Самостояние уха
.
(Рождественские каникулы - повторяю свой давешний пост в ru_nabokov)
Я не верю в музицирующих палачей. То есть, ноты они знать могут, это для палачей скорее обязательно, но чтобы они проникали дальше эпителия самых поверхностных чувств - увольте.
Я не верю в немузыкальность Набокова. Скорее, он принес в жертву один слух другому, и не где-нибудь, а внутри своего поэтического слуха, сделав их одним целым - поэтому звучание его слов так неотразимо.
Набоков всегда будет вызывать споры, потому что он не внутри вкуса, как например Бабель или Олеша, а над вкусом, как Гоголь, как Толстой. Он внеположен вкусу, пребывает между вкусом и его отсутствием - вот почему спор о нем не прекратится, пока есть слово.
Без слуха никакое мышление, тем более художественное, невозможно. Внутренний, поэтический слух связан с нравственным сознанием. Это последнее, во взаимодействии с первым, порождает внутреннее мышление, жизнь сердца. Это непререкаемый закон. Все остальное - комбинации букв, сочетания полостей. Поэтому гений и зло несовместны. Тот, кто оспаривает это, не понимает и темной поэзии зла.
Нравственное сознание без поэтического слуха ущербно, а часто невозможно. Поэтический слух вне нравственного сознания невозможен в принципе. Они имманентны друг другу. Вот почему все великие моральные проповеди - Упанишады, Законы Ману, Сутты Будды, откровения Чжуаньцзы, диалоги Платона, ветхозаветные и новозаветные притчи, это одновременно и литературные памятники.
Удивительно, что полоухие критики все еще что-то там анализируют, изводят иссякший алфавит. Уже одной случайно залетевшей в ухо фонемы бывает достаточно для вынесения приговора.
Даже в подлейшей пародии нельзя себе представить, чтобы герой Набокова назывался как-нибудь походя, например, Егор Самоходов, Захар Прилепин. Это что-то салонно-посконное, люмпен-филологическое. Это почти что нецензурно выругаться, сказав: Елтышевы. Весь искусственный строй несущих конструкций сразу поднимается за этими уголовными звуками.
Летом говорили - это новый Борхес, Набоков. Умора. Декабрем это звучит так же мучительно, как "летнее солнцестояние".
(Рождественские каникулы - повторяю свой давешний пост в ru_nabokov)
Я не верю в музицирующих палачей. То есть, ноты они знать могут, это для палачей скорее обязательно, но чтобы они проникали дальше эпителия самых поверхностных чувств - увольте.
Я не верю в немузыкальность Набокова. Скорее, он принес в жертву один слух другому, и не где-нибудь, а внутри своего поэтического слуха, сделав их одним целым - поэтому звучание его слов так неотразимо.
Набоков всегда будет вызывать споры, потому что он не внутри вкуса, как например Бабель или Олеша, а над вкусом, как Гоголь, как Толстой. Он внеположен вкусу, пребывает между вкусом и его отсутствием - вот почему спор о нем не прекратится, пока есть слово.
Без слуха никакое мышление, тем более художественное, невозможно. Внутренний, поэтический слух связан с нравственным сознанием. Это последнее, во взаимодействии с первым, порождает внутреннее мышление, жизнь сердца. Это непререкаемый закон. Все остальное - комбинации букв, сочетания полостей. Поэтому гений и зло несовместны. Тот, кто оспаривает это, не понимает и темной поэзии зла.
Нравственное сознание без поэтического слуха ущербно, а часто невозможно. Поэтический слух вне нравственного сознания невозможен в принципе. Они имманентны друг другу. Вот почему все великие моральные проповеди - Упанишады, Законы Ману, Сутты Будды, откровения Чжуаньцзы, диалоги Платона, ветхозаветные и новозаветные притчи, это одновременно и литературные памятники.
Удивительно, что полоухие критики все еще что-то там анализируют, изводят иссякший алфавит. Уже одной случайно залетевшей в ухо фонемы бывает достаточно для вынесения приговора.
Даже в подлейшей пародии нельзя себе представить, чтобы герой Набокова назывался как-нибудь походя, например, Егор Самоходов, Захар Прилепин. Это что-то салонно-посконное, люмпен-филологическое. Это почти что нецензурно выругаться, сказав: Елтышевы. Весь искусственный строй несущих конструкций сразу поднимается за этими уголовными звуками.
Летом говорили - это новый Борхес, Набоков. Умора. Декабрем это звучит так же мучительно, как "летнее солнцестояние".