Преломление
Прекрасное утро. В постели, согретой, мягкой, так хорошо и тепло. Ласковый солнечный свет пробивался сквозь чуть распахнутые створки, легкий ветер проникал в комнату, которая аккуратно, почти что вежливо наполнялась (сквозь сон, конечно) ощущением, звуками приветливого утреннего Города. Звуки пока - чистая какофония, ничего не значащая, бессмысленная, но в одном точно можно быть уверенным - живая. Он потянулся в теплой и приятной шелковой постели, и понял, что пора вставать и идти на работу. Но перед этим, конечно, как всегда, утро.
Он встал с кровати и пошел в большую ванную комнату. Принял душ, почистил зубы, умылся и побрился. Пока он был в ванной, он знал, готовится завтрак, варятся кофейные зерна, разбиваются яйца, поджаривается бекон. Когда он пройдет на кухню, все уже будет готово. Даже когда он еще чистил зубы, он уже чувствовал жаркий горьковатый запах кофе. Он любил его, и это - еще одно напоминание ему, почему так приятно вставать по утрам. Этого он не забывал. Прекрасная погода, прекрасный Город, прекрасный кофе и прекрасный завтрак. Он пошел на кухню, завтрак уже на столе. Он втянул ноздрями аромат горячего кофе и пробудился окончательно. Прекрасное утро.
Газеты ему доставляли прямо к входной двери. Он надел теплый и уютный махровый халат и пошел к двери своей квартиры, открыл ее - газеты, как и каждый будний день - лежали на коврике перед ним. Он опустился, взял газету и читал ее, пока идет на кухню, о последних новостях в Городе, об успешных и правильных решениях Партии и Императора, с деловым интересом читал о планах по расширению, демонтаже и реконструкции, с удовольствием нашел заметку о своем рабочем проекте, почти не без гордости увидел среди фамилий тех, кто выполняет проектные предписания, свою. Дальше новости спорта и прогноз погоды. Пока он читал газету, он с аппетитом съел завтрак. Затем неторопясь оделся, медленно доставая из шкафа хорошо отглаженный костюм и рубашку, со знанием дела, «так, как надо» завязал галстук и не окинув свою квартиру привычным взглядом, лишь мгновение задержавшись, взглянув на свой Секрет, вышел в подъезд и запер дверь. Он знал, что когда он вернется домой, посуда будет помыта, кровать заправлена, и квартира будет как новая. Как ее не любить?
А вот вопрос, где он будет ночевать, был достоин размышления. С одной стороны, он может вернуться сегодня вечером, правда, поздно, а с другой - завтра вечером. Удивительно, что он вспомнил о встрече с Алексой только на 108-й минуте своего утра. Хотя чему же здесь удивляться, он познакомился c ней неделю назад, в парке, она гуляла, очевидно, после работы, он предложил ей провести время в месте, пару раз посидели в кафе, а позавчера она оказалась у него в постели. На утро она сказала, что в следующую их ночь они ночуют у нее. Правда, он не был уверен, что хочет этого, хотя у нее было безопасно, так она точно не узнает про его маленький Секрет, а говорить ей о нем он не хотел. Он вообще никому пока не хотел о нем говорить. А то, что это «пока» длилось уже очень долго - его не особенно беспокоило.
Оказавшись на свежем воздухе он в приятных мыслях (А понравится ли ей его новый одеколон? Интересно, что она скажет, когда увидит его в деловом костюме?) шел, держа газету под мышкой на станцию метро. Соседей он не встретил, что случалось довольно редко, но это обстоятельство так же не расстроило его. А вот и станция железной дороги/метро. Он сел на лавочке у станции и стал ждать, смотря по сторонам. Люди, такие же, как и он, собирались и ехали на работу, отдыхать или по каким другим своим делам. Его взгляд остановился на талии одной выглядящей молодо блондинки с голубыми глазами. Он хотел, чтобы она посмотрела на него, но она не оглянулась. Тут подошел поезд, и он сел в вагон. Знакомых опять не было (хотя в метро они действительно почти не встречались) и он, рассуждая о выполнении Плана, почитывая газету и иногда возвращаясь мыслями к Алексе, а точнее, к ее женственной фигуре и ее черным длинным ресницам, незаметно добрался до офиса. Один раз Стена, открывшаяся из-за прорехи в горпланировке, которую ему, или еще кому-нибудь предстояло ликвидировать через какое-то время, отвлекла его и вывела и состояния утренне-транспортной задумчивости, но через минуту она исчезла, и он вернулся к своему комку нагромождавшихся мыслей, который с некоторой натяжкой можно было бы назвать прострацией. Когда он вышел из метро, стало чуть теплее, и он не без удовлетворения заметил, что окна на его работе заботливо открыты. Может секретаршей, а может, нет. В любом случае, работать ему будет не жарко.
Он служил в должности главы одного из проектных отделов транспортно-строительно-флористической комиссии. И хотя он больше занимался бумагами, а не цветами, он любил свою работу. Ее было не очень много и не очень мало, начальство (господин Максим), коллеги (привет, Мэл, здравствуй, Кейз, Ли, Вы как всегда очаровательна сегодня), подчиненные - все было как надо. Немного поработав и перекинувшись парой слов с отделом, к 12 часам он понял, что абсолютно счастлив.
К пяти часам он освободился. Работа с бумаги, прерванная лишь обедом и разговором по телефону с Алексой не утомила его. Он был полон сил еще на целый вечер (и на всю ночь, - подумал он) и готов, окончив работу, проконтролировав выполнение проекта, провести приятный вечер с женщиной. Он сел на поезд метро, обернувшись на высокое и красивое здание его офиса, Небоскреб Инженерных Комиссий, и пошел назад, домой. Перед свиданием ему нужно было переодеться, возможно, принять душ. Он пока не думал над этим. С некоторой долей любопытства смотря по сторонам и наслаждаясь все еще прекрасным днем, он сел на метро и поехал домой, тем же маршрутом, который проделывал уже миллионы раз. Дорога домой, как и многое другое, ему тоже нравилась.
Дома было уже прибрано, чисто, вся посуда стояла на месте, кровать заправлена, его пижама, выстиранная, лежала на тумбочке у кровати. Не торопясь, он выбрал костюм (коричневый, пусть будет коричневый, почему бы и нет?), помылся, прошелся бритвой еще раз по своему подбородку, выбрал одеколон, побрызгался и был готов к свиданию с Алексой. Но перед этим - Секрет.
Нельзя сказать, чтобы он обращался к нему часто. Это не было чем-то вроде религиозной практики, суеверия или чего-то такого. В общем, даже, если посудить, ничего постыдного в этом не было, хотя он прекрасно знал, что об этом не говорят. Он ни разу не слышал от других, таких же, как он, о чем-то подобном, и почти не сомневался, что из всех он один имеет такой Секрет. Он стыдился его, но не мог от него отказаться.
После того, как он полностью примерил на себя свой вечерний выходной наряд, он прошел в гардеробную комнату, предварительно взяв из нижнего ящичка стола ключи, дошел до стенки, повернул в стенке ключи, в специальной замочной скважине, и открыл дверь. Дверь открылась навстречу тьме. Глаза долго привыкали к ней. Он наощупь знал, где находится выключатель, коснулся его и включил свет. И маленькая, небольшая комнатка, скорее чуланчик, чем помещение, озарилась мягким желтым светом. Он с чувством спокойного удовлетворения посмотрел на свою коллекцию: все было, как и в прошлый раз, такое же влекущее, чистое и совершенное. Он знал, что его коллекция неполна, и сомневался, что соберет все. В конце концов, он не был на сто процентов уверен, что один собирает их. А собирал он всего-навсего фигурки, изображения, и подобные им предметы творчества, изображающие самолетики. Он знал, что их не существует. Миф о самолетах был почти апокрифичным, и сложно было даже представить себе людей, которые верили бы в то, что эти пузатые создания с крыльями, птице-рыбы могут не то, что существовать, но якобы использоваться как транспорт, и даже летать. Что-то более глупое представить было сложно, особенно ему и теперь, и вообще, каждый раз, когда он возвращался к своей коллекции. Относясь к ней как к небольшому извращению ума, он не мог с собой совладать. Эти странные «самолеты» тянули его к себе. Он тратил много энергии на поиск каждого экземпляра. Искал их на всяких сайтах через сеть, в основном анонимных, там, где можно было раздобыть извращенную порнографию, или подобные странности. И все же эта коллекция, его Секрет - был частью его жизни. Как и сейчас, периодически он заново открывал для себя ее, он любил касаться фигурок, трогать то, что он откуда-то знал, называлось фюзеляж и закрылки, проводить рукой по хвостовому оперению самолетиков. Так и сейчас, он взял свой любимый образец с полочки, небольшой самолетик, не больше ладони, из серебристого металла, полированный, и посмотрел на него. Он даже попытался провести им рукой в воздухе, представляя, как «летает» эта штука. Это было приятно. Сам себе он боялся признаться, что так, таким образом, он может проводить время часами напролет, перебирая свою коллекцию, играя с каждой фигуркой, выкладывая их на полу, попеременно выбирая новую, рассматривая ее. Но ничто не могло сравниться с той радостью, которая возникала, когда его коллекция пополнялась. Он готовился к этому заранее. Выбирал место, расчищал полочку, аккуратно сам, чего он никогда не делал, вытирал пыль, чтобы фигурка оказалась на месте. И потом, положив ее, он был доволен собой. И неважно, сколько месячных зарплат он потратит на свою страсть, не в этом дело. Держа свою любимицу сейчас в руках - свою любимую игрушку - он думал, что ему в этой жизни очень повезло. У него есть все, что ему нужно. А самое дорогое - его Секрет - может пополняться (бесконечно?). И понимая, что опаздывает, быстро выключил свет, закрыл дверь на ключ, бросил его в карман, и вышел из квартиры. Он не так еще хорошо знал Алексу, и не знал, как она отнесется к нему, если он опоздает.
Ресторан в центре Города, как всегда был полон. Он носил название «Ангелы радуги», и уже давно никто не помнил, почему у места именно такое название, и что оно даже может значить. Он приехал туда как всегда, на метро. Высокое здание отеля, большая часть номеров которого всегда пустовала, было доминирующей высотой в районе, и одним из самых высоких строений в Городе. Он любил этот ресторан, но не за его стиль и роскошное обхождение, не за его удачное расположение и шикарный ассортимент блюд и даже не за то, что это был главный ресторан в Городе, он любил этот ресторан потому, что всегда мог позвонить туда, и как бы он не был полон, всегда находился столик для него, и, если он просил этого, для его спутницы. Он никогда не задумывался, почему так. Но так уже сложилось, и ему это нравилось. Вот и сейчас, подходя к высокому бежевому зданию отеля, он видел вереницу людей, входящих и выходящих из ресторана, провожающих его взглядом. Сквозь большие окна «Ангелов радуги» он увидел, что Алекса уже там. Он поспешил.
Метрдотель сразу проводил его к его столику.
- Алекса, прости, милая, я опоздал, - сказал он ей, едва приблизившись.
- Ты рассчитывал время сам, ведь так? - Задала вопрос она. Судя по всему, она не злилась на него.
- Нет, я просто… - Он запнулся, усаживаясь за столик, - задержался, прости меня. Ты обворожительна.
И это было правдой. Алекса была высокой женщиной с по-настоящему женственной фигурой. Ей очень шел ее новый рыжий цвет волос. И абсолютно не сочетаемое с этим ее синее платье только подчеркивало ее прелесть. Он уже заметил, что она не смотрела на сочетания цветов никогда, и отдавала предпочтение холодным цветам: синему, голубому, лиловому. В этот раз ее платье было темно-синее, отороченное черной материей. На фоне темного Города за окном она выглядела великолепно. В довершение всего, полоска жемчужных бус на ее оголенной груди привлекали внимание всех мужчин. Из всех за последнее время она сама была жемчужиной, давно у него не было таких шикарных женщин. Но не это в ней привлекало. Казалось, какая-то тайна скрыта за этими темными светящимися глазами.
- И что же тебя задержало, дорогой?
- Одно пустяковое дело. Ты уже сделала заказ? - Спросил он, скрываясь за меню. Он внимательно и долго выбирал, сделал заказ себе и ей, она, конечно, полностью полагается на их выбор. Она смеялась его шуткам, которые сам он находил не очень остроумными, и все шло замечательно, именно так, как он и представлял себе, пока она не задала, как бы между делом, опять:
- Что же задержало тебя? Зачем ты живешь? - Сказав это она посмотрела на него очень внимательно, будто изучала. И совсем не так, как раньше. Будто бы этот огонек в ее темных глазах, вспыхнул и погас.
- Я собираю… - Он не очень был уверен, что знал, что хочет ответить на этот вопрос. Он не хотел признаваться, а потому соврал. - Я собираю марки, Алекса. У меня большая коллекция, я тебе покажу.
Алекса еще полмгновения изучающе смотрела на него, и после этого опять засмеялась. Ему показалось, что она удовлетворена его ответом. После этого он рассказал ей еще пару шуток с работы, вспомнил о важном проекте в Комиссии, представил его так, чтобы он выглядел в самом выгодном свете, и к концу ужина сомнений в том, что и эту ночь они проведут вместе, у него не возникало. Они поедут к ней, и, очевидно, он займется с ней любовью. Дело сделано, фигура разыграна. Официант, счет! Это идеальный мир, и все в нем идеально. А хлопоты и сомнения вносили лишь приятное разнообразие.
После ресторана они поехали к ней. Алекса жила недалеко от центра Города в высоком здании, где жили служащие флористических комиссий. Ее просторная квартира, выполненная в синих тонах, была обставлена со вкусом, присущим многим женщинам, которых он знал. Это был вкус к жизни и умение максимально гармонично организовать пространство вокруг себя, но так, чтобы каждая деталь находилась на своем месте. Когда они приехали к ней домой, вино и бокалы стояли уже на столе. Она сразу предложила выпить. Он молча согласился. Когда они ехали в такси, они оба молчали, каждый думая о своем. О чем думала Алекса, он не знал. Он же возвращался к мысли о своем Секрете и о том, что он сказал про марки. Он должен был где-нибудь их взять, но он понятия не имел, где. В конце концов, когда они уже подъезжали к ее дому, он решил сходить в ближайшее время на пневмопочту и спросить там.
После бокала вина он притянул ее к себе. Как всегда, немного механически. Она не сопротивлялась. Они перешли в спальню, где он раздел ее, медленно снимая ее голубое платье, расстегивая застежки. Она, решил он, тоже хотела этого. Перед тем, как заняться с ней любовью, она отлучилась в ванную. В это время он тупо смотрел в потолок. Потом она вернулась. И они занялись сексом. Через полтора часа она крепко спала у него на плече, а он смотрел, закутавшись в синие ее шелковые одеяла, не шевелясь смотрел в оконный квадрат черного ясного неба над Городом. Мимо проносились звезды и вселенные, кометы. Его зовут Стэлл Икс. И он беглец.
Как всегда для больших рассказов - ссылка на рассказ в моем блоге в "Русском пионере", на сайте. Я бы предпочел читать не с экрана;) Это намек, друзья.