Маша, Шура, речи гуторят. И Светка сидит ... (продолжение)
- Алее… Вот, Шуронька, слушай-ко, теперь вот какая со мной оказия стряслась, опять я нагреховодила. Да што! … Птиц мы сегодня с Яшкой от своих окон гоняли. Надумали они над нашим балконом гнездо вить. Каждый день, с самого раннего утра начинают колготиться, с ветками в клювах носятся, как лошади топочут по козырьку то этому жестяному, спать не дают. И ладно бы только это,
так еще и обгадили мне все окно. Ну, и что ты тут будешь делать?!
Яшка говорит, это вороны, а мне, так кажется, галки. Для ворон больно маленькие, а для дроздов, например, большеваты будут. Черные, башковитые, и чуток по воротнику с серым отливом. … Так, мы и подумали: пока они совсем то, не устроились, надо их прогнать. Может, успеют, еще где-то в другом месте гнездо построить. А когда они кладку сделают, да птенцы выведутся, и того, жальче будет. Уже ничего с ними я тогда бы и Яшке не дала делать. А если оставить, так с ними летом ишо пуще мученье будет. Ведь, подумай-ко, прямо над головой сели, галдят, серут, и серут. А ну-ка, летом, кто-нибудь вывесится с балкона, Витька вон курить ходит, а они на голову то и шлепнут. Нет, это не дело! - Думаю. Так ведь, и заразные, говорят, гОмна то ихние бывают, даже из воздуха можно надышаться и подцепить заразу то, какая у них водится.
Яшка вчера взял тряпку, намотал на палку, в олифе ее вымочил и сунул им в гнездо. Они, горемышные, сели на дерево напротив, качаются на ветках то, смотрят на нас, горюют. Ох, и горестная картинка, Шуур! Представляешь? Черные, ишо, как чертенята, и глазом недобрым на нас поглядывают. Наверно, думают: вот, изверги - люди, власть над нами возымели и верховодят, вражины. Посидели, посидели и улетели. Я погоревала о них, ну, думаю, что же делать, примутся теперь, поди, в другом месте строиться. Еще, поди, успеют. … А потом, смотрю, явились к вечеру снова! Летают опять, на ночь устраиваются, топочут опять, как лошади и гомонят. А тряпку то, что же они выкинули, что ли? … И опять сегодня утром заколготились спозаранку. Да, и пусть бы жили, ладно, мне не так их гомон докучает, как, если бы, не гадили столько то. Да у меня тут и стирка на балконе, и одьяла я вывешиваю просушивать. Да, и стекло все уляпано. Два часа его чистила, отмывала. Яков сегодня слазил, загнул жестянку то, да и забил эту дыру, где они гнездовье устроили. А они уж стоко веток туда натаскали, стоко трудов положили. Успеют ли теперь в другом то месте обосноваться? Говорят, они еще и злопамятные, если вороны, например. … Вот, Шуронька, и настроение у меня сегодня из-за этого всего поганое. Казалось бы, теперь тишина, покой, добились, чего хотели, а на душе тошно. Я вот думаю: а может, они нам честь оказали, что над нашим окном выбрали место для гнездовья, потомство собрались рядом с нами выводить; а может, это специально мне послано, как проверка на милосердие, а у меня его и не достало? Вот ты бы, наверно, не стала их гнать, а ишо бы, наверно, и подкармливать их стала, как Фаина Раневская у себя на окне голубей подкармливала? …
А они, победные головушки, все никак не успокоятся, вот и сейчас, все топчутся возле гнезда, все пытаются туда проникнуть, все не верят, что пути то нет. Неужто, яйца там остались?! Вот грех то мне! А заглянуть невозможно. Яшка говорит: «с веткой сидит», а мне слышится: «Светка сидит». Так и прозвали мы эту ворону, либо галку неуемную, Светкой.
А я все прошу весь вечер: Прости меня, Господи, ну, не люблю я настолько этих птичек, чтобы терпеть от них такие неудобья, как то: гомон, пух, мусор, да какашки. Не дошла я видно еще до такого душевного подвига, чтобы смиренно это сносить. … Ох, Шуроньк, что вот ты мне скажешь? Больно уж, тошно у меня на душе, все я об этой Светке печалюсь, все у меня перед глазами ее недоумение: строили, мол, строили…
…
- Что говоришь, скворечники? … Это бы хорошо, только ведь надо Якова, да Витю снова напрягать, а у них и так, дел то невпроворот. Да, и не успеем уже в этом году, поздно спохватились, птицам то уже сейчас надо гнезда вить. Да ведь и не каждая птица, поди, захочет в скворешнике то жить. Коли это вороны, так ты, поди, знаешь, какие они себе гнезда вьют, они вон, как узбекские казаны у них. … А так то бы, хорошо… Повесили бы на дерево напротив нашего окна. … Я ведь што, я ведь совсем не против их соседства то, лишь бы вот только на мой балкон не гадили. Больно уж я брезглива на этот счет. И заразы, страсть, как боюсь. … А так-то бы, што же, ишо бы и кормушки к зиме можно сделать, подкармливать их, остается ведь и хлеб и каша со стола. … А может, будем с тобой вместе зимой выходить, и птиц кормить, а, Шур? Как Георгий Вицин, я тут по телевизору про него передачу смотрела. Ведь какой скромный и добрый был человек! … Ну вот, спасибо тебе, все равно мне полегчало, как я с тобой поговорила. Буду теперь думать, как бы хоть чем то отплатить птицам за тот вред, что им причинили.
так еще и обгадили мне все окно. Ну, и что ты тут будешь делать?!
Яшка говорит, это вороны, а мне, так кажется, галки. Для ворон больно маленькие, а для дроздов, например, большеваты будут. Черные, башковитые, и чуток по воротнику с серым отливом. … Так, мы и подумали: пока они совсем то, не устроились, надо их прогнать. Может, успеют, еще где-то в другом месте гнездо построить. А когда они кладку сделают, да птенцы выведутся, и того, жальче будет. Уже ничего с ними я тогда бы и Яшке не дала делать. А если оставить, так с ними летом ишо пуще мученье будет. Ведь, подумай-ко, прямо над головой сели, галдят, серут, и серут. А ну-ка, летом, кто-нибудь вывесится с балкона, Витька вон курить ходит, а они на голову то и шлепнут. Нет, это не дело! - Думаю. Так ведь, и заразные, говорят, гОмна то ихние бывают, даже из воздуха можно надышаться и подцепить заразу то, какая у них водится.
Яшка вчера взял тряпку, намотал на палку, в олифе ее вымочил и сунул им в гнездо. Они, горемышные, сели на дерево напротив, качаются на ветках то, смотрят на нас, горюют. Ох, и горестная картинка, Шуур! Представляешь? Черные, ишо, как чертенята, и глазом недобрым на нас поглядывают. Наверно, думают: вот, изверги - люди, власть над нами возымели и верховодят, вражины. Посидели, посидели и улетели. Я погоревала о них, ну, думаю, что же делать, примутся теперь, поди, в другом месте строиться. Еще, поди, успеют. … А потом, смотрю, явились к вечеру снова! Летают опять, на ночь устраиваются, топочут опять, как лошади и гомонят. А тряпку то, что же они выкинули, что ли? … И опять сегодня утром заколготились спозаранку. Да, и пусть бы жили, ладно, мне не так их гомон докучает, как, если бы, не гадили столько то. Да у меня тут и стирка на балконе, и одьяла я вывешиваю просушивать. Да, и стекло все уляпано. Два часа его чистила, отмывала. Яков сегодня слазил, загнул жестянку то, да и забил эту дыру, где они гнездовье устроили. А они уж стоко веток туда натаскали, стоко трудов положили. Успеют ли теперь в другом то месте обосноваться? Говорят, они еще и злопамятные, если вороны, например. … Вот, Шуронька, и настроение у меня сегодня из-за этого всего поганое. Казалось бы, теперь тишина, покой, добились, чего хотели, а на душе тошно. Я вот думаю: а может, они нам честь оказали, что над нашим окном выбрали место для гнездовья, потомство собрались рядом с нами выводить; а может, это специально мне послано, как проверка на милосердие, а у меня его и не достало? Вот ты бы, наверно, не стала их гнать, а ишо бы, наверно, и подкармливать их стала, как Фаина Раневская у себя на окне голубей подкармливала? …
А они, победные головушки, все никак не успокоятся, вот и сейчас, все топчутся возле гнезда, все пытаются туда проникнуть, все не верят, что пути то нет. Неужто, яйца там остались?! Вот грех то мне! А заглянуть невозможно. Яшка говорит: «с веткой сидит», а мне слышится: «Светка сидит». Так и прозвали мы эту ворону, либо галку неуемную, Светкой.
А я все прошу весь вечер: Прости меня, Господи, ну, не люблю я настолько этих птичек, чтобы терпеть от них такие неудобья, как то: гомон, пух, мусор, да какашки. Не дошла я видно еще до такого душевного подвига, чтобы смиренно это сносить. … Ох, Шуроньк, что вот ты мне скажешь? Больно уж, тошно у меня на душе, все я об этой Светке печалюсь, все у меня перед глазами ее недоумение: строили, мол, строили…
…
- Что говоришь, скворечники? … Это бы хорошо, только ведь надо Якова, да Витю снова напрягать, а у них и так, дел то невпроворот. Да, и не успеем уже в этом году, поздно спохватились, птицам то уже сейчас надо гнезда вить. Да ведь и не каждая птица, поди, захочет в скворешнике то жить. Коли это вороны, так ты, поди, знаешь, какие они себе гнезда вьют, они вон, как узбекские казаны у них. … А так то бы, хорошо… Повесили бы на дерево напротив нашего окна. … Я ведь што, я ведь совсем не против их соседства то, лишь бы вот только на мой балкон не гадили. Больно уж я брезглива на этот счет. И заразы, страсть, как боюсь. … А так-то бы, што же, ишо бы и кормушки к зиме можно сделать, подкармливать их, остается ведь и хлеб и каша со стола. … А может, будем с тобой вместе зимой выходить, и птиц кормить, а, Шур? Как Георгий Вицин, я тут по телевизору про него передачу смотрела. Ведь какой скромный и добрый был человек! … Ну вот, спасибо тебе, все равно мне полегчало, как я с тобой поговорила. Буду теперь думать, как бы хоть чем то отплатить птицам за тот вред, что им причинили.