(no subject)
Искусство лепки бытия, такое тактильное, такое трудоемкое. Многосоставная масса не всегда слушается рук. Не всегда знаешь, чего в ней не хватает то для плавкости, то для мягкости, то для твердости.
Я то горшечник, то скульптор. То кишлачный гончар, гоняющий по кругу массу глины, то великий итальянец, под нежными мозолями которого мрамор покорно как домашний пес, терпит любые метаморфозы.
Вылепливаешь, высекаешь, шлифуешь зачастую, не понимая, что все вокруг - твое творение.
В каком то очень далеком детстве, когда вроде бы тобой еще управляют разные сторонние силы, я часами разглядывала альбомы с картинками Битструпа и Эффеля. Особенно меня завораживала эффелевская « социалистическая» концепция Божьего творения. Хотя в том возрасте, мне не было никакого дела до того, что концепция может быть и другая, я принимала ее просто как данность, наслаждаясь тем, что все в мире сконструировано и кто-то (доброликий дедушка с белой бородой) знает КАК.
Теперь с не меньшим наслаждением понимаю, что каков бы ни был социальный пафос попадавшихся мне в жизни « указателей», я неизменно воспринимала из них не сам пафос, а то к чему он относился. Аксессуары облетали сами, иногда, со временем, иногда практически сразу, становясь для меня невидимыми, необязательными. Так .. мухи.. пыль… Мрамор обнажался стыдливо, не сразу, но с явным желанием показать каков он , этот мой будущий Давид.