радио "Шансон"
Что есть такое радио «Шансон», я, конечно, знала. В поле у нас, например, у водителей бывают записи такого рода, а раньше таксисты очень любили: сядешь, бывалоча, а там «…Владимирский Централ, ветер северный…». Или вот родственник как-то подвозил на дачу - вдруг оказался преданным поклонником этого жанра; думала, не доеду - или сама рехнусь, или его по дороге в лесочке пришибу, а таким приличным мужиком всегда казался.
А как-то поехали мы с Петечкой и Лялькой на Лялькину малую родину. Летом, в пятницу после работы. Что творится в эти часы в Москве - не надо, наверное, рассказывать. Часа два с половиной мы упрямо двигались к трассе, и наконец, выехали, и Петечка, как застоявшийся конь, утопил в пол педаль газа. И настроение у нас резко улучшилось, и мы принялись щебетать о том-о сём, и щебетали мы так примерно с час, а потом Лялька посреди фразы вдруг закричала нечеловеческим голосом, залезла по пояс в сумочку и самозабвенно зарыдала. Перепуганный Петечка остановился, и выяснилось, что Лялька забыла ключи от малой родины. Ну, мы с Петечкой люди взрослые, незлые; Петечка рулит, глазами «крючок» ищет, Ляльку дуэтом успокаиваем - мол, не реви, дура, и на старуху бывает проруха, не реви ты только, ради Бога, поворачиваем уже!!!
Поняв, что убивать её, вроде, не собираются, Лялька посидела пару минут молча, подумала и повела себя, как истинная женщина.
- Это всё из-за тебя! - обвиняющим тоном заявила она Петечке. - Ты зачем меня спрашивал о какой-то фигне, когда я собиралась?! Вот я ключи и забыла, и это ты виноват!
Петечка, зайчик, только головой покрутил.
Пока мы съездили за ключами, пока выбирались по пробкам опять на трассу, прошло еще часа три. Начался дождь. Часа два мы мужественно терпели, а потом как-то дружно с Лялькой вырубились.
Проснулась я от того, что кто-то негромко звал меня по имени, но почему-то Коленькой: « Коля, Коля, Коленька…». Вокруг было ужасно темно, лило так, словно сверху обрушилось море, по обе стороны непрерывно лупили молнии, гремело, полыхало, а впереди в кромешной тьме очень медленно двигался поток тусклых красных огоньков. Нестерпимый ледяной свет молний то и дело выхватывал из мрака Петечкин черный силуэт, Лялька неподвижно застыла на пассажирском месте, привалившись к окну, и это всё было очень, очень страшно.
Как-то сразу стало понятно, что - ой, сходили за хлебушком; похоже, мы все умерли, разбились, одно хорошо - все произошло, когда я спала. Надо было как-то свыкнуться с этой мыслью, и еще я сильно удивлялась, что в пресловутом Тоннеле мы по-прежнему едем на машине. Потом догадалась, что которые в результате ДТП, наверное, имеют право продолжить движение в Тоннеле на личном авто.
В полнейшей прострации я тихо сидела на заднем сиденье и слушала негромко льющуюся в салон ужасную историю про Коленьку, которого подставили какие-то гады, ни за что бедолага попал в тюрьму, а дома мама больная. Очень она за Коленьку переживала, так переживала, что померла. И в тот самый момент, как маменька дома отошла в лучший мир, Коленьку-то в камере порешили, ножиком. И напоследок слышал он мамин голос, как ласково она его зовёт: «Коля, Коля, Коленька…». Ну, то есть, очень такая песня… душевная, лучше для Тоннеля и не придумаешь.
- Петечка, - робко позвала я. - Петечка… мы умерли, да?..
Петечка вздрогнул от неожиданности:
- Типун тебе на язык! - и нервно захихикал.
Значит, есть шанс, поняла я.
- Петечка, а что это за странные такие песни ты слушаешь? Это ж жуть какая! Коленька какой-то… я решила, что, пока я спала, мы все того… Давай, Петечка, ты другую музыку поставишь, а?..
- Ты понимаешь, - негромко и как-то очень рассудительно сказал Петечка.- Я засыпаю совсем, остановиться здесь нельзя, слева обрыв и все развезло, а времени-то уже два ночи. А тут такой песняк на «Шансоне», что меня вот прям винтом закручивает от ненависти, и сон как рукой снимает.
- То есть, мы точно все живы, ты уверен? - на всякий случай ещё раз уточнила я, успокоенная этой домашней Петечкиной интонацией.
- Да живы, конечно, чего это тебя переклинило-то так? - удивился Петечка, и в подтверждение его слов совсем рядом лупанула в землю толстенная бело-синяя молния, и громыхнуло так убедительно и страшно, что мы хором сказали с Петечкой несколько подобающих случаю слов.
Чрезвычайно довольная отсрочкой, я смирилась с блатной романтикой. Мы с Петечкой прослушали ещё несколько песен, особенно тронула нас история несчастной любви - и ребенок там еще народился, господитыбожемой, а папка-то его и не видел,- прям до печёнок пробрала, слова сразу врезались прямо в мозг, и когда Лялька, уже около дома, проснулась, мы с Петечкой ржали и дуэтом распевали из полюбившегося: « …А ты красивая, а я в такой тоске. А ты прости меня - я месяц в розыске..». В конце педерачи женский голос с сексуальной хрипотцой сказал, что с нами была Мила Луговая.
Последствия были ужасны. Обрывки песен насмерть застряли в памяти, и в моей бедной голове крутилось это кошмарное попурри практически непрерывно. Я с ненавистью напевала на мотив есенинского «За окошком месяц» «Где ж ты моя Ми-ила, Мила Лу-у-угова-а-ая…»… Как выключить этот магнитофон, я не знала, не помогало ничего.
Спустя недели две я приехала в гости к подружке, поделилась своей бедой. Подружка посмеялась и рассказала, что была тут у нее халтурка - дама одна, не чуждая прекрасного, попросила аккомпанировать ей на сольном концерте. Поскольку денег много не бывает, подружка с радостью согласилась. И даже показала мне запись с того концерта.
Там красивая во всех местах и отношениях дама, при взгляде на которую немедленно вспоминалась реплика Раневской «красота - это страшная сила!», одетая в полупрозрачные одежды, пела, а подружка моя ей подыгрывала на скрипке.
Певица, красиво крутя пышной задрапированной попой, волнуясь волшебными холмами, с эротическими придыханиями сладострастно пела: «Он говорил мне: «Лапочка!..», он говорил мне: «Цаца!..» - и подружка моя, с каким-то паричком, что ли, на голове, потому что не припомню, чтобы она когда-нибудь стриглась под горшок, в каких-то шальварчиках и рубахе навыпуск, похожая в этом прикиде на беглого казачка, на скрипочке - вжжжж-жжих!.. «И красотой моей никак не мог налюбовац-ца!..». Эх-ма!..
Ну, что сказать… С первого и единственного просмотра припев врезался прямо в мозг. Опять, да. «Шансон» не перебил, но гармонично влился, несущественно разбавил и отлично существовал, внеся в тюремные страдания гламурную ноту.
А тут ехали с дачи на братике, и в машине работало радио. Не знаю, какая волна, но что-то очень похожее на мой личный в-голове-магнитофон там хрюкало. Я, конечно, тут же занервничала и принялась требовать смены репертуара. Братик разговаривал с женой и на мои вопли не обращал внимания, а тут запели новую песню, и я заткнулась. По интонации было очень похоже на Кобзона, когда он в фильме «Картина» пел «…это что-то-там у ворот, это стадо у ограды…» - пел так, словно это стадо не пасется, а вышло за околицу бойцов на фронт провожать. Вот и тут - очень патриотично и возвышенно звучало: «…держу тебя за талию, за поручни любви!». Дальше там все тоже удивительно прекрасно.
Я пришла в дикий восторг. Говорю, народ, вы только послушайте, какие песни льются! Это ж шедеврально!
Братик прислушался, бросил руль и полез к жене проверять, есть ли у нее эти самые «поручни любви», жена визжит (от радости, как я понимаю) и отбивается (из скромности, как я полагаю), я тоже солидарно ору - едем-то слепым полетом!..
Братик ржал неделю, потом прислал мне ссылку - крепкие умом и сильные духом могут сходить: http://megalyrics.ru/lyric/iurii-smyslov/poruchni-liubvi.htm#ixzz34eYJeNHR
Я, собственно, что хочу-то… а, вот! Пользуясь случаем, хочу в пояс поклониться тем гопникам, которые в прошлом году вскрыли мой Логан и выдрали дешевенький приемник (!!! - не иначе, ребята застряли в 90-х). Хотя, с другой стороны, радио у меня было воспитано на классике, в увлечении шансоном замечено не было… но черт его знает, а вдруг - заразно?..
А как-то поехали мы с Петечкой и Лялькой на Лялькину малую родину. Летом, в пятницу после работы. Что творится в эти часы в Москве - не надо, наверное, рассказывать. Часа два с половиной мы упрямо двигались к трассе, и наконец, выехали, и Петечка, как застоявшийся конь, утопил в пол педаль газа. И настроение у нас резко улучшилось, и мы принялись щебетать о том-о сём, и щебетали мы так примерно с час, а потом Лялька посреди фразы вдруг закричала нечеловеческим голосом, залезла по пояс в сумочку и самозабвенно зарыдала. Перепуганный Петечка остановился, и выяснилось, что Лялька забыла ключи от малой родины. Ну, мы с Петечкой люди взрослые, незлые; Петечка рулит, глазами «крючок» ищет, Ляльку дуэтом успокаиваем - мол, не реви, дура, и на старуху бывает проруха, не реви ты только, ради Бога, поворачиваем уже!!!
Поняв, что убивать её, вроде, не собираются, Лялька посидела пару минут молча, подумала и повела себя, как истинная женщина.
- Это всё из-за тебя! - обвиняющим тоном заявила она Петечке. - Ты зачем меня спрашивал о какой-то фигне, когда я собиралась?! Вот я ключи и забыла, и это ты виноват!
Петечка, зайчик, только головой покрутил.
Пока мы съездили за ключами, пока выбирались по пробкам опять на трассу, прошло еще часа три. Начался дождь. Часа два мы мужественно терпели, а потом как-то дружно с Лялькой вырубились.
Проснулась я от того, что кто-то негромко звал меня по имени, но почему-то Коленькой: « Коля, Коля, Коленька…». Вокруг было ужасно темно, лило так, словно сверху обрушилось море, по обе стороны непрерывно лупили молнии, гремело, полыхало, а впереди в кромешной тьме очень медленно двигался поток тусклых красных огоньков. Нестерпимый ледяной свет молний то и дело выхватывал из мрака Петечкин черный силуэт, Лялька неподвижно застыла на пассажирском месте, привалившись к окну, и это всё было очень, очень страшно.
Как-то сразу стало понятно, что - ой, сходили за хлебушком; похоже, мы все умерли, разбились, одно хорошо - все произошло, когда я спала. Надо было как-то свыкнуться с этой мыслью, и еще я сильно удивлялась, что в пресловутом Тоннеле мы по-прежнему едем на машине. Потом догадалась, что которые в результате ДТП, наверное, имеют право продолжить движение в Тоннеле на личном авто.
В полнейшей прострации я тихо сидела на заднем сиденье и слушала негромко льющуюся в салон ужасную историю про Коленьку, которого подставили какие-то гады, ни за что бедолага попал в тюрьму, а дома мама больная. Очень она за Коленьку переживала, так переживала, что померла. И в тот самый момент, как маменька дома отошла в лучший мир, Коленьку-то в камере порешили, ножиком. И напоследок слышал он мамин голос, как ласково она его зовёт: «Коля, Коля, Коленька…». Ну, то есть, очень такая песня… душевная, лучше для Тоннеля и не придумаешь.
- Петечка, - робко позвала я. - Петечка… мы умерли, да?..
Петечка вздрогнул от неожиданности:
- Типун тебе на язык! - и нервно захихикал.
Значит, есть шанс, поняла я.
- Петечка, а что это за странные такие песни ты слушаешь? Это ж жуть какая! Коленька какой-то… я решила, что, пока я спала, мы все того… Давай, Петечка, ты другую музыку поставишь, а?..
- Ты понимаешь, - негромко и как-то очень рассудительно сказал Петечка.- Я засыпаю совсем, остановиться здесь нельзя, слева обрыв и все развезло, а времени-то уже два ночи. А тут такой песняк на «Шансоне», что меня вот прям винтом закручивает от ненависти, и сон как рукой снимает.
- То есть, мы точно все живы, ты уверен? - на всякий случай ещё раз уточнила я, успокоенная этой домашней Петечкиной интонацией.
- Да живы, конечно, чего это тебя переклинило-то так? - удивился Петечка, и в подтверждение его слов совсем рядом лупанула в землю толстенная бело-синяя молния, и громыхнуло так убедительно и страшно, что мы хором сказали с Петечкой несколько подобающих случаю слов.
Чрезвычайно довольная отсрочкой, я смирилась с блатной романтикой. Мы с Петечкой прослушали ещё несколько песен, особенно тронула нас история несчастной любви - и ребенок там еще народился, господитыбожемой, а папка-то его и не видел,- прям до печёнок пробрала, слова сразу врезались прямо в мозг, и когда Лялька, уже около дома, проснулась, мы с Петечкой ржали и дуэтом распевали из полюбившегося: « …А ты красивая, а я в такой тоске. А ты прости меня - я месяц в розыске..». В конце педерачи женский голос с сексуальной хрипотцой сказал, что с нами была Мила Луговая.
Последствия были ужасны. Обрывки песен насмерть застряли в памяти, и в моей бедной голове крутилось это кошмарное попурри практически непрерывно. Я с ненавистью напевала на мотив есенинского «За окошком месяц» «Где ж ты моя Ми-ила, Мила Лу-у-угова-а-ая…»… Как выключить этот магнитофон, я не знала, не помогало ничего.
Спустя недели две я приехала в гости к подружке, поделилась своей бедой. Подружка посмеялась и рассказала, что была тут у нее халтурка - дама одна, не чуждая прекрасного, попросила аккомпанировать ей на сольном концерте. Поскольку денег много не бывает, подружка с радостью согласилась. И даже показала мне запись с того концерта.
Там красивая во всех местах и отношениях дама, при взгляде на которую немедленно вспоминалась реплика Раневской «красота - это страшная сила!», одетая в полупрозрачные одежды, пела, а подружка моя ей подыгрывала на скрипке.
Певица, красиво крутя пышной задрапированной попой, волнуясь волшебными холмами, с эротическими придыханиями сладострастно пела: «Он говорил мне: «Лапочка!..», он говорил мне: «Цаца!..» - и подружка моя, с каким-то паричком, что ли, на голове, потому что не припомню, чтобы она когда-нибудь стриглась под горшок, в каких-то шальварчиках и рубахе навыпуск, похожая в этом прикиде на беглого казачка, на скрипочке - вжжжж-жжих!.. «И красотой моей никак не мог налюбовац-ца!..». Эх-ма!..
Ну, что сказать… С первого и единственного просмотра припев врезался прямо в мозг. Опять, да. «Шансон» не перебил, но гармонично влился, несущественно разбавил и отлично существовал, внеся в тюремные страдания гламурную ноту.
А тут ехали с дачи на братике, и в машине работало радио. Не знаю, какая волна, но что-то очень похожее на мой личный в-голове-магнитофон там хрюкало. Я, конечно, тут же занервничала и принялась требовать смены репертуара. Братик разговаривал с женой и на мои вопли не обращал внимания, а тут запели новую песню, и я заткнулась. По интонации было очень похоже на Кобзона, когда он в фильме «Картина» пел «…это что-то-там у ворот, это стадо у ограды…» - пел так, словно это стадо не пасется, а вышло за околицу бойцов на фронт провожать. Вот и тут - очень патриотично и возвышенно звучало: «…держу тебя за талию, за поручни любви!». Дальше там все тоже удивительно прекрасно.
Я пришла в дикий восторг. Говорю, народ, вы только послушайте, какие песни льются! Это ж шедеврально!
Братик прислушался, бросил руль и полез к жене проверять, есть ли у нее эти самые «поручни любви», жена визжит (от радости, как я понимаю) и отбивается (из скромности, как я полагаю), я тоже солидарно ору - едем-то слепым полетом!..
Братик ржал неделю, потом прислал мне ссылку - крепкие умом и сильные духом могут сходить: http://megalyrics.ru/lyric/iurii-smyslov/poruchni-liubvi.htm#ixzz34eYJeNHR
Я, собственно, что хочу-то… а, вот! Пользуясь случаем, хочу в пояс поклониться тем гопникам, которые в прошлом году вскрыли мой Логан и выдрали дешевенький приемник (!!! - не иначе, ребята застряли в 90-х). Хотя, с другой стороны, радио у меня было воспитано на классике, в увлечении шансоном замечено не было… но черт его знает, а вдруг - заразно?..