Про детские травмы 2
Ну и раз уж речь пошла о том, что в детстве задело, вспомнила и прочие произведения искусства и разное похожее.
В моём первом детском саду поразило стихотворение "Гибель Чапаева". Помню эту красную книжку с Чапаевым на обложке, и как он плывёт, и плывёт, а потом - круги над головой... Как же так?
Одно из первых впечатлений смерти, которое отложилось в памяти.
Ещё было, как ни странно, с Есениным. Его любила тётя, ну и прочитала мне как-то летом в деревне "Ты кормила коня..." Я не помню в тот момент своей реакции, хотя про смерть вроде как было ясно. Но вот вернулась я, стало быть, домой, и в какой-то момент проснулась в слезах: мне приснилась именно эта сцена похорон. Прямо вот помню: ночь в Голиковском, горит ночник, обои в розово-бежевых прямоугольниках, кровать в нише, и мама спрашивает:
- Дочь, ты чего?
А я и ответить не могу. Просто рыдаю.
Великая сила искусства!
Драматург Островский пугал не текстами (про Екатерину и прочее прочла уже в десятом классе в Бирюлёве), а памятником: про чёрного дядю я тут уже писала, и про страх перед чёрными людьми, к коим и он относился. Это хорошо, я тогда не читала «Чёрного человека».
Были, конечно, и песни, например, Орлёнок с мальчишкой, думающем о смерти. И улетающий Миша - на него и сечас без слёз смотреть не могу.
В общем, впечатлительным ребёнком я была. Что только не ранило и не травмировало! Травмой была и потеря рук Венерой Милосской - их же с ней нашли, как могли потерять? И стоит она теперь, бедная, безрукая. И гибель атлантов (я обожала детскую энциклопедию «Что такое? Кто такой?») - как же так - такой прекрасный город - и вдруг всё погибло?
...И это всё ещё до просмотров фильмов о войне. Но это было уже позже.
В моём первом детском саду поразило стихотворение "Гибель Чапаева". Помню эту красную книжку с Чапаевым на обложке, и как он плывёт, и плывёт, а потом - круги над головой... Как же так?
Одно из первых впечатлений смерти, которое отложилось в памяти.
Ещё было, как ни странно, с Есениным. Его любила тётя, ну и прочитала мне как-то летом в деревне "Ты кормила коня..." Я не помню в тот момент своей реакции, хотя про смерть вроде как было ясно. Но вот вернулась я, стало быть, домой, и в какой-то момент проснулась в слезах: мне приснилась именно эта сцена похорон. Прямо вот помню: ночь в Голиковском, горит ночник, обои в розово-бежевых прямоугольниках, кровать в нише, и мама спрашивает:
- Дочь, ты чего?
А я и ответить не могу. Просто рыдаю.
Великая сила искусства!
Драматург Островский пугал не текстами (про Екатерину и прочее прочла уже в десятом классе в Бирюлёве), а памятником: про чёрного дядю я тут уже писала, и про страх перед чёрными людьми, к коим и он относился. Это хорошо, я тогда не читала «Чёрного человека».
Были, конечно, и песни, например, Орлёнок с мальчишкой, думающем о смерти. И улетающий Миша - на него и сечас без слёз смотреть не могу.
В общем, впечатлительным ребёнком я была. Что только не ранило и не травмировало! Травмой была и потеря рук Венерой Милосской - их же с ней нашли, как могли потерять? И стоит она теперь, бедная, безрукая. И гибель атлантов (я обожала детскую энциклопедию «Что такое? Кто такой?») - как же так - такой прекрасный город - и вдруг всё погибло?
...И это всё ещё до просмотров фильмов о войне. Но это было уже позже.