Кураев о Шмемане и литургических "новшествах"
Когда-то, в середине 90-х, я с интересом прочел книгу дьякона Андрея Кураева "Традиция. Догмат. Обряд." На днях, взяв ее с книжной полки и перелистав, натолкнулся на следующий сюжет:
"Если человек любит церковный быт и церковную службу - он не будет всерьез менять их (уже полюбившееся не переиначивают). А если в человеке нет любовного отношения к этим реалиям - то он ничего не сможет всерьез переменить: ведь безлюбовность не может творить, а ненависть тем паче бестворческа. Без любви к реальной Церкви обновление перерождается в похоть обновленчества.
Глашатаем богослужебных реформ принято считать о. Александра Шмемана. Но в нем-то ярче всего и сказалась та парадоксальность, о которой только что шла речь. Отец Александр любил православие, он дышал им, с детства был воспитан церковной средой. А его ученики в Нью-Йоркской семинарии, в большинстве своем вчерашние протестанты, вот этого дара любви к церковным "мелочам" и не впитали. Переход из одной конфессии в другую для большинства из них был просто процедурой смены домашней библиотеки и круга авторитетов. И то, о чем о. Александр говорил на своих лекциях "в принципе", помогая рассмотреть изначальные смыслы в позднейших литургических "записях", они по-американски воспринимали как "руководство к действию". В храме, где служил сам "реформист", богослужебные изменения появились лишь тогда, когда уж вся Американская Православная Церковь начала служить с "новшествами" (среди которых есть вполне здравые, но нередко бездарно исполняемые)"
Любопытный образчик фолклора! И откуда у о. Андрея такое видение тогдашней ситуации в Св.-Владимирской семинарии и Православной церкви Америки? Когда я читал эту книгу (теперь уж лет 15 назад: издана в 1995 г.), этого пассажа я, наверное, и не заметил. Главную проблему, поднимаемую отцом дьяконом, - проблему литургических "преобразований" - сейчас не обсуждаю, поскольку это долгий разговор. Отмечу лишь пару деталей.
Вряд ли "новшества" интересовали о. Александра лишь "в принципе": кабинетным мыслителем он никак не был и "ученые мечтания" высоко не ставил. Обидно за учеников-протестантов: не слишком ли быстро расправился с ними о. Андрей, изобразив эдакими легкомысленными простаками. Чем же переход людей его поколения из атеизма в православие глубже перехода в православие из протестантизма? А ведь еще среди учеников Св.-Владимирской семинарии было много выходцев или потомков выходцев из исторически православных стран. Они ведь, поди, тоже восприняли лекции о. Александра как руководство к действию.
Знаю, что есть второе издание книги (Киев, 2003 г.). Интересно, сохранился ли в нем этот образец московского фолклора середины 90-х без изменений?
"Если человек любит церковный быт и церковную службу - он не будет всерьез менять их (уже полюбившееся не переиначивают). А если в человеке нет любовного отношения к этим реалиям - то он ничего не сможет всерьез переменить: ведь безлюбовность не может творить, а ненависть тем паче бестворческа. Без любви к реальной Церкви обновление перерождается в похоть обновленчества.
Глашатаем богослужебных реформ принято считать о. Александра Шмемана. Но в нем-то ярче всего и сказалась та парадоксальность, о которой только что шла речь. Отец Александр любил православие, он дышал им, с детства был воспитан церковной средой. А его ученики в Нью-Йоркской семинарии, в большинстве своем вчерашние протестанты, вот этого дара любви к церковным "мелочам" и не впитали. Переход из одной конфессии в другую для большинства из них был просто процедурой смены домашней библиотеки и круга авторитетов. И то, о чем о. Александр говорил на своих лекциях "в принципе", помогая рассмотреть изначальные смыслы в позднейших литургических "записях", они по-американски воспринимали как "руководство к действию". В храме, где служил сам "реформист", богослужебные изменения появились лишь тогда, когда уж вся Американская Православная Церковь начала служить с "новшествами" (среди которых есть вполне здравые, но нередко бездарно исполняемые)"
Любопытный образчик фолклора! И откуда у о. Андрея такое видение тогдашней ситуации в Св.-Владимирской семинарии и Православной церкви Америки? Когда я читал эту книгу (теперь уж лет 15 назад: издана в 1995 г.), этого пассажа я, наверное, и не заметил. Главную проблему, поднимаемую отцом дьяконом, - проблему литургических "преобразований" - сейчас не обсуждаю, поскольку это долгий разговор. Отмечу лишь пару деталей.
Вряд ли "новшества" интересовали о. Александра лишь "в принципе": кабинетным мыслителем он никак не был и "ученые мечтания" высоко не ставил. Обидно за учеников-протестантов: не слишком ли быстро расправился с ними о. Андрей, изобразив эдакими легкомысленными простаками. Чем же переход людей его поколения из атеизма в православие глубже перехода в православие из протестантизма? А ведь еще среди учеников Св.-Владимирской семинарии было много выходцев или потомков выходцев из исторически православных стран. Они ведь, поди, тоже восприняли лекции о. Александра как руководство к действию.
Знаю, что есть второе издание книги (Киев, 2003 г.). Интересно, сохранился ли в нем этот образец московского фолклора середины 90-х без изменений?