Чего же я хочу?
Чего же я хочу?
На этот вопрос отвечают (или не отвечают),
исходя из разных степеней «доступа».
Доступа к самому себе.
Помнится, я довольно бойко отвечала на этот вопрос лет двадцать назад.
Я имела очень четкие установки - кем хочу быть, как жить и к чему стремиться.
Потом планы менялись, но я по-прежнему хорошо представляла себе - какой должна быть семья, дети, какой должна быть я.
Все казалось понятным, и вполне достижимым, но приблизительно к возрасту Христа меня настиг первый серьезный кризис.
Все, к чему я стремилась, было достигнуто, но почему-то мое душевное состояние все время ухудшалось.
Отчетливо помню, как крутили у виска мои подружки, которым я жаловалась на отсутствие смысла.
Они не могли понять: как можно быть разочарованной и не довольной жизнью, когда у тебя, по всем социальным меркам, все хорошо?
Можно ли так судьбу гневить?
И тогда я впервые осознала, что на самом деле я не того хотела.
Я хотела чего-то другого.
Но чего - другого?
Это было неизвестно, и, сколько я ни задавала себе этот вопрос, ответ не находился.
...Сейчас я наблюдаю такое явление настолько часто, что могу назвать его поголовным.
Когда я задаю другим людям этот вопрос, я получаю ответ из разных степеней доступа.
Доступа к себе.
Чаще всего люди озвучивают родительские установки, или установки определенной группы, или социальные ожидания и предписания.
Перенимая их, они считают их своими собственными.
Карьера, семья, дети, дом/квартира, определенные отношения...
И, изрядно вложившись в их реализацию, они так же приходят к тому, что упустили из своей жизни что-то важное.
Понурые и сосредоточенные, они точно так же недоумевают:
«Как же так? Я стремился к известным, декларируемым ценностям, я их достиг; отчего же мне так хреново?»
...Все, во что ты свято верил, теряет былую привлекательность.
Разочарование - тяжкий груз, а разочарование в своих ценностях и приоритетах грозит окончательным спадом энергии, унынием и депрессией.
...«Чего же ты хочешь?»
В ответ - взгляд намокших глаз, полный тоски, и тяжелый вздох.
«Я не знаю».
...Когда это случилось со мной, я поняла, что я не хочу делать почти ничего из того, что делаю сейчас.
Не хочу готовить.
Не хочу здороваться и мило беседовать с соседкой.
Не хочу продолжать весьма успешную карьеру.
И дома сидеть не хочу.
Не хочу чистить зубы.
Не хочу поверхностного общения.
Чего хочу - сама не знаю.
Внезапно я начинаю осознавать, что все, что я делала раньше, было продиктовано не моим собственным желанием, а тревогой и долгом.
И еще насилием над собой.
Я так привыкла себя заставлять, что не считала это зазорным.
Я полагала, что такое отношение к себе нормально, естественно.
Я совершенно не умела прислушиваться к себе.
Я не имела такой опции.
Все функции, отвечающие за это, были атрофированы.
Сейчас я объясняю это своим клиентам так:
«Так происходит от того, что ваши родители не имели привычки спрашивать вас - чего же вы хотите.
Они очень тревожились, и не доверяли вашей способности справляться с жизнью.
Поэтому они спешили все сделать за вас, все предвидеть, стелить соломку...
Они не умели ждать, пока у вас вырастет собственное мнение и собственная позиция.
Поэтому они предлагали готовые решения.
А иногда они сами были потерянны настолько, что могли только назначить вас своими родителями.
И, поскольку они не уважали ваши потребности, вы тоже не смогли научиться их уважать.
Вы привыкли следовать за их желаниями и установками.
Вы потеряли связь с собой, и теперь ее нужно долго и нудно восстанавливать».
Такое открытие рождает много злости: «Почему они так поступили со мной?»
И много страха, так как
Какие-никакие ориентиры были, и если их отбросить, что же останется?
Куда идти потом?
...Мы научились следовать чужим желаниям и установкам, отключив внутреннюю связь с собой, а как же жить по-другому?
Если мы привыкли жить, заставляя, насилуя себя?
Конфронтировать с родительскими установками не так легко, как кажется.
Мы подавляем собственную волю - привычно, автоматически - в глубокой, и чаще всего, неосознанной надежде на их, родителей, поддержку.
И не возражаем против притеснений, так как боимся ее потерять
Теперь уже не реальных родителей, а всех тех, кто встал на их место.
Партнеров, мужей, детей (!), начальников, а в некоторых случаях - любых представителей социума. Соседок, учителей, друзей и т.п.
...А что они скажут, если я вдруг брошу работу, буду по-другому общаться со своими детьми и родителями, захочу заниматься чем-то, с их точки зрения, нежелательным?
А вдруг они меня "не поймут?"
Вдруг не примут-отвергнут?
...Это может рождать ужас, и без поддержки - внутренней и внешней - не справиться.
...Думаю, для того чтобы научиться чистить зубы из уважения к своим зубам, нужно сначала вступить в конфронтацию с родительским требованием чистить зубы.
«Позволить себе свои желания» - означает не просто найти их и понять.
«Позволить себе свои желания» - означает, в первую очередь, столкнуться с ужасом непринятия, непонимания, неодобрения, и даже отвержения.
Это значит взять на себя ответственность там, где ты раньше надеялся на родителя.
Взамен на свою лояльность и покорное следование его правилам.
В некоторых случаях крайней созависимости семейная (общественная) система цепко держит отступника, возжелавшего чего-то своего, отдельного.
Но зачастую и голосов «внутренних родителей» вполне достаточно, чтобы они с помощью вины и стыда продолжали держать своего «ребенка» в плену страха отделения.
...Эта фаза - поиска внутренних ресурсов, «раскачки», крошечных позволений может длиться очень долго.
Но рано или поздно наступает момент последней фазы доступа - когда изменения начинают происходить.
И тода люди начинают рассказывать о том, что они себе позволили.
"Я теперь танцую пять дней в неделю, и танцую даже дома, настолько мне это нравится!",
"Я решилась наконец-то переехать от родителей",
"Я оставил престижную профессию юриста и подался в свободные художники...
Первое время я сильно потерял в деньгах, но вещи, которые я мог купить за те деньги, не шли ни в какое сравнение с тем удовльствием, которое я стал получать от придумывания и воплощения идей своими руками"...
Мое собственное желание, которое пробилось первым, было очень скромным.
Я купила себе плеер, чтобы слушать музыку.
Почему-то до сего момента я себе это не разрешала, считая свое желание слишком несерьезным...
...Это происходит на особом подъеме, с особой энергией...
На лице непременно поселяется улыбка - мечтательная, или уверенная, или счастливая.
В глазах тоже что-то начинает зажигаться - от свечечки до большого костра.
Это состояние невозможно не узнать, оно очень красноречиво...
...Новые позволения достигаются через преодоления, столкновения со страхом и ужасом, но, в конечном итоге, приносят много энергии.
Ибо, что может заряжать больше, чем то, что нам по-настоящему нравится, и что мы выбрали сами?
Бывает, что жизнь у человека начинает меняться радикально - новая работа, отношения, наконец-то позволенные увлечения.
А порой внешне мало что меняется, но человек полностью трансформируется внутренне:
он делает свой выбор там, где раньше он чувствовал только вынужденность и насилие.
Стоит ли говорить о том, что вынужденность и насилие - это ощущения жертвы, а выбирает взрослый, свободный человек?
...В таком важном деле как поиск своих желаний - мы сами себе заказчики и исполнители.
Мы сами решаем, хотим ли мы двигаться к себе, и насколько двигаться, и до какого уровня.
Здорово, что теперь это зависит только от нас.
На этот вопрос отвечают (или не отвечают),
исходя из разных степеней «доступа».
Доступа к самому себе.
Помнится, я довольно бойко отвечала на этот вопрос лет двадцать назад.
Я имела очень четкие установки - кем хочу быть, как жить и к чему стремиться.
Потом планы менялись, но я по-прежнему хорошо представляла себе - какой должна быть семья, дети, какой должна быть я.
Все казалось понятным, и вполне достижимым, но приблизительно к возрасту Христа меня настиг первый серьезный кризис.
Все, к чему я стремилась, было достигнуто, но почему-то мое душевное состояние все время ухудшалось.
Отчетливо помню, как крутили у виска мои подружки, которым я жаловалась на отсутствие смысла.
Они не могли понять: как можно быть разочарованной и не довольной жизнью, когда у тебя, по всем социальным меркам, все хорошо?
Можно ли так судьбу гневить?
И тогда я впервые осознала, что на самом деле я не того хотела.
Я хотела чего-то другого.
Но чего - другого?
Это было неизвестно, и, сколько я ни задавала себе этот вопрос, ответ не находился.
...Сейчас я наблюдаю такое явление настолько часто, что могу назвать его поголовным.
Когда я задаю другим людям этот вопрос, я получаю ответ из разных степеней доступа.
Доступа к себе.
Чаще всего люди озвучивают родительские установки, или установки определенной группы, или социальные ожидания и предписания.
Перенимая их, они считают их своими собственными.
Карьера, семья, дети, дом/квартира, определенные отношения...
И, изрядно вложившись в их реализацию, они так же приходят к тому, что упустили из своей жизни что-то важное.
Понурые и сосредоточенные, они точно так же недоумевают:
«Как же так? Я стремился к известным, декларируемым ценностям, я их достиг; отчего же мне так хреново?»
...Все, во что ты свято верил, теряет былую привлекательность.
Разочарование - тяжкий груз, а разочарование в своих ценностях и приоритетах грозит окончательным спадом энергии, унынием и депрессией.
...«Чего же ты хочешь?»
В ответ - взгляд намокших глаз, полный тоски, и тяжелый вздох.
«Я не знаю».
...Когда это случилось со мной, я поняла, что я не хочу делать почти ничего из того, что делаю сейчас.
Не хочу готовить.
Не хочу здороваться и мило беседовать с соседкой.
Не хочу продолжать весьма успешную карьеру.
И дома сидеть не хочу.
Не хочу чистить зубы.
Не хочу поверхностного общения.
Чего хочу - сама не знаю.
Внезапно я начинаю осознавать, что все, что я делала раньше, было продиктовано не моим собственным желанием, а тревогой и долгом.
И еще насилием над собой.
Я так привыкла себя заставлять, что не считала это зазорным.
Я полагала, что такое отношение к себе нормально, естественно.
Я совершенно не умела прислушиваться к себе.
Я не имела такой опции.
Все функции, отвечающие за это, были атрофированы.
Сейчас я объясняю это своим клиентам так:
«Так происходит от того, что ваши родители не имели привычки спрашивать вас - чего же вы хотите.
Они очень тревожились, и не доверяли вашей способности справляться с жизнью.
Поэтому они спешили все сделать за вас, все предвидеть, стелить соломку...
Они не умели ждать, пока у вас вырастет собственное мнение и собственная позиция.
Поэтому они предлагали готовые решения.
А иногда они сами были потерянны настолько, что могли только назначить вас своими родителями.
И, поскольку они не уважали ваши потребности, вы тоже не смогли научиться их уважать.
Вы привыкли следовать за их желаниями и установками.
Вы потеряли связь с собой, и теперь ее нужно долго и нудно восстанавливать».
Такое открытие рождает много злости: «Почему они так поступили со мной?»
И много страха, так как
Какие-никакие ориентиры были, и если их отбросить, что же останется?
Куда идти потом?
...Мы научились следовать чужим желаниям и установкам, отключив внутреннюю связь с собой, а как же жить по-другому?
Если мы привыкли жить, заставляя, насилуя себя?
Конфронтировать с родительскими установками не так легко, как кажется.
Мы подавляем собственную волю - привычно, автоматически - в глубокой, и чаще всего, неосознанной надежде на их, родителей, поддержку.
И не возражаем против притеснений, так как боимся ее потерять
Теперь уже не реальных родителей, а всех тех, кто встал на их место.
Партнеров, мужей, детей (!), начальников, а в некоторых случаях - любых представителей социума. Соседок, учителей, друзей и т.п.
...А что они скажут, если я вдруг брошу работу, буду по-другому общаться со своими детьми и родителями, захочу заниматься чем-то, с их точки зрения, нежелательным?
А вдруг они меня "не поймут?"
Вдруг не примут-отвергнут?
...Это может рождать ужас, и без поддержки - внутренней и внешней - не справиться.
...Думаю, для того чтобы научиться чистить зубы из уважения к своим зубам, нужно сначала вступить в конфронтацию с родительским требованием чистить зубы.
«Позволить себе свои желания» - означает не просто найти их и понять.
«Позволить себе свои желания» - означает, в первую очередь, столкнуться с ужасом непринятия, непонимания, неодобрения, и даже отвержения.
Это значит взять на себя ответственность там, где ты раньше надеялся на родителя.
Взамен на свою лояльность и покорное следование его правилам.
В некоторых случаях крайней созависимости семейная (общественная) система цепко держит отступника, возжелавшего чего-то своего, отдельного.
Но зачастую и голосов «внутренних родителей» вполне достаточно, чтобы они с помощью вины и стыда продолжали держать своего «ребенка» в плену страха отделения.
...Эта фаза - поиска внутренних ресурсов, «раскачки», крошечных позволений может длиться очень долго.
Но рано или поздно наступает момент последней фазы доступа - когда изменения начинают происходить.
И тода люди начинают рассказывать о том, что они себе позволили.
"Я теперь танцую пять дней в неделю, и танцую даже дома, настолько мне это нравится!",
"Я решилась наконец-то переехать от родителей",
"Я оставил престижную профессию юриста и подался в свободные художники...
Первое время я сильно потерял в деньгах, но вещи, которые я мог купить за те деньги, не шли ни в какое сравнение с тем удовльствием, которое я стал получать от придумывания и воплощения идей своими руками"...
Мое собственное желание, которое пробилось первым, было очень скромным.
Я купила себе плеер, чтобы слушать музыку.
Почему-то до сего момента я себе это не разрешала, считая свое желание слишком несерьезным...
...Это происходит на особом подъеме, с особой энергией...
На лице непременно поселяется улыбка - мечтательная, или уверенная, или счастливая.
В глазах тоже что-то начинает зажигаться - от свечечки до большого костра.
Это состояние невозможно не узнать, оно очень красноречиво...
...Новые позволения достигаются через преодоления, столкновения со страхом и ужасом, но, в конечном итоге, приносят много энергии.
Ибо, что может заряжать больше, чем то, что нам по-настоящему нравится, и что мы выбрали сами?
Бывает, что жизнь у человека начинает меняться радикально - новая работа, отношения, наконец-то позволенные увлечения.
А порой внешне мало что меняется, но человек полностью трансформируется внутренне:
он делает свой выбор там, где раньше он чувствовал только вынужденность и насилие.
Стоит ли говорить о том, что вынужденность и насилие - это ощущения жертвы, а выбирает взрослый, свободный человек?
...В таком важном деле как поиск своих желаний - мы сами себе заказчики и исполнители.
Мы сами решаем, хотим ли мы двигаться к себе, и насколько двигаться, и до какого уровня.
Здорово, что теперь это зависит только от нас.