Реституция
К реституции, споры о которой идут в последнее время, я отношусь с опаской. И проблема для меня состоит вовсе не в том, где иконе лучше - в церкви или в музее, и не в том, действительно ли где-то еще есть потребность в передаче церкви храмов или эта потребность мнимая. Мне кажется, что в большинстве случаев возврат церкви принадлежавшего ей до революции имущества не пойдет на пользу самой церкви.
Главный движущий мотив, заставляющий церковную власть с настойчивостью поднимать в общении с государством тему реституции, - это желание стать еще влиятельнее. Новая епархиальная собственность только увеличит вес епархиальных архиереев и центральной церковной бюрократии, сделает архиерейскую корпорацию еще более независимой от остальной церкви и будет еще одним шагом к слиянию епископата со светской номенклатурой. На местах передача государством церкви собственности породит, прежде всего, суету вокруг этой собственности (ценные иконы надо охранять, полученные храмы надо восстанавливать, ремонтировать), но не прибавит ничего качественно нового к нынешнему печальному бытию церкви. Церковь вместо того, чтобы обратиться на саму себя и увидеть неприглядную действительность, вовлекается в новый круг стяжательства и обслуживания уже приобретенной собственности. В нынешней истории с реституцией речь идет не о внутреннем укреплении церкви. Внимание церкви вновь переключается со «строительства дома духовного из самих себя» (1-е послание Петра), на расширении сети храмов и внешнее великолепие. Но этой церкви больше собственности не надо: ее высшая иерархия развращена уже и той, что есть.
Главный движущий мотив, заставляющий церковную власть с настойчивостью поднимать в общении с государством тему реституции, - это желание стать еще влиятельнее. Новая епархиальная собственность только увеличит вес епархиальных архиереев и центральной церковной бюрократии, сделает архиерейскую корпорацию еще более независимой от остальной церкви и будет еще одним шагом к слиянию епископата со светской номенклатурой. На местах передача государством церкви собственности породит, прежде всего, суету вокруг этой собственности (ценные иконы надо охранять, полученные храмы надо восстанавливать, ремонтировать), но не прибавит ничего качественно нового к нынешнему печальному бытию церкви. Церковь вместо того, чтобы обратиться на саму себя и увидеть неприглядную действительность, вовлекается в новый круг стяжательства и обслуживания уже приобретенной собственности. В нынешней истории с реституцией речь идет не о внутреннем укреплении церкви. Внимание церкви вновь переключается со «строительства дома духовного из самих себя» (1-е послание Петра), на расширении сети храмов и внешнее великолепие. Но этой церкви больше собственности не надо: ее высшая иерархия развращена уже и той, что есть.