Как мы не сходили на "Онегина"
Накануне пасхи мы с мамой в театр ехали, в «Стасик», на «Евгения Онегина». Потому что я все уговаривала маму что-нибудь захотеть. И мама, наконец, после долгих мучительных раздумий, сказала, что хочет на «Онегина», и чтобы это было в субботу.
«Онегин» идет крайне редко, да чтоб еще и с субботой совпал… Но еще в начале декабря(!) я купила билеты - и на «Онегина», и в «Стасике», и на субботу. И в партер. Гулять - так гулять, чего не сделаешь для мамы.
А перед этим я, аки пчелко, жало задрамши, целый день месила и пекла куличи, много: себе, сынку и бывшему мужу, Ляльке с Петечкой, тетке. Очень устала, очень. И перед театром мы должны были этими куличами с крашенными яйцами всех отоварить - Лялька должна была приехать к автобусу, муж - на Пушкинскую, тетку собирались одарить после спектакля.
Едем - нарядные, с мытой шеей, все в яйцах, жемчугах и плюшках.
И вдруг у мамы звонит телефон, и она раненым голосом вскрикивает на весь автобус: «Кааак?!.. Сама цела?! Как же это?..» и т.п.
И я как-то сразу понимаю, что «деревня, где скучал Евгений, была прелестный уголок», но нам его, похоже, не увидеть.
И точно: Лялька попала в аварию, и мама, посидев минут десять молча, виновато сказала, что, может, мы не поедем, что ей после этого звонка спектакль будет совсем не в радость, и все настроение насмарку. И я ее прекрасно понимаю, тем более, что Лялька никаких подробностей не рассказала, ни где, ни как, просто сообщила, что, мол, авария, цела, машина сильно побилась, виновата она, ждет ментов. И что перезвонит сама. Когда сможет.
Нет, со всяким, конечно, случается, но Лялька-то, Лялька!.. Она ж по жизни - отличница. И не в том даже дело, что умница, а - старательная, во всем до сути старается дойти, такая вся скурпулезная и правильная, лет десять, наверное, у нее водительский стаж, ни одной аварии и вдруг - такое.
Я тут же запретила маме звонить самой, чтобы не нервировать и без того находящуюся в полуобморочном состоянии Ляльку. К тому же еще и Петечка, как на грех, валялся в госпитале, а там их даже за забор не выпускали, и он только и мог, что моральную поддержку ей по телефону оказывать.
Короче, приехав в Москву, я тут же посадила маму в обратный автобус, а сама поехала развозить гостинцы.
Как человек жадный, билеты я решила попробовать продать, три штуки денег мне было жалко.
Как человек непрактичный (хотя и жадный), я не имела никакого опыта спекуляции.
Поэтому я попросила бывшего мужа пойти со мной, туманно назвав это «скинуть билеты». Поскольку перед этим я ему всучила огромную сумку гостинцев, отказать мне, как человек воспитанный, он не смог. Как еще больший, чем я, и абсолютно безнадежный в денежных делах раздолбай, он подумал, что я их хочу сдать в кассу. И доверчиво пошел за мной.
У входа театр мы встали, стесняясь друг друга: я, в маленьком черном платье и жемчугах, и он, в джинсах, драной майке и с крашенными яйцами.
Я совсем не знала, как надо толкать товар; достала билеты и неуверенно принялась светски ими обмахиваться. Собственная рука, да и все тело, тут же стали чужими, и я закурила для храбрости, и, посмотрев на свою руку, самостоятельно и томно мельтешащую где-то в стороне, принялась отгонять билетами сигаретный дым от собственной физиономии.
Бывший муж, поняв, что дело пахнет керосином, тоже поспешно закурил.
Как только ко мне кто-нибудь приближался, мужа непроизвольно относило метра на три в сторону, и он увлеченно принимался разглядывать афишу, фасады домов и суетливо перекладывать из руки в руку пакет.
Вскоре ко мне начал боком подбегать странного вида парнишка. Билеты он хотел, но - даром. Все норовил начать задушевный разговор. Глядел проникновенно в глаза и добрым голосом мягко и укоризненно расспрашивал, как у меня обстоят дела с милосердием и любовью к ближнему. Видимо, со всем этим набором дела у меня обстоят хреново, потому что я отчего-то сильно разозлилась и принялась ответно интересоваться, кто так обидел его в детстве, что в таком зрелом возрасте он альфонствует, а не платит за свои прихоти из собственного кошелька.
Муж нервно курил уже пятую сигарету, поминутно утирая лоб, и пребывал в совершенно непотребном виде - пакет, оказывается, красился, и его руки и лицо были в сизо-синих мазках. Мне его было искренне жаль - авторитетный ученый, любимый ученик Академика - парится тут, весь синий, с мешком пасхальной снеди - сходил, блин, за хлебушком…
Но, в конце концов, билеты удалось продать.
Мы расстались с мужем, и я поехала встречаться с теткой. Она ждала меня на очередной станции метро и очень мне обрадовалась.
- Тетя, - нежно сказала я, уклоняясь, по мере сил, от чересчур крепких объятий и напомаженных поцелуев. - Прости, дорогая, но все сорвалось, в театр мы не попали, мама поехала домой. Я тебе сейчас все объясню, только ты не волнуйся и, главное, никому не звони.
Выслушав меня, тетя крепко схватила меня руки и, потрясая ими, пылко поклялась:
- Никому не скажу! И Изе (моей другой тетке, своей сестре - В.) звонить не буду, ни к чему ее волновать!
(Судя по тому, что Иза перезвонила мне минут через пять после того, как мы расстались, звонить ей она начала еще на эскалаторе.)
С момента нашего расставания пять раз позвонила мама - она волновалась, ей никто не перезванивал, и она отчего-то думала, что вся инфа стекается ко мне.
Сев в автобус, я отправила Петечке трусливую эсэмэску: «Можно тебе позвонить?», и Петечка тут же перезвонил мне сам.
- Да все в порядке, - нетерпеливо сказал он. - Ну, побилась сильно, но никто не пострадал, это самое главное. Хорошо еще, что не МКАДе все это случилось, а во дворе…
- То есть, как - во дворе?!.. А чего вы никто не перезваниваете-то, мама там извелась вся!
На том конце трубки повисла пауза.
- В каком смыле?.. Вы же в театре!
- Да мы уже ни в каком ни в театре, мама домой вернулась, и я вот еду!
- Т-твою же мать!..- с чувством сказал всегда корректный Петечка и отключился.
Что выяснилось: Лялька вляпалась, как лох в собачью какашку. Она задумалась, желая выехать со двора, и чмокнула в попку впереди стоящую на стоянке машину, которая, в свою очередь, передала эстафету другой впереди стоящей машине - т.н. «бутерброд».
Как это получилось, Лялька не понимает до сих пор.
Вообще, история замечательная.
С владельцами той машины, которая «верхний хлебец», Лялька познакомилась аккурат накануне. Они одновременно подъехали к дому, обнаружили, что машины у них одной фамилии и весело потрындели на тему «Шевроле рулит!».
С "начинкой бутерброда", в которую она, собственно, и въехала, Лялька знакома не была. Но, поскольку та тоже оказалась Шевроле, видимо, интуитивно решила создать клуб по интересам. Хозяин этой машины оказался... дядей одного из вчерашних Лялькиных знакомцев, он приехал в гости. Его авто выглядело жутко еще до Ляльки, хотя, как потом выяснилось, было ему всего-то месяц - новьё.
Надо сказать, что в этой истории мне очень нравится дядя.
Он оказался ужасный оптимист и жизнелюб. И еще страстный поклонник народных примет и прочих Знаний.
Пока Лялька таранила его автомобиль, дядя в лицах азартно повествовал родственникам, как ровно неделю назад его тихо-мирно припаркованный на стоянке «Седьмого Континента» новенький автомобиль взяла штурмом прелестная дама (дядя говорил "овца") - прямо у него на глазах, он как раз вышел с авоськами.
И в этот момент заорала сигнализация. Племянник выглянул в окно и замер.
- Дядька, - негромко позвал он. - Слышь, дядька… а тебе это… в жопу въехали только что…
Дядя захохотал:
- Снаряд в одну воронку дважды не попадает! - молодецки поделился он народной мудростью и смачно хлопнул рюмашку.
И еще минут десять отказывался выглянуть в окно, считал все затянувшейся шуткой и нипочем не хотел верить, что ему в афедрон опять прилетело.
Потом, конечно, сильно помрачнел.
Потом почему-то немножко подбрел, когда узнал, что Лялька - водитель с десятилетним стажем, а не вчера права купила, как он сгоряча решил.
Потом Лялька подогнала ему «Русский Стандарт» в подарочном исполнении, и дядя малость отмяк и интимно рассказал, что она у него - не первая.
Приехавший гаишник тоже внес свою лепту, меланхолично заметив, что дядя, видимо, пользуется большим успехом у прекрасных дам, отчего Лялька зарыдала с новой силой, а дядя расправил плечи и многозначительно сказал «ну-у-у…».
Как я понимаю, теперь им всем ничего не остается, кроме как дружить семьями.
А мне - попытаться еще раз купить билеты на «Онегина».
И чтобы спектакль - непременно в субботу.