Труба
...Заметить неладное я должен был, конечно, еще тогда, когда она обхватила голову руками и бабьим воем протянула:
- О-о-о-й, за что же мне это такое ?
Я перепугался.
- Наташ - говорю - ты что ?! Ты погоди, ты посмотри на себя ? Что с твоим лицом ? Ты на кого похожа ?
Наташа дернула хвост волос, и хвост распался. Но дело было не в хвосте и не в волосах.
- Наташ, ты в зеркало посмотрись...
Вид мой, очевидно, был так серьезен, что она не послала меня с матерком, а тоже испугалась. А когда пришла в себя, момент порыва был уже утрачен, и посылать было как бы поздно. Она ушла.
В ванной вчера потекла труба холодной воды. Ничего больше не случилось.
Пришел слесарь. Слесарь был вылитый Гоша из Москвы, которая не верит слезам. Не помню, была ли у киношного Гоши фикса, но упущение режиссеру, если не была. «Бэ, мэ» - затянул волыну слесарь, и толком неясно было, то ли он ожидает перехода к финансовой составляющей разговора, то ли просто так все это.
Денег я ему не дам. Чтобы не надрачивать себя мыслью, будто бы в этой стране все можно только за деньги, я не даю их никому просто так. «Эта страна» платит мне благодарностью. В ней нет коррупции. Есть только жадные и глупые люди.
Из объяснения слесаря выходило, что чинить счетчик он не вправе, т.к. не имеет допуска. Он уж и «мастеру» звонил. Нет, слесарь не пришел продавать мне пылесос Кирби, поэтому к звонку я отнесся как к доводу. Обращайся в фирму, хозяин. Кто тебе счетчик ставил. А я то чего ?
Все это было похоже на правду.
И вот тут-то вышел финт. Бывает так, что грудной малыш валится особо опасным образом с хлопаньем части тела о твердую поверхность. Но он не начинает вопить. Он тянет свой рот на пол-лица, и секунды две набирает воздух. Страшные две секунды, когда ты уже понял, что случилось, и в ужасе от того, что случится дальше. И только потом вопль.
Она изготовилась зарыдать. Я и при скандалах-то такого не припомню.
- Зачем же вы эту контору тогда рекламируете, раз до них дозвониться нельзя ?! - провизжала она сантехнику. И следующий жест ее, как у ребенка, должен был быть плач.
Меня кольнуло.
Но она не заплакала.
- Хорошо. - спокойным голосом сказала она - Я напишу. Я сейчас напишу.
И села за компьютер.
Сантехник, хотя ничуть не смутился, но заинтересовался:
- Хозяин, ей-богу, ничего личного...
Но меня кольнуло, и рот мой начал существовать отдельно от организма:
- Значит, так. То, что у вас нет прокладки, это не повод для отказа. Сходите и купите. Нет допуска ? Пришлите того, у кого есть. Я добиваться буду, чтоб ваша контора это все исправила. Как ваша фамилия ?
Именно на фамилии сантехник почему-то дрогнул, хотя до этого смотрел на действо с видом опытного театрала.
- Вы что, хотите на меня все это свалить ?
- А чего вы волнуетесь-то ? Если вы правы, то волноваться не о чем ! Фамилия !
- Диспетчеру позвоните, он вам скажет.
- Как ваша фамилия ?!
Бедный мой мозг вопрашает: «что ж ты, Серег, делаешь-то ? Ты ж повторяться начал...» А рот:
- Фамилию !
Сантехник нашел, наконец, красивый жест. Неспешно залез в спецовку, вытащил корочку, и с видом мента распахнул, как бы отстраняя, что б я руками ее не схватил. Уперся я рылом в ксиву, прочитал «фамилию», что б и забыть ее тут же.
Все встало на свои места.
- Так-то, хозяин... - сказал сантехник. - Ничего личного...
И уж совсем неуместное:
- Бизнес просто, сам понимаешь...
И ушел.
Она сидела за компьютером.
- Наташ, ты кому писать-то собралась ?
- Ща, погоди, вот у меня тут две ссылки, не посмотрела еще.
Беру сигарету, курю. Курил последний раз недели три назад. Смотрю с балкона на серые блоки НИИ и кусочек неба.
- Наташ, а не слишком я с ним ? Ты как думаешь ? Ведь он же, по сути, все правильно сказал...
- Не слишком ! С ними, мудоебами тупыми, так, блядь, я надо. Если ты тупой мудоеб и сделать своей работы не можешь, то стой и терпи !
- Все-таки, жалко человека...
- Ой, бля ! Всех ему жалко, кроме меня и себя самого. Ты себя пожалей лучше.
И кивает она мне уже со смыслом, и бабьего в ней ничего больше нет, и хвост волос аппетитно раскатился, и вот еще пара фраз, и будет мне процитирован какой-нибудь психолог Ялом, и пойму я окончательно высокую, но придурковатую свою сущность...
- О-о-о-й, за что же мне это такое ?
Я перепугался.
- Наташ - говорю - ты что ?! Ты погоди, ты посмотри на себя ? Что с твоим лицом ? Ты на кого похожа ?
Наташа дернула хвост волос, и хвост распался. Но дело было не в хвосте и не в волосах.
- Наташ, ты в зеркало посмотрись...
Вид мой, очевидно, был так серьезен, что она не послала меня с матерком, а тоже испугалась. А когда пришла в себя, момент порыва был уже утрачен, и посылать было как бы поздно. Она ушла.
В ванной вчера потекла труба холодной воды. Ничего больше не случилось.
Пришел слесарь. Слесарь был вылитый Гоша из Москвы, которая не верит слезам. Не помню, была ли у киношного Гоши фикса, но упущение режиссеру, если не была. «Бэ, мэ» - затянул волыну слесарь, и толком неясно было, то ли он ожидает перехода к финансовой составляющей разговора, то ли просто так все это.
Денег я ему не дам. Чтобы не надрачивать себя мыслью, будто бы в этой стране все можно только за деньги, я не даю их никому просто так. «Эта страна» платит мне благодарностью. В ней нет коррупции. Есть только жадные и глупые люди.
Из объяснения слесаря выходило, что чинить счетчик он не вправе, т.к. не имеет допуска. Он уж и «мастеру» звонил. Нет, слесарь не пришел продавать мне пылесос Кирби, поэтому к звонку я отнесся как к доводу. Обращайся в фирму, хозяин. Кто тебе счетчик ставил. А я то чего ?
Все это было похоже на правду.
И вот тут-то вышел финт. Бывает так, что грудной малыш валится особо опасным образом с хлопаньем части тела о твердую поверхность. Но он не начинает вопить. Он тянет свой рот на пол-лица, и секунды две набирает воздух. Страшные две секунды, когда ты уже понял, что случилось, и в ужасе от того, что случится дальше. И только потом вопль.
Она изготовилась зарыдать. Я и при скандалах-то такого не припомню.
- Зачем же вы эту контору тогда рекламируете, раз до них дозвониться нельзя ?! - провизжала она сантехнику. И следующий жест ее, как у ребенка, должен был быть плач.
Меня кольнуло.
Но она не заплакала.
- Хорошо. - спокойным голосом сказала она - Я напишу. Я сейчас напишу.
И села за компьютер.
Сантехник, хотя ничуть не смутился, но заинтересовался:
- Хозяин, ей-богу, ничего личного...
Но меня кольнуло, и рот мой начал существовать отдельно от организма:
- Значит, так. То, что у вас нет прокладки, это не повод для отказа. Сходите и купите. Нет допуска ? Пришлите того, у кого есть. Я добиваться буду, чтоб ваша контора это все исправила. Как ваша фамилия ?
Именно на фамилии сантехник почему-то дрогнул, хотя до этого смотрел на действо с видом опытного театрала.
- Вы что, хотите на меня все это свалить ?
- А чего вы волнуетесь-то ? Если вы правы, то волноваться не о чем ! Фамилия !
- Диспетчеру позвоните, он вам скажет.
- Как ваша фамилия ?!
Бедный мой мозг вопрашает: «что ж ты, Серег, делаешь-то ? Ты ж повторяться начал...» А рот:
- Фамилию !
Сантехник нашел, наконец, красивый жест. Неспешно залез в спецовку, вытащил корочку, и с видом мента распахнул, как бы отстраняя, что б я руками ее не схватил. Уперся я рылом в ксиву, прочитал «фамилию», что б и забыть ее тут же.
Все встало на свои места.
- Так-то, хозяин... - сказал сантехник. - Ничего личного...
И уж совсем неуместное:
- Бизнес просто, сам понимаешь...
И ушел.
Она сидела за компьютером.
- Наташ, ты кому писать-то собралась ?
- Ща, погоди, вот у меня тут две ссылки, не посмотрела еще.
Беру сигарету, курю. Курил последний раз недели три назад. Смотрю с балкона на серые блоки НИИ и кусочек неба.
- Наташ, а не слишком я с ним ? Ты как думаешь ? Ведь он же, по сути, все правильно сказал...
- Не слишком ! С ними, мудоебами тупыми, так, блядь, я надо. Если ты тупой мудоеб и сделать своей работы не можешь, то стой и терпи !
- Все-таки, жалко человека...
- Ой, бля ! Всех ему жалко, кроме меня и себя самого. Ты себя пожалей лучше.
И кивает она мне уже со смыслом, и бабьего в ней ничего больше нет, и хвост волос аппетитно раскатился, и вот еще пара фраз, и будет мне процитирован какой-нибудь психолог Ялом, и пойму я окончательно высокую, но придурковатую свою сущность...