Замри! Отомри!
Раз за разом мы спотыкаемся о то, насколько подавлены, вытеснены, спрятаны, заблокированы многие наши чувства.
Насколько они лишены права на выражение.
И насколько мы сами лишены права их чувствовать.
Особенно поражены в правах «детские» чувства, которые можно назвать «чувствами уязвимости» - ревность, зависть, страх, гнев, беспомощность, обида, и т.п.
Эти чувства и состояния в до-сознательное время блокируются внешней (родительской) фигурой - в силу того, что родитель не может иметь с ней дела, выдерживать ее, и потому налагает свой запрет - через стыд, вину, страх.
Они могут быть также блокированы внутренней, «выращенной» самим ребенком тираничной фигурой - в силу того, что он перенес в своем беспомощном состоянии покинутость, отверженность, насмешки, что было чрезвычайно тяжело пережить.
Можно сказать, ребенок «принимает решение» контролировать себя, не допуская впредь подобных переживаний.
Эту «задачу» выполняет внутренний тиран, критик, требующий «замереть» в таком состоянии, которое не допустит повторения травмы уязвимости.
Замирают, в первую очередь, чувства, которые в тот момент переживались и красноречиво «сигнализировали» окружающим об этом неудачном опыте.
Заодно «замирает» и потребность, без реализации которой мы не можем почувствовать себя наполненными, удовлетворенными. Без реализации которой наша жизнь теряет в своем качестве.
И «отмереть» она может только через возвращение замерших, замороженных чувств - уже теперь.
Блокираторами «чувств уязвимости», в основном, выступают стыд, вина и страх.
Могучая троица, как три богатыря, стоит на страже, не пропуская внутрь и не выпуская наружу все, что могло бы потревожить раз и навсегда установленный порядок.
Парадокс заключается в том, что, защищая раненого «ребенка», они не дают возможности ему пережить свое горе, отпустить это горе, и повзрослеть.
То есть, защищая, оставляют без помощи.
Понятно, что любая, даже совершенная защита рано или поздно «пропускает» удар внешнего мира; все долго удерживаемые чувства приходят в резонанс, создавая сильное эмоциональное давление...
А стыд, вина и страх многократно усиливают эти переживания.
Когда мы приступаем к внутреннему освобождению чувств, то, в первую очередь, нам предстоит признать свои детские чувства.
Признать то, что мы, взрослые люди, тоже имеем право их переживать.
Тем более что мы слишком долго пытались их прятать, и очень устали от этого.
Мы имеем право на чувства, потому что они естественны.
И потому что мы не можем их не ощущать.
К примеру, взрослая потребность делиться - с близкими - о том, что на душе,
что, между прочим, становится основой близости в отношениях, -
вырастает из детской потребности жаловаться родителю.
Эта потребность часто оказывалась заблокированной - потому что родитель не мог перенести уязвимость ребенка, его обиду, его слабость.
«Ябедничать стыдно!», «Справляйся сам, нечего жаловаться!»,
«Не надо меня расстраивать!» - эти и миллионы других озвученных и неозвученных посланий оставляют шрам на душе: «Никому мои переживания не нужны.
И вообще быть слабым - плохо и стыдно».
Именно поэтому многие «начинающие» клиенты задают такой вопрос:
«Я не понимаю, зачем нужно рассказывать о своих чувствах.
Как мне это может помочь?»
Не имевшие опыта поддержки, они и в самом деле не верят в то, что простое проговаривание своих переживаний облегчает состояние - особенно когда тебя слушает не-осуждающий собеседник.
Поначалу человек учится тому, что обнаруживать свою уязвимость - не стыдно, она - естественна...
Более того, уязвимость человечна, она - сближает.
Да, не нужно доверять всем и каждому,
Но открываться тому, кому доверяешь - это здорОво, это необходимо...
То же самое происходит с любым чувством или переживанием.
...Многим стыдно ревновать или завидовать;
позволить себе эти чувства - это не значит поторопиться предъявить их окружающему миру.
В первую очередь, это означает признать, что они есть.
«Я ревную... Это правда. Скорее всего, у меня есть для этого причины».
Признание снижает гнет стыда, и, причины, естественно, находятся.
Они, как правило, - в недостаточном ощущении своей ценности для значимого человека (изначально - для родителя).
«Я ревную потому что не чувствовала себя ценной для своей матери» - это следующий шаг на пути к освобождению чувства и признанию своей потребности.
Осознание травмы погружает в горе; горевание запускает процесс исцеления.
Но с уже с момента признания внутри как-то укладывается, что ревность - это не постыдный факт, это факт горькой человеческой трагедии.
Внешний фокус переживания смещается вовнутрь, освобождая окружающий мир от последствий родительских ошибок.
Постепенно «отмирают» все чувства уязвимости - обида, гнев, страх.
Расскажу историю одной своей детской обиды...
Как-то я заметила, что мое привычное действие в случае конфликта с близким мне человеком - это немедленный поиск своих ошибок с последующим саморазоблачением.
С взятием на себя ответственности за свое поведение.
Меня подстегивал страх, что, если я не сделаю этого, меня непременно осудят и отвергнут.
Я продолжала наблюдать, и вскоре обнаружила, что, как будто, нужно было так поступать всегда - вне зависимости от степени ответственности каждой стороны.
Я изначально чувствовала себя виноватой. И боялась быть изгнанной.
В то же время я совершенно не замечала собственной обиды.
Однажды я услышала внутри что-то совсем детское: «Надоело мне быть взрослой и ответственной; я обиделась и хочу обижаться!»
В конце меня настиг инсайт.
...Все система советского воспитания, в которой я выросла, была направлена на то, чтобы исправить, осудить и заклеймить ребенка.
Взрослых, представляющих эту систему, не интересовали чувства; они требовали исправления ошибок в поведении. И грозили в случае неповиновения отлучением от общества.
Позволение обиды позволило обнаружить во внутреннем хоре пугающих голосов саму меня...
Меня - чувствующую, переживающую. И имеющую права на свои чувства.
Это было невероятное по силе переживание: я физически ощущала приток энергии радости.
Такова «благодарность» внутреннего ребенка, за которым признали права на его существование, на его правду.
Как я уже говорила, через позволение заблокированных чувств, и связанных с ними потребностей, мы обнаруживаем себя и свои права;
Вот это изменившееся состояние и меняет качество жизни, которого мы так ждем.
Насколько они лишены права на выражение.
И насколько мы сами лишены права их чувствовать.
Особенно поражены в правах «детские» чувства, которые можно назвать «чувствами уязвимости» - ревность, зависть, страх, гнев, беспомощность, обида, и т.п.
Эти чувства и состояния в до-сознательное время блокируются внешней (родительской) фигурой - в силу того, что родитель не может иметь с ней дела, выдерживать ее, и потому налагает свой запрет - через стыд, вину, страх.
Они могут быть также блокированы внутренней, «выращенной» самим ребенком тираничной фигурой - в силу того, что он перенес в своем беспомощном состоянии покинутость, отверженность, насмешки, что было чрезвычайно тяжело пережить.
Можно сказать, ребенок «принимает решение» контролировать себя, не допуская впредь подобных переживаний.
Эту «задачу» выполняет внутренний тиран, критик, требующий «замереть» в таком состоянии, которое не допустит повторения травмы уязвимости.
Замирают, в первую очередь, чувства, которые в тот момент переживались и красноречиво «сигнализировали» окружающим об этом неудачном опыте.
Заодно «замирает» и потребность, без реализации которой мы не можем почувствовать себя наполненными, удовлетворенными. Без реализации которой наша жизнь теряет в своем качестве.
И «отмереть» она может только через возвращение замерших, замороженных чувств - уже теперь.
Блокираторами «чувств уязвимости», в основном, выступают стыд, вина и страх.
Могучая троица, как три богатыря, стоит на страже, не пропуская внутрь и не выпуская наружу все, что могло бы потревожить раз и навсегда установленный порядок.
Парадокс заключается в том, что, защищая раненого «ребенка», они не дают возможности ему пережить свое горе, отпустить это горе, и повзрослеть.
То есть, защищая, оставляют без помощи.
Понятно, что любая, даже совершенная защита рано или поздно «пропускает» удар внешнего мира; все долго удерживаемые чувства приходят в резонанс, создавая сильное эмоциональное давление...
А стыд, вина и страх многократно усиливают эти переживания.
Когда мы приступаем к внутреннему освобождению чувств, то, в первую очередь, нам предстоит признать свои детские чувства.
Признать то, что мы, взрослые люди, тоже имеем право их переживать.
Тем более что мы слишком долго пытались их прятать, и очень устали от этого.
Мы имеем право на чувства, потому что они естественны.
И потому что мы не можем их не ощущать.
К примеру, взрослая потребность делиться - с близкими - о том, что на душе,
что, между прочим, становится основой близости в отношениях, -
вырастает из детской потребности жаловаться родителю.
Эта потребность часто оказывалась заблокированной - потому что родитель не мог перенести уязвимость ребенка, его обиду, его слабость.
«Ябедничать стыдно!», «Справляйся сам, нечего жаловаться!»,
«Не надо меня расстраивать!» - эти и миллионы других озвученных и неозвученных посланий оставляют шрам на душе: «Никому мои переживания не нужны.
И вообще быть слабым - плохо и стыдно».
Именно поэтому многие «начинающие» клиенты задают такой вопрос:
«Я не понимаю, зачем нужно рассказывать о своих чувствах.
Как мне это может помочь?»
Не имевшие опыта поддержки, они и в самом деле не верят в то, что простое проговаривание своих переживаний облегчает состояние - особенно когда тебя слушает не-осуждающий собеседник.
Поначалу человек учится тому, что обнаруживать свою уязвимость - не стыдно, она - естественна...
Более того, уязвимость человечна, она - сближает.
Да, не нужно доверять всем и каждому,
Но открываться тому, кому доверяешь - это здорОво, это необходимо...
То же самое происходит с любым чувством или переживанием.
...Многим стыдно ревновать или завидовать;
позволить себе эти чувства - это не значит поторопиться предъявить их окружающему миру.
В первую очередь, это означает признать, что они есть.
«Я ревную... Это правда. Скорее всего, у меня есть для этого причины».
Признание снижает гнет стыда, и, причины, естественно, находятся.
Они, как правило, - в недостаточном ощущении своей ценности для значимого человека (изначально - для родителя).
«Я ревную потому что не чувствовала себя ценной для своей матери» - это следующий шаг на пути к освобождению чувства и признанию своей потребности.
Осознание травмы погружает в горе; горевание запускает процесс исцеления.
Но с уже с момента признания внутри как-то укладывается, что ревность - это не постыдный факт, это факт горькой человеческой трагедии.
Внешний фокус переживания смещается вовнутрь, освобождая окружающий мир от последствий родительских ошибок.
Постепенно «отмирают» все чувства уязвимости - обида, гнев, страх.
Расскажу историю одной своей детской обиды...
Как-то я заметила, что мое привычное действие в случае конфликта с близким мне человеком - это немедленный поиск своих ошибок с последующим саморазоблачением.
С взятием на себя ответственности за свое поведение.
Меня подстегивал страх, что, если я не сделаю этого, меня непременно осудят и отвергнут.
Я продолжала наблюдать, и вскоре обнаружила, что, как будто, нужно было так поступать всегда - вне зависимости от степени ответственности каждой стороны.
Я изначально чувствовала себя виноватой. И боялась быть изгнанной.
В то же время я совершенно не замечала собственной обиды.
Однажды я услышала внутри что-то совсем детское: «Надоело мне быть взрослой и ответственной; я обиделась и хочу обижаться!»
В конце меня настиг инсайт.
...Все система советского воспитания, в которой я выросла, была направлена на то, чтобы исправить, осудить и заклеймить ребенка.
Взрослых, представляющих эту систему, не интересовали чувства; они требовали исправления ошибок в поведении. И грозили в случае неповиновения отлучением от общества.
Позволение обиды позволило обнаружить во внутреннем хоре пугающих голосов саму меня...
Меня - чувствующую, переживающую. И имеющую права на свои чувства.
Это было невероятное по силе переживание: я физически ощущала приток энергии радости.
Такова «благодарность» внутреннего ребенка, за которым признали права на его существование, на его правду.
Как я уже говорила, через позволение заблокированных чувств, и связанных с ними потребностей, мы обнаруживаем себя и свои права;
Вот это изменившееся состояние и меняет качество жизни, которого мы так ждем.