Сливеют губы с холода, но губы шепчут в лад...
... "через четыре года здесь будет город-сад"
Ровно 95 лет назад, 20 апреля 1929 года, Высший Совет Народного Хозяйства СССР утвердил разработанный американской фирмой "Фрейн Инжиниринг" план строительства в Сибири, на берегу реки Томь, гигантского металлургического комбината - третьего после Урала и Донбасса центра тяжелой индустрии в СССР. Проект предусматривал возведение четырех доменных печей, сталеплавильного и прокатного цехов, электростанции и коксовых батарей, а также - целого ряда вспомогательных и транспортных объектов.
Но, как ни странно, этот проект вообще не предполагал возведения жилой и коммунальной инфраструктуры для рабочих, ИТР и административно-хозяйственного персонала. Ее просто оставили "за скобками". А уже в мае того же года тысячи строителей, завербованных по всей стране, начали прибывать в поселок Кузнецк, где развернулась "ударная стройка пятилетки". Жить им было негде, хотя, зачастую они приезжали с семьями и малолетними детьми. А потом, в 1930-м, на стройку массово погнали "спецпереселенцев" - раскулаченных крестьян, которые в 1931 году составляли уже 62% от общего строительного контингента.
В свободное от работы на стройке комбината время они копали для себя землянки и строили дощатые бараки, утепляя их землей и навозом. Из удобств там была только самодельная печка - "буржуйка" или глинобитный очаг. И это в Сибири, где зимой тридцатиградусные морозы - обычное дело. Бань не было, а когда их, наконец, построили, каждому рабочему стали выдавать по одному талону на помывку в месяц. Неизвестно кто циничнно назвал этот кошмар "городом-садом", однако название прижилось, а большевики, ничтоже сумняшеся, решили сделать из него пропагандистский фетиш.
В СССР было широко известно и активно пропагандировалось "духоподъемное" стихотворение Владимира Маяковского "Расказ Хренова о Кузнецстрое и людях Кузнецка", откуда взято заглавие поста. У ностальгистов по коммунистическому режиму принято пускать розовые сопли по поводу этого стихотворения: "Ах, какой героизм, какая самоотверженность и трудовой энтузиазм!"
Однако, если чуток подумать, то становится ясно как белый день, что на самом деле стих - о чудовищном пренебрежении руководства строительства и в целом - "советской" власти к здоровью и жизням тех, кто буквально на своих костях возводили для большевиков Великую Красную Империю. По-моему, надо быть конченным моральным уродом, чтобы этого не понимать.
Неудивительно, что менее чем через полгода после написания стихотворения Маяковский застрелился. А тот самый Хренов, который, вернувшись из командировки на Кузнецстрой, рассказал ему о жутких бытовых условиях тамошних рабочих, в 1937 году был репрессирован, отсидел пять лет и умер в ссылке. Думаю, если бы "агитатор и горлан" дожил до этой даты, его вряд ли ожидала бы лучшая участь. Но он решил заранее поставить точку.
Мне не удалось отыскать сводную информацию о смертности на Кузнецкстрое. Есть только обрывочные данные, например, о том, что согласно отчету Западно-Сибирского управления ОГПУ за 1933 год, детская смертность в районе Новокузнецка (к тому времени переименованного в Сталинск) за этот период состаяляла 30%. То есть, за год, когда комбинат уже вступил в строй, там умер каждый третий ребенок.
А вот страшный в своей простоте и обыденности отрывок из воспоминаний бригадира каменщиков В.Я. Шидека:
"Когда мы кончали первую коксовую батарею в подарок XVI партконференции, я в течение 5 дней домой не являлся. Подушкой для отдыха мне служила рельса, а чтобы было помягче я подкладывал брезентовые рукавицы. Как раз перед этим у меня заболела жена и я отправил ее в Томск, а дома остались двое ребят, одному 7 лет, а другому 3 года.
И вот, на второй день после моего ухода младший сынишка заболел и скоропостижно помер. А я под производственным угаром забыл про ребятишек. Через пять дней прихожу и вижу: мой младший ребенок помер, а старший где-то бродит, ищет меня. Соседи тоже искали, но не нашли. А трупик уже начал пахнуть. Делать нечего, надо хоронить, а после пришлось хорошенько выпить..."
Так строили "светлое будущее". Жду комментария "Вот гад, забыл про детей, а власти, конечно же, ни при чем!".
Далее - иллюстрации.
Фотографии первого начальника Кузнецкстроя, Филимона Колгушкина, который возглавлял стройку менее года, я не нашел. Однако известно, что в 1937 году он был объявлен "врагом народа" и расстрелян.
Слева - второй начальник Соломон Франкфурт, большевик с дореволюционным стажем, учившийся на инженера в Швейцарии и тоже расстрелянный в 1937-м.
В центре - третий начальник Константин Бутенко, которому крупно повезло: его расстреляли только в 1938-м.
Ну а справа - Юлиан Хренов, ставший знаменитым благодаря стихотворению Маяковского, в период службы на флоте.
Утепленный навозом барак строителей Кузнецкого металлургического комбината.
Семья кузнецкстроевца возле жилой землянки. Сложно себе представить, но в таких условиях они жили не только летом, но и сибирской зимой.
И еще индивидуальные "квартиры" героев сталинской индустриализации.
Большой и романтичный полубарак-полуземлянка. Что удивительно, в нем, похоже, даже есть электричество.
Интерьер семейного барака.
Панорама новокузнецкого "города-сада". Не правда ли, очень живописно?
Грабари это землекопы, которые не только рыли котлованы под фундаменты, но и сами вывозили грунт на конных повозках - грабарках.
Семья грабаря за работой. Обычно повозками управляли дети.
Первый магазин Кузнецкстроя.
На Кузнецстрое имелись свои эрзац-деньги, которые можно было отоваривать только на территории комбината.
Строительнтво фундамента одного из заводских цехов.
И вот результат титанических усилий. Кузнецкий (извиняюсь, Сталинский) металлургический комбинат построен и пущен в ход. На заднем плане видны две домны, а на переднем - уже капитальные бараки самых свободных в мире людей.
Значок, которым награждали ударников Кузнецкстроя и пропагандистская брошюра, посвященная строительтву.