История
История - самый лучший учитель, у которого самые плохие ученики. Индира Ганди
Меня на самом деле не перестаёт поражать на сколько история циклична и особенно, то сколько раз события повторялись точь в точь, за последние 120 лет. Сегодня дочитал книгу французского публициста Раймонда Картье, написанную в 1946 году на основе документов Нюрнбергского процесса, рассказывающую о закулисной стороне Второй мировой войны, о ее тайных пружинах а также о сложных взаимоотношениях Гитлера и высшего военного руководства нацистской Германии. В книги содержится просто огромное количество ответов на счёт второй мировой войны из уст её зачинщиков без всякой конспиролигической бредятины.
Но я бы хотел особенно отметить один, вот этот отрывок. Фюрер сам отобрал гауляйтеров, которых он хотел поставить во главе больших частей России. Лозе для Прибалтики, Каше в Москве, Кох на Украине, Фрауенфельд в Крыму, Тербовен на Кольском полуострове. Все “старая гвардия”, твердые люди.
Задачей их было подготовить будущее. Какое?
Меморандум от 2 апреля 1941 г. (документ 1017 P. S.) дает ответ на этот вопрос. Россию ожидало расчленение на семь государств.
Германские геополитики, бывшие в этом вопросе советниками Гитлера, предусматривали в первую очередь Великороссию, т.е. центральную область, сердцем которой была Москва. Это - историческое ядро России, центр ее могущества, ячейка, откуда вышел панславизм. Ее необходимо было ослабить. К этому приводили три средства:
- полное упразднение еврейско-большевистского управления без всякой попытки заменить его каким-нибудь более разумным и гуманным;
- экономическое ослабление, путем конфискации наличных запасов, промышленных предприятий и средств передвижения;
- отторжение значительных территорий и присоединение их к соседним политическим образованиям: Украине, Белоруссии и Донецкому Краю.
“Белоруссия и Дон, - говорится в немецком документе, - края бедные и отсталые. Они не опасны для Райха, их можно увеличить и усилить, при условии бдительности. Поэтому к Белоруссии следует придать Калининскую область, а к Дону - Саратовскую. Таким образом, Москва была бы в 250 километрах от границ Великороссии”.
Украина должна была получить самую широкую национальную автономию. Она становилась экономическим и политическим вассалом Райха и была бы включена в союз Черноморских держав. Ей предоставлялись двойная миссия: почетная обязанность кормить Райх и доверительная обязанность быть постоянной угрозой для Москвы.
Пятой державой был намечен Кавказ. Его этническое и лингвистическое разнообразие исключительно богато. Поэтому его легко раздробить на ряд мелких суверенных образований, составляющих в целом федерацию. (Они знали толк в расчленении) Но район Баку с его нефтяными промыслами должен был так или иначе остаться под контролем Германии.
Из Средней Азии и Туркестана советники Гитлера хотели сделать мусульманское государство в качестве вспомогательного союзника Великого Райха. Это государство, - говорится в документе 1017 P. S., - явится операционной базой и средством давления на Индию. (Напоминает Пакистан сейчас…)
Остаются балтийские провинции, т.е. Литва, Латвия и Эстония.
“Нужно будет, - говорит меморандум, - организовать переброску в центральные области России значительной части городского населения Латвии и низшие группы населения Литвы. Затем будут предприняты шаги к заселению этих стран народами германской расы. (Т.е. Немцы не считали латышей Германцами и собирались их уничтожать и высылать, а эти придурки сейчас чествуют нацистов ) Большой контингент могут дать немцы с Поволжья, очищенные от нежелательных элементов. Следует далее иметь в виду датчан, норвежцев, голландцев и даже - после победоносного исхода войны - англичан. В течение одного или двух поколений этот новый район колонизации может быть присоединен к Райху”.
Таким образом, победа Германии должна была привести к полному разрушению политической мощи славян. Далее она должна была привести к колоссальной перестройке политических образований и к грандиозным переброскам населения. Запад Европы тоже не был пощажен. Германия собиралась очистить мелкие государства, населенные народами германской расы, как Голландия и Дания, и перебросить их население в степи Восточной Европы. И англичане, конечно, могли не сомневаться в том, что им предстояло участвовать в насаждении германизма в Литве и Эстонии.
Для характеристики германских амбиций существует свидетельство, еще более ценное, чем документ 1017 P.S.: собственные слова Гитлера.
Это было 16 июля 1941 г., во время большого совещания по вопросам реорганизации Восточных областей (документ L. 221). Германские танки были уже в Ельце, - приближаясь к Москве. Русские армии поспешно отступали. Победа была почти в руках и фюрер говорил с авторитетом триумфатора.
Он начал с того, что разнес один французский журнал правительства Вищи за его “бесстыдную наглость”: журнал осмелился написать, что война в России должна вестись ко благу всей Европы, как целого. Он, Гитлер, хотел, чтобы война велась ко благу Германии и больше никого.
“Мы не должны, - сказал он, - опубликовывать действительные наши цели, но мы должны знать точно, чего хотим.
Надо действовать так, как мы действовали в Норвегии, Дании, в Бельгии и в Голландии. Мы объявим, что мы вынуждены оккупировать, управлять и умиротворять; что это делается для блага населения; что мы обеспечиваем порядок, сообщение, питание. Мы должны изображать себя освободителями. ( Ирак, Афганистан, Ливия …)
Никто не должен догадываться, что мы подготовляем окончательное устройство, но это не мешает нам принимать необходимые меры - высылать, расстреливать - и эти меры мы будем принимать.
Мы будем действовать так, как будто мы здесь только временно. Но мы-то хорошо будем знать, что мы никогда не покинем этой страны”. (Сколько уже стоят Американские военные базы в Японии и в Европе? )
Прежде всего надо было окончательно укрепить прочность Великого Райха.
“Никогда в будущем, - заявил Гитлер, - не должно быть допущено образования военного могущества к западу от Урала, даже если бы нам пришлось бороться 100 лет, чтобы помешать этому. Все мои преемники должны знать, что положение Германии прочно лишь постольку, поскольку к западу от Урала нет иной военной державы. Наш железный принцип отныне навсегда будет заключаться в том, что никто другой, кроме немцев, не должен носить оружие.
Это главное. Даже если мы найдем нужным призвать подчиненные народы к несению военной службы, - мы должны от этого воздержаться. Одни немцы смеют носить оружие и никто больше: ни славяне, ни чехи, ни казаки, ни украинцы”.