После опроса: результаты и их осмысление.
Спасибо, всем, кто принял участие в опросе относительно разницы между понятиями «найти оправдания» и «увидеть добрые намерения».
В результате нарисовалась такая картина.
Семеро человек считают, что разницы нет, или что эти понятия - «почти одно и то же». Плюс еще трое человек считает, что разница минимальна - и она заключается в эмоциональном окрасе понятия - больше акцент на «плюсах» или на «минусах».
Семеро отметили скорее связь между этими понятиями, нежели разницу. Одни из них сочли, что оправдания включают поиск добрых намерений, другие - что «увидеть добрые намерения» - это увидеть больше, чем нужно для оправданий. Некоторые - что добрые намерения не всегда оправдывают (т.е., видимо, должны оправдывать, но не всегда это выходит) виновника. Вариант - найти добрые намерения, это значит поставить более узкую задачу.
Большинство считает, что разница - есть.
По поводу «поиска оправданий».
Тринадцать человек свели оправдания к поиску причины того или иного поведения. К поиску ответа на вопрос «Почему он(а) так поступил(а)?».
Двадцать три человека сочли, что главная привязка идет к признанию того, что оправдываемый виновен. Еще семь человек вторят им, добавляя, что, да, они виноваты, но при этом жертва действий виновника происшествия, не может принять то, что реальность отличается от его ожиданий, и избегает видеть то, что есть - «врет самому себе».
И тогда оправдывающие, - добавляет еще пара человек, - стремятся своими оправданиями (поисками причин, «слепотой» и т.п.), как бы отменить последствия «плохого» поступка. Еще двое также согласны с тем, что главное в поиске оправданий - это снятие ответственности за последствия, и, даже, перенесение этой ответственности на оправдывающего.
Пятеро человек сменяют фокус «обзора» и полагают, что главное отличие - в том, что при оправданиях акцент делается не на конкретном поступке, а на личности «виновного» в целом. Т.е. его поступок как бы остается в тени его личности.
Еще пятеро считают, что оправдывают в тех случаях, когда совершен заведомо дурной поступок (это как бы заложено в позиции того, кто оправдывает).
Один полагает, что главная задача - смягчить суть. Еще один, что это способ защитить, видимо, перед другими. И еще один - что задача оправдать НЕ зависимо от намерений, - чтобы простить.
Двое полагают, что, наоборот, - понять, но не прощать - в этом смысл оправданий.
Один человек считает главным отличием оправданий - временной критерий, - оценка ПОСЛЕ события.
И еще один видит в оправданиях в большей мере гипотезу, чем приближение к реальности.
По поводу того, чтобы «увидеть добрые намерения»
Двадцать один человек предлагает попытаться понять, увидеть ситуацию с точки зрения другого человека, увидеть «реальность», просто понять. Трое добавляют, что готовы увидеть поступок комплексно, в сочетании его плюсов и минусов: настоящие, истинные, все его намерения. Еще шестеро согласны «стать рядом», чувствуя себя равным «провинившемуся», чтобы увидеть лучше. Правда, двое из них, все равно надеются увидеть после этого, как же его оправдать…
Шестеро считают, что главное в таком поиске - рассматривать конкретный поступок, а не вообще человека.
Трое согласны искать добрые намерения, если ситуация или поведение другого не кажется им сразу понятной. Еще двое надеются рассмотреть угрожающие им добрые намерения других людей заранее, и предотвратить их. Один уверен, что для такой работы (по распознаванию добрых намерений) нужны объективные факты для анализа действий - действительно ли благими были намерения? Один хотел бы выяснить «хотел ли виновник кому-то, кроме себя, этим улучшить жизнь»? Один готов увидеть благие намерения, когда нехороших последствий у нехорошего поступка не было и компенсации не потребовалось. Еще один готов видеть намерения вообще независимо от совершенного поступка. И один считает условием нахождения добрых намерений - нейтральные или положительные эмоции по отношению к совершенному поступку.
Четверо хотели бы с помощью распознавания добрых намерений простить, отнестись к поступку по-другому, суметь договориться.
Один человек уверен, что добрым доброе намерение является исключительно по отношению к самому себе.
Четверо считает, что если поступок - как ни крути, - дурной, то какие бы добрые намерения мы не рассмотрели, - это не снимает с него ответственности за то, что получилось в результате. Один делает акцент в большей мере на том, что «нахождение добрых намерений не предполагает отмены последствий».
Пятеро готовы подходить с позиции доброты и любви к человеку, не винить, и не оценивать его дела.
Один считает, что поиск благих намерений - это попытка увидеть лишь половину из его мотивов.
Двое относятся чуть снисходительно: раз не получается реализовать добрые намерения, значит еще мал, нужно поучиться. Допускают возможную ошибку.
Еще пять человек, видимо, уставших от «добрых намерений» окружающих их людей, видят большее рацио в оправданиях. К последним они относятся как к тому, что:
§ Сродни принятию (двое).
§ Это больше, чем просто найти добрые намерения, - придется еще и думать.
§ Сродни прощению. «Человек не мог поступить иначе» (двое)
А к добрым намерениям, как к:
§ личным тараканам, о привнесении которых в жизнь другого нужно договариваться.
§ признанию того, что человек не удосужился подумать.
§ тому, что нужно «подправлять», чтобы и действие стало «добрым».
§ отягчающим обстоятельствам.
§ часто деструктивным проявлениям, неуклюжей попыткой других решить свои внутренние проблемы.
§ тому, чему можно удивиться. «Ну и что, что намерения были добрыми?»
Один человек ответил, что «вроде и есть разница, а вроде и нет».
И еще восемь человек сказали, что - это вообще разные понятия.
Итого. При анализе данных у меня было стойкое ощущение, что как бы ни старались комментаторы в свои ответы привнести «объективность», все равно сквозь строки просачивались застарелые претензии, как к «доброжелателям», так и к «обидчикам». Для кого-то было, возможно, важно оправдать свою привычку оправдывать (звучит, как каламбур), для кого-то - отгородиться от этого дела. Для некоторых «увидеть добрые намерения», по сути, и означало «быть объективным».
Основное же, что я «открыла» для себя в очередной раз, - это явную сложность использования этих бытовых словосочетаний, как понятий. Но других нет, так что придется договариваться.
Собственно, зачем я затеяла этот опрос?
Для изложения одной интересной и важной мне мыли (о ней - в следующей статье) мне нужен был подходящий термин. Расхожие выражения мне казались спорными, плюс не хватало ощущения, что я сама точно знаю, как эти понятия описать. Благодаря вашим ответам я определилась окончательно. За что всем огромное спасибо.
Итак, ничуть не споря с вашими представлениями об оправданиях и намерениях, хочу, сообщить, каким образом я на данный момент сформулировала для себя эти два понятия (и в своих дальнейших статьях я буду использовать их именно в таком смысле).
Поиск оправданий и сами оправдания - это попытка прекратить, прервать, в первую очередь, свои собственные переживания, адресованные виновнику произошедшего. Выглядит это, как совершенно справедливо отмечали многие из ответивших: как «игры разума», в поиске логически обоснованных причин; как попытка «отменить последствия»; как «снятие ответственности с виновника» за последствия и т.п.
Пример. Мама пилит: «Не сиди по ночам за компьютером». Сын злится, но молчит, «в уме» оправдывая ее: «Она же заботится обо мне, беспокоится за мое здоровье». Оправдания помогают ему не переживать свою злость.
Теперь про намерения, и про то, почему я назвала их «добрыми».
По моему глубокому убеждению, все намерения, кроме безумных, являются позитивными по определению (безумные, может, тоже - это просто затруднительно понять). К безумным я отнесу не только действия тех, кого принято именовать «душевнобольными», но и всех, кто совершает насилие в любой его форме. Насилие буду считать насилием, когда «жертва» не в состоянии дать отпор, защитить себя.
Таким образом (и тут я соглашусь с большинством), «увидеть добрые намерения» - это действительно «стать рядом», увидеть ситуацию из позиции равного, не пытаясь ни оценить, ни оправдать, ни отменить (ни последствия поступка, ни собственные переживания по поводу). Главное в этом действии - желание получить больше информации, не для того, чтобы убрать последствия или пресечь свои переживания, а для того, чтобы увидеть ситуацию максимально приближенной к реальности; не для того, чтобы перестать переживать то, что переживается, а чтобы - пережить ее, оставаясь рядом с другим человеком.
Примерами могут быть таки ситуации.
«Увидеть добрые намерения» - желание и старание понять:
§ «почему ребенок принес с собой из детского сада игрушку, что он думает делать с ней дальше»,
§ «что стоит за синяком под глазом и порванными штанами»,
§ «зачем мама пристыдила ребенка при воспитательнице»
и т.п.
Оправдания будут выглядеть, соответственно, так:
§ «он еще глупый, не понимает, что чужое брать нельзя»,
§ «эти мальчишки думают только о себе»,
§ «мама просто была уставшая, и не задумывалась, что значит для ее сына присутствие постороннего».
Насколько бы ни были похожи на реальность оправдания, они ни в коей мере не отражают картину произошедшего. Даже можно сказать, что не относятся к ней - это просто штампы, за которыми удобно прятаться. Многие называли это "враньем".
А «добрые намерения» выстроятся в целую историю... Может, вы попробуете их «сочинить» - исходя из собственного жизненного опыта?
Вопрос: Стоит ли всегда, во всем и у всех стараться увидеть «добрые намерения»?
Ответ: Если говорить о личной жизни, то, в первую очередь, я распространяю этот «поиск» на тех, кого мне когда-то хотелось оправдывать, плюс на тех, кто, я уверена, любит меня и хочет быть со мной. Во вторую очередь попадают люди, «работающие на систему», в которую я включена, - будь то семья, коллектив или компания. Если человек не хочет обсуждать свои мотивы, то "увидеть" его намерения оказывается невозможным.
Вопрос: Что необходимо, чтобы эти «добрые намерения» все же рассмотреть, не убегая в оправдания?
Ответ: Важно сохранять все время свою чувствительность к происходящему - чувствовать то, что чувствуется; переживать то, что переживается, - и при этом продолжать расспрашивать, интересоваться, примериваясь и «прилаживаясь» чувствами ко всей поступающей информации. Иногда я говорю так: «Во мне клокочут чувства - и я не знаю, насколько они к тебе. И поэтому мне важно понять - что стоит за этим действием, что двигало тобой, о чем ты думал(а), когда говорил(а) или делал(а) это… Пожалуйста, расскажи мне об этом больше». И пока не услышу, стараюсь чувства оставялять при себе (не отказываясь от них, просто удерживаясь от выражения - если я ошибаюсь в своим вИдении, то они развеятся, как дым).
От другой строны требуется (в обязательном порядке) желание и возможность рассказывать и обсуждать свои мотивы и намерения.
Вопрос: Если вИдение «добрых намерений» не отменяет ответственность, то как это может выглядеть?
Ответ: Например, в случае порванных сыном штанов, мама выясняет, что он благородно защитил девочку от хулиганов. Мама может испытать самые теплые чувства к сыну по этому поводу и даже восхищение, но договоренность по поводу штанов (скажем, «зашиваешь сам») это не отменяет.
Мне кажется, что особенно важно уделять внимание «добрым намерениям» в воспитании детей, внимательно изучая, рассматривая и исследуя их поступки, тщательно отделяя зерна от плевел.
Ну, вот пока так.
Может, чего упустила: буду рада вашим дополнениям.