День четвертый (программа)
Опять солнце. Мы идем с Машей во дворец. Переходим дорогу, меня посещает мысль, что я что-то забыла. Фотоаппарат. До дворца триста метров: «Дойдешь сама? Иди в раздевалку, ты все знаешь, переодевайся. Я сейчас прибегу». Я несусь в отель, как ярый спринтер, благо это рядом. Моя марафонская подготовка позволяет не тормозить для передышки, я устанавливаю «рекорд трассы».
Маша уже одета. Сегодня в отличие от вчерашнего дня, все нарядные и праздничные. Маленькая девочка-дауненок из Англии говорит, что на Маше очень красивое платье, ее мама переводит мне смысл ее жестов. Девочке одиннадцать лет, она на год младше Маши, и самая младшая из стартующих. Она выступает по второму уровню.
Маша в разминке первая, мы быстро прокатываем шаги, разминаем прыжки и вращения. Когда человек стартует первым , его разминка получается короче остальных на минуту, потому что нужно дать время передохнуть, до вызова на выступление. Маша с этим справляется легко.
В отличие от других детей в моей группе, с ней работать благодарно, на старте она сделает все, что умеет. Ей незнакомо чувство волнения, она всегда катается с удовольствием и улыбкой. Иногда складывается такое впечатление, что она чувствует себя звездой в момент катания.
В середине ее программы фотоаппарат заявляет мне, что кончился заряд батареи. Вот гад! Хорошо, что у нас есть мужчина. Он снимает всех на камеру, вечером я заберу всю папку с его видео к себе в нетбук.
После Машиного выступления я даже не остаюсь посмотреть оценки. У меня возникает чувство, что я отобрала конфеты у маленьких детей. Люди с тяжелыми проблемами и Маша не связываются у меня в одну картинку, она здесь явно не в своей среде.
Я остаюсь помогать выступить другим нашим девочкам. Несмотря на то, что их программ я не знаю, я влезаю в этот процесс, видя, что мамам не справиться.
Мамы, они всегда мамы. Они нервничают и трясутся, это сразу передается детям, даже если очень хорошо разыгрывать спокойствие. Присутствие любого тренера, даже не своего, настраивает детей на работу, им становится легче.
Обе девочки катаются достойно, ничего не срывают, глобальных ошибок не совершают, остаются при своих серебряных медалях.
В перерывах между действами я общаюсь с поляком. «Вы фигурист, катались на коньках в детстве?» Он отрицательно мотает головой, улыбается. «А спортом занимались? Если да, то каким?». В доли секунды паузы между вопросом и ответом, я вдруг понимаю, что он сейчас скажет легкая атлетика. Я не знаю почему, но я считываю эту мысль в эфире. «Легкая атлетика». «Какая специализация, что бегали?» «Тройной прыжок». Мне этот человек понравился еще в первый день, когда я увидела его издалека и даже не помышляла о разговоре. Сейчас он сразу стал родственником. Видимо, я совсем свихнулась от своих пристрастий к бегу.
После одиночников стартуют пары. Интересно наблюдать, как не совсем обычные люди, катаются синхронно, делают простые элементы под музыку. Сколько же труда нужно было вложить тренерам, чтобы добиться подобного?
В конце турнира венские фигуристы исполняют общий танец вместе с тренерами. Очень трогательный и зажигательный.
Награждение. На пьедестале мужчины второго уровня. Участник на высшей ступени вскидывает руки вверх и кричит что-то типа «Ооооо!». Он повторяет это раз пятнадцать. «Не вздумай так себя вести! Это очень некрасиво. Не позорься! Не забудь поклониться всем до того, как заберешься на пьедестал». Маша радостная выезжает на лед, кланяется. Стоит наверху, получает медаль и кубок, говорит спасибо. Профессиональная фотография для отчета.
Вот и всё. У организаторов и участников впереди еще банкет со шницелем и штруделем. Я отказалась от этого еще в день приезда. Я не люблю подобные мероприятия, не люблю есть, когда не хочется и то, что не хочется, не люблю цивильную одежду, не люблю чинное поведение и светские беседы ни о чем. В таких ситуациях я всегда жалею о времени, которое уже не вернуть в этой и так короткой жизни.
У меня есть целый час, а может и больше, и я наконец-то пробегу по городу днем, когда выспалась. На прощанье я выцыганиваю у поляка визитку. Я никогда не пользуюсь связями, но мне приятно думать, что связь есть, и что человеку можно написать просто так, ни за чем.
До банкета пять минут. Мы живем на третьем этаже отеля, столовка на втором. Мамка, которая идет на банкет тоже живет на втором этаже. Я, «звездень бега», в трусах, майке, кроссовках веду Машу к мамке в номер. По второму этажу ходят прилично одетые люди, английские тренеры в коктейльных платьях. Сдаю Машу.
Поляк попадается мне в коридоре, вместе идем к лифту. «Ну что, готова?» «Да! Свобода! Наконец-то я пробегу хоть пятнашку». Он качает головой, улыбаясь, ни слова, но я понимаю «чокнутая!».
Внизу перед дверью отеля меня тормозит очень доброжелательная женщина, из местных организаторов она главная. Она нисколько не удивлена ни моим видом, ни моими намерениями. Она вдруг подробно рассказывает мне маршрут, по которому мне стоит бежать. Объясняет, что там великолепная зеленая зона, где я смогу пробежать хоть двадцать километров, хоть пятьдесят.
Благодарная за такое внимание и подробные инструкции, я нажимаю кнопку и начинаю бег. Пятьсот метров, мост через Старый Дунай, поворот направо, частный сектор, еще один мост через половину русла основного Дуная, я на острове Дунайинцель.
Вот оно счастье! Солнце, легкий ветер, бесконечная дорожка, справа голубая вода и бегуны. Каждый встречающийся на пути улыбается, поднимает руку в знак приветствия. Я в своей стихии и среди своих. Только ради этого стоило пролететь тысячи километров. Я бегу и представляю себе, что это такая большая поездка за город, чтобы побегать в выходные. Я безмерно радуюсь жизни.
Через восемь километров останавливаюсь, спускаюсь к воде, она совсем близко, любуюсь ее изумрудным цветом, умываю лицо. Потом некоторое время смотрю на горушку, до которой удалось добежать. Она на другом берегу второго русла Дуная, на вершине какая-то крепость или замок.
Мимо по дорожке проносятся компании велосипедистов. Воскресенье. Впечатление, что весь город решил заняться спортом.
Жаль, но пора возвращаться. В обратную сторону ветер в спину. Я давно сняла футболку, пропихнув ее в трусы, чтобы болталась сбоку.
На газоне у реки арабы жарят шашлык. Даже здесь эти восточные люди улюлюкают при виде женщины, бегущей в топе. Для них, наверно, это верх разврата.
Темп на Гармине высокий, я бегу на эмоциях и радости. Завтра все равно побегать не получится, перелет и сразу работа на льдине допоздна.
До отеля я уже «низко лечу». Расходящиеся с банкета, с восторгом смотрят на меня, поднимая вверх большой палец.
У дверей делаю небольшую заминку, надеваю футболку для приличия. Женщина организатор спрашивает, получила ли я удовольствие от пробежки, и как мне показалась местность.
На моем лице и так все написано, но я перебираю все известные мне слова в превосходной степени.
Вот теперь точно всё. Нам остается только полдня на простые прогулки по городу. С посещением музеев, город в обычном понимании этого слова, мы ведь толком еще и не видели.
Забираю Машу из номера. На улице неожиданный ливень. Удивительно, но Боженька, дал мне возможность отбегать при солнце. Пока едем на метро, дождь переходит в тихо моросящий.
Мы бродим по старым улочкам, прячась от воды под козырьками лавок и в арках домов. К середине прогулки вода с неба иссякает. Я пытаюсь понять, почему при красивейшей архитектуре мне неуютно в этом городе.
Когда я стараюсь сделать фото домов, до меня вдруг доходит, мне слишком тесно здесь. Слишком узкие улицы, ни один дом невозможно снять целиком, не хватает перспективы и расстояния. Старинные каменные джунгли. При большом количестве свободной земли вдоль Дуная, город застроен помпезными нагромождениями. Небо можно увидеть, только задрав голову.
После этого маленького открытия, я понимаю, почему мне никогда не хотелось жить в подобных городах. Впервые в жизни я ощущаю, что мне хочется вернуться домой, и что великий царь Петр, оценил широту русской души, построив по-настоящему европейский город с русскими широкими першпективами.
Маша уже одета. Сегодня в отличие от вчерашнего дня, все нарядные и праздничные. Маленькая девочка-дауненок из Англии говорит, что на Маше очень красивое платье, ее мама переводит мне смысл ее жестов. Девочке одиннадцать лет, она на год младше Маши, и самая младшая из стартующих. Она выступает по второму уровню.
Маша в разминке первая, мы быстро прокатываем шаги, разминаем прыжки и вращения. Когда человек стартует первым , его разминка получается короче остальных на минуту, потому что нужно дать время передохнуть, до вызова на выступление. Маша с этим справляется легко.
В отличие от других детей в моей группе, с ней работать благодарно, на старте она сделает все, что умеет. Ей незнакомо чувство волнения, она всегда катается с удовольствием и улыбкой. Иногда складывается такое впечатление, что она чувствует себя звездой в момент катания.
В середине ее программы фотоаппарат заявляет мне, что кончился заряд батареи. Вот гад! Хорошо, что у нас есть мужчина. Он снимает всех на камеру, вечером я заберу всю папку с его видео к себе в нетбук.
Click to viewПосле Машиного выступления я даже не остаюсь посмотреть оценки. У меня возникает чувство, что я отобрала конфеты у маленьких детей. Люди с тяжелыми проблемами и Маша не связываются у меня в одну картинку, она здесь явно не в своей среде.
Я остаюсь помогать выступить другим нашим девочкам. Несмотря на то, что их программ я не знаю, я влезаю в этот процесс, видя, что мамам не справиться.
Мамы, они всегда мамы. Они нервничают и трясутся, это сразу передается детям, даже если очень хорошо разыгрывать спокойствие. Присутствие любого тренера, даже не своего, настраивает детей на работу, им становится легче.
Обе девочки катаются достойно, ничего не срывают, глобальных ошибок не совершают, остаются при своих серебряных медалях.
В перерывах между действами я общаюсь с поляком. «Вы фигурист, катались на коньках в детстве?» Он отрицательно мотает головой, улыбается. «А спортом занимались? Если да, то каким?». В доли секунды паузы между вопросом и ответом, я вдруг понимаю, что он сейчас скажет легкая атлетика. Я не знаю почему, но я считываю эту мысль в эфире. «Легкая атлетика». «Какая специализация, что бегали?» «Тройной прыжок». Мне этот человек понравился еще в первый день, когда я увидела его издалека и даже не помышляла о разговоре. Сейчас он сразу стал родственником. Видимо, я совсем свихнулась от своих пристрастий к бегу.
После одиночников стартуют пары. Интересно наблюдать, как не совсем обычные люди, катаются синхронно, делают простые элементы под музыку. Сколько же труда нужно было вложить тренерам, чтобы добиться подобного?
В конце турнира венские фигуристы исполняют общий танец вместе с тренерами. Очень трогательный и зажигательный.
Награждение. На пьедестале мужчины второго уровня. Участник на высшей ступени вскидывает руки вверх и кричит что-то типа «Ооооо!». Он повторяет это раз пятнадцать. «Не вздумай так себя вести! Это очень некрасиво. Не позорься! Не забудь поклониться всем до того, как заберешься на пьедестал». Маша радостная выезжает на лед, кланяется. Стоит наверху, получает медаль и кубок, говорит спасибо. Профессиональная фотография для отчета.
Вот и всё. У организаторов и участников впереди еще банкет со шницелем и штруделем. Я отказалась от этого еще в день приезда. Я не люблю подобные мероприятия, не люблю есть, когда не хочется и то, что не хочется, не люблю цивильную одежду, не люблю чинное поведение и светские беседы ни о чем. В таких ситуациях я всегда жалею о времени, которое уже не вернуть в этой и так короткой жизни.
У меня есть целый час, а может и больше, и я наконец-то пробегу по городу днем, когда выспалась. На прощанье я выцыганиваю у поляка визитку. Я никогда не пользуюсь связями, но мне приятно думать, что связь есть, и что человеку можно написать просто так, ни за чем.
До банкета пять минут. Мы живем на третьем этаже отеля, столовка на втором. Мамка, которая идет на банкет тоже живет на втором этаже. Я, «звездень бега», в трусах, майке, кроссовках веду Машу к мамке в номер. По второму этажу ходят прилично одетые люди, английские тренеры в коктейльных платьях. Сдаю Машу.
Поляк попадается мне в коридоре, вместе идем к лифту. «Ну что, готова?» «Да! Свобода! Наконец-то я пробегу хоть пятнашку». Он качает головой, улыбаясь, ни слова, но я понимаю «чокнутая!».
Внизу перед дверью отеля меня тормозит очень доброжелательная женщина, из местных организаторов она главная. Она нисколько не удивлена ни моим видом, ни моими намерениями. Она вдруг подробно рассказывает мне маршрут, по которому мне стоит бежать. Объясняет, что там великолепная зеленая зона, где я смогу пробежать хоть двадцать километров, хоть пятьдесят.
Благодарная за такое внимание и подробные инструкции, я нажимаю кнопку и начинаю бег. Пятьсот метров, мост через Старый Дунай, поворот направо, частный сектор, еще один мост через половину русла основного Дуная, я на острове Дунайинцель.
Вот оно счастье! Солнце, легкий ветер, бесконечная дорожка, справа голубая вода и бегуны. Каждый встречающийся на пути улыбается, поднимает руку в знак приветствия. Я в своей стихии и среди своих. Только ради этого стоило пролететь тысячи километров. Я бегу и представляю себе, что это такая большая поездка за город, чтобы побегать в выходные. Я безмерно радуюсь жизни.
Через восемь километров останавливаюсь, спускаюсь к воде, она совсем близко, любуюсь ее изумрудным цветом, умываю лицо. Потом некоторое время смотрю на горушку, до которой удалось добежать. Она на другом берегу второго русла Дуная, на вершине какая-то крепость или замок.
Мимо по дорожке проносятся компании велосипедистов. Воскресенье. Впечатление, что весь город решил заняться спортом.
Жаль, но пора возвращаться. В обратную сторону ветер в спину. Я давно сняла футболку, пропихнув ее в трусы, чтобы болталась сбоку.
На газоне у реки арабы жарят шашлык. Даже здесь эти восточные люди улюлюкают при виде женщины, бегущей в топе. Для них, наверно, это верх разврата.
Темп на Гармине высокий, я бегу на эмоциях и радости. Завтра все равно побегать не получится, перелет и сразу работа на льдине допоздна.
До отеля я уже «низко лечу». Расходящиеся с банкета, с восторгом смотрят на меня, поднимая вверх большой палец.
У дверей делаю небольшую заминку, надеваю футболку для приличия. Женщина организатор спрашивает, получила ли я удовольствие от пробежки, и как мне показалась местность.
На моем лице и так все написано, но я перебираю все известные мне слова в превосходной степени.
Вот теперь точно всё. Нам остается только полдня на простые прогулки по городу. С посещением музеев, город в обычном понимании этого слова, мы ведь толком еще и не видели.
Забираю Машу из номера. На улице неожиданный ливень. Удивительно, но Боженька, дал мне возможность отбегать при солнце. Пока едем на метро, дождь переходит в тихо моросящий.
Мы бродим по старым улочкам, прячась от воды под козырьками лавок и в арках домов. К середине прогулки вода с неба иссякает. Я пытаюсь понять, почему при красивейшей архитектуре мне неуютно в этом городе.
Когда я стараюсь сделать фото домов, до меня вдруг доходит, мне слишком тесно здесь. Слишком узкие улицы, ни один дом невозможно снять целиком, не хватает перспективы и расстояния. Старинные каменные джунгли. При большом количестве свободной земли вдоль Дуная, город застроен помпезными нагромождениями. Небо можно увидеть, только задрав голову.
После этого маленького открытия, я понимаю, почему мне никогда не хотелось жить в подобных городах. Впервые в жизни я ощущаю, что мне хочется вернуться домой, и что великий царь Петр, оценил широту русской души, построив по-настоящему европейский город с русскими широкими першпективами.