знала, как мне нужна ее помощь.
Я стала изо всех сил учить химию сама. В том же десятом классе я сама подготовилась к олимпиаде и обошла тех, кого готовила сама Суббота. Этого она мне простить не могла. Она стала унижать меня при моих одноклассниках, орать, что я липовая отличница и в, конце-концов, поставила мне тематическую тройку. А я шла на медаль...я должна была поступить своими силами в мед...
Я терпела издевательства этого монстра до февраля десятого класса. После очередного скандала, когда Лидия Владимировна, смакуя каждое зверское слово, макала меня мордой в грязь, я не выдержала. Я прибежала на работу к маме и рыдала навзрыд.
Мама на тот момент работала в только что созданной частной школе. Она была с художественным уклоном. Школа Костанди. Рыдающую, меня увидел директор этой школы. Не раздумывая, он сказал маме: "Надя, такой ребенок не должен страдать. Завтра же переводи ее в нашу школу. Бесплатно!"
Эта фраза изменила мою жизнь навсегда.
Я покину 117 школу, рассталась с мечтой о мединституте, всем сердцем возненавидела химию и мою Субботу. В конце учебного года, когда я пришла в школу за документами, я встретила ее в коридоре. "Что, сломалась? Не выдержала? Сбежала? Что, думала, что я тебе медаль испорчу?" - это были последние в моей жизни слова, которые я слышала от Лидии Владимировны. В последний раз я почувствовала себя униженной и слабой.
С тех пор я больше никому не позволяла себя так унижать. Я благодарна этому монстру за то, что изменила мою жизнь, что воспитала стойкость, что сломала - иначе я бы не стала той, кем есть сейчас.
Если я позволяю себе иногда вспылить со своими учениками, я тут же вижу лицо Субботы - страшное, с выпученными глазами и волосами, стремящимися в небесную высь. И останавливаюсь. Никогда не позволю себе стать такой же.
Спите спокойно, Лидия Владимировна. Спасибо Вам за все.
Facebook post