Суккот
Время сидеть в кущах. Выйти из внешнего дома, чтобы попась в дом внутренний. Актуальное время рефлексии.
Мои родители переехали в новый дом. Я закончила интернатуру. Мне снилась Новая Зеландия. Там было далеко, бесконечно далеко и чуждо. Узкие хлипкие дороги, по которым ходить невозможно, размытая дождями земля. Ходить можно было только по каменным бордюрам на обочине, и я шла по ним, балансируя, пока не нашла выход к морю. Море тоже было чужое, инопланетное, серое. Мне не хотелось жить в этой стране, хотелось вернуься домой, в Иерусалим. Но все родственники и друзья уже переехали туда, в поисках лучшей жизни. Они сидели на чемоданах, ютились в маленькой, снятой в аренду каморке, высоко, под крышей, с видом на кривые туземные мачты. Они не оставили мне выбора. И неужели они не понимают, что не найдут там, в этом незнакомом мире, то, что ищут? Я злилась на них. Шестнадцать часов полета до настоящего дома - слишком много, слишком утомительно.
Время сидеть в кущах. Открывать старые дневники, и находить в них предопределение будущего. Узнавать себя тепрешнею в себе пройденной.
В то время я одалживала оптимизм у будущего. Оно было щедро ко мне и не подвело. У него хватило оптимизма и на тогда и на сейчас.
Время создавать новые привязанности, бояться разлуки, и брать в кредит веру в то, что связи - это навсегда, если они действительно связи.
Кто-то строит кущи, а кто-то сворачивает. Пять лет стоит палатка на улице Аза, и на ней каждый день новое число неумолимой порядочности. Во вторник - 1934. Неужели последнеее? Трудно поверить, но народ уже гуляет на улице Аза. Возгласы радости, музыка и танцы. Водят хороводы мальчишки в вязанных кипах, дудят в свирели, воздают почести Творцу. Стайка француженок просит сфотографировать их на историческом фоне. И еще раз, и под другим углом. Я ищу в толпе знакомые лица. Глупое занятие, потому что все лица мне знакомы. Заплаканная девушка с цветочным именем пробивается сквозь толпу рядом со мной. Всего полтора месяца назад ее лицо мне было незнакомым, а теперь в нем отражается мое.
Время сидеть в кущах. Я открываю дневник. Первые месяцы в Иерусалиме.
"Что-то будет. Что-то уже есть. Хватило бы слез. Хватило бы храбрости. Одна. Бесцветная, незнакомая. Пустыня захлестывает. Рука не перестает писать. Вверх-вниз по ступеням. Как прежде. Все то же самое. Блеклые лица. Иногда - пара красивых губ, черных чулок. Иногда - крепкая шея, перевязанная тесьмой. А так - лестницы да объявления. Как жутко быть одной. С каждым днем слепнешь и глохнешь, и скоро не сможешь отличать аромат земли от горького арабского варева на кухне. Кушать. Сахару, шоколаду. Разматывались в разные стороны планы на будущее. Ворошили сумки охранники. Все оборчивались, зыркали, бежали в автобусы, чтобы потом взорваться. Но это в порядке вещей. Небывалое, неслыханное дело, насколько бывает пусто. Слезы как черный перец. Все больше огней. Все больше небоскребов. Частые мелкие молнии. Искрятся флаги на фасадах новых зданий. "Вы этого не ждали". Неоновые лозунги в десять человеческих ростов. Ничего больше не случится. Не может по законам жанра. Говорят это пройдет. Говорят, я сама виноватa, и я все чаще задумываюсь, правильный ли сделала выбор. Быть может моя дорога вела совсем в другую сторону, а я поддалась на нелепые уговоры. И не осталось для чего бороться, грызть клыками, рвать ногтями. Может стоило подождать, прежде чем бежать учиться. Чувствую, как теряю веру. В себя, в Бога, в людей, в правильность поступков. Чувствую, как закрываются во мне неведомые ворота, скрипят ржавые петли, клацают засовы. И вот уже маленькая щель остается для выхода к свету, почти незаметная. Умолкают голоса. Забываются воспоминания. Гаснет надежда. Если бы я могла писать стихи. Если бы могла отождествлять себя с героями книг, фильмов. Если бы была у меня привязанность хоть к чему-то. К человеку, к сериалу, к делу. Что же держит меня в этом месте? Что не позволяет быть в другом, или хотя бы мечтать о другом? "
Время сидеть в кущах. Время перспективы. Не до и после, а рядом, всегда рядом прошлое и будущее, всегда вместе в одной истории. Змея, проголотившая хвост. Время смотреть в будущее и видеть прошлое, смотреть в прошлое и видеть будущее. Время третьего глаза, переходного сезона. Время оставлять на пути флаги, но помнить, что есть дом. Что дом это то место, которое мы пострoили в себе.
Мои родители переехали в новый дом. Я закончила интернатуру. Мне снилась Новая Зеландия. Там было далеко, бесконечно далеко и чуждо. Узкие хлипкие дороги, по которым ходить невозможно, размытая дождями земля. Ходить можно было только по каменным бордюрам на обочине, и я шла по ним, балансируя, пока не нашла выход к морю. Море тоже было чужое, инопланетное, серое. Мне не хотелось жить в этой стране, хотелось вернуься домой, в Иерусалим. Но все родственники и друзья уже переехали туда, в поисках лучшей жизни. Они сидели на чемоданах, ютились в маленькой, снятой в аренду каморке, высоко, под крышей, с видом на кривые туземные мачты. Они не оставили мне выбора. И неужели они не понимают, что не найдут там, в этом незнакомом мире, то, что ищут? Я злилась на них. Шестнадцать часов полета до настоящего дома - слишком много, слишком утомительно.
Время сидеть в кущах. Открывать старые дневники, и находить в них предопределение будущего. Узнавать себя тепрешнею в себе пройденной.
В то время я одалживала оптимизм у будущего. Оно было щедро ко мне и не подвело. У него хватило оптимизма и на тогда и на сейчас.
Время создавать новые привязанности, бояться разлуки, и брать в кредит веру в то, что связи - это навсегда, если они действительно связи.
Кто-то строит кущи, а кто-то сворачивает. Пять лет стоит палатка на улице Аза, и на ней каждый день новое число неумолимой порядочности. Во вторник - 1934. Неужели последнеее? Трудно поверить, но народ уже гуляет на улице Аза. Возгласы радости, музыка и танцы. Водят хороводы мальчишки в вязанных кипах, дудят в свирели, воздают почести Творцу. Стайка француженок просит сфотографировать их на историческом фоне. И еще раз, и под другим углом. Я ищу в толпе знакомые лица. Глупое занятие, потому что все лица мне знакомы. Заплаканная девушка с цветочным именем пробивается сквозь толпу рядом со мной. Всего полтора месяца назад ее лицо мне было незнакомым, а теперь в нем отражается мое.
Время сидеть в кущах. Я открываю дневник. Первые месяцы в Иерусалиме.
"Что-то будет. Что-то уже есть. Хватило бы слез. Хватило бы храбрости. Одна. Бесцветная, незнакомая. Пустыня захлестывает. Рука не перестает писать. Вверх-вниз по ступеням. Как прежде. Все то же самое. Блеклые лица. Иногда - пара красивых губ, черных чулок. Иногда - крепкая шея, перевязанная тесьмой. А так - лестницы да объявления. Как жутко быть одной. С каждым днем слепнешь и глохнешь, и скоро не сможешь отличать аромат земли от горького арабского варева на кухне. Кушать. Сахару, шоколаду. Разматывались в разные стороны планы на будущее. Ворошили сумки охранники. Все оборчивались, зыркали, бежали в автобусы, чтобы потом взорваться. Но это в порядке вещей. Небывалое, неслыханное дело, насколько бывает пусто. Слезы как черный перец. Все больше огней. Все больше небоскребов. Частые мелкие молнии. Искрятся флаги на фасадах новых зданий. "Вы этого не ждали". Неоновые лозунги в десять человеческих ростов. Ничего больше не случится. Не может по законам жанра. Говорят это пройдет. Говорят, я сама виноватa, и я все чаще задумываюсь, правильный ли сделала выбор. Быть может моя дорога вела совсем в другую сторону, а я поддалась на нелепые уговоры. И не осталось для чего бороться, грызть клыками, рвать ногтями. Может стоило подождать, прежде чем бежать учиться. Чувствую, как теряю веру. В себя, в Бога, в людей, в правильность поступков. Чувствую, как закрываются во мне неведомые ворота, скрипят ржавые петли, клацают засовы. И вот уже маленькая щель остается для выхода к свету, почти незаметная. Умолкают голоса. Забываются воспоминания. Гаснет надежда. Если бы я могла писать стихи. Если бы могла отождествлять себя с героями книг, фильмов. Если бы была у меня привязанность хоть к чему-то. К человеку, к сериалу, к делу. Что же держит меня в этом месте? Что не позволяет быть в другом, или хотя бы мечтать о другом? "
Время сидеть в кущах. Время перспективы. Не до и после, а рядом, всегда рядом прошлое и будущее, всегда вместе в одной истории. Змея, проголотившая хвост. Время смотреть в будущее и видеть прошлое, смотреть в прошлое и видеть будущее. Время третьего глаза, переходного сезона. Время оставлять на пути флаги, но помнить, что есть дом. Что дом это то место, которое мы пострoили в себе.