ПОЕЗДКА В НИЖНИЙ НОВГОРОД
ИЮЛЬЦЫ НА ВОЛГЕ.
Был ли ты когда-нибудь в Нижнем Новгороде? Если был, то заметишь, где кончается чистая правда, а начинается моя фантазия. Если же не был, то считай, что все сказанное - чистая правда.
Когда-то мне представлялся Нижний русским купеческим городом, где много богатых, но аляповатых домов, растут вековые липы, а к великой реке спускаются каменные дороги и возле многочисленных пристаней колыхаются баржи с товаром. А через реку переброшены красивые мосты. И везде сияют золотые купола бесчисленных церквей.
Самих купцов я не представлял, поскольку коммуно-большевики их истребили. Не представлял и мещан и ремесленников, которых сделали в советские времена рабочими. Грязными пролетариями. И вот теперь я узрел представителей передового класса воочию.
Город так расположился вдоль Волги, что непонятно где же он, наконец, заканчивается. Одноэтажные деревенские избы тянуться вдоль дороги нескончаемой вереницей. Попадаются дома и покрупнее. Это бараки для рабочих. В городе очень много заводов. И все заводы входили раньше в совдеповский военно-промышленный комплекс. На них делали... много чего делали, что можно назвать одним словом " оружие". Теперь все эти заводы не работают. Конечно, в некоторых цехах налажен выпуск кастрюль, алюминиевых ложек и корпусов для фильтров очистки воды, но это самые успешные предприятия. Освободившийся народ пропивает нищенские зарплаты и занимается проституцией за копейки.
Самый большой завод Нижнего - ГАЗ - Горьковский автомобильный завод. Там по-прежнему выпускаются эти недомашины под красивым названием Волга. На сборочном конвейере самый часто применяемый инструмент - кувалда. Машины эти мало чем изменились со времен 50-х годов. Только внешне. А построен этот завод в 1932 году по проекту Генри Форда - величайшего американского автомобилестроителя..
Началась наша поездка в Москве, когда мы садились в половине восьмого утра в автобус. К сожалению ни одна из моих подруг компанию составить не решилась, а бывшая жена тоже отказалась. Пришлось мне ехать в автобусе вместе с народом. Часов шесть мы рассказывали друг другу анекдоты, разные истории, пили пиво, останавливались, курили, обедали - словом было очень весело.
Вечером прибыли в пансионат « Волна» неподалеку от города. Расселились. Приличный пансионат даже по московским меркам. А вечером к нам приехал Сева Новгородцев с женой. Мы его поздравили с днем рождения. Нашей живой легенде исполнилось 65 лет!
На следующий день после экскурсии на автобусе по городу мы приступили к чествованию Севы. Собрались в местном шалмане за одним бескрайним столом и запели «Хеппи Бефсдей ту ю». Было много водки, шашлыков, и все были предельно довольны и счастливы.
А ночью развлечения продолжались, но уже в номерах...
Чествование Севы плавно набирало обороты. Еще за ужином многие разминались пивом, проговаривая в уме праздничные тосты. И когда ужин закончился, народ потянулся к брезентовому шалману на крутом берегу Волги. Попутно выяснилось, что Сева в холле отеля раздает майки с надписью «Севаоборот». Восхотел я и получить заветную маячку, но меня сразу успокоили, что все уже розданы, Поэтому суетиться не надо. « Так я же тебе говорил: Сева майки раздает, - сказал мне Олег - размахивая перед лицом белой тряпкой с надписью, - а ты не пошел за ней». Ладно, не досталось. Жаль, конечно, но ничего - переживу. Нет же у меня, например, 911 Порша и ничего - живу. А уж без майки-то тем более проживу.
Когда пришли в шалман почти все места были свободны. Заняли самые лучшие, но гостей прибавлялось, и организаторы начали нас уплотнять, так что в результате оказались в углу. Но ничего, оттуда тоже было что-то слышно и видно. По крайней мере, Севу я видел хорошо. Он со своей супругой сел за центральный стол и когда пришла его очередь говорить ответное слово, пытался навести тишину, стуча пластмассовой вилкой по бутылке. Потом он прочитал «письмо съезду» от Владимира Леонидовича - старого лагерника. Трогательное, теплое письмо, полное слов благодарности нам, слушателям Русской Службы за то, что мы есть. Сева читал, искренне сопереживая, видно было, что текст письма глубоко западает в душу. Владимир Леонидович хотел приехать на съезд, но не смог из-за болезни.
Потом приехали журналисты с Би-Би-Си, поздравляли Севу, выпивали, начали записывать короткие интервью с участниками съезда. Когда дошла очередь до меня, я сказал в микрофон, что сейчас, в 2005 году, передачи из Лондона уже не имеют для нас той ценности, которую они имели в 70-е и 80-е. В то время, когда мы слушали Севин голос, крепли духом, чувствуя, что все-таки есть правда на земле! Есть Сева Новгородцев, и он высказывает такие понятные и близкие нам мысли. Он произносит в эфире то, что крутиться на языке, но не хватает слов, чтобы сформулировать. И появляется уверенность, растет надежда, что мы все-таки когда-то победим.
А теперь что интервью брать, когда границы открыты, когда каждый может делать что ему вздумается? Тогда было тяжело, тогда нужна была поддержка. А теперь - теперь мы и сами справимся. Теперь и в России свободных радиостанций достаточно.
Отмечание продолжалось, когда мы отправились в номера. По пути возникла идея: а не пригласить ли в гости девчонок? Только где же их взять во втором часу ночи? Не долго думая, Олег пошел с этим вопросом к портье. А это была молодая симпатичная женщина.
- Она тебе никого не даст, потому что она сама работает, - сказал я. А Костя добавил « Бери ее, мы за ценой не постоим».
И действительно, подумал я, ведь администраторша довольно привлекательна. И могла бы пользоваться успехом, но если она не соглашается, то наверняка может, кого из официанток для нас позвать. Тоже довольно сексапильные девчонки. Молодые и стройные, в обтягивающих черных брючках. Ну, где им еще в этой Нижегородской глуши подзаработать? Неужели он в пансионатовскую столовку устроились работать только ради халявных помоев? ( У многих работников столовых подмосковных Домов отдыха имеются большие свинарни, поскольку зарплату им платят сущие гроши, но помоев на откорм свиней дают немеренно. Поэтому и готовят в столовках так невкусно, чтобы побольше оставалось.) Девчонки, одним словом, были хорошие. Но, к сожалению никто, из них до столь позднего часа в пансионате не осталась. Вернулся Олег без администраторши, но с ухмылкой от предвкушения на пьяном лице.
- Мне дали телефон девчонок из Нижнего. Я уже позвонил от портье и сейчас они приедут. Готовьте бабки, - сказал Олег.
- Надо еще посмотреть за девчонки и сколько бабок запросят, - спросил я
- Не много. 500 рублей за час.
- Давай возьмем одну на троих! - предложил Костя.
- Да что тебе 500 рублей жалко! - воскликнул Олег. - Хорошие девчонки.
- Да откуда ты знаешь, что здесь за бляди? - сказал Костя.
- Мне 500 рэ, не жалко. Но дур ебать - хуй тупить! - сказал я.
Ребята залили по 100 гр. Водки и пошли к воротам встречать девчонок. Трое приехали на велосипедах. А потом еще двое на Жигулях. Они были согласны на любые варианты. Под одеждой у них даже не оказалось белья, что меня даже слегка возбудило и напомнило молодые годы.
Мне трудно представить более совковый город, чем Нижний. Правильнее сказать - Горький, поскольку после обратного переименования город Нижним вновь не стал, а остался именно Горьким.
На второй день нашего съезда была намечена экскурсия в город. Доехали быстро, но возле железнодорожного вокзала наш автобус застрял пробке на полчаса, хотя говорить об интенсивном движении не приходится, просто оно там совершенно не организовано. Как в деревне не могут разъехаться две телеги. За рулем я по городу не ездил, поэтому о гаишниках ничего сказать не могу: сколько и как охотно они берут. Но то, что дороги разбиты, ощутил сполна. Впрочем, разве это удивительно для российских городов?
У нашей встречи, которую мы называли громким словом Съезд, нашлись даже спонсоры, которые пожаловали нам шесть ящиков водки. Она оказалась паленой, что прекрасно характеризует характер бизнеса спонсоров. Название этой фирмы так и осталось неизвестным. Такие вот бескорыстные и скромные у нас спонсоры.
Наш доморощенный экскурсовод, безаппеляционность высказываний которого порождала у меня поток сомнений, повела нашу плохо организованную компанию в Нижегородский кремль. Основная достопримечательность, которого - здание бывшего обкома, а теперь Совета. Когда-то, до Октябрьского переворота Троцкого, территория Кремля была густо застроена. Теперь же место расчистили, пустыри засеяли травой, разбили клумбы, проложили дорожки, и устроили разные мемориалы, как вечный огонь, обелиск погибшим, гранитные доски об ополченцах, героях, партизанах, добровольцах. Помимо этого древний кремль уставлен образцами военной техники, которую в огромном количестве производили заводы Горького.
Единственный национальный памятник - это Архангельская церковь, под которой похоронен Козьма Минин. А поскольку этот купец был народным героем, церковь и не разрушили.
Наша группа с Севой во главе прошла сквозь центральный парк и направилась к памятнику Чкалову. Искусственная популярность Чкалова в советские времена понятна. Нужно было пропагандировать подвиги, чтобы остальные стремились их повторить. А был ли он героем? Особенно когда врезался в самолет Максим Горький? Памятник летчику стоит на высоком берегу Волги. Оттуда открывается прекрасный вид. Конечно, на этом фоне мы фотографировались. И Сева охотно со своей молодой женой принимал в этом участие.
Разгулом совдеповского мракобесья руководил бывший башмачник еврей Свердлов. Когда-то его отец держал мастерскую по изготовлению печатей и штампов. Хорошо ли плохо ли шел его бизнес - неизвестно. Но ненависть ко всему русскому, к России он передал своим детям - это хорошо иллюстрирует деятельность Яши на посту председателя ВЦИК. Сначала с подачи Ленина (еще одного пламенного патриота) он отдал приказ о расстреле царской семьи, а потом принялся за искоренение всего национального. . И конечно досталось церкви и духовенству. Первым в ряду преобразований стоял его родной город - Нижний Новгород. Здесь он решил создать форпост новой жизни - без веры, без национальной культуры, без русской истории. А все что напоминало людям об этих вещах - решительно уничтожал.
Экскурсовод сообщила, что неподалеку от Кремля находится тюрьма, где сохранилась камера, в которой сидел Горький, тогда Пешков. А за что он сидел выяснить не удалось как впрочем, и не удалось побывать в этой камере. Сейчас там музей.
Вообще город Горький ассоциируется с именем академика Сахарова. Мы говорим Горький, а подразумеваем Сахаров. Мы говорим, Сахаров и вспоминаем Горький. Жаль, но в музее Сахарова мы тоже не побывали.
А кто это такой этот академик Сахаров? Сначала привилегированный советский ученый, засекреченный и пользующийся всеми благами совдеповской кормушки, а потом вдруг - правозащитник. От чего такая метаморфоза? Думаю, произошла она при воздействии его жены Боннер. Из номенклатурного советского физика Сахаров превратился в политика, выступающего за свободу и демократию, за право каждого человека решать, в какой стране ему жить, а в частности за право уехать из Советского Союза - детей этой самой Боннер.
После съезда осталось полтора ящика недопитой водки, это значит, нам еще раз нужно встретиться. И по пути обратно в Москву наш бессменный и неутомимый организатор Алексей высказал эту мысль - следующий съезд в Лондоне. Мы сразу задумались над ценами девчонок в столице туманного Альбиона. Но это нисколько не омрачило нашего настроения, потому что в Лондоне действительно есть что посмотреть.
До Лондона нам еще далеко, а до смерти четыре шага.
Закончился наш ни на что не похожий съезд. Разъехались по своим городам и весям его участники. Полный импровизи и разудалой разухабистости неутомимых путешественников и неунывающих искателей приключений. Уехал и обратно в Минск наш желтый автобус.
Был ли ты когда-нибудь в Нижнем Новгороде? Если был, то заметишь, где кончается чистая правда, а начинается моя фантазия. Если же не был, то считай, что все сказанное - чистая правда.
Когда-то мне представлялся Нижний русским купеческим городом, где много богатых, но аляповатых домов, растут вековые липы, а к великой реке спускаются каменные дороги и возле многочисленных пристаней колыхаются баржи с товаром. А через реку переброшены красивые мосты. И везде сияют золотые купола бесчисленных церквей.
Самих купцов я не представлял, поскольку коммуно-большевики их истребили. Не представлял и мещан и ремесленников, которых сделали в советские времена рабочими. Грязными пролетариями. И вот теперь я узрел представителей передового класса воочию.
Город так расположился вдоль Волги, что непонятно где же он, наконец, заканчивается. Одноэтажные деревенские избы тянуться вдоль дороги нескончаемой вереницей. Попадаются дома и покрупнее. Это бараки для рабочих. В городе очень много заводов. И все заводы входили раньше в совдеповский военно-промышленный комплекс. На них делали... много чего делали, что можно назвать одним словом " оружие". Теперь все эти заводы не работают. Конечно, в некоторых цехах налажен выпуск кастрюль, алюминиевых ложек и корпусов для фильтров очистки воды, но это самые успешные предприятия. Освободившийся народ пропивает нищенские зарплаты и занимается проституцией за копейки.
Самый большой завод Нижнего - ГАЗ - Горьковский автомобильный завод. Там по-прежнему выпускаются эти недомашины под красивым названием Волга. На сборочном конвейере самый часто применяемый инструмент - кувалда. Машины эти мало чем изменились со времен 50-х годов. Только внешне. А построен этот завод в 1932 году по проекту Генри Форда - величайшего американского автомобилестроителя..
Началась наша поездка в Москве, когда мы садились в половине восьмого утра в автобус. К сожалению ни одна из моих подруг компанию составить не решилась, а бывшая жена тоже отказалась. Пришлось мне ехать в автобусе вместе с народом. Часов шесть мы рассказывали друг другу анекдоты, разные истории, пили пиво, останавливались, курили, обедали - словом было очень весело.
Вечером прибыли в пансионат « Волна» неподалеку от города. Расселились. Приличный пансионат даже по московским меркам. А вечером к нам приехал Сева Новгородцев с женой. Мы его поздравили с днем рождения. Нашей живой легенде исполнилось 65 лет!
На следующий день после экскурсии на автобусе по городу мы приступили к чествованию Севы. Собрались в местном шалмане за одним бескрайним столом и запели «Хеппи Бефсдей ту ю». Было много водки, шашлыков, и все были предельно довольны и счастливы.
А ночью развлечения продолжались, но уже в номерах...
Чествование Севы плавно набирало обороты. Еще за ужином многие разминались пивом, проговаривая в уме праздничные тосты. И когда ужин закончился, народ потянулся к брезентовому шалману на крутом берегу Волги. Попутно выяснилось, что Сева в холле отеля раздает майки с надписью «Севаоборот». Восхотел я и получить заветную маячку, но меня сразу успокоили, что все уже розданы, Поэтому суетиться не надо. « Так я же тебе говорил: Сева майки раздает, - сказал мне Олег - размахивая перед лицом белой тряпкой с надписью, - а ты не пошел за ней». Ладно, не досталось. Жаль, конечно, но ничего - переживу. Нет же у меня, например, 911 Порша и ничего - живу. А уж без майки-то тем более проживу.
Когда пришли в шалман почти все места были свободны. Заняли самые лучшие, но гостей прибавлялось, и организаторы начали нас уплотнять, так что в результате оказались в углу. Но ничего, оттуда тоже было что-то слышно и видно. По крайней мере, Севу я видел хорошо. Он со своей супругой сел за центральный стол и когда пришла его очередь говорить ответное слово, пытался навести тишину, стуча пластмассовой вилкой по бутылке. Потом он прочитал «письмо съезду» от Владимира Леонидовича - старого лагерника. Трогательное, теплое письмо, полное слов благодарности нам, слушателям Русской Службы за то, что мы есть. Сева читал, искренне сопереживая, видно было, что текст письма глубоко западает в душу. Владимир Леонидович хотел приехать на съезд, но не смог из-за болезни.
Потом приехали журналисты с Би-Би-Си, поздравляли Севу, выпивали, начали записывать короткие интервью с участниками съезда. Когда дошла очередь до меня, я сказал в микрофон, что сейчас, в 2005 году, передачи из Лондона уже не имеют для нас той ценности, которую они имели в 70-е и 80-е. В то время, когда мы слушали Севин голос, крепли духом, чувствуя, что все-таки есть правда на земле! Есть Сева Новгородцев, и он высказывает такие понятные и близкие нам мысли. Он произносит в эфире то, что крутиться на языке, но не хватает слов, чтобы сформулировать. И появляется уверенность, растет надежда, что мы все-таки когда-то победим.
А теперь что интервью брать, когда границы открыты, когда каждый может делать что ему вздумается? Тогда было тяжело, тогда нужна была поддержка. А теперь - теперь мы и сами справимся. Теперь и в России свободных радиостанций достаточно.
Отмечание продолжалось, когда мы отправились в номера. По пути возникла идея: а не пригласить ли в гости девчонок? Только где же их взять во втором часу ночи? Не долго думая, Олег пошел с этим вопросом к портье. А это была молодая симпатичная женщина.
- Она тебе никого не даст, потому что она сама работает, - сказал я. А Костя добавил « Бери ее, мы за ценой не постоим».
И действительно, подумал я, ведь администраторша довольно привлекательна. И могла бы пользоваться успехом, но если она не соглашается, то наверняка может, кого из официанток для нас позвать. Тоже довольно сексапильные девчонки. Молодые и стройные, в обтягивающих черных брючках. Ну, где им еще в этой Нижегородской глуши подзаработать? Неужели он в пансионатовскую столовку устроились работать только ради халявных помоев? ( У многих работников столовых подмосковных Домов отдыха имеются большие свинарни, поскольку зарплату им платят сущие гроши, но помоев на откорм свиней дают немеренно. Поэтому и готовят в столовках так невкусно, чтобы побольше оставалось.) Девчонки, одним словом, были хорошие. Но, к сожалению никто, из них до столь позднего часа в пансионате не осталась. Вернулся Олег без администраторши, но с ухмылкой от предвкушения на пьяном лице.
- Мне дали телефон девчонок из Нижнего. Я уже позвонил от портье и сейчас они приедут. Готовьте бабки, - сказал Олег.
- Надо еще посмотреть за девчонки и сколько бабок запросят, - спросил я
- Не много. 500 рублей за час.
- Давай возьмем одну на троих! - предложил Костя.
- Да что тебе 500 рублей жалко! - воскликнул Олег. - Хорошие девчонки.
- Да откуда ты знаешь, что здесь за бляди? - сказал Костя.
- Мне 500 рэ, не жалко. Но дур ебать - хуй тупить! - сказал я.
Ребята залили по 100 гр. Водки и пошли к воротам встречать девчонок. Трое приехали на велосипедах. А потом еще двое на Жигулях. Они были согласны на любые варианты. Под одеждой у них даже не оказалось белья, что меня даже слегка возбудило и напомнило молодые годы.
Мне трудно представить более совковый город, чем Нижний. Правильнее сказать - Горький, поскольку после обратного переименования город Нижним вновь не стал, а остался именно Горьким.
На второй день нашего съезда была намечена экскурсия в город. Доехали быстро, но возле железнодорожного вокзала наш автобус застрял пробке на полчаса, хотя говорить об интенсивном движении не приходится, просто оно там совершенно не организовано. Как в деревне не могут разъехаться две телеги. За рулем я по городу не ездил, поэтому о гаишниках ничего сказать не могу: сколько и как охотно они берут. Но то, что дороги разбиты, ощутил сполна. Впрочем, разве это удивительно для российских городов?
У нашей встречи, которую мы называли громким словом Съезд, нашлись даже спонсоры, которые пожаловали нам шесть ящиков водки. Она оказалась паленой, что прекрасно характеризует характер бизнеса спонсоров. Название этой фирмы так и осталось неизвестным. Такие вот бескорыстные и скромные у нас спонсоры.
Наш доморощенный экскурсовод, безаппеляционность высказываний которого порождала у меня поток сомнений, повела нашу плохо организованную компанию в Нижегородский кремль. Основная достопримечательность, которого - здание бывшего обкома, а теперь Совета. Когда-то, до Октябрьского переворота Троцкого, территория Кремля была густо застроена. Теперь же место расчистили, пустыри засеяли травой, разбили клумбы, проложили дорожки, и устроили разные мемориалы, как вечный огонь, обелиск погибшим, гранитные доски об ополченцах, героях, партизанах, добровольцах. Помимо этого древний кремль уставлен образцами военной техники, которую в огромном количестве производили заводы Горького.
Единственный национальный памятник - это Архангельская церковь, под которой похоронен Козьма Минин. А поскольку этот купец был народным героем, церковь и не разрушили.
Наша группа с Севой во главе прошла сквозь центральный парк и направилась к памятнику Чкалову. Искусственная популярность Чкалова в советские времена понятна. Нужно было пропагандировать подвиги, чтобы остальные стремились их повторить. А был ли он героем? Особенно когда врезался в самолет Максим Горький? Памятник летчику стоит на высоком берегу Волги. Оттуда открывается прекрасный вид. Конечно, на этом фоне мы фотографировались. И Сева охотно со своей молодой женой принимал в этом участие.
Разгулом совдеповского мракобесья руководил бывший башмачник еврей Свердлов. Когда-то его отец держал мастерскую по изготовлению печатей и штампов. Хорошо ли плохо ли шел его бизнес - неизвестно. Но ненависть ко всему русскому, к России он передал своим детям - это хорошо иллюстрирует деятельность Яши на посту председателя ВЦИК. Сначала с подачи Ленина (еще одного пламенного патриота) он отдал приказ о расстреле царской семьи, а потом принялся за искоренение всего национального. . И конечно досталось церкви и духовенству. Первым в ряду преобразований стоял его родной город - Нижний Новгород. Здесь он решил создать форпост новой жизни - без веры, без национальной культуры, без русской истории. А все что напоминало людям об этих вещах - решительно уничтожал.
Экскурсовод сообщила, что неподалеку от Кремля находится тюрьма, где сохранилась камера, в которой сидел Горький, тогда Пешков. А за что он сидел выяснить не удалось как впрочем, и не удалось побывать в этой камере. Сейчас там музей.
Вообще город Горький ассоциируется с именем академика Сахарова. Мы говорим Горький, а подразумеваем Сахаров. Мы говорим, Сахаров и вспоминаем Горький. Жаль, но в музее Сахарова мы тоже не побывали.
А кто это такой этот академик Сахаров? Сначала привилегированный советский ученый, засекреченный и пользующийся всеми благами совдеповской кормушки, а потом вдруг - правозащитник. От чего такая метаморфоза? Думаю, произошла она при воздействии его жены Боннер. Из номенклатурного советского физика Сахаров превратился в политика, выступающего за свободу и демократию, за право каждого человека решать, в какой стране ему жить, а в частности за право уехать из Советского Союза - детей этой самой Боннер.
После съезда осталось полтора ящика недопитой водки, это значит, нам еще раз нужно встретиться. И по пути обратно в Москву наш бессменный и неутомимый организатор Алексей высказал эту мысль - следующий съезд в Лондоне. Мы сразу задумались над ценами девчонок в столице туманного Альбиона. Но это нисколько не омрачило нашего настроения, потому что в Лондоне действительно есть что посмотреть.
До Лондона нам еще далеко, а до смерти четыре шага.
Закончился наш ни на что не похожий съезд. Разъехались по своим городам и весям его участники. Полный импровизи и разудалой разухабистости неутомимых путешественников и неунывающих искателей приключений. Уехал и обратно в Минск наш желтый автобус.