Ирис дымный, ирис нежный, благовония струя...
Для начала, прекрасные стихотворения Александра Блока, посвященные Италии и этому цветку:
Флоренция, ты ирис нежный;
По ком томился я один
Любовью длинной, безнадежной,
Весь день в пыли твоих Кашин?
О, сладко вспомнить безнадежность:
Мечтать и жить в твоей глуши;
Уйти в твой древний зной и в нежность
Своей стареющей души...
Но суждено нам разлучиться,
И через дальние края
Твой дымный ирис будет сниться,
Как юность ранняя моя.
Июнь 1909
***
Страстью длинной, безмятежной
Занялась душа моя,
Ирис дымный, ирис нежный,
Благовония струя,
Переплыть велит все реки
На воздушных парусах,
Утонуть велит навеки
В тех вечерних небесах,
И когда предамся зною,
Голубой вечерний зной
В голубое голубою
Унесет меня волной...
Июнь 1909
***
Жгут раскаленные камни
Мой лихорадочный взгляд.
Дымные ирисы в пламени,
Словно сейчас улетят.
О, безысходность печали,
Знаю тебя наизусть!
В черное небо Италии
Черной душою гляжусь.
Июнь 1909
И очень интересный пост shakherezada об этих прекрасных цветках:
Легка, беспечна, шаловлива, Ирида, вестница богов,
Порхая на легчайших пестрых крыльях,
Черпала драгоценнейшим сосудом воды Стикса,
Их вознося богам для клятвы.
Легчайших белых облаков крылом касаясь,
Им отдавала клятвенную воду,
Их превращая в грозовые тучи,
Дающие животворящий дождь на землю.
Дожди веселым звоном или тяжким шумом ливни
Будили спящую природу во всех краях земных.
И капли влаги той после дождя
Cияли в воздухе крылом Ириды-радуги.
И запестрели земли всех краев цветами ирисов.
Так осуществилась
связь трех миров:
Богов небесных, обитателей земных и царства мертвых.
Россыпи ирисов прижились везде - от тихих заводей и медленных спокойных речек и ручьев до засушливых каменистых равнин. Более трех тысячелетий бесконечно текущие, то плавно, то взволнованно извивающиеся, чувственно-сочные лепестки несут духовный и символический смысл, сочетая живое с неживым, одухотворённое с земным, сиюминутным.
Еще в Месопотамии и Ассирии ирисы служили символом власти и величия. Изображения ирсов можно встретить на царских печатях и монетах. В Древнем Египте помещали их изображения на барельефах, украшающих храмы и гробницы, на скипетре фараонов - три лепестка его цветков символизировали веру, мудрость и доблесть. Венки и гирлянды из ирисов провожали юного царя Крита в последний танец в лабиринте Дедала и в последнюю жатву в саду древней критской богини.
В любом из нас сокрыта двойственность натуры. Если утонченный и нежный цветок ириса всегда и везде питал чувства поэтов и художников, то его плотные узкие листья, напоминающие меч, катану или саблю, вдохновляли воинов и полководцев.
На востоке изящные хана-шобу - японские ирисы в утонченных вазах органично дополняли воинское убранство императорского дворца, а позднее каждого самурайского дома в день весеннего праздника Танго-но сэкку, не даром в Древней Японии «ирис» и «воинский дух» обозначали одним и тем же иероглифом. Майский праздник будущих воинов был воплощением мужской жизненной силы, воинского духа, процветания рода. Воинские шлемы, доспехи, семейные гербы, мечи, барабаны, веера - убранство дома демонстрировало в этот день боевую историю семьи или клана. За вечерним угощением - сакэ, тёмаки, завернутые в бамбуковые листья, старейшины передавали будущим воинам семейные предания, традиции и ритуалы.
Загадочные племена этрусков, двигавшиеся из Малой Азии на Запад, миновав холмы Македонии, Далмации и Иллирии, принесли с собой ароматные корни ирисов в долину Арно. «Флорентия!» - воскликнули седые ветераны Юлия Цезаря, впервые увидев этрусские поля, поросшие ирисами.
А по другую сторону Альп на смену римскому мечу приходил мечь франкский. Армия легендарного Хлодвига, первого франкского короля, по пути в Аквитанию столкнулась с речной преградой. В поисках брода через Клен близ Пуатье солдаты спугнули лань. Бросившись в воду испуганное животное указало брод через реку по отмелям, поросшим желтыми ирисами.
Тогда король Хлодвиг сорвал один цветок и украсил им свой шлем как символом победы. С этого воинственного момента начинается отсчет новой жизни ирисов.
Флер-де-лис - геральдическая лилия, она же цветок ириса, начала свое шествие по гербам европейских стран и городов. За долгую свою истрию в тени чужого имени ирисы, золотые на синем, побывали на мантиях, коронах и скипетрах французских королей. Цветок ириса белый на красном, потом красный на белом - разместился на гербе Флоренции, на монетах и печатях.
Земная же, сиюминутная ипостась ирисов - ароматные корни тихо и незаметно сопровождала цветок на протяжении всей его тысячелетней истории. Практичные римляне любили изысканный аромат корней и лучшими считали корни ирисов из Далмации. Вместе с заморскими пряностями и лепестками роз ими ароматизировали вино и воздух в помещениях. Ароматные мази, полоскания для рта и притирания для уничтожения запахов - уже тогда парфюмерия вовсю использовала корень ириса.
Не были забыты ирисы и в средние века. Уже во времена раннего итальянского Возрождения ботаники и медики писали трактаты о выращивании и сортах ирисов, описывали их лекарственные свойства. Чудесный запах, развивающийся в выдержанных корнях, снова покорил всю Европу, и снова ирис ушел в тень - сначала лилий, теперь фиалок. «Фиалковый корень» - так отныне станут называть корень ириса.
Королевские лекари Эдуарда IV Английского из растертого с анисом корня ириса приготовляли отдушку для полоскания полотна и белья, о чем существует запись в счетах Платяного королевского двора. Позднее, во времена королевы Елизаветы, эту моду взяли на вооружение и остальные - портные, суконщики, драпировщики использовали порошок из корня ириса для предохранения тканей от моли и отпугивания насекомых, для придания приятного аромата своим изделиям. Во Франции, подобно безделушкам из мускатных орехов, большим и красивым корням ирисов часто придавали изящную форму, оправляли в серебро и золото, вырезали ароматные бусины, четки - это помогало устранить неприятные запахи.
Но еще очень долго аромат ирисов не вызывал всеобщего обожания, пока, наконец, искусство французских парфюмеров и флорентийских крестьян не возвысило ирисы до самых изысканных произведений парфюмерного искусства в XIX веке - выяснилось, что эфирное масло ириса хороший фиксатор запахов и усилитель афродизиаков. И снова знаменитые флорентийские ирисы вдохновляли поэтов и художников серебряного века. А прихотливые изгибы лепестков и листьев ирисов снова возродились в настенных мозаиках и изящных завитках архитектурного стиля модерн.
В течение мая и июня можно было любоваться бледно-сиреневыми облаками, опустившимися на поля в Тоскане - тонкостью аромата, качеством эфирного масла отличались именно флорентийские ирисы (Iris florentina L.). Но первоклассного продукта никогда не бывает много, а мода требовала, и сначала в Марокко, затем в Индии, появились плантации германского ириса (Iris germanica L.) с фиолетовыми цветками.
Качество масла, правда, утратило свою тонкость, зато возросло количество. А сегодня и вовсе чудесный запах натурального масла ириса заменен синтетическим, а итальянские плантации сохранились лишь в виде любопытных семейных традиций. Такова, к сожалению, участь всех пряных ароматов, в которых преобладает какой-нибудь один компонент. В данном случае - кетон ирон. Основную ноту запаха синтезировать несложно, а все нюансы и оттенки природного ириса не каждый нос и различит.
Популярность корня ириса никогда не выходила за рамки специи для придания приятного аромата средневековым винам и тинктурам, позднее - ликерам.
И снова ирису есть, чем гордиться - в королевской компании других редких пряностей и сусального золота с XVII века корень ириса - основа ликера Danziger Goldwasser. В 1598г. голландский купец Ambrosius Vermöllen получил разрешение открыть винокуренный завод в Данциге, а к XVIII веку прозрачный пряный сладкий и тягучий ликер обрел популярность и оброс легендами об особой целительной силе сусального золота, которое усиливает лекарственное действие трав, составляющих его основу, и в немалой степени демонстрирует богатство хозяина дома, выставившего бутылочку ликера для угощения особо почетных гостей.
В XVIII веке «фиалковый корень» завезли и в Россию. Вместе с имбирем и калганом его добавляли в меды, сбитни, потом - в водки и настойки. В списке легенд о Goldwasser имеется и легенда об особой любви к нему императрицы Екатерины II.
Ко времени расцвета ликерного произодства в середине XIX века аромат ликеру Goldwasser в той или иной пропорции придавали полтора десятка различных трав и пряностей - ароматы лимона померанца, кардамона, кориандра и мациса, гвоздики и корицы, перца кубебы и аниса, цветов лаванды, травы розмарина, ягод можжевельника, корня ириса и аира. При окончательной отделке ликера использовали воду из цветков апельсина и лепестков дамасской розы, даже немного киршвассера.
До настоящего времени под оригинальной маркой Der Lachs Goldwasser выпускают в Германии. Так же как и 400 лет назад ликер содержит сусальное золото, а чтобы можно было любоваться долгим кружением золотых хлопьев в плотной жидкости, в крепкий 40- градусный ликер по-прежнему добавляют сахарный сироп. Ну а в Гданьске на той же улице в том же доме «Под лососем» существует ресторан. Только вот в карте вин Goldwasser к сожалению не значится.
Свежие корни ириса имеют резкий запах и жгучий вкус, который держится во рту довольно долго. Эта жгучесть почти полностью исчезает при высушивании, а аромат корней становится богаче, в результате ферментных реакций развивается цветочный запах, напоминающий фиалки. Похожие процессы превращения запахов в свежих и высушенных корнях можно найти у корней аира, имбиря, галанга, девясила и т.п. Небольшой очищенный кусочек свежего корня вместе с веточкой лимонной полыни можно добавить в бутылку с эстрагоновым уксусом.
На рынке специй сегодня сушеный корень ириса весьма редок. Ежели вдруг кому-нибудь он случайно попадется на рынках Магриба, на всякий случай скажу, что лучший компаньон для него - сладкие специи - розовые бутоны, апельсиновая вода, корица и т.п. Можно попробовать ароматизировать такой смесью щербеты и десерты, украшенные свежими или засахаренными цветками ирисов или розами - весьма эффектно для романтического вечера, а?
Лиловый сумрак за окном иль синий бархат ночи....
Безумный свет луны не затмевает вопросительного знака фонаря - придет или не придет?
О как томительны Пьеро последние минуты ожиданья Коломбины!
Займемся ж подготовкой встречи!
Вот шелк фиалковый ложится на овальный стол.
И в белой пене кружева салфеток утопают тарелки с золотистою каймой.
И трепет язычков свечей, переломившись в хрустале бокалов,
Мерцая и играя бликами, стихает, гаснет, засыпает в серебре приборов.
И завершающий аккорд - три бледных ириса плывут в широкой низкой вазе,
Распространяя аромат восточной неги.
(Из сафьяновой тетради, найденной при реконструкции последнего московского особняка)
Ps: А началось все с того, что друзья решили похвастаться прекрасными ирисами, которые расцвели у них на даче, и запостили фотографию этого цветочного буйства. А я, конечно, не могла пройти мимо и не спросить, не найдется ли у них в хозяйстве пары корешков для меня... *)
Флоренция, ты ирис нежный;
По ком томился я один
Любовью длинной, безнадежной,
Весь день в пыли твоих Кашин?
О, сладко вспомнить безнадежность:
Мечтать и жить в твоей глуши;
Уйти в твой древний зной и в нежность
Своей стареющей души...
Но суждено нам разлучиться,
И через дальние края
Твой дымный ирис будет сниться,
Как юность ранняя моя.
Июнь 1909
***
Страстью длинной, безмятежной
Занялась душа моя,
Ирис дымный, ирис нежный,
Благовония струя,
Переплыть велит все реки
На воздушных парусах,
Утонуть велит навеки
В тех вечерних небесах,
И когда предамся зною,
Голубой вечерний зной
В голубое голубою
Унесет меня волной...
Июнь 1909
***
Жгут раскаленные камни
Мой лихорадочный взгляд.
Дымные ирисы в пламени,
Словно сейчас улетят.
О, безысходность печали,
Знаю тебя наизусть!
В черное небо Италии
Черной душою гляжусь.
Июнь 1909
И очень интересный пост shakherezada об этих прекрасных цветках:
Легка, беспечна, шаловлива, Ирида, вестница богов,
Порхая на легчайших пестрых крыльях,
Черпала драгоценнейшим сосудом воды Стикса,
Их вознося богам для клятвы.
Легчайших белых облаков крылом касаясь,
Им отдавала клятвенную воду,
Их превращая в грозовые тучи,
Дающие животворящий дождь на землю.
Дожди веселым звоном или тяжким шумом ливни
Будили спящую природу во всех краях земных.
И капли влаги той после дождя
Cияли в воздухе крылом Ириды-радуги.
И запестрели земли всех краев цветами ирисов.
Так осуществилась
связь трех миров:
Богов небесных, обитателей земных и царства мертвых.
Россыпи ирисов прижились везде - от тихих заводей и медленных спокойных речек и ручьев до засушливых каменистых равнин. Более трех тысячелетий бесконечно текущие, то плавно, то взволнованно извивающиеся, чувственно-сочные лепестки несут духовный и символический смысл, сочетая живое с неживым, одухотворённое с земным, сиюминутным.
Еще в Месопотамии и Ассирии ирисы служили символом власти и величия. Изображения ирсов можно встретить на царских печатях и монетах. В Древнем Египте помещали их изображения на барельефах, украшающих храмы и гробницы, на скипетре фараонов - три лепестка его цветков символизировали веру, мудрость и доблесть. Венки и гирлянды из ирисов провожали юного царя Крита в последний танец в лабиринте Дедала и в последнюю жатву в саду древней критской богини.
В любом из нас сокрыта двойственность натуры. Если утонченный и нежный цветок ириса всегда и везде питал чувства поэтов и художников, то его плотные узкие листья, напоминающие меч, катану или саблю, вдохновляли воинов и полководцев.
На востоке изящные хана-шобу - японские ирисы в утонченных вазах органично дополняли воинское убранство императорского дворца, а позднее каждого самурайского дома в день весеннего праздника Танго-но сэкку, не даром в Древней Японии «ирис» и «воинский дух» обозначали одним и тем же иероглифом. Майский праздник будущих воинов был воплощением мужской жизненной силы, воинского духа, процветания рода. Воинские шлемы, доспехи, семейные гербы, мечи, барабаны, веера - убранство дома демонстрировало в этот день боевую историю семьи или клана. За вечерним угощением - сакэ, тёмаки, завернутые в бамбуковые листья, старейшины передавали будущим воинам семейные предания, традиции и ритуалы.
Загадочные племена этрусков, двигавшиеся из Малой Азии на Запад, миновав холмы Македонии, Далмации и Иллирии, принесли с собой ароматные корни ирисов в долину Арно. «Флорентия!» - воскликнули седые ветераны Юлия Цезаря, впервые увидев этрусские поля, поросшие ирисами.
А по другую сторону Альп на смену римскому мечу приходил мечь франкский. Армия легендарного Хлодвига, первого франкского короля, по пути в Аквитанию столкнулась с речной преградой. В поисках брода через Клен близ Пуатье солдаты спугнули лань. Бросившись в воду испуганное животное указало брод через реку по отмелям, поросшим желтыми ирисами.
Тогда король Хлодвиг сорвал один цветок и украсил им свой шлем как символом победы. С этого воинственного момента начинается отсчет новой жизни ирисов.
Флер-де-лис - геральдическая лилия, она же цветок ириса, начала свое шествие по гербам европейских стран и городов. За долгую свою истрию в тени чужого имени ирисы, золотые на синем, побывали на мантиях, коронах и скипетрах французских королей. Цветок ириса белый на красном, потом красный на белом - разместился на гербе Флоренции, на монетах и печатях.
Земная же, сиюминутная ипостась ирисов - ароматные корни тихо и незаметно сопровождала цветок на протяжении всей его тысячелетней истории. Практичные римляне любили изысканный аромат корней и лучшими считали корни ирисов из Далмации. Вместе с заморскими пряностями и лепестками роз ими ароматизировали вино и воздух в помещениях. Ароматные мази, полоскания для рта и притирания для уничтожения запахов - уже тогда парфюмерия вовсю использовала корень ириса.
Не были забыты ирисы и в средние века. Уже во времена раннего итальянского Возрождения ботаники и медики писали трактаты о выращивании и сортах ирисов, описывали их лекарственные свойства. Чудесный запах, развивающийся в выдержанных корнях, снова покорил всю Европу, и снова ирис ушел в тень - сначала лилий, теперь фиалок. «Фиалковый корень» - так отныне станут называть корень ириса.
Королевские лекари Эдуарда IV Английского из растертого с анисом корня ириса приготовляли отдушку для полоскания полотна и белья, о чем существует запись в счетах Платяного королевского двора. Позднее, во времена королевы Елизаветы, эту моду взяли на вооружение и остальные - портные, суконщики, драпировщики использовали порошок из корня ириса для предохранения тканей от моли и отпугивания насекомых, для придания приятного аромата своим изделиям. Во Франции, подобно безделушкам из мускатных орехов, большим и красивым корням ирисов часто придавали изящную форму, оправляли в серебро и золото, вырезали ароматные бусины, четки - это помогало устранить неприятные запахи.
Но еще очень долго аромат ирисов не вызывал всеобщего обожания, пока, наконец, искусство французских парфюмеров и флорентийских крестьян не возвысило ирисы до самых изысканных произведений парфюмерного искусства в XIX веке - выяснилось, что эфирное масло ириса хороший фиксатор запахов и усилитель афродизиаков. И снова знаменитые флорентийские ирисы вдохновляли поэтов и художников серебряного века. А прихотливые изгибы лепестков и листьев ирисов снова возродились в настенных мозаиках и изящных завитках архитектурного стиля модерн.
В течение мая и июня можно было любоваться бледно-сиреневыми облаками, опустившимися на поля в Тоскане - тонкостью аромата, качеством эфирного масла отличались именно флорентийские ирисы (Iris florentina L.). Но первоклассного продукта никогда не бывает много, а мода требовала, и сначала в Марокко, затем в Индии, появились плантации германского ириса (Iris germanica L.) с фиолетовыми цветками.
Качество масла, правда, утратило свою тонкость, зато возросло количество. А сегодня и вовсе чудесный запах натурального масла ириса заменен синтетическим, а итальянские плантации сохранились лишь в виде любопытных семейных традиций. Такова, к сожалению, участь всех пряных ароматов, в которых преобладает какой-нибудь один компонент. В данном случае - кетон ирон. Основную ноту запаха синтезировать несложно, а все нюансы и оттенки природного ириса не каждый нос и различит.
Популярность корня ириса никогда не выходила за рамки специи для придания приятного аромата средневековым винам и тинктурам, позднее - ликерам.
И снова ирису есть, чем гордиться - в королевской компании других редких пряностей и сусального золота с XVII века корень ириса - основа ликера Danziger Goldwasser. В 1598г. голландский купец Ambrosius Vermöllen получил разрешение открыть винокуренный завод в Данциге, а к XVIII веку прозрачный пряный сладкий и тягучий ликер обрел популярность и оброс легендами об особой целительной силе сусального золота, которое усиливает лекарственное действие трав, составляющих его основу, и в немалой степени демонстрирует богатство хозяина дома, выставившего бутылочку ликера для угощения особо почетных гостей.
В XVIII веке «фиалковый корень» завезли и в Россию. Вместе с имбирем и калганом его добавляли в меды, сбитни, потом - в водки и настойки. В списке легенд о Goldwasser имеется и легенда об особой любви к нему императрицы Екатерины II.
Ко времени расцвета ликерного произодства в середине XIX века аромат ликеру Goldwasser в той или иной пропорции придавали полтора десятка различных трав и пряностей - ароматы лимона померанца, кардамона, кориандра и мациса, гвоздики и корицы, перца кубебы и аниса, цветов лаванды, травы розмарина, ягод можжевельника, корня ириса и аира. При окончательной отделке ликера использовали воду из цветков апельсина и лепестков дамасской розы, даже немного киршвассера.
До настоящего времени под оригинальной маркой Der Lachs Goldwasser выпускают в Германии. Так же как и 400 лет назад ликер содержит сусальное золото, а чтобы можно было любоваться долгим кружением золотых хлопьев в плотной жидкости, в крепкий 40- градусный ликер по-прежнему добавляют сахарный сироп. Ну а в Гданьске на той же улице в том же доме «Под лососем» существует ресторан. Только вот в карте вин Goldwasser к сожалению не значится.
Свежие корни ириса имеют резкий запах и жгучий вкус, который держится во рту довольно долго. Эта жгучесть почти полностью исчезает при высушивании, а аромат корней становится богаче, в результате ферментных реакций развивается цветочный запах, напоминающий фиалки. Похожие процессы превращения запахов в свежих и высушенных корнях можно найти у корней аира, имбиря, галанга, девясила и т.п. Небольшой очищенный кусочек свежего корня вместе с веточкой лимонной полыни можно добавить в бутылку с эстрагоновым уксусом.
На рынке специй сегодня сушеный корень ириса весьма редок. Ежели вдруг кому-нибудь он случайно попадется на рынках Магриба, на всякий случай скажу, что лучший компаньон для него - сладкие специи - розовые бутоны, апельсиновая вода, корица и т.п. Можно попробовать ароматизировать такой смесью щербеты и десерты, украшенные свежими или засахаренными цветками ирисов или розами - весьма эффектно для романтического вечера, а?
Лиловый сумрак за окном иль синий бархат ночи....
Безумный свет луны не затмевает вопросительного знака фонаря - придет или не придет?
О как томительны Пьеро последние минуты ожиданья Коломбины!
Займемся ж подготовкой встречи!
Вот шелк фиалковый ложится на овальный стол.
И в белой пене кружева салфеток утопают тарелки с золотистою каймой.
И трепет язычков свечей, переломившись в хрустале бокалов,
Мерцая и играя бликами, стихает, гаснет, засыпает в серебре приборов.
И завершающий аккорд - три бледных ириса плывут в широкой низкой вазе,
Распространяя аромат восточной неги.
(Из сафьяновой тетради, найденной при реконструкции последнего московского особняка)
Ps: А началось все с того, что друзья решили похвастаться прекрасными ирисами, которые расцвели у них на даче, и запостили фотографию этого цветочного буйства. А я, конечно, не могла пройти мимо и не спросить, не найдется ли у них в хозяйстве пары корешков для меня... *)