Про несовместимость любви с коммунизмом
Продолжаю про учения о распределении. Как предупреждал, немного на тему
Под постом sam-newberry развернулась поучительная дискуссия. Особо стоит отметить kpt_flint и crueldwarf, обогатившего Марксизм «трудом Шрёдингера».
Ниже в причёсанном и расширенном виде краткое объяснение того, почему в мире Стругацких нет любви. Особенно, в ранних оптимистичных произведениях.
Теории брака и семейной жизни в нормальном виде в марксизме нет. Маркс не разбирался в психологии. Теория маркетинга тогда была не очень-то развита. И жили люди впроголодь. (Имеются ввиду нормальные рабочие люди, а не буржуи вроде теоретиков коммунизма.)
Согласно байке нашего препода, Маркс сказал, что у него работы и так полно, потому пусть про брак и семью Энгельс пишет. А тот учёный совсем не того калибра. Да и не учёный вовсе, а так - друг учёного.
Последователи тоже ничего полезного в этом отношении не сделали. Те кто мог, занимались более глобальными вопросами. Те, кого назначили, какую-то фигню выдавали. Тем более, что все творческие переосмыслители были ликвидированы до середины тридцатых.
Помнится, потуги Энгельса входили в зачёт, но ничего более современного по теме не требовалось. Может, с тех пор марксисты и изобрели что-то гениальное, не противоречащее базовым понятиям наук о человеке. Так что, стоящее ниже - мои спекуляции по данному поводу.
Не чистые, конечно. Первую книжку по психологии любви я прочитал лет в четырнадцать. (Что дало умение обходить расставленные сети и некоторый цинизм в данном вопросе.) Тема не является предметом интереса, но периодически мелькает на периферии. Тем не менее, ниже даже на слабый налёт научности принесён в жертву наглядности.
Итак, коммунизм - это такой общественный строй, где каждый (добровольно или не очень) отдаёт результаты своего труда во имя всеобщего блага и справедливого равного распределения.
Были бы мы пчёлами или муравьями, проблем с таким устройством не было бы. Но наследники приматов не очень-то готовы жертвовать своим благополучием и благополучием личного потомства во имя абстрактных целей. То есть, альтруизм в стае наличествует, но распределён неравномерно. (При этом связан с повышенной смертностью и пониженной вероятностью передачи генов.) Причём, даже у обезьян он действует не в мировых масштабах, а только во благо стаи, то есть родственников, и против чужаков.
В частности, по этой причине просить у толстых бюргеров денюжку на бедных беленьких детишек гораздо проще, чем на чёрненьких. По крайней мере, если брать слезинку одинакового веса и не скатываться в пугающий натурализм страдания.
История СССР называла первобытно-общинный строй доисторическим коммунизмом. Доисторизм хорош тем, что исторических документов того времени не сохранилось. В результате, основываются наши представления о взаимоотношениях древних на наблюдениях за отсталыми племенами. Ничего не известно достоверно о предках тех, кто пошёл по пути прогресса.
Если экстраполировать на древность современные отношения, то человека из обезьяны сделал труд, но проложить этому человеку путь из пещер к звёздам позволили лень, конкуренция и эгоизм.
Эти качества полностью разрушают систему коммунистического распределения. Особенно сочетание инстинктов с конкуренцией и эгоизмом.
С питанием ещё как-то можно разобраться справедливо и по-братски. После удовлетворения минимальных базовых потребностей, это уже рационализируемое планирование. Опять же, выжили те, кто не нажирался сразу, а умел распределять как горизонтально по племени, так и темпорально, в пользу долговременного планирования.
Сексуальное влечение, если верить Дарвину, создаёт внутривидовую конкуренцию по распространению генов. Это уже плохо для общества всеобщего благоденствия.
Инстинкт провоцирует борьбу. Борьба - отход от принципов братской справедливости. Не зря равноправие в монастырях связано с разделением полов и запретом на секс. (Даже между представителями одного пола.)
Кришнаиты, которые тоже живут общиной и сдают бабло в общую кассу, в этих целях поют и танцуют. Доводя себя до сексуально-заместительного транса.
Судя по всему, общество «Долой стыд!» и комсомольская теория стакана воды возникли не на пустом месте, а как ответ на животрепещущий вопрос теории построения коммунистического общества.
Рабочий, вместо раздумий о выполнении плана страдающий вопросом, почему эта сука ему не дала, и швея-мотористка, вместо сверхурочного ударного труда усиленно прихорашивающая своё лицо не могут дать в общий котёл от каждого по способности.
И как по потребности распределить трах, если одни красивы, другие совсем нет, от этого пахнет, у той кривые зубы, а эти, вообще инвалиды.
Короче, даже с банальным сексом у строителей коммунистического общества огромные проблемы. Надо или мотивировать людей, вводя на сознательном уровне трудовую повинность типа храмовой проституции, или сублимировать.
По слухам, более-менее перенаправить энергию удалось в Северной Корее. По крайней мере для представителей молодого поколения.
Но там изначально строили не коммунизм, информация с той стороны ненадёжна, да и выглядит это как то же религиозное целомудрие в системе народной любви к пантеону божественных вождей.
В любом случае, даже в этом вопросе коммунистический рай будет или очень грустным местном, или каким-то слишком физиологическим.
Но спишем неприятие этого дела на превратное воспитание людей эпохи капиталистической формации. В этом вопросе представители светлого коммунистического завтра могут найти хоть какой-то компромисс с природой. А, вот, противостояние коммунизма с любовью абсолютно непримеримо.
Опять же, принеся наукообразность в жертву логике, определим любовь, как лёгкую форму помешательства, способствующую повышению вероятности выживания результатов распространения собственных генов.
Прошу заметить, в определении учитываются не только не нужные в современном обществе сила, крупная челюсть, длинные ноги, большая грудь, но и социальные факторы.
Молодая красавица, целующая в лысину толстого очкастого банкира, вполне может быть не расчётливой стервой, а искренно влюблённой самкой, которую очаровал запах денег. А мускулистый танцор под ручку с потрёпанной жизнью невзрачной дамой на закате детородного возраста вполне может быть безумно влюблён в её великосветскость.
Знаменитые розовые очки - это не романтическая слепота, вызванная загадочным светом луны, а выработанный миллионами лет эволюции защитный фильтр, отсекающий не важные для процветания потомства параметры.
Конечно, генетический прогресс не поспевает за изменениями общества, и инстинкты безнадёжно сбоят, но в свете рассматриваемого вопроса нам это не важно.
Проблема в том, что в нормальных условиях люди будут создавать семьи и начинают всё тащить в дом. Под нормальными условиями имеется ввиду отсутствие жёсткого внешнего давления, уравновешивающего алгоритмы, выработанные эволюцией.
Вполне возможно, что в условиях первобытного коммунизма были идейно правильные охотники, которые бросались под ноги разъярённому мамонту и втыкали ему в глаз копьё не для того, чтобы принести своей самке лучший кусок вкусного хобота, а ради благодарности вождя и особой отметки красной охрой на почётном своде пещеры.
Но, судя по всему, ножницы Дарвина их отстригали.
Я не буду затрагивать тут материальные вопросы. Пока прогресс не уравнял людей с богами, ресурсов всегда будет не хватать. Если удалось накормить, возникнут сложности борьбы с ожирением. Рост производительности труда освободит время, придётся бороться за то, чтобы удовлетворить потребность его убивать.
Прогресс не удовлетворяет потребности, просто сдвигает на более высокий уровень. А там опять начинается борьба за ограниченные возможности их удовлетворения.
Технически коммунизм возможен только при тотальной нехватке ресурсов. Если труд в кузне тяжёл, в поле приходится потеть на солнцепёке, а охотник приносит тушку зайца, еле волоча ноги, вполне справедливо и достойно копать говно в общественной выгребной яме и вывозить удобрения на поля.
Когда один сосед сажает цветочки, другой пишет трактат о китайской поэзии, третий в кондиционированном офисе лениво нажимает пальчиками по кнопочкам, а твоя личная самка командует десятком мужиков на строительстве нового дома, как-то не очень хочется нырять в зловонную жижу, ища на ощупь место прорыва канализации.
Прогресс может заменить разводной ключ железным болваном, но всё равно кто-то будет изучать состав пород в кратере на Ио, а кто-то чинить и настраивать этих вонючих канализационных роботов. Причём, работа эта потребует уже университетского образования. То есть, вариант чередования неприятных обязанностей с творческими порывами ещё более не подходит.
Но это не беда. Можно сделать коммунистический фашизм и распределять профессии с детства, внушая будущей рабочей пчеле, что для неё нет ничего слаще и приятнее запаха фекалий.
Но эта прекрасная система неизбежно даст сбой, когда в игру вмешается самка, и, сломав все психологические установки, винтик общества захочет схватить её и, оставив светлое коммунистическое завтра утопать в дерьме, сбежать с ней на необитаемый остров.
Короче, или выращивание сословий без возможности перекрещивания, или пчеломатка в виде сбора спермы с последующим искусственным оплодотворением и инкубаторным выращиванием.
Плюс, конечно, седативные и гипноз, чтобы помешательства не случилось ни в межполовом плане, ни с представителями своего пола.
В завершении пара ссылок по теме из сегодняшних мейлов.
A Very Brief History of Yuri by Erica Friedman (страница авторши)
Ещё был упомянут в посте про религиозное скотоложство ссылающемся мой спор с intuit_school после которого я от её блога отписался.
Под постом sam-newberry развернулась поучительная дискуссия. Особо стоит отметить kpt_flint и crueldwarf, обогатившего Марксизм «трудом Шрёдингера».
Ниже в причёсанном и расширенном виде краткое объяснение того, почему в мире Стругацких нет любви. Особенно, в ранних оптимистичных произведениях.
Теории брака и семейной жизни в нормальном виде в марксизме нет. Маркс не разбирался в психологии. Теория маркетинга тогда была не очень-то развита. И жили люди впроголодь. (Имеются ввиду нормальные рабочие люди, а не буржуи вроде теоретиков коммунизма.)
Согласно байке нашего препода, Маркс сказал, что у него работы и так полно, потому пусть про брак и семью Энгельс пишет. А тот учёный совсем не того калибра. Да и не учёный вовсе, а так - друг учёного.
Последователи тоже ничего полезного в этом отношении не сделали. Те кто мог, занимались более глобальными вопросами. Те, кого назначили, какую-то фигню выдавали. Тем более, что все творческие переосмыслители были ликвидированы до середины тридцатых.
Помнится, потуги Энгельса входили в зачёт, но ничего более современного по теме не требовалось. Может, с тех пор марксисты и изобрели что-то гениальное, не противоречащее базовым понятиям наук о человеке. Так что, стоящее ниже - мои спекуляции по данному поводу.
Не чистые, конечно. Первую книжку по психологии любви я прочитал лет в четырнадцать. (Что дало умение обходить расставленные сети и некоторый цинизм в данном вопросе.) Тема не является предметом интереса, но периодически мелькает на периферии. Тем не менее, ниже даже на слабый налёт научности принесён в жертву наглядности.
Итак, коммунизм - это такой общественный строй, где каждый (добровольно или не очень) отдаёт результаты своего труда во имя всеобщего блага и справедливого равного распределения.
Были бы мы пчёлами или муравьями, проблем с таким устройством не было бы. Но наследники приматов не очень-то готовы жертвовать своим благополучием и благополучием личного потомства во имя абстрактных целей. То есть, альтруизм в стае наличествует, но распределён неравномерно. (При этом связан с повышенной смертностью и пониженной вероятностью передачи генов.) Причём, даже у обезьян он действует не в мировых масштабах, а только во благо стаи, то есть родственников, и против чужаков.
В частности, по этой причине просить у толстых бюргеров денюжку на бедных беленьких детишек гораздо проще, чем на чёрненьких. По крайней мере, если брать слезинку одинакового веса и не скатываться в пугающий натурализм страдания.
История СССР называла первобытно-общинный строй доисторическим коммунизмом. Доисторизм хорош тем, что исторических документов того времени не сохранилось. В результате, основываются наши представления о взаимоотношениях древних на наблюдениях за отсталыми племенами. Ничего не известно достоверно о предках тех, кто пошёл по пути прогресса.
Если экстраполировать на древность современные отношения, то человека из обезьяны сделал труд, но проложить этому человеку путь из пещер к звёздам позволили лень, конкуренция и эгоизм.
Эти качества полностью разрушают систему коммунистического распределения. Особенно сочетание инстинктов с конкуренцией и эгоизмом.
С питанием ещё как-то можно разобраться справедливо и по-братски. После удовлетворения минимальных базовых потребностей, это уже рационализируемое планирование. Опять же, выжили те, кто не нажирался сразу, а умел распределять как горизонтально по племени, так и темпорально, в пользу долговременного планирования.
Сексуальное влечение, если верить Дарвину, создаёт внутривидовую конкуренцию по распространению генов. Это уже плохо для общества всеобщего благоденствия.
Инстинкт провоцирует борьбу. Борьба - отход от принципов братской справедливости. Не зря равноправие в монастырях связано с разделением полов и запретом на секс. (Даже между представителями одного пола.)
Кришнаиты, которые тоже живут общиной и сдают бабло в общую кассу, в этих целях поют и танцуют. Доводя себя до сексуально-заместительного транса.
Судя по всему, общество «Долой стыд!» и комсомольская теория стакана воды возникли не на пустом месте, а как ответ на животрепещущий вопрос теории построения коммунистического общества.
Рабочий, вместо раздумий о выполнении плана страдающий вопросом, почему эта сука ему не дала, и швея-мотористка, вместо сверхурочного ударного труда усиленно прихорашивающая своё лицо не могут дать в общий котёл от каждого по способности.
И как по потребности распределить трах, если одни красивы, другие совсем нет, от этого пахнет, у той кривые зубы, а эти, вообще инвалиды.
Короче, даже с банальным сексом у строителей коммунистического общества огромные проблемы. Надо или мотивировать людей, вводя на сознательном уровне трудовую повинность типа храмовой проституции, или сублимировать.
По слухам, более-менее перенаправить энергию удалось в Северной Корее. По крайней мере для представителей молодого поколения.
Но там изначально строили не коммунизм, информация с той стороны ненадёжна, да и выглядит это как то же религиозное целомудрие в системе народной любви к пантеону божественных вождей.
В любом случае, даже в этом вопросе коммунистический рай будет или очень грустным местном, или каким-то слишком физиологическим.
Но спишем неприятие этого дела на превратное воспитание людей эпохи капиталистической формации. В этом вопросе представители светлого коммунистического завтра могут найти хоть какой-то компромисс с природой. А, вот, противостояние коммунизма с любовью абсолютно непримеримо.
Опять же, принеся наукообразность в жертву логике, определим любовь, как лёгкую форму помешательства, способствующую повышению вероятности выживания результатов распространения собственных генов.
Прошу заметить, в определении учитываются не только не нужные в современном обществе сила, крупная челюсть, длинные ноги, большая грудь, но и социальные факторы.
Молодая красавица, целующая в лысину толстого очкастого банкира, вполне может быть не расчётливой стервой, а искренно влюблённой самкой, которую очаровал запах денег. А мускулистый танцор под ручку с потрёпанной жизнью невзрачной дамой на закате детородного возраста вполне может быть безумно влюблён в её великосветскость.
Знаменитые розовые очки - это не романтическая слепота, вызванная загадочным светом луны, а выработанный миллионами лет эволюции защитный фильтр, отсекающий не важные для процветания потомства параметры.
Конечно, генетический прогресс не поспевает за изменениями общества, и инстинкты безнадёжно сбоят, но в свете рассматриваемого вопроса нам это не важно.
Проблема в том, что в нормальных условиях люди будут создавать семьи и начинают всё тащить в дом. Под нормальными условиями имеется ввиду отсутствие жёсткого внешнего давления, уравновешивающего алгоритмы, выработанные эволюцией.
Вполне возможно, что в условиях первобытного коммунизма были идейно правильные охотники, которые бросались под ноги разъярённому мамонту и втыкали ему в глаз копьё не для того, чтобы принести своей самке лучший кусок вкусного хобота, а ради благодарности вождя и особой отметки красной охрой на почётном своде пещеры.
Но, судя по всему, ножницы Дарвина их отстригали.
Я не буду затрагивать тут материальные вопросы. Пока прогресс не уравнял людей с богами, ресурсов всегда будет не хватать. Если удалось накормить, возникнут сложности борьбы с ожирением. Рост производительности труда освободит время, придётся бороться за то, чтобы удовлетворить потребность его убивать.
Прогресс не удовлетворяет потребности, просто сдвигает на более высокий уровень. А там опять начинается борьба за ограниченные возможности их удовлетворения.
Технически коммунизм возможен только при тотальной нехватке ресурсов. Если труд в кузне тяжёл, в поле приходится потеть на солнцепёке, а охотник приносит тушку зайца, еле волоча ноги, вполне справедливо и достойно копать говно в общественной выгребной яме и вывозить удобрения на поля.
Когда один сосед сажает цветочки, другой пишет трактат о китайской поэзии, третий в кондиционированном офисе лениво нажимает пальчиками по кнопочкам, а твоя личная самка командует десятком мужиков на строительстве нового дома, как-то не очень хочется нырять в зловонную жижу, ища на ощупь место прорыва канализации.
Прогресс может заменить разводной ключ железным болваном, но всё равно кто-то будет изучать состав пород в кратере на Ио, а кто-то чинить и настраивать этих вонючих канализационных роботов. Причём, работа эта потребует уже университетского образования. То есть, вариант чередования неприятных обязанностей с творческими порывами ещё более не подходит.
Но это не беда. Можно сделать коммунистический фашизм и распределять профессии с детства, внушая будущей рабочей пчеле, что для неё нет ничего слаще и приятнее запаха фекалий.
Но эта прекрасная система неизбежно даст сбой, когда в игру вмешается самка, и, сломав все психологические установки, винтик общества захочет схватить её и, оставив светлое коммунистическое завтра утопать в дерьме, сбежать с ней на необитаемый остров.
Короче, или выращивание сословий без возможности перекрещивания, или пчеломатка в виде сбора спермы с последующим искусственным оплодотворением и инкубаторным выращиванием.
Плюс, конечно, седативные и гипноз, чтобы помешательства не случилось ни в межполовом плане, ни с представителями своего пола.
В завершении пара ссылок по теме из сегодняшних мейлов.
A Very Brief History of Yuri by Erica Friedman (страница авторши)
Ещё был упомянут в посте про религиозное скотоложство ссылающемся мой спор с intuit_school после которого я от её блога отписался.