.

Разинув рот, дрожа от ликования, он повертел в руках эту пыльную, громоздкую и совершенно невменяемую вещь, заплатил не торгуясь, и, все еще с открытым ртом, вышел, неся урода. Как деспот окружает себя горбунами и карлами, он пристращивался к той или другой безобразной вещи, это состояние могло длиться от пяти минут до нескольких дней, и даже ( Read more... )

.
Не верю, что вещи не имеют самосознания. Камни, столы, окна. Столы помнят, что на них лежало и лежит, пишется и писалось, естся и елось. Стекло видит все, что перед ним и позади него и прячет в своей прозрачности свое знание. Арбуз знает свои семечки и сок, и цвет семян, и то, что будет съеден. Зеркала хранят в своей глубине, для самих себя, все ( Read more... )