О женских батальонах смерти. Часть 1.
Оригинал взят у ljwandererв О женских батальонах смерти. Часть 1.
“Знаете, двух дочек Столыпина? Они работали в лазарете и убежали на войну, чтобы сражаться в мужской одежде, остриженные наголо…Потребовались недели, но их нашли и привезли обратно домой.”
Из “Русского дневника одного англичанина”
Создание женских батальонов в России не осталось незамеченным в мире, об этом хотели знать читатели журналов и газет, а потому журналисты готовили специальные репортажи, в которых рассказывали о подробностях создания женских батальонов, их целях и задачах. Они брали интервью у командования и у доброволиц, освещали подробности жизни батальона.
Фотографии и репортажи, а затем - выпущенные книги, авторами которых были фотограф Дональд Томпсон, американские журналистки Бесси Битти, Рита Дорр и Луиза Брайант, оставили память о наших бесстрашных соотечественницах.
Рита Дорр:
“Я знаю женщин-воинов очень хорошо. Я знаю, что они составляют три подразделения - одно в Москве и два - в Петрограде.
С одним из этих подразделений я подобралась настолько близко к фронту, насколько мне было позволено.
Я ехала с ними на поезде от Петрограда... я шла с ними пешком до боевых позиций…я жила с ними девять дней в казармах...
Я делила с Бочкаревой суп и кашу, пила горячий чай из ее запасной металлической кружки, я спала рядом с ее койкой.
Я провожала ее и ее батальон на линию огня, а после боя..
Я сидела у больничных коек и слушали их рассказы о сражении.
Бесси Битти:
С бело-золотым знаменем шла Орлова, большая и сильная, с высоко поднятой головой, глубокими, серьезными голубыми глазами, устремленными вперед, для которых многочисленные приветствия на улицах не имели никакого значения.
Глаза Орловой были сосредоточены на смерти. Она хотела умереть за святую Русь.
Это была ее мечта.
Три недели спустя она пошла с этим знаменем в бой и была сражена первым же снарядом.
Дональд Томпсон: Первая группа волонтеров. Бочкарева лежит в середине. В толпе - сержанты, обучавшие новобранцев, и медсестры, изъявившие готовность идти на войну вместе с батальоном
Дональд Томпсон: Офицеры, в основном кавказцы, посещали их довольно часто, пытаясь воодушевить
Дональд Томпсон: Бочкарева с неизвестной, которая воевала на тот момент уже два года. Она предпочла остаться в своем полку. чем перейти к БочкаревойБесси Битти:
Мы завтракали, сидя на краю койки, отрезая куски черного хлеба и запивая их чаем из жестяных кружек
Бочкарева сидела рядом со мной, она ела сардины из банки и вытирала свои жирные пальцы о гимнастерку. Орлова проводила большую часть своего времени за стиркой гимнастерок в бесплодных попытках содержать командира в чистоте.
…
Многие пошли в батальон потому что они искренне верили, в то, что под угрозой честь и само существование России, и что ее спасение - в огромном человеческом самопожертвовании.
Некоторые, как и сама Бочкарева из сибирской деревни, однажды пришли к решению, что это лучше, чем безотрадная и тяжелая жизнь, которой они жили.
Личные страдания привели некоторых из них на передовую.
Одна из таких девушек ,японка, которую я спросила о том, что привело ее в батальон, трагически сказала: “Причин так много, что я, пожалуй, не буду о них говорить.”
Дональд Томпсон: Бочкарева крайняя слева наблюдает борьбу, которую она всегда поощряла
Рита Дорр:
…там были шесть сестер милосердия, которые пришли умирать за свою несчастную страну. Там была женщина-врач, которая до этого работала в больнице. Там были женщины-служащие, фабричные девчонки, служанки, крестьянки. Десять женщин сражались в мужских подразделениях.
У каждой была своя история. Я услышала не все из них, но я выслушала многие, каждая - история страданий, утрат или стыда за несчастную участь России.
Одна из девушек девятнадцати лет, казачка, хорошенькая, с темными глазами, оказалась совершенно брошенной на произвол судьбы после того, как у нее погибли в бою отец и двое братьев, а мать погибла во время обстрела госпиталя , в котором она работала. Батальон Бочкаревой казался ей безопасным местом, а винтовка - лучшим способом защиты.
Дональд Томпсон: Кухонная команда
Бесси Битти:
Две сестры милосердия, уже награжденные четыре или пять раз, сказали, что видели так много страдающих и умирающих за родину смелых людей, чтобы отдать ее на алтарь.
Там была одинокая маленькая девушка Лина, ее большие карие глаза, широко раскрытые и удивленные, я буду вспоминать о них каждый раз, говоря о женщинах и войне . Она была полькой, покинувшей Варшаву перед наступлением немцев. Ей было шестнадцать, она гораздо больше хотела любить, чем убивать.
Все они шли на войну по разным причинам, однако, все они готовы были принять смерть с мрачной убежденностью, что она караулит их в темном лесу, в нескольких милях от них.
На шее каждой из них висела коллекция святых образков и маленький мешочек, о содержании которого я долго размышляла.
"Что ты будешь делать, если тебя возьмут в плен?", - спросила я однажды Скрыдлову.
“Никто из нас никогда живым не сдастся”, - сказала она и вытащила маленький мешочек.
“Здесь очень сильное и надежное средство”.
Орлова редко говорила. С утра до вечера она ходила по баракам, что-то для кого-то делая…Она следила, чтобы мы всегда получали солдатский паек - два с половиной фунта хлеба ежедневно, больше того, что мы могли съесть, и, в тот момент, когда я уже цепенела от холода, она несла горячий чай. В полдень и вечером, когда из ближайшей деревни приходили двое детей в лохмотьях, чтобы попросить у нас еды, ей всегда удавалось сберечь для них по куску сахара.
Она была рождена для службы, для заботы, для действия. Но ее торжественное лицо, почти грозное из-за грубой силы, оставалось сосредоточенным на видении Смерти, а все ее мысли были со святой Русью.
Нина была комедийным персонажем в батальоне. Она могла бы быть бесценным открытием для кино.
Она была так велика, что ей приходилось делать вставки в гимнастерку, чтобы та смогла охватить ее бедра. У нее был большой рот, вздернутый нос и голубые глаза, попеременно полные слез или смеха. Она смешила батальон все время, кроме тех моментов, когда батальону приходилось утешать ее саму, обнимая и вытирая слезы. Нина была узлом странных несоответствий, абсолютно непонятных американцу.
Как только началась война, она тут же стала рисковать своей головой. Австрийская тюрьма содержала ее под контролем шесть месяцев, она считалась такой важной добычей, что за ее выдачу в обмен просили персону не ниже знаменитого австрийского генерала. Она немного говорила по-английски, хорошо - по-французски, и обнаруживала знание еще десятка языков.
Однажды я увидела ее целующей в экстазе свою винтовку. Поймав замешательство в моих глазах, она, защищаясь, сказала: ”Я люблю свою винтовку”…”Я люблю ее потому, что она несет смерть. Еще я люблю штык. Я люблю оружие, люблю все, что несет смерть врагам моей страны."
Бесси Битти:
“Ты любишь короткие волосы?” - спросила я
“Для женщины - нет, для солдата - да”, - прозвучал ответ.
Это был ключевой момент. Нина ответила за весь батальон.
Для них женщина и солдат были совершенно разными понятиями.
Когда они отрезали свои длинные косы и вьющиеся локоны и принесли клятву , обещая сражаться и умереть за родину, они отставили внешнюю женственность. Пудра и косметика остались дома. Только однажды я видела очень маленькое зеркальце, вынутое из рюкзака, для того, чтобы его владелица смогла рассмотреть красное пятнышко на кончике своего носа.
Однако присущая им женственность выходила наружу в тысяче мелочей.
Дональд Томпсон: Девушка с улицы и профессорская дочка
Рита Дорр:
Это был хороший пруд, чистый , холодный, обрамленный закрывающим его ивняком. Женщины, как мальчишки, сбросили с себя одежду и нырнули.
Когда мы после этого одевались, я взглянула на них: головы обриты, уродливая одежда, грубые башмаки, никакой косметики или другой помощи красоте. Но, несмотря на это каждая из них была привлекательна. Некоторые, конечно, были слишком по-домашнему примитивны, им не могло бы помочь ни цвет, ни красивая ткань. Но те, кто был не особенно красив по девичьи, были почти красивыми мальчишками.
А несколько девушек, несмотря ни на что, были просто поразительно красивы.
Дональд Томпсон и сестра милосердия, которая была с батальоном на фронте , вынесла с поля боя раненых и привезла их в Петроград
Бесси Битти:
Все время чего-то не хватало. Сначала - ботинок…. когда появились ботинки, не стало медикаментов.
Когда приехала большая кухня на колесах, не было лошадей, которые должны были ее везти.
Прошла неделя, прежде чем было собрано все, что нужно было для лагеря.
Весь мир знает, как они пошли в бой, бросив вызов дезертирующим русским войскам.
Весь мир знает, что шестеро из них остались за лесом, их могилы отмечены деревянными крестами.
Десять из них награждены за храбрость в бою георгиевскими крестами, двадцать получили медали.
Двадцать одна была серьезно ранена, еще больше получили контузию.
Только пятьдесят смогли остаться в строю с мужчинами после боя.
Бой длился два дня, они сражались в мрачном лесу...
Вместе с сорока верными мужчинами они оказались отрезанными от основных сил, взяв четыре линии обороны противника, они были вынуждены отступить за неимением подкрепления.
Дональд Томпсон: Вернувшиеся после боя в госпитале. Из 350 -ти 30 были убиты, около 70-ти ранены, многие попали в плен. Получила тяжелое ранение и Скрыдлова
Бесси Битти:
Я слушала истории из уст раненых женщин. Никто из них не мог точно объяснить, что произошло.
“Мы все были в возбуждении”, - сказала одна из них. “Это было странно и возбуждающе, нам некогда было бояться”
“Нет, я не боялась. Никто из нас не боялся. Мы ожидали смерти, поэтому нам нечего было бояться” -сказала Скрыдлова…”Правда, было тяжело. У меня есть кузен, у него русское сердце, но его отец - немецкий подданный. Его призвали в армию, он должен был подчиниться. Когда я видела немцев, я думала о нем. Вдруг мне придется его убить… Да, женщине трудно воевать”
Мария Скрыдлова заработала свой георгиевский крест и вернулась в Петроград, хромая и контуженная.
Она рассказала: “В укрытии были раненые немецкие солдаты. Нам приказали взять их в плен, но они отказались. Тогда нам пришлось бросить в укрытие гранаты, чтобы их уничтожить. Нет, война тяжела для женщины”.
Я спросило про Лину. “Она была одной из тех шести. Которые остались там”, - сказала Мария Скрыдлова
“ У нее было шестнадцать ран, она умерла в госпитале после нескольких часов ужасных страданий."
На табуретке около больничной койки, на которой лежала одна из раненых девушек, лежала немецкая каска. Девушка показала ее с гордостью. “Он немного нагнулся, а я стукнула его по голове прикладом и сняла с него шлем “.
Какое-то мгновение я не могла говорить, затем, ухватившись за соломинку, чтобы спасти мой пошатнувшийся мир, я спросила: “Он, конечно все равно продолжал стрелять ?”.
“Нет, он был ранен.”- ответила она.
У нее были голубые глаза, мягкие голубые глаза …ей был двадцать пять, она была деревенской портнихой, прежде чем стала солдатом.
Бесси Битти:
Многие возразят, русские женщины другие…но это - неправда. Я разговаривала с ними, спала , играла , танцевала, плакала с ними. Они такие же женщины, такие же люди, как все. Возможно, они более меланхоличны, но по своим возможностям они такие же, как и другие женщины…
В начале осени 1917-го в России было около пяти тысяч женщин-воинов. По всей стране, в Москве, Киеве . Одессе они учились заряжать, целиться и стрелять в цель.
Дональд Томпсон- жене ( Суббота, 5 августа, 1917)
Инженерный замок в Петрограде теперь стал большой казармой для добровольцев женских батальонов.…
Эти женщины сразу же после формирования батальона получают обмундирование и к ним прикрепляются инструкторы, они тренируются по 10 часов в сутки. Около 40 процентов из них - крестьянки.
Сегодня я был у них и сделал серию фотографий.
Дональд Томпсон: 94-летний крестьянин, который привел дочерей, потому что у него не было сыновей
Дональд Томпсон: Три крестьянские девушки, которых привел старый крестьянин-отец
Дональд Томпсон: Они не ждали обмундирования и вооружения и маршировали в том, что у них было
Дональд Томпсон: Как только получили винтовки, началась учеба, что было не очень просто, учитывая женский страх перед выстрелами
Дональд Томпсон: Через месяц после тренировок это уже хорошо обученные молодые солдаты
Продолжение следует
Читать по этой же теме в журнале:
Мужская жизнь Марии Бочкаревой
Мария Скрыдлова
Источники:
From Tsar to Kaiser. The Betrayal of Russia by Captain Donald C.Tompson NY.1918
Inside the Russian Revolution by Rheta Childe Dorr 1917
Red Heart of Russia by Bessie Beatty, NY 1918
Russian Diary of an Englishman
“Знаете, двух дочек Столыпина? Они работали в лазарете и убежали на войну, чтобы сражаться в мужской одежде, остриженные наголо…Потребовались недели, но их нашли и привезли обратно домой.”
Из “Русского дневника одного англичанина”
Создание женских батальонов в России не осталось незамеченным в мире, об этом хотели знать читатели журналов и газет, а потому журналисты готовили специальные репортажи, в которых рассказывали о подробностях создания женских батальонов, их целях и задачах. Они брали интервью у командования и у доброволиц, освещали подробности жизни батальона.
Фотографии и репортажи, а затем - выпущенные книги, авторами которых были фотограф Дональд Томпсон, американские журналистки Бесси Битти, Рита Дорр и Луиза Брайант, оставили память о наших бесстрашных соотечественницах.
Рита Дорр:
“Я знаю женщин-воинов очень хорошо. Я знаю, что они составляют три подразделения - одно в Москве и два - в Петрограде.
С одним из этих подразделений я подобралась настолько близко к фронту, насколько мне было позволено.
Я ехала с ними на поезде от Петрограда... я шла с ними пешком до боевых позиций…я жила с ними девять дней в казармах...
Я делила с Бочкаревой суп и кашу, пила горячий чай из ее запасной металлической кружки, я спала рядом с ее койкой.
Я провожала ее и ее батальон на линию огня, а после боя..
Я сидела у больничных коек и слушали их рассказы о сражении.
Бесси Битти:
С бело-золотым знаменем шла Орлова, большая и сильная, с высоко поднятой головой, глубокими, серьезными голубыми глазами, устремленными вперед, для которых многочисленные приветствия на улицах не имели никакого значения.
Глаза Орловой были сосредоточены на смерти. Она хотела умереть за святую Русь.
Это была ее мечта.
Три недели спустя она пошла с этим знаменем в бой и была сражена первым же снарядом.
Дональд Томпсон: Первая группа волонтеров. Бочкарева лежит в середине. В толпе - сержанты, обучавшие новобранцев, и медсестры, изъявившие готовность идти на войну вместе с батальоном
Дональд Томпсон: Офицеры, в основном кавказцы, посещали их довольно часто, пытаясь воодушевить
Дональд Томпсон: Бочкарева с неизвестной, которая воевала на тот момент уже два года. Она предпочла остаться в своем полку. чем перейти к БочкаревойБесси Битти:
Мы завтракали, сидя на краю койки, отрезая куски черного хлеба и запивая их чаем из жестяных кружек
Бочкарева сидела рядом со мной, она ела сардины из банки и вытирала свои жирные пальцы о гимнастерку. Орлова проводила большую часть своего времени за стиркой гимнастерок в бесплодных попытках содержать командира в чистоте.
…
Многие пошли в батальон потому что они искренне верили, в то, что под угрозой честь и само существование России, и что ее спасение - в огромном человеческом самопожертвовании.
Некоторые, как и сама Бочкарева из сибирской деревни, однажды пришли к решению, что это лучше, чем безотрадная и тяжелая жизнь, которой они жили.
Личные страдания привели некоторых из них на передовую.
Одна из таких девушек ,японка, которую я спросила о том, что привело ее в батальон, трагически сказала: “Причин так много, что я, пожалуй, не буду о них говорить.”
Дональд Томпсон: Бочкарева крайняя слева наблюдает борьбу, которую она всегда поощряла
Рита Дорр:
…там были шесть сестер милосердия, которые пришли умирать за свою несчастную страну. Там была женщина-врач, которая до этого работала в больнице. Там были женщины-служащие, фабричные девчонки, служанки, крестьянки. Десять женщин сражались в мужских подразделениях.
У каждой была своя история. Я услышала не все из них, но я выслушала многие, каждая - история страданий, утрат или стыда за несчастную участь России.
Одна из девушек девятнадцати лет, казачка, хорошенькая, с темными глазами, оказалась совершенно брошенной на произвол судьбы после того, как у нее погибли в бою отец и двое братьев, а мать погибла во время обстрела госпиталя , в котором она работала. Батальон Бочкаревой казался ей безопасным местом, а винтовка - лучшим способом защиты.
Дональд Томпсон: Кухонная команда
Бесси Битти:
Две сестры милосердия, уже награжденные четыре или пять раз, сказали, что видели так много страдающих и умирающих за родину смелых людей, чтобы отдать ее на алтарь.
Там была одинокая маленькая девушка Лина, ее большие карие глаза, широко раскрытые и удивленные, я буду вспоминать о них каждый раз, говоря о женщинах и войне . Она была полькой, покинувшей Варшаву перед наступлением немцев. Ей было шестнадцать, она гораздо больше хотела любить, чем убивать.
Все они шли на войну по разным причинам, однако, все они готовы были принять смерть с мрачной убежденностью, что она караулит их в темном лесу, в нескольких милях от них.
На шее каждой из них висела коллекция святых образков и маленький мешочек, о содержании которого я долго размышляла.
"Что ты будешь делать, если тебя возьмут в плен?", - спросила я однажды Скрыдлову.
“Никто из нас никогда живым не сдастся”, - сказала она и вытащила маленький мешочек.
“Здесь очень сильное и надежное средство”.
Орлова редко говорила. С утра до вечера она ходила по баракам, что-то для кого-то делая…Она следила, чтобы мы всегда получали солдатский паек - два с половиной фунта хлеба ежедневно, больше того, что мы могли съесть, и, в тот момент, когда я уже цепенела от холода, она несла горячий чай. В полдень и вечером, когда из ближайшей деревни приходили двое детей в лохмотьях, чтобы попросить у нас еды, ей всегда удавалось сберечь для них по куску сахара.
Она была рождена для службы, для заботы, для действия. Но ее торжественное лицо, почти грозное из-за грубой силы, оставалось сосредоточенным на видении Смерти, а все ее мысли были со святой Русью.
Нина была комедийным персонажем в батальоне. Она могла бы быть бесценным открытием для кино.
Она была так велика, что ей приходилось делать вставки в гимнастерку, чтобы та смогла охватить ее бедра. У нее был большой рот, вздернутый нос и голубые глаза, попеременно полные слез или смеха. Она смешила батальон все время, кроме тех моментов, когда батальону приходилось утешать ее саму, обнимая и вытирая слезы. Нина была узлом странных несоответствий, абсолютно непонятных американцу.
Как только началась война, она тут же стала рисковать своей головой. Австрийская тюрьма содержала ее под контролем шесть месяцев, она считалась такой важной добычей, что за ее выдачу в обмен просили персону не ниже знаменитого австрийского генерала. Она немного говорила по-английски, хорошо - по-французски, и обнаруживала знание еще десятка языков.
Однажды я увидела ее целующей в экстазе свою винтовку. Поймав замешательство в моих глазах, она, защищаясь, сказала: ”Я люблю свою винтовку”…”Я люблю ее потому, что она несет смерть. Еще я люблю штык. Я люблю оружие, люблю все, что несет смерть врагам моей страны."
Бесси Битти:
“Ты любишь короткие волосы?” - спросила я
“Для женщины - нет, для солдата - да”, - прозвучал ответ.
Это был ключевой момент. Нина ответила за весь батальон.
Для них женщина и солдат были совершенно разными понятиями.
Когда они отрезали свои длинные косы и вьющиеся локоны и принесли клятву , обещая сражаться и умереть за родину, они отставили внешнюю женственность. Пудра и косметика остались дома. Только однажды я видела очень маленькое зеркальце, вынутое из рюкзака, для того, чтобы его владелица смогла рассмотреть красное пятнышко на кончике своего носа.
Однако присущая им женственность выходила наружу в тысяче мелочей.
Дональд Томпсон: Девушка с улицы и профессорская дочка
Рита Дорр:
Это был хороший пруд, чистый , холодный, обрамленный закрывающим его ивняком. Женщины, как мальчишки, сбросили с себя одежду и нырнули.
Когда мы после этого одевались, я взглянула на них: головы обриты, уродливая одежда, грубые башмаки, никакой косметики или другой помощи красоте. Но, несмотря на это каждая из них была привлекательна. Некоторые, конечно, были слишком по-домашнему примитивны, им не могло бы помочь ни цвет, ни красивая ткань. Но те, кто был не особенно красив по девичьи, были почти красивыми мальчишками.
А несколько девушек, несмотря ни на что, были просто поразительно красивы.
Дональд Томпсон и сестра милосердия, которая была с батальоном на фронте , вынесла с поля боя раненых и привезла их в Петроград
Бесси Битти:
Все время чего-то не хватало. Сначала - ботинок…. когда появились ботинки, не стало медикаментов.
Когда приехала большая кухня на колесах, не было лошадей, которые должны были ее везти.
Прошла неделя, прежде чем было собрано все, что нужно было для лагеря.
Весь мир знает, как они пошли в бой, бросив вызов дезертирующим русским войскам.
Весь мир знает, что шестеро из них остались за лесом, их могилы отмечены деревянными крестами.
Десять из них награждены за храбрость в бою георгиевскими крестами, двадцать получили медали.
Двадцать одна была серьезно ранена, еще больше получили контузию.
Только пятьдесят смогли остаться в строю с мужчинами после боя.
Бой длился два дня, они сражались в мрачном лесу...
Вместе с сорока верными мужчинами они оказались отрезанными от основных сил, взяв четыре линии обороны противника, они были вынуждены отступить за неимением подкрепления.
Дональд Томпсон: Вернувшиеся после боя в госпитале. Из 350 -ти 30 были убиты, около 70-ти ранены, многие попали в плен. Получила тяжелое ранение и Скрыдлова
Бесси Битти:
Я слушала истории из уст раненых женщин. Никто из них не мог точно объяснить, что произошло.
“Мы все были в возбуждении”, - сказала одна из них. “Это было странно и возбуждающе, нам некогда было бояться”
“Нет, я не боялась. Никто из нас не боялся. Мы ожидали смерти, поэтому нам нечего было бояться” -сказала Скрыдлова…”Правда, было тяжело. У меня есть кузен, у него русское сердце, но его отец - немецкий подданный. Его призвали в армию, он должен был подчиниться. Когда я видела немцев, я думала о нем. Вдруг мне придется его убить… Да, женщине трудно воевать”
Мария Скрыдлова заработала свой георгиевский крест и вернулась в Петроград, хромая и контуженная.
Она рассказала: “В укрытии были раненые немецкие солдаты. Нам приказали взять их в плен, но они отказались. Тогда нам пришлось бросить в укрытие гранаты, чтобы их уничтожить. Нет, война тяжела для женщины”.
Я спросило про Лину. “Она была одной из тех шести. Которые остались там”, - сказала Мария Скрыдлова
“ У нее было шестнадцать ран, она умерла в госпитале после нескольких часов ужасных страданий."
На табуретке около больничной койки, на которой лежала одна из раненых девушек, лежала немецкая каска. Девушка показала ее с гордостью. “Он немного нагнулся, а я стукнула его по голове прикладом и сняла с него шлем “.
Какое-то мгновение я не могла говорить, затем, ухватившись за соломинку, чтобы спасти мой пошатнувшийся мир, я спросила: “Он, конечно все равно продолжал стрелять ?”.
“Нет, он был ранен.”- ответила она.
У нее были голубые глаза, мягкие голубые глаза …ей был двадцать пять, она была деревенской портнихой, прежде чем стала солдатом.
Бесси Битти:
Многие возразят, русские женщины другие…но это - неправда. Я разговаривала с ними, спала , играла , танцевала, плакала с ними. Они такие же женщины, такие же люди, как все. Возможно, они более меланхоличны, но по своим возможностям они такие же, как и другие женщины…
В начале осени 1917-го в России было около пяти тысяч женщин-воинов. По всей стране, в Москве, Киеве . Одессе они учились заряжать, целиться и стрелять в цель.
Дональд Томпсон- жене ( Суббота, 5 августа, 1917)
Инженерный замок в Петрограде теперь стал большой казармой для добровольцев женских батальонов.…
Эти женщины сразу же после формирования батальона получают обмундирование и к ним прикрепляются инструкторы, они тренируются по 10 часов в сутки. Около 40 процентов из них - крестьянки.
Сегодня я был у них и сделал серию фотографий.
Дональд Томпсон: 94-летний крестьянин, который привел дочерей, потому что у него не было сыновей
Дональд Томпсон: Три крестьянские девушки, которых привел старый крестьянин-отец
Дональд Томпсон: Они не ждали обмундирования и вооружения и маршировали в том, что у них было
Дональд Томпсон: Как только получили винтовки, началась учеба, что было не очень просто, учитывая женский страх перед выстрелами
Дональд Томпсон: Через месяц после тренировок это уже хорошо обученные молодые солдаты
Продолжение следует
Читать по этой же теме в журнале:
Мужская жизнь Марии Бочкаревой
Мария Скрыдлова
Источники:
From Tsar to Kaiser. The Betrayal of Russia by Captain Donald C.Tompson NY.1918
Inside the Russian Revolution by Rheta Childe Dorr 1917
Red Heart of Russia by Bessie Beatty, NY 1918
Russian Diary of an Englishman