Экономические корни зла
Оригинал взят у kot_begemott в Экономические корни зла
...Мы родились в советской стране, где у каждого из нас были от первого младенческого крика - вменённые права. Это такие права, которые вступают в силу автоматически, независимо от того, знаете вы о них или не знаете. Родился человеком - имеешь свидетельство о рождении, значит, и определённый набор прав имеешь…
Миллионы душ людских, во время подорвавшей силы СССР урбанизации, продолжавшейся до конца 80-х годов ХХ века, переезжали из деревень в города. Свои деревенские дома они продавали или за копейки, или, очень часто, просто бросали. Они переезжали в город, устраивались на работу, и ждали квартиру со всеми удобствами. Обижались - если долго ждать приходилось… И ни у кого в СССР не возникало даже мысли - а почему, они, собственно, ждут себе жилья?! Они же люди! Значит, у них есть право! Ну и что, если никто конкретно с ними не подписывал контракта с указанием конкретных пунктов, включающих предоставление жилья? Они имеют свидетельство о рождении - значит, они имеют и право получить благоустроенную квартиру. И даже - право обижаться на власти, если они тянут с этим правом…
«Право на жильё» в советской и западной правовой традиции - это омоним, то есть однозвучные разные понятия.Советское «право на жильё» имело в виду то, что человеку обязаны дать жилью. Западное «право на жилище» предполагает, что человек имеет право купить себе жильё и там жить, и что его нельзя выгонять оттуда после покупки… Согласитесь, разные вещи. И так всё в области прав человека, за что ни возьмись: омонимы, омонимы, омонимы…
Контрактное право отрицает прирождённые, вменяемые от рождения (иногда даже насильно, как среднее образование, прививки) права человека. Собственно, говоря юридическим языком, контрактное право отрицает право новорожденного считаться человеком. Мало ли, что он родился? А кто подписал контракт от его лица с источниками потребительского снабжения? Он сам? Его законные представители (родители, опекуны)? Или - если он в сиротском доме - соответствующий государственный департамент?
Из правовой мифологемы частной собственности вытекает другая мифологема (причем с неизбежностью): не имеющий частной собственности юридически не является человеком. Он не рассматривается, как человек, пока сам или его законные представители не подписали четкого и конкретного контракта на вполне конкретно перечисленный лично для него набор прав.
Но видите какое дело… Контракт - штука двусторонняя! Я родился, и желаю, чтобы меня кормили! А мир весь поделен до моего рождения, он разбит на участки частных собственников… А они, допустим, кормить меня, нового нахлебника, не желают… И как тут быть? Тут ведь насилие обязательно будет. Или это будет насильное принуждение давно-живущих и хорошо-устроившихся к гостеприимству новорожденного. Или, наоборот, это будет насилие к новорожденному, которому всё запретят, посадив между заборами частнособственнических участков…
Контракт с человеком, отдельно от своего рода человеческого взятым, могут заключить, а могут и не заключать. И прописать в контракте могут разные вещи. Один имеет право на крупный жемчуг, а другой - только на жидкие щи. А третий - вообще ни на что, пусть помирает поскорее, потому что мешает дары природы делить «крутым» и «деловым» (я не шучу: сейчас на планете более 1 млрд. человек, которым велено умирать поскорее в корчах жестокого голода).
Отходя от правоведения, мы коснёмся истории. Нетрудно понять, что в основе вменённого права человека - семья, община, маленький замкнутый оседлый мир, в котором все друзья и все родня. Здесь, если младенец рождается - то он рождается в семье, в родственном и дружественном кругу. Его принимают сразу, подключая ко всем дарам природы, ко всем ресурсам (включая рукотворные, инфраструктурные), которыми пользуется община. Здесь в человеке видят со-работника, со-трудника, а не нахлебника.
Откуда тогда взялось «невменяемое» контрактное право? Безусловно, исторически оно - порождение кочевого образа жизни и грабительских набегов. Если ты не выращиваешь хлеб, а путём грабежа отнимаешь его у другого, то требуется четко разделить: кто ты, а кто другой? Понятно, что вы не можете в этой схеме быть равными и равноправными. Если тебе можно всё, а твоей жертве - ибо она жертва - вообще ничего нельзя, то нужно как-то ограничить, очертить круг «избранных», имеющих права, и отсечь от него толпы «попавших», не имеющих прав. Вначале это сговор кочевников, или банды воров - друг друга не бить, не сдавать, друг у друга не воровать, а действовать солидарно, по-братски, в борьбе с жертвами. Контрактное право вырастает из «воровского закона».
Далее оно даёт отростки в виде тайных обществ, орденов, масонерий, подполий, деструктивных цеховых организаций и т.п. Все они противостоят феодальному обществу, с его жёстко-вменяемыми (от рождения) правами (граф рождался, а не становился графом, виллан-вилланом, горожанин - горожанином и т.д.). Наконец, системы контрактного права порождают то, что называют с лёгкой руки Маркса «капитализмом»[1] - то есть обществом, в котором люди не наследуют прав, а получают их по заключаемым и перезаключаемым (срочным) контрактам.
Ошибкой Маркса было то, что он посчитал этот «капитализм» стадией развития общества, а на самом деле его «капитализм» есть не предшественник, а альтернатива социализму. Социализм вырастает из религиозно-философской сути христианского феодального общества, нивелируя, преодолевая, снимая (под воздействием проповеди любви) его кастовость. Социализм - это когда сильные бы усыновляют слабых, дают пасынкам права своих сыновей. Это и есть система вменённого права - когда родившийся человеком родился в качестве родного сына правящим персонам…
Социализм вырастает из общины и общинности, он - форма отношений между людьми, ведущими оседлое хозяйство, хорошо знакомыми друг с другом в замкнутой общине (или коллективе). В таких условиях социальному злу просто неоткуда возникнуть, поскольку оно вернётся к своему источнику быстро и необратимо. Если человек живет в маленькой, замкнутой сельской общине, и всем там гадит - то его подвергнут остракизму и он станет изгоем. Другое дело - если он приехал из ниоткуда, нагадил всем, и уехал в никуда (принцип кочевничества). Тогда наказание его может и не настигнуть…
Из капитализма с его цинизмом, гедонизмом, снобизмом, эгоизмом, грубым материализмом - социализм вырасти никак не может. «От осинки не родятся апельсинки». Если вы тренируете людей во зле, и делаете из них чемпионов зла, то как и с чего ждать их преображения в добродеев? Это ведь всё равно, что делать из человека чемпиона-штангиста в надежде что потом он выиграет шахматный турнир.
Поэтому вопреки утопиям и химерам Маркса, социализм и капитализм сосуществовали, как два альтернативных мира, а не наследовали землю один за другим. Упование Маркса на то, что социалистический способ производства окажется более производительным, чем капиталистический не сбылось, да и не могло сбыться. Ведь даже примитивный человек понимает, что честный труд по доходности никогда не догонит грабежа и разбоя. А следовательно, сплочённая группировка, делающая ставку на экспроприацию, всегда будет иметь более высокий уровень жизни, чем община честных, никого не обирающих, и со всеми честно расплачивающихся тружеников. Конечно - до тех пор пока сплочённую группировку мародёров не прибьют, но это другой вопрос…
[1] Хотя более научно говорить о капитализме, как обществе накопления капиталов, т.е. обществе, в котором полученные богатства не проедают и не закапывают в землю мёртвыми кладами, а используют для расширенного воспроизводства. В этом своём исходном смысле слово «капитализм» ничего негативного в себе не содержало, и по иронии судьбы - в этом смысле самым капиталистическим было общество в СССР, в котором капиталовложения достигли абсолютного приоритета над сиюминутным потреблением гедонистов. Однако после Маркса термин «капитализм» изменил и смысл и знак, и сейчас в исходном смысле уже использоваться не может…
http://economicsandwe.com/doc/5569/
...Мы родились в советской стране, где у каждого из нас были от первого младенческого крика - вменённые права. Это такие права, которые вступают в силу автоматически, независимо от того, знаете вы о них или не знаете. Родился человеком - имеешь свидетельство о рождении, значит, и определённый набор прав имеешь…
Миллионы душ людских, во время подорвавшей силы СССР урбанизации, продолжавшейся до конца 80-х годов ХХ века, переезжали из деревень в города. Свои деревенские дома они продавали или за копейки, или, очень часто, просто бросали. Они переезжали в город, устраивались на работу, и ждали квартиру со всеми удобствами. Обижались - если долго ждать приходилось… И ни у кого в СССР не возникало даже мысли - а почему, они, собственно, ждут себе жилья?! Они же люди! Значит, у них есть право! Ну и что, если никто конкретно с ними не подписывал контракта с указанием конкретных пунктов, включающих предоставление жилья? Они имеют свидетельство о рождении - значит, они имеют и право получить благоустроенную квартиру. И даже - право обижаться на власти, если они тянут с этим правом…
«Право на жильё» в советской и западной правовой традиции - это омоним, то есть однозвучные разные понятия.Советское «право на жильё» имело в виду то, что человеку обязаны дать жилью. Западное «право на жилище» предполагает, что человек имеет право купить себе жильё и там жить, и что его нельзя выгонять оттуда после покупки… Согласитесь, разные вещи. И так всё в области прав человека, за что ни возьмись: омонимы, омонимы, омонимы…
Контрактное право отрицает прирождённые, вменяемые от рождения (иногда даже насильно, как среднее образование, прививки) права человека. Собственно, говоря юридическим языком, контрактное право отрицает право новорожденного считаться человеком. Мало ли, что он родился? А кто подписал контракт от его лица с источниками потребительского снабжения? Он сам? Его законные представители (родители, опекуны)? Или - если он в сиротском доме - соответствующий государственный департамент?
Из правовой мифологемы частной собственности вытекает другая мифологема (причем с неизбежностью): не имеющий частной собственности юридически не является человеком. Он не рассматривается, как человек, пока сам или его законные представители не подписали четкого и конкретного контракта на вполне конкретно перечисленный лично для него набор прав.
Но видите какое дело… Контракт - штука двусторонняя! Я родился, и желаю, чтобы меня кормили! А мир весь поделен до моего рождения, он разбит на участки частных собственников… А они, допустим, кормить меня, нового нахлебника, не желают… И как тут быть? Тут ведь насилие обязательно будет. Или это будет насильное принуждение давно-живущих и хорошо-устроившихся к гостеприимству новорожденного. Или, наоборот, это будет насилие к новорожденному, которому всё запретят, посадив между заборами частнособственнических участков…
Контракт с человеком, отдельно от своего рода человеческого взятым, могут заключить, а могут и не заключать. И прописать в контракте могут разные вещи. Один имеет право на крупный жемчуг, а другой - только на жидкие щи. А третий - вообще ни на что, пусть помирает поскорее, потому что мешает дары природы делить «крутым» и «деловым» (я не шучу: сейчас на планете более 1 млрд. человек, которым велено умирать поскорее в корчах жестокого голода).
Отходя от правоведения, мы коснёмся истории. Нетрудно понять, что в основе вменённого права человека - семья, община, маленький замкнутый оседлый мир, в котором все друзья и все родня. Здесь, если младенец рождается - то он рождается в семье, в родственном и дружественном кругу. Его принимают сразу, подключая ко всем дарам природы, ко всем ресурсам (включая рукотворные, инфраструктурные), которыми пользуется община. Здесь в человеке видят со-работника, со-трудника, а не нахлебника.
Откуда тогда взялось «невменяемое» контрактное право? Безусловно, исторически оно - порождение кочевого образа жизни и грабительских набегов. Если ты не выращиваешь хлеб, а путём грабежа отнимаешь его у другого, то требуется четко разделить: кто ты, а кто другой? Понятно, что вы не можете в этой схеме быть равными и равноправными. Если тебе можно всё, а твоей жертве - ибо она жертва - вообще ничего нельзя, то нужно как-то ограничить, очертить круг «избранных», имеющих права, и отсечь от него толпы «попавших», не имеющих прав. Вначале это сговор кочевников, или банды воров - друг друга не бить, не сдавать, друг у друга не воровать, а действовать солидарно, по-братски, в борьбе с жертвами. Контрактное право вырастает из «воровского закона».
Далее оно даёт отростки в виде тайных обществ, орденов, масонерий, подполий, деструктивных цеховых организаций и т.п. Все они противостоят феодальному обществу, с его жёстко-вменяемыми (от рождения) правами (граф рождался, а не становился графом, виллан-вилланом, горожанин - горожанином и т.д.). Наконец, системы контрактного права порождают то, что называют с лёгкой руки Маркса «капитализмом»[1] - то есть обществом, в котором люди не наследуют прав, а получают их по заключаемым и перезаключаемым (срочным) контрактам.
Ошибкой Маркса было то, что он посчитал этот «капитализм» стадией развития общества, а на самом деле его «капитализм» есть не предшественник, а альтернатива социализму. Социализм вырастает из религиозно-философской сути христианского феодального общества, нивелируя, преодолевая, снимая (под воздействием проповеди любви) его кастовость. Социализм - это когда сильные бы усыновляют слабых, дают пасынкам права своих сыновей. Это и есть система вменённого права - когда родившийся человеком родился в качестве родного сына правящим персонам…
Социализм вырастает из общины и общинности, он - форма отношений между людьми, ведущими оседлое хозяйство, хорошо знакомыми друг с другом в замкнутой общине (или коллективе). В таких условиях социальному злу просто неоткуда возникнуть, поскольку оно вернётся к своему источнику быстро и необратимо. Если человек живет в маленькой, замкнутой сельской общине, и всем там гадит - то его подвергнут остракизму и он станет изгоем. Другое дело - если он приехал из ниоткуда, нагадил всем, и уехал в никуда (принцип кочевничества). Тогда наказание его может и не настигнуть…
Из капитализма с его цинизмом, гедонизмом, снобизмом, эгоизмом, грубым материализмом - социализм вырасти никак не может. «От осинки не родятся апельсинки». Если вы тренируете людей во зле, и делаете из них чемпионов зла, то как и с чего ждать их преображения в добродеев? Это ведь всё равно, что делать из человека чемпиона-штангиста в надежде что потом он выиграет шахматный турнир.
Поэтому вопреки утопиям и химерам Маркса, социализм и капитализм сосуществовали, как два альтернативных мира, а не наследовали землю один за другим. Упование Маркса на то, что социалистический способ производства окажется более производительным, чем капиталистический не сбылось, да и не могло сбыться. Ведь даже примитивный человек понимает, что честный труд по доходности никогда не догонит грабежа и разбоя. А следовательно, сплочённая группировка, делающая ставку на экспроприацию, всегда будет иметь более высокий уровень жизни, чем община честных, никого не обирающих, и со всеми честно расплачивающихся тружеников. Конечно - до тех пор пока сплочённую группировку мародёров не прибьют, но это другой вопрос…
[1] Хотя более научно говорить о капитализме, как обществе накопления капиталов, т.е. обществе, в котором полученные богатства не проедают и не закапывают в землю мёртвыми кладами, а используют для расширенного воспроизводства. В этом своём исходном смысле слово «капитализм» ничего негативного в себе не содержало, и по иронии судьбы - в этом смысле самым капиталистическим было общество в СССР, в котором капиталовложения достигли абсолютного приоритета над сиюминутным потреблением гедонистов. Однако после Маркса термин «капитализм» изменил и смысл и знак, и сейчас в исходном смысле уже использоваться не может…
http://economicsandwe.com/doc/5569/