Судьба полководца. Никита Хрущев против маршала Жукова
Первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев многим был обязан маршалу Георгию Жукову. В июне 1953 года маршал сыграл важную роль в аресте Лаврентия Берии.
Устранение Берии позволило Никите Сергеевичу резко усилить свою роль в руководстве страны. На первых порах после смерти Сталина лидировал Георгий Маленков.
Он возглавил Совет министров СССР, председательствовал на заседаниях Президиума ЦК КПСС. Но уже в сентябре 1953 года Хрущев стал первым секретарем ЦК КПСС и оттеснил Маленкова.
В июне 1957 года “старая гвардия” - Молотов, Маленков и Каганович потребовали на заседании Президиума ЦК рассмотреть вопрос о Хрущеве и освободить его от должности первого секретаря ЦК КПСС. Большинством голосов это предложение было принято.
Тогда поднялся Жуков, являвшийся кандидатом в члены Президиума ЦК. Он заявил - если будет смещен Хрущев, армия такое решение не поддержит.
Растерявшиеся члены Президиума ЦК спросили Жукова не собирается ли он пустить в ход танки, говорят, что они движутся к Москве. Жуков на это ответил:
“Танки не могут сдвинуться с места без моего приказа”.
Эту фразу запомнил и Хрущев. Если бы маршал был более искушенным в политике, его ответ прозвучал бы иначе: без решения ЦК танки не сдвинутся с места.
Он должен был понимать, что руководители КПСС, партийный аппарат не потерпят никого, кто будет угрожать их власти, в том числе Жукова. Однако в то время Жуков спасал Хрущева. Он отдал приказ ВВС выделить самолеты для срочной доставки в Москву членов ЦК. Многие прибыли в тот же день. Их встречали сторонники Хрущева, знакомили с ситуацией в Кремле.
Опубликован стенографический отчет июньского 1957 года Пленума ЦК КПСС. Жуков выступил первым после доклада Суслова, и это свою роль сыграло. С кем армия - у того сила.
Министр обороны ставил в вину Молотову, Маленкову и Кагановичу, что они выступили против награждения Никиты Сергеевича второй звездой Героя и выразили сомнение в реальности лозунга Хрущева - догнать и перегнать Америку по производству мяса и молока. Конечно, Жуков их обвинил в причастности к репрессиям.
При этом маршал знал, что Хрущев не меньше их повинен в терроре.
Вскоре после этого пленума Жуков без санкции ЦК принял решение организовать школу диверсантов в 2,5 тысячи курсантов. В дальнейшем, на базе школы планировалось создать дивизию спецназа. Об организации школы знали только три человека - Жуков, начальник главного разведуправления Штеменко и начальник школы, генерал Мамсуров.
В ЦК о школе диверсантов узнали от Мамсурова. Доложили Хрущеву. Никита Сергеевич заволновался. Зачем Жукову нужна школа диверсантов? Что он задумал? Не собирается ли он выступить в роли Наполеона?
Впоследствии на Пленуме ЦК, который рассматривал вопрос о министре обороны, Никита Сергеевич говорил: “Еще в октябре 1954 года маршал Малиновский предупреждал: надо внимательно следить за Жуковым - “растущим Бонапартом”, опасным человеком, которого никто и ничего не остановит.
Факты свидетельствуют - школа диверсантов, созданная министром обороны, подтолкнула Хрущева к тому, чтобы поскорее избавиться от Жукова.
Конец сентября 1957 года... Крейсер “Куйбышев” стоял на рейде Севастополя. Сигнальщики приняли приказ: командиру корабля срочно прибыть к командующему флотом. Капитан 1-го ранга Владимир Михайлин отправился в штаб Черноморского флота. Адмирал Касатонов уже ждал его. Сразу задал вопрос:
- В каком состоянии находится корабль, готов ли он выполнить ответственное задание?
- Готов, - ответил командир крейсера.
На следующий день на “Куйбышев” прибыла комиссия Главного штаба ВМФ во главе с заместителем Главнокомандующего военно-морским флотом адмиралом Головко. Проверка велась долго и придирчиво. Заглядывали во все уголки огромного корабельного хозяйства, беседовали с моряками. Наконец, адмирал Головко собрал офицеров.
Подвел итоги проверки и сообщил: “Куйбышев” возьмет на борт министра обороны маршала Жукова, который направляется с дружественным визитом в Югославию и Албанию.
Министра на флоте, да и в армии не очень любили, потому что крепко боялись.
Во время инспектирования Северного и Балтийского флотов он проявил жестокость и беспощадность по отношению ко многим людям. Жуков лично разжаловал и уволил 273 офицера. Так что моряков не очень обрадовала предстоящая встреча с маршалом.
5 октября 1957 года в 15 часов “Куйбышев”, подняв штандарт министра обороны, в сопровождении двух эсминцев покинул Севастополь, взяв курс к берегам Югославии.
Георгий Константинович впервые в своей жизни отправился в морское путешествие. Министр интересовался жизнью и бытом моряков, порядками на флоте. Многое из того что увидел, было в новинку.
Югославский порт Задар. Крейсер дал 21 залп из своих орудий, в ответ - салют югославских береговых батарей в честь советского министра обороны.
Покидая корабль, Жуков сказал Михайлину: “Я схожу, а вы идете в Сплит, затем пойдем в Албанию”.
Маршал спустился по трапу в катер, помахав на прощание рукой. Неожиданно командир крейсера получил по радио приказ Главного штаба ВМФ - следовать обратно в Севастополь.
А теперь перенесемся в Москву. Когда было получено сообщение, что крейсер с Жуковым на борту вышел из Севастополя, Хрущев распорядился немедленно созвать внеочередное заседание Президиума ЦК. Слово для сообщения было предоставлено начальнику Главного политического управления армии и флота генерал-полковнику А.С.Желтову.
Выбор докладчика был не случайным. Желтов уже давно жаловался на министра в ЦК КПСС. Обвинял его в непартийном поведении, в пренебрежении к политической работе и в других грехах. На заседание Президиума ЦК, которое началось через 2 часа после выхода крейсера “Куйбышев” в море, пригласили маршалов Малиновского и Конева.
После того как Желтов доложил, Хрущев спросил у Конева: “Ваше мнение?”. Тот ответил осторожно: “Желтов сводит с Жуковым счеты”. Хрущев спросил мнение Малиновского. Он выразил согласие с Коневым.
Затем выступили члены Президиума ЦК Суслов, Козлов, Брежнев и другие. Они полностью поддержали Желтова и добавили черной краски в политический портрет маршала Жукова, не оправдавшего надежд и доверия партии на высоком посту министра обороны. К концу заседания, поняв, куда ветер дует, изменили свое мнение Конев и Малиновский.
Президиум ЦК принял решение провести в округах, на флотах, в гарнизонах собрания партийного актива, на которых подвергнуть критике всю деятельность министра обороны.
Собрание партактива Министерства обороны и Московского гарнизона было созвано в Кремле. Докладчиком на нем выступил все тот же Желтов. Вслед за ним выступил с речью первый секретарь ЦК КПСС. Речь Хрущева заняла вдвое больше времени, чем доклад начальника ГлавПУРа.
На следующий день после возвращения “Куйбышева” в Севастополь командира крейсера и его заместителя по политчасти вызвали на собрание партийного актива в Дом офицеров флота. Здесь их встретил начальник этого дома И.Верба. Он был перепуган.
- Владимир Васильевич, - сказал Верба, обращаясь к Михайлину, все фойе было в фотографиях Жукова на крейсере “Куйбышев”, а приехал на собрание первый секретарь ЦК Компартии Украины Кириченко и приказал: “Убрать и немедленно”. Что случилось?
- Ничего не случилось, - не совсем уверенно ответил Михайлин.
Но уже было, ясно, случилось что-то важное.
Собрание партактива было посвящено постановлению ЦК КПСС. Докладчик - первый секретарь ЦК Компартии Украины А.Кириченко говорил о недостатках партийно-политической работы в армии и на флоте.
Он высказал замечания в адрес Жукова, при этом не назвав его должность. Обсуждение прошло довольно спокойно. Выступления были сдержанными. Жуков все еще оставался министром обороны, и страх перед ним пока еще довлел над всеми.
На крейсере “Куйбышев” был оборудован узел связи министра обороны, а с его уходом связь прервалась. Жуков оказался за рубежом, по сути, в изоляции. Начальник главного разведывательного управления Штеменко был чуть ли не единственным человеком, который сохранил верность маршалу.
Он по своим каналам послал Жукову краткое сообщение о том, что происходит в Москве. За это вскоре был снят со своего поста. Жуков же немедленно вылетел на родину.
27 октября 1957 года “Красная звезда” поместила сообщение, занявшее несколько строк, о возвращении министра обороны в Москву. На аэродроме Жукова встречали его заместители, главкомы родов войск. Ему сразу же сообщили, что его ждут в Кремле, где проходит заседание Президиума ЦК.
- Прямо сейчас ехать? - спросил Жуков.
- Да, прямо сейчас, - ответил ему находившийся на аэродроме работник аппарата ЦК Чернуха.
Когда Жуков вошел в зал, где проходило заседание Президиума ЦК, он увидел, что встречавшие его военачальники уже здесь.
Хрущев предложил доложить об итогах поездки, но это была пустая формальность. Затем первый секретарь ЦК, обращаясь к маршалу сообщил, что за время его отсутствия произошли важные события.
Прошло собрание партийно-политического актива Министерства обороны. О его итогах сообщит товарищ Суслов. Затем выступили Козлов, Брежнев, Микоян, Игнатов, Фурцева и другие.
Все сказанное ими можно в итоге свести к одному: зазнался Жуков, недооценивает партийно-политическую работу в вооруженных силах, насаждает культ своей личности в армии.
Итоги обсуждения подвел Хрущев. Он предложил освободить Жукова от обязанностей министра обороны и на этот пост назначить маршала Малиновского. Провести Пленум ЦК, на котором обсудить деятельность министра обороны. На заседании Президиума ЦК присутствовало 15 военачальников, которые в основном слушали и молчали.
90 страниц стенограммы октябрьского Пленума ЦК КПСС свидетельствуют о том, что на этом пленуме Жуков оказался в полном одиночестве, никто не сказал доброго слова о его деятельности на посту министра обороны СССР.
Пленум ЦК КПСС проходил 28-29 октября 1957 года. Его повестка дня звучала так: “Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте” - докладчик М.Суслов. Пленум сильно походил на суд над маршалом, а доклад Суслова - на чтение обвинительного заключения.
Основные пункты обвинений в адрес Жукова были следующие:
1. Пытался предельно ограничить деятельность и влияние партийных организаций и политорганов, военных советов. Стремился ликвидировать партийно-правительственное руководство вооруженными силами.
2. Запретил коммунистам армии и флота обращаться в ЦК КПСС. За критику недостатков, коммунисты в армии и на флоте преследовались, вплоть до увольнения из вооруженных сил.
3. Третировал ГлавПУР, запретил ему информировать ЦК о состоянии и деятельности войск.
4. Поощрял создание культа своей личности, возвеличивал собственную роль и умалял роль партии в достижении победы в войне.
5. Проявлял склонность к авантюризму.
6. Насаждал голое администрирование, груб к подчиненным, игнорировал метод убеждения.
Суслов обвинил Жукова в избиении военных кадров. Он процитировал жуковские распоряжения: “Снять, списать, уволить, выгнать, содрать лампасы, содрать погоны”, “привыкли болтать, потеряли всякий нюх, как старые коты”.
Министр потерял всякое чувство скромности. Распорядился купить и выставить в Центральном музее Советской Армии картину. На ней на фоне горящего Берлина и Бранденбургских ворот вздыбленный конь топчет знамена побежденных врагов. А на коне - Жуков. Картина очень похожа на известную икону “Георгий Победоносец” ехидно заметил Суслов.
И в докладе и в ряде выступлений Жуков был обвинен в бонапартизме, в стремлении к неограниченной власти. И тут опять фигурировала школа диверсантов и ее формирование в тайне от ЦК КПСС. Почему в тайне?
По-видимому, для того, чтобы использовать, когда он сочтет нужным против ЦК. Хотя Суслов прямо не сказал, но довольно прозрачно намекнул, что Жуков готовился совершить государственный переворот.
Об этой школе должны были знать только три человека -Жуков, Штеменко и генерал Мамсуров, начальник этой школы. Но Мамсуров, как коммунист, счел нужным информировать ЦК об этом незаконном действии министра. Вот почему потребовалось так спешно снимать Жукова. Маршала заподозрили в подготовке государственного переворота. Школа спецназа в подмосковных лесах - это внушительная сила, с которой можно и Кремль захватить.
Первый секретарь ЦК Хрущев в своем выступлении на Пленуме сообщил, что его неоднократно предупреждали, что надо внимательно следить за Жуковым который вообразил себя Наполеоном и замашки у него соответствующие. Ни с кем не считается.
Хрущев прямо заявил на Пленуме: “Жуков сформировал отряд спецназначения, который он мог использовать для свержения любого не устраивающего его руководства. Не случайно Жуков возвратил Штеменко в разведывательное управление. Очевидно, Штеменко нужен был ему для темных дел.
Неизвестно зачем было собирать этих диверсантов без ведома ЦК. Разве это мыслимое дело? И это делает министр обороны с его характером. Ведь у Берии тоже была диверсионная группа и перед тем как его арестовали, Берия вызвал головорезов, они были в Москве, и если бы не разоблачили его, то неизвестно, чьи головы полетели бы”.
В обсуждении доклада Суслова приняли участие 27 человек, в том числе известные военачальники Конев, Малиновский, Рокоссовский, Бирюзов, Батов и другие. Надо отметить, что маршалы были обижены на Жукова и считали, что лавры победителя надо делить более справедливо и не отдавать их только Георгию Константиновичу.
Особенно обижен был маршал Сергей Бирюзов. Министр ему как-то сказал: “Кто ты такой? Кто тебя знает? Я с тебя маршальские погоны сниму”. А ведь Бирюзов занимал пост начальника Генерального штаба.
Вот несколько выдержек из выступлений на Пленуме.
Брежнев: “По сути у нас в стране было две власти: одна - это государственная, партийная, а другая - это власть в армии и на флоте министра обороны, не терпящего никакого вмешательства”.
Маршал Соколовский: “Я присоединяюсь к решению ЦК о снятии Жукова с поста министра обороны и вся армия поддержит это решение Жуков прибрал армию к рукам, чтобы через нее воздействовать на руководство партии, чтобы делали все по его, Жукова, желанию”.
Маршал Рокоссовский: “Жуков проводил неправильную линию. А ведь еще в 1946 году, когда его сняли с поста главкома сухопутных войск и заместителя министра, он признался в зазнайстве, тщеславии, честолюбии и обещал исправить ошибки”.
Маршал Конев: “Речь не идет об отдельных просчетах Жукова, а о целой системе ошибок, свидетельствующих о том, что он рассматривал вооруженные силы как свою вотчину”.
После того как проголосовали члены ЦК, Хрущев обратился к приглашенным на Пленум командующим округами, армиями, флотами, членам военных советов, не входивших в состав ЦК
- Спросим и ваше мнение. Кто за то, чтобы вывести товарища Жукова из Президиума ЦК и из Центрального комитета? Прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Нет. Кто воздержался? Нет. Принято единогласно.
Претендовал ли Жуков на роль главы Советского государства? На момент, когда его отправили в отставку, еще нет.
Но не исключено, что он вынашивал такие планы на будущее - считает ряд историков на Западе, да и в России. И, думается, для этого есть веские основания. Такую возможность исключить нельзя, но и подтвердить подобное предположение трудно. Маршал стремился подчинить своему контролю не только армию, но и другие силовые структуры.
Например, он поручил Генштабу составить докладную записку в ЦК о том, чтобы пограничные войска подчинить министерству обороны. А ведь это особая служба, у которой специфические задачи.
Жуков был успешным полководцем, но политиком оказался слабым. Он не понимал, что его судьба была предрешена сразу же после разгрома с его деятельным участием, группы Молотова, Маленкова-Кагановича.
И совершенно независимо от того, собирался ли маршал или нет устраивать военный переворот Хрущев и его соратники по Президиуму ЦК испугались Жукова, поняли, что если он вдруг станет на сторону новой “антипартийной группы” или сам захочет двинуть танки на Кремль, то им не устоять. Хотя какая-либо политическая программа у Георгия Константиновича отсутствовала, воли ему было не занимать, властолюбия - тоже. Хрущев видел в Жукове политического конкурента и поспешил избавиться от него.
Уволенный в отставку маршал, находился под неусыпным контролем. По указанию партийного руководства КГБ СССР установил тщательный надзор над бывшим министром обороны.
В архивах сохранились донесения председателя КГБ Шелепина и сменившего его Семичастного на имя Хрущева. В них излагаются “крамольные” высказывания маршала, которых тот допускал в частных беседах - выражал недовольство своим положением, критиковал Хрущева.
Президиум ЦК обсудил докладную записку КГБ и поручил Брежневу, Швернику и Сердюку вызвать в ЦК Жукова для предупредительной беседы. На следующий день председатель КГБ Семичастный доложил Хрущеву, что сказал маршал своей жене по поводу этой беседы - их разговор был записан подслушивающей аппаратурой, установленной в квартире и на даче маршала.
При Брежневе ограничения по отношению к Жукову были смягчены. Были изданы воспоминания маршала, хотя они подверглись жесткой цензуре.
Брежнев стремился использовать полководца, чтобы возвеличить собственную персону. “Добро” на выход мемуаров маршала было дано, когда Жуков согласился включить в книгу фразу: “Во время пребывания в 18-й армии я хотел побеседовать с начальником политотдела Брежневым, но он был на “Малой Земле”.
В нынешней путинской РФ настоящий “бум”, связанный с именем Жукова. Выходят книги, фильмы, телепередачи, посвященные полководцу.
Однако зачастую там мало что есть от настоящего Жукова.
Он всячески идеализируется. Некоторые авторы объявили его самым великим полководцем всех времен и народов. Правда, существует и другая точка зрения. И не только среди историков на Западе, но и в самой России. Так, писатель-ветеран Отечественной войны Борис Васильев считает, что маршал Константин Рокоссовский как полководец выше Жукова. Проведенная им на территории Белоруссии операция “Багратион” подлинный образец военного искусства, умелой стратегии и тактики.
Известный российский историк Борис Соколов. В своей книге “Неизвестный Жуков: портрет без ретуши” (Минск, изд-во “Родиола-плюс”, 2000) Он пишет: “Жуков мог стать полководцем только в одной армии мира - в Красной Армии, где провозглашалось: “мы за ценой не постоим”.
И только для этой армии он был идеальным полководцем. Он обладал железной волей и это качество помогло ему стать самым выдающимся из советских маршалов.