Художник один
.
От рождения слепой художник, по другими установленному порядку красок, макает кисти в палитру и пишет реалистическую картину (действительный случай). Несмотря на природную слепоту, он исходит из своего представления о внешней реальности и физическом зрении. Стоит только переменить порядок палитры, и абсурдность его понимания вещей станет очевидной всем. Но он все малюет свое нескончаемое полотно, пытаясь изобразить на нем что-то вне себя, не бывшее с ним, отдаваясь внешнему зрению, которого у него нет.
Такую же примерно "реалистическую" картину всегда пишет бездарность, наивный "реалист", рукой которого движет его представление о так называемой реальности и зрении. Кто-то, чуть ли не сам Бог, сказал ему, что порядок цветов именно этот, а не тот, что трава зеленая, а огонь красный, и он прилежно следует ему. "Реальность" то и дело беспорядочно вмешивается в его сознание, меняет расположение красок на палитре любого взявшегося за кисть, всякий раз заставая живописца врасплох, однако он все тычет своей кистью в наезженные места, автоматически следуя своему пониманию, "таланту", "наитию". Он всего лишь следует привычке и заблуждению и коснеет в них. Его собственная палитра, палитра самого себя в потоке изменений, остается неподвижной.
Он так же слеп, если не больше, перед лицом текучего бытия, как слепой от природы, но даже не догадывается об этом. Потому что дело не только в красках и даже не столько в них, а в методе, управляющем внутренним зрением художника. Парадоксальная истина состоит в том, что пока его взгляд обращен вне, он не видит не только этого "вне" и своих красок в нем, но и себя самого. Внутренняя реальность, единственно доступная ему, вечно изменяет порядок внешней реальности в самый момент соприкосновения с ней, а он, не сообразуясь с этим, схватив ее угасший образ в крови и глазу, все еще уверен, что пишет нечто "реалистическое". Но реальность осталась вне него, и он не увидел ее. Потому что реализм и наше понятие реального связаны не с реальностью вне нас, которой нет, а с внутренним зрением, излучающим эту реальность.
От рождения слепой художник, по другими установленному порядку красок, макает кисти в палитру и пишет реалистическую картину (действительный случай). Несмотря на природную слепоту, он исходит из своего представления о внешней реальности и физическом зрении. Стоит только переменить порядок палитры, и абсурдность его понимания вещей станет очевидной всем. Но он все малюет свое нескончаемое полотно, пытаясь изобразить на нем что-то вне себя, не бывшее с ним, отдаваясь внешнему зрению, которого у него нет.
Такую же примерно "реалистическую" картину всегда пишет бездарность, наивный "реалист", рукой которого движет его представление о так называемой реальности и зрении. Кто-то, чуть ли не сам Бог, сказал ему, что порядок цветов именно этот, а не тот, что трава зеленая, а огонь красный, и он прилежно следует ему. "Реальность" то и дело беспорядочно вмешивается в его сознание, меняет расположение красок на палитре любого взявшегося за кисть, всякий раз заставая живописца врасплох, однако он все тычет своей кистью в наезженные места, автоматически следуя своему пониманию, "таланту", "наитию". Он всего лишь следует привычке и заблуждению и коснеет в них. Его собственная палитра, палитра самого себя в потоке изменений, остается неподвижной.
Он так же слеп, если не больше, перед лицом текучего бытия, как слепой от природы, но даже не догадывается об этом. Потому что дело не только в красках и даже не столько в них, а в методе, управляющем внутренним зрением художника. Парадоксальная истина состоит в том, что пока его взгляд обращен вне, он не видит не только этого "вне" и своих красок в нем, но и себя самого. Внутренняя реальность, единственно доступная ему, вечно изменяет порядок внешней реальности в самый момент соприкосновения с ней, а он, не сообразуясь с этим, схватив ее угасший образ в крови и глазу, все еще уверен, что пишет нечто "реалистическое". Но реальность осталась вне него, и он не увидел ее. Потому что реализм и наше понятие реального связаны не с реальностью вне нас, которой нет, а с внутренним зрением, излучающим эту реальность.