Прогулка с собаками.
По приезду из Хайфы дежурная паста-пати. На тридцать первой параллели северной широты темнеет рано. У них день примерно равен ночи. Солнце встает около шести, в шесть же оно и заходит.
Спать мы сегодня ляжем рано, нам вставать даже не утром, а посередине ночи. До захода солнца мы решаем сделать небольшую прогулку, взяв с собой собак.
Саша ведет Джой на поводке, мне же доверили Тазика. Ошейник маленького песика где-то потерян в доме, и я веду его на удавке , сделанной из его же поводка. Джой все время вертится и прыгает, никакие Сашины окрики или одергивания не помогают, она чувствует приближение свободы и рвется поскорее добежать до места, где ее спустят с поводка. Тазик ведет себя ей под стать, и только периодически затягивающаяся удавка не дает ему возможности резвиться.
Мы переходим улицу, перешагиваем через искусственную канаву для стока воды, заходим в заросли, спускаем собак. Они моментально исчезают в высокой траве. Идем по тропе. Перед нами одна секция железного ограждения. На ней что-то написано. Мы обходим ее и продолжаем движение, забираясь на небольшую гору.
Солнце спускается к морю, которое где-то там в десяти километрах отсюда. Вечерние лучи окрашивают листья и камни в яркий цвет охры.
На вершине горы остатки былого величия. Очередной самозванец построил здесь замок и провозгласил себя королем и владельцем этих земель. Широкая стена огромных кактусов прекрасный забор для этого обрушившегося от времени сооружения.
Внизу под кактусами чья-то пасека. Море маков между аккуратными ящичками ульев. Джой и Тазик носятся как умалишенные.
На противоположном от города склоне горы оставшиеся руины. Дикий инжир , торчащий из глубоченного каменного колодца. Как удалось ему пробиться к свету из этой ямы непостижимо.
Еще пара таких же пустых и бездонных колодцев. Они никак не обозначены, и если попасть сюда в темное время суток, то легко можно расстаться с жизнью. Колодцы сухие, для чего они были выдолблены в камне горы, неизвестно.
Вечереет, поворачиваем к дому. Закат на фоне урбанистического пейзажа вызывает ощущение близкого конца человечества.
С вершины горы от замка, прыгая на кочках ползет джип. «Куда он тут едет? И как он сюда попал?» Саша не отвечает, просто стоит и смотрит, как джип увеличивается в размерах. Мы идем ему навстречу по широкой тропе.
Машина темного цвета хаки останавливается, поравнявшись с нами. На боку написано, полиция и тева. Тева это природа на иврите. Очень красивый молодой мальчик высовывается из окна и что-то говорит по-еврейски.
В мою голову закрадывается мысль, что мы что-то нарушили, или он кого-то ищет здесь. Саша вступает с ним в довольно колоритный спор. Точно, мы что-то нарушили, а Саша пытается доказать обратное. Чтобы это понять, совсем не обязательно знать слова, достаточно слышать интонации.
С горы спускается собака хозяина джипа. Мелкая охотничья порода, черная, похожая на дворняжку. Джой с Тазиком тут же затевают с новым пришельцем радостную возню.
Мы с Сашей продолжаем идти по тропе. Джип едет параллельным курсом, и Саша с мальчиком-полицейским продолжают торговаться.
Мы доходим до широкой асфальтированной дороги, ведущей с горы к нашей улице. Я спускаюсь к шлагбауму, на котором стоит такой же значок , как и на джипе. Саша продолжает доканывать мальчика, тот очень терпеливо что-то объясняет.
Когда Саша доходит до шлагбаума, мальчик доезжает до него на джипе, вылезает из машины, я вижу в его заднем кармане настоящий пистолет. Они обмениваются номерами телефонов, и мы наконец берем каждый своих собак на поводки.
«Что там случилось?» Мне интересна Сашина версия. «Он сказал, что тут заповедник и гулять вообще никому нельзя. Да его еще не было на свете, когда я тут гулял!» Его доводы вызывают у меня улыбку, и я думаю: «удивительный полицейский, столько времени потратил на объяснения, другой просто запер бы в каталажке и всё» «Он сказал, что иностранные туристы обрывают тут бутоны с цветков, и предложил мне поездить с ним и посмотреть на другие угодья. Надо будет ему позвонить». Я иду и веселюсь «Съезди, съезди с ним, и помоги ему цветы посадить, которые туристы оборвали».
Мы заходим во двор уже в полной темноте.
В семь часов я объявляю, что иду спать. «И ты уснешь?» --- спрашивает меня Юля, Сашина жена.
Вставание в жуткую для меня рань два дня подряд адаптируют мой организм под любой режим. Я залезаю под теплое одеяло без единой мысли о завтрашнем беге. Я испытываю странное чувство полного пофигизма на результат и вообще на предстоящий старт. Только блаженство от тишины и свежего воздуха, звуки пропадают куда-то, глаза закрываются сами, меня нет.....