Дома
Мы снова еле долетели, но мы тут.
Нужно ввести тег "трудные отношения с богом", наверное.
Они у меня правда какие-то странные, но могу ли я сказать, что я стала думать об этом чаще?
Ладно. Про бога позже, пока что про самолёты.
Ужасно страшно, когда неизвестность.
Ужасно страшно, когда беспомощность.
Но это все спокойно переживается. Всему можно найти оправдание и объяснение. Люди тешат себя собственными историями о том, почему происходит то или иное. И сразу все кажется логичным. Не логичным кажется звук дрели в течение набора высоты и швыряния самолёта мирозданием из руки в руку на дохрена какой высоте
Но больше всего страшно, когда паникует рядом тот, кто не паникует вообще.
И ты понимаешь, что два пути - или делать вид, что ничего, ничего, ничего не происходит, уступая реальности разве что в извлечении успокоительного из рюкзака, или полностью принять происходящее, подтвердить его, расписаться и запаниковать, как это было по дороге на Крит.
Чертовы Ямал авиа!
Сидела, грела его руки, старалась обволакивать тишиной, когда совсем страшно, и вытаскивать на разговор о подростковой книжке "Фанатка", когда уже, кажется, может говорить.
Господи, да, я знаю, о чем ты, когда ком поперёк горла так, что не выдохнуть.
Ладно. Мы сели.
-Что за четыре звука подряд?
-Мне кажется, это шасси.
-да, наверное.
-Боже мой, у нас есть шасси.
-Боже. Да.
Мы встали в очередь на паспортный контроль, и тут я расслабилась, меня колотило и всячески пугало, и в общем все закончилось хорошо.
Кто-то решил поиграть самолетом в мячик, а я затрепетноланила, видишь как.
Дома завалилась спать в два часа, только вошла, повесила мокрые купальники и полотенца сушиться, и сразу же спать.
Москва, я так тебя люблю. Сижу под любимым пледом, набодяжила чаек с вишневым соком напополам, сунула палочку корицы и ложку ванильного сахара, и хорошо.
Нужно ввести тег "трудные отношения с богом", наверное.
Они у меня правда какие-то странные, но могу ли я сказать, что я стала думать об этом чаще?
Ладно. Про бога позже, пока что про самолёты.
Ужасно страшно, когда неизвестность.
Ужасно страшно, когда беспомощность.
Но это все спокойно переживается. Всему можно найти оправдание и объяснение. Люди тешат себя собственными историями о том, почему происходит то или иное. И сразу все кажется логичным. Не логичным кажется звук дрели в течение набора высоты и швыряния самолёта мирозданием из руки в руку на дохрена какой высоте
Но больше всего страшно, когда паникует рядом тот, кто не паникует вообще.
И ты понимаешь, что два пути - или делать вид, что ничего, ничего, ничего не происходит, уступая реальности разве что в извлечении успокоительного из рюкзака, или полностью принять происходящее, подтвердить его, расписаться и запаниковать, как это было по дороге на Крит.
Чертовы Ямал авиа!
Сидела, грела его руки, старалась обволакивать тишиной, когда совсем страшно, и вытаскивать на разговор о подростковой книжке "Фанатка", когда уже, кажется, может говорить.
Господи, да, я знаю, о чем ты, когда ком поперёк горла так, что не выдохнуть.
Ладно. Мы сели.
-Что за четыре звука подряд?
-Мне кажется, это шасси.
-да, наверное.
-Боже мой, у нас есть шасси.
-Боже. Да.
Мы встали в очередь на паспортный контроль, и тут я расслабилась, меня колотило и всячески пугало, и в общем все закончилось хорошо.
Кто-то решил поиграть самолетом в мячик, а я затрепетноланила, видишь как.
Дома завалилась спать в два часа, только вошла, повесила мокрые купальники и полотенца сушиться, и сразу же спать.
Москва, я так тебя люблю. Сижу под любимым пледом, набодяжила чаек с вишневым соком напополам, сунула палочку корицы и ложку ванильного сахара, и хорошо.