Дорога В Гроссето.
Мы сидим в самолете в ожидании радости перемен, новых впечатлений и отдыха. Командир лайнера и старший стюард по очереди приветствуют пассажиров и желают им приятного полета.
Взлет задерживается. Пять минут, десять, пятнадцать..... «Уважаемые пассажиры, наш вылет задерживается по техническим причинам на неопределенное время. Когда мы выясним причину неполадок лайнера, мы сообщим вам о времени вылета.»
Это сообщение повергает население самолета в легкое изумление. Сорок минут мы сидим в самолете. Бригада техников из пяти человек что-то осматривает под крылом с нашей стороны , один из них что-то вертит огромным гаечным ключом.
Мой иллюминатор прямо напротив края крыла. Мне видны все телодвижения. Мужики что-то обсуждают. «Нужна кувалда, чтобы жахнуть! Это же русский самолет» ---- я произношу это громко. Пассажиры вокруг реагируют по-разному. От «ой, мамочки, может давайте выйдем!» до «ща взлетим и не сядем» Нервный смех, у некоторых девиц полуистерика : «Ой, только не надо наговаривать и предсказывать, а».
Почти через час командир корабля предлагает нам покинуть самолет на неопределенное время. Мы встаем. «Весело начинается поездка! Мало того, что прогноз погоды ужасен, вот, еще и самолет сломали гады!». Мы медленно двигаемся к выходу.
Пройдя половину салона слышим: « Уважаемые пассажиры, мы исправили неполадки, садитесь на свои места, мы сейчас полетим». Порядком разогретые люди возвращаются в кресла. Стюардессы разносят воду в стаканчиках, пока самолет не тронулся с места.
«Слава тебе, Господи!» Наш ряд веселится. Ряд впереди истерит. «Да что там ломать-то в аэробусе? Хорошую технику сломать невозможно, даже если очень постараться» --- мой друг пытается успокоить девиц впереди.
Наконец, спустя полтора часа, мы взлетаем. С нами третьей пассажиркой в ряду оказывается тетенька пятидесяти пяти лет отроду, прекрасно выглядящая русская, живущая замужем в Италии и работающая там спасателем на пляже небольшого курортного городка.
Мы болтаем без остановки всю дорогу, получаем массу интереснейшей информации о стране, начиная от кризиса и заканчивая всякими полезностями быта и жизни.
Время завтрака. Стюардессы, молодые девчонки нереальной красоты в жутких черных костюмах, разносят еду. «Вам омлет или пончик в соусе из ананасов?» Я смотрю на их точеные фигурки и лица, как с обложки журналов моды, и фантазирую. Им бы белые юбки до колен(или брючки) и красные пиджачки с лацканами под хохлому, или синие пиджачки с лацканами под гжель, ну или на худой конец шейные платочки в русском стиле. Ну почему катарские стюардессы так красиво одеты в национальном стиле, а наши нет? Неужели не заплатить какому-нибудь Симачеву и иже с ним за читаемую национальную форму?
Наша соседка берет омлет. Мы тоже хотим омлет, но на нас он кончается. Праильна... Если всё плохо, пусть будет плохо всё. Мы получаем горячую коробку из фольги в которой лежит горячий безвкусный резиновый кусок теста, залитый чем-то белым с кусочками ананасов из банки. В жизни не стала бы запихивать в себя подобную дрянь, но при таком взлете мы теперь не знаем, когда доберемся до места. Я ем, тесто комом падает в желудок.
После завтрака мы рассказываем соседке о планах по доставке тел в Гроссето, она дает нам важные советы по билетам, расписанию и кассирам.
Самолет под бурные аплодисменты касается земли, некоторое время катится по дорожкам аэродрома и замирает в ста метрах от крытых выходов. Люди, уже опаздавшие или опаздывающие на стыковые виды транспорта вскакивают с мест, снимают багаж, специально не сданный для сбережения времени, двигаются по проходу вперед. «Уважаемые пассажиры, наш самолет еще некоторое время будет стоять тут, так как в аэропорту нет свободных гейтов»
Я просматриваю распечатанное мною расписание поездов до Рима и из Рима в Гроссето и понимаю, что на те, которыми заканчивается мое расписание, мы безнадежно опаздываем.
Через полчаса стояния нас наконец-то цепляют к тягачу и тащат к выходу. Потом еще целую вечность мы получаем багаж.
Резво катя маленькие чемоданы, мы двигаемся по знакам к поезду. В кассе, по совету наиценнейшей соседки, мы спрашиваем стыковые поезда. Единственный вариант находится, мы берем билеты. Из-за драного Аэрофлота с кривыми ручками, мы уже должны были быть на месте, а теперь будем почти два часа болтаться на перроне пересадочной станции, и приедем в Гроссето только к восьми местного.
Веселый и удобный поезд Фьюмичино-Трастевере, мучительное ожидание и болтанка туда-сюда вокруг станции, не менее удобный и такой желанный поезд Трастевере-Гроссето. Несколько тоннелей, в них закладывает уши, низкие итальянские домики, обсаженные кедрами и кипарисами, огромные поля, алые маки вдоль путей, море серо-изумрудное и спокойное, огромные приливные электростанции, рыбоводческое хозяйство со множеством каналов и прудов, и мельничных колес в этих каналах, горы вдалеке, медленно клонящееся к горизонту солнце.
Долго выясняя у каждого прохожего, через каждые сто метров, делая большой крюк по автотрассе, чтобы пересечь железную дорогу, так как не знали подземного перехода, дорогу к отелю, к девяти вечера мы входим в трехэтажное здание ничем не напоминающее гостиницу.
Второй , попавшийся мне жилец этого здания, приводит меня к хозяину. Хозяин, уже отчаявшийся нас увидеть, радостно встречает. Он вообще не говорит по английски. Это нормально в Италии даже в Риме, а не то, что в провинции. Ура! Я говорю с ним на его языке, он рад безумно, и меня понимает.
Он приводит нас в аппартаменты, показывает, где что, и желает приятного отдыха. Я просто визжу от восторга. Прямо при нем я прыгаю на месте от счастья, и говорю «Соно мольто феличе!» (я очень счастлива)
Двухкомнатная квартира с коридором и туалетно-ванной комнатой посередине. В одной комнате спальня, в другой большущая кухня с полным набором посуды, холодильником и моечной машиной. Из кухни, мы на первом этаже, двустворчатая стеклянная дверь в сад.
Эта красота настолько захватывает меня, что я забываю про жуткую дорогу и усталость, и мне уже плевать на предстоящий старт. Даже только ради подобного комфорта сюда стоило приехать.