От капитана до полковника
В 1974 году в прокат вышел фильм Дино Ризи «Запах женщины» с Витторио Гассманом в роли Фаусто Консоло, слепого капитана итальянской армии в отставке. В 1992 году Мартин Брест использовал завязку этого фильма для своей собственной кинокартины с одноименным названием и кардинально иным развитием событий.
Роль военного, Фрэнка Слэйда, досталась Аль Пачино. Брест повысил его героя в звании от капитана до полковника, но по-прежнему оставил слепым.
В первые минуты пребывания подполковника в кадре нет даже намека на его неполноценность: Фрэнк сидит в глубине комнаты, в тени, прямо перед ним от окна падает широкий луч света, не дающий зрителю рассмотреть его лицо. В какой-то момент он даже идет на уловку и просит своего собеседника подойти к нему поближе, чтобы разглядеть его. Однако потянувшись за бутылкой виски, полковник подается вперед, лицо его освещается, становится очевидным, что он слеп.
Знакомство с Фаусто поставлено не столь тонко: темные очки и трость мгновенно сдают его слепоту.
От начала и до конца фильма Пачино играет в открытую, не прибегая к маскировке солнцезащитными очками. Совершенно мастерски ему удается передать специфику взгляда незрячего человека, при том, что его глаза всегда широко раскрыты, он почти не позволяет им фокусироваться на чем-либо. Лишь иногда в разговоре Фрэнк скашивает глаза на собеседника, однако гораздо вероятнее, что слепой просто повернул бы голову в сторону источника звука. Подвижность зрачков присуща зрячим на уровне привычки. И в таком случае, предательское движение глаз было бы все же лучше спрятать за стеклами очков.
Гассману же удается оставлять свои глаза пустыми и безжизненными на протяжение всего фильма, лишь пару раз, когда его герой находится среди незнакомых людей, он надевает очки, что обусловлено скорее развитием действия, чем неспособностью актера контролировать взгляд.
Фаусто ослеп 7 лет назад и уже привык к жизни в темноте. Лихорадочно активный, он ощущает трость в своей руке гораздо увереннее, чем Фрэнк, и вовсю использует ее при передвижении, тогда как для полковника она, скорее, - эффектный аксессуар.
Во время общения Фрэнка с племянницей, досаждающей ему своей опекой, он двигается осторожно и слегка замедленно, порой и вовсе имитирует пластику деревянной куклы.
Но попадая в ситуацию, когда необходимо держать марку - чего стоят танго в ресторане или поездка за рулем феррари - он преображается, концентрацией оставшихся органов чувств, дрессируемых в течение 26 лет на военной службе, он не дает сделать своему телу и одного неверного поворота, и это несмотря на то, что окончательно ослеп он всего полгода назад.
Пачино вообще отлично знает, как произвести хорошее впечатление. Речь Фрэнка, говорящего хорошо и складно, а при случае и вовсе прекрасного оратора, он пересыпает универсальными восклицаниями: псевдо-смущенное «о-оу», победоносное «ху-а» и презрительное «ха», а то и просто крякнет по-стариковски. Привычки и характерные черты очеловечивают героя, делают его реальнее в глазах зрителя.
Арсенал Гассмана не столь велик, Фаусто индивидуализирован одним-единственным жестом: наливая алкоголь, он отмеряет уровень жидкости в стакане опушенным в него указательным пальцем.
Поэтому, если глядя на Аль Пачино, зритель, встретив Фрэнка с неприязнью, к концу фильма влюбляется в него, то…
Гассман вряд ли может вызвать у кого-либо состояние влюбленности, слишком много в нем желчи и цинизма, да и цели иные.
Он играет на понимание.
Совершив ошибку, Фрэнк, без сомнения, будет танцевать дальше. Чтобы преодолеть кризис, ему нужна временная поддержка, немного внимания от поводыря и зрителя, а потом он это внимание вернет, не скупясь.
Трагедия же Фаусто в том, что он - карта, которой нет в колоде. Он уже не в состоянии стать лучше, помощь ему не к чему, гораздо нужнее понимание.
Заменив тон печальной комедии на идиллическую веру в то, что все можно исправить, Брест не сделал своего полковника хуже, он просто сделал его другим.
Роль военного, Фрэнка Слэйда, досталась Аль Пачино. Брест повысил его героя в звании от капитана до полковника, но по-прежнему оставил слепым.
В первые минуты пребывания подполковника в кадре нет даже намека на его неполноценность: Фрэнк сидит в глубине комнаты, в тени, прямо перед ним от окна падает широкий луч света, не дающий зрителю рассмотреть его лицо. В какой-то момент он даже идет на уловку и просит своего собеседника подойти к нему поближе, чтобы разглядеть его. Однако потянувшись за бутылкой виски, полковник подается вперед, лицо его освещается, становится очевидным, что он слеп.
Знакомство с Фаусто поставлено не столь тонко: темные очки и трость мгновенно сдают его слепоту.
От начала и до конца фильма Пачино играет в открытую, не прибегая к маскировке солнцезащитными очками. Совершенно мастерски ему удается передать специфику взгляда незрячего человека, при том, что его глаза всегда широко раскрыты, он почти не позволяет им фокусироваться на чем-либо. Лишь иногда в разговоре Фрэнк скашивает глаза на собеседника, однако гораздо вероятнее, что слепой просто повернул бы голову в сторону источника звука. Подвижность зрачков присуща зрячим на уровне привычки. И в таком случае, предательское движение глаз было бы все же лучше спрятать за стеклами очков.
Гассману же удается оставлять свои глаза пустыми и безжизненными на протяжение всего фильма, лишь пару раз, когда его герой находится среди незнакомых людей, он надевает очки, что обусловлено скорее развитием действия, чем неспособностью актера контролировать взгляд.
Фаусто ослеп 7 лет назад и уже привык к жизни в темноте. Лихорадочно активный, он ощущает трость в своей руке гораздо увереннее, чем Фрэнк, и вовсю использует ее при передвижении, тогда как для полковника она, скорее, - эффектный аксессуар.
Во время общения Фрэнка с племянницей, досаждающей ему своей опекой, он двигается осторожно и слегка замедленно, порой и вовсе имитирует пластику деревянной куклы.
Но попадая в ситуацию, когда необходимо держать марку - чего стоят танго в ресторане или поездка за рулем феррари - он преображается, концентрацией оставшихся органов чувств, дрессируемых в течение 26 лет на военной службе, он не дает сделать своему телу и одного неверного поворота, и это несмотря на то, что окончательно ослеп он всего полгода назад.
Пачино вообще отлично знает, как произвести хорошее впечатление. Речь Фрэнка, говорящего хорошо и складно, а при случае и вовсе прекрасного оратора, он пересыпает универсальными восклицаниями: псевдо-смущенное «о-оу», победоносное «ху-а» и презрительное «ха», а то и просто крякнет по-стариковски. Привычки и характерные черты очеловечивают героя, делают его реальнее в глазах зрителя.
Арсенал Гассмана не столь велик, Фаусто индивидуализирован одним-единственным жестом: наливая алкоголь, он отмеряет уровень жидкости в стакане опушенным в него указательным пальцем.
Поэтому, если глядя на Аль Пачино, зритель, встретив Фрэнка с неприязнью, к концу фильма влюбляется в него, то…
Гассман вряд ли может вызвать у кого-либо состояние влюбленности, слишком много в нем желчи и цинизма, да и цели иные.
Он играет на понимание.
Совершив ошибку, Фрэнк, без сомнения, будет танцевать дальше. Чтобы преодолеть кризис, ему нужна временная поддержка, немного внимания от поводыря и зрителя, а потом он это внимание вернет, не скупясь.
Трагедия же Фаусто в том, что он - карта, которой нет в колоде. Он уже не в состоянии стать лучше, помощь ему не к чему, гораздо нужнее понимание.
Заменив тон печальной комедии на идиллическую веру в то, что все можно исправить, Брест не сделал своего полковника хуже, он просто сделал его другим.