День одиннадцатый
Девочка Юлька, пожив здесь неделю и наловив себе щук, уехала домой в Россию.
Даже после Иванова дня, именуемого здесь Юханнесом, не потеплело. В выходные финнов в лагере было много, страна справляла день летнего солнцестояния. Жгли костры, пели песни и много пили.
К вечеру воскресенья лагерь опустел совсем. Я здесь одна. Домики вокруг пустые. Оглушающая тишина. Птиц не слышно, сидят на гнездах, только иногда одинокие зяблики пытаются выводить задорные трели, да чайки мерзко кричат в минуты дележки рыбы.
Холодно. Дожди почти прекратились. Солнце все чаще радует своим появлением днем. Ночью оно светит постоянно, хоть переходи на ночной образ жизни. Первая половина дня довольно хмурая.
Тренируюсь без всяких планов, целей и задач, делаю, что взбредет в голову. Очень не хватает плавания. Боюсь забыть ощущение воды окончательно.
Пошли белые грибы и подосиновики. Они стоят ровненькие, с крепкими толстыми ножками и упругими шляпками.
Девочка Юлька, уезжая, оставила мне шесть картофелин и большую луковицу. Собирая грибы, я подумала, на чем же я их жарить буду, ведь кроме алюминиевого ковшика у меня ничего нет.
Финны, такие же люди, как и мы, и некоторые их характеристики, даваемые им нами, это миф. У хозяина лагеря Эркки в километре от самого лагеря есть помойка в лесу, обычная свалка, как у нас. Мы называем ее кирпуторий. Кирпу по-фински блоха, тори площадь, то есть для русских это блошиный рынок, только бесплатный.
Еще прошлым летом там валялись три автомобиля с абсолютно целыми окнами и дверями. В этом году Эркки довольно прилично почистил пространство, многий мусор и автомобили вывезли.
Болталась по этой помойке в воскресенье, мне нравятся на ней старые рамы от велосипедов. Рамы ржавые и древние жуть, велосипеды были прогулочные, но прикосновение к ним и моя фантазия дорисовывают их историю и возможных владельцев. На одном из них абсолютно целый и рабочий багажник с пружиной. На втором еще звонящий звонок.
Картина разрушенного старья посреди елок и сосен на песчаной почве, усыпанной иголками. Стиральная машина, два маленьких холодильника с открытыми дверями и валяющимися рядом полками-решетками. Даже пластиковые ящички все на месте.
Отдельно целая куча стеклянных бутылок. Все абсолютно целые, многие уложены в мешки. Люблю рассматривать стеклянные бутылки, их форму, на некоторых красивый рисунок. Представляю, как весело было тем, кто пил их содержимое, хотя сама не приемлю даже запах алкоголя.
Посреди буйства пустых обрезанных канистр для масла или воды, заполненных до краев дождевой водой и опавшей хвоей на дне, красуется отличная сковородка.
Почему я не зашла сюда еще неделю назад? Я выливаю воду, вытряхиваю хвою и прошлогодние листья, несу довольная трофей домой, отмываю и вешаю на гвоздь над плитой.
Теперь, каждый вечер я могу собирать грибы, пока они не встанут мне поперек горла.
Природа не терпит пустоты. Люди уехали, появились звери. Их не видно, но присутствие оных ощущается на каждом шагу. Сегодня впервые за неделю с камня, на который я выкладываю куриные косточки и кожу, эти остатки пищи исчезли. Значит, опять появилась Ахма.
Ахма по-фински значит россомаха, но я называю этим словом неведомого мне зверька, который регулярно подъедал в прошлые годы всё, что ему выносилось, даже сырые рыбные головы. Мне очень нравится, как звучит это слово.
Днем, когда гуляла вокруг озера, наткнулась на съеденную большую птицу. Судя по следам, это пообедала рысь. Больше некому ловко и стремительно поймать летающую добычу.
Дальше на сыром еще болоте вмятины от задних заячьих лап. Их легко узнать по косому расположению по отношению к следам от передних. Именно поэтому зайца называют Косой.
Вечером в грязи от высохшей за день лужи четко пропечатались следы, похожие на собачьи. Собак здесь нет, поэтому не знаю, кому они принадлежат.
На озере поселилась пара белых лебедей. В прошлые годы здесь гнездились чомги, лебеди жили на соседнем озере. В этом году чомг нет, зато лебеди сели на гнездо на противоположном берегу.
В один из вечеров мне удалась сфотографировать и снять пару на видео. Сегодня увидела через объектив, что самка сидит на болоте. Хотела пойти проведать. Близко к ним не подойти, птицы осторожные и место себе выбрали топкое, но на безопасном для них расстоянии пофотографировать можно.
Пошла вокруг озера. Наткнулась на старого финна-рыбака, да так и осталась сидеть с ним на берегу.
Я пытаюсь учить финский, но бессистемность и нерегулярность не позволяют мне продвинуться в изучении ни на шаг.
Я знаю принцип построения фраз, я знаю много слов и на этом все. Сидя с рыбаком на берегу, с удивлением отметила, что понимаю очень многое из того, что он говорит. Сама сказать почти ничего не могу, кроме простых вопросов и некоторых предложений в настоящем времени. Но мы проболтали с ним почти два часа.
Он рассказал мне, что три дня назад рядом с железной дорогой, а это триста метров от лагеря, видел медведицу с медвежонком (карху йа лапси-карху). Я показала ему фото убитой птицы. Это рысь, он утвердительно мотнул головой. Она ходит по противоположному берегу и иногда приходит на этот ловить рыбу. Потом мы говорили про лебедей, их было видно с нашего берега. Он рассказывал, что прошлые годы они селились там, на другом озере. Я видела их тогда там с птенцами.
Он сокрушался, что сегодня здесь нет рыбы, что она плавает туда-сюда там (туолла), а сюда (тясся) не заходит, потому что веси кюльмя (вода холодная). Еще он рассказывал, что его ваймо(жена) пухуу (говорит) по-английски, потому что она йуоксийя (бегунья), и может пробежать какси кюмментя (двадцать) километров. На мое удивление я выдала фразу «Се ей оле питкя матка, се ей оле пальон» (это не длинная дистанция, это немного) Я обалдела сама от себя. На что он многозначительно заметил : «Синя йуммярят Суомеа» (ты понимаешь финский)
Старый бородатый финн, забросив леску без удилища в воду и привязав конец этой лески к голенищу сапога, курил табак, заворачивая его в листы бумаги. Мы смотрели на воду, в которой играла рыба, и слушали тишину, лишь изредка нарушаемую плеском.
Потом я сказала, что тулен котиин (иду домой) и пожелала хювяя йюйойа (доброй ночи). Финн ответил «самоин» (того же самого, взаимно).
Я иду вдоль берега навстречу солнечным лучам, бликующим в траве и воде, прислушиваюсь к безмолвию, даже жутковато немного.
В домике меня ждет тушеная картошка с грибами, приготовленная на найденной сковородке и клубничное варенье, подаренное хозяйкой лагеря, потому что варенье это никто не ест, дети перешли на здоровую пищу.
Абсолютно не понимаю, чем данная пища не здорова, я получаю простое удовольствие от её вкуса и жизни в целом.
