Город
Есть такие картины, краски которых не блекнут со временем, а, наоборот, становятся ярче. Такой картине не обязательно висеть у тебя на стене - настоящая картина застревает в твоём сознании своими тонами и образами намного четче, чем может ей позволить обычный холст. И вот, однажды, когда ты вновь случайно взглянешь на нее, начинаешь замечать, что она стала более яркой. Многие линии и цвета тебе теперь не только видны лучше, но и понятны лучше. И будто бы солнце на ней стало греть сильнее. И будто бы улочки еще приветливее приглашают тебя по ним пройти. И вроде бы даже и ты стал маленькой частицей этой картины. Именно так нарисован этот Город…
И где бы потом ни носила тебя Дорога, пронизанная насквозь ветрами всех мастей и тьмою, нет-нет, да и вспыхнет своими пестрыми глазами базар, занимающий целый квартал где-то там, далеко, обдавая жаром июльского дня, наполненного запахом черешни и персиков. Опять ты будешь радостно блуждать по запутанным тесным рядам, ища спасительной тени, а взгляды торговцев будут лукаво напоминать тебе, что ты всё равно чужестранец, каким бы близким тебе ни виделось это пространство. Даже когда горное солнце поставит на твоё лицо крепкую печать, ты всё равно будешь не отсюда, но, ни разу ты не посмеешь испытать неловкости от этого - таков народ этого Города. В твоём вечном пути у тебя нет дома. Ты - ниоткуда. Ты везде - проездом, ведь ты способен жить только шагая. Но это место, оно как оазис в пустыне, в котором хочется остановиться и забыть, что стрелки, всё же, продолжают свои круги, что дорога, даль и высота по-прежнему зовут и никогда не дадут тебе успокоится, но здесь их зов делается как будто тише, давая тебе возможность беззаботно передохнуть, и можно, ни о чем не думая, стоять и пить холодный квас на перекрестке возле базара, радуясь и зною, и людям, и зелени небольшого парка, глядящего прямо тебе в лицо.
Однажды, холодной декабрьской ночью, уже почти заснув, ты снова ощутишь вкус, еще не совсем вызревшего, винограда. Его кислая плотная мякоть с терпким ароматом косточек ляжет приятным кусочком холода на язык. И вот, рука опять тянется к верхнему краю невысокой изгороди за темной гроздью, чтобы утолить жажду и сохранить ровность мыслей под палящим солнцем. Этот вкус, который ты ощущаешь темной зимней ночью, он намного кислее и насыщенней того, что был в Августе возле изгороди. И грозди - темнее, с более крупными плодами.
Обычная лесная дорожка твоего края, уже покрытая первым снегом, может вмиг обернуться стрелой неширокого проспекта, раскаленный асфальт которого расщепляет воздух на движущиеся пласты, увлекаемые вдаль резвыми машинками. А вдали, там, куда направлена эта длинная прямая улица, дымкой укрыты зеленые гряды гор, и так хочется понестись по ней, по этой дороге, и на всех порах вонзиться в эту дымчатую зелень и, уже спокойней, шагать дальше, разрезая зеленое спокойствие пополам. Просто взять и раствориться в этой дымке, в месте, где горы только-только начинаются, еще не господствуя над миром. Движение и уютная суета, убегающая по проспектику вдаль, на фоне ровного мягкого спокойствия и величия.
А когда ты опять заблудишься в своих вечных поисках вершин и дорог, тебя успокоит, спасительно вспыхнувшая темным цветом, краска ночного теплого воздуха этого зеленого Города. Кожа всегда будет помнить, как это - слиться с ночью в одно единое нечто. Ночью Город успокаивается, воздух останавливается, но не остывает - так и висит теплым одеялом над тишиной улочек. Ночной воздух по своей сути здесь похож на растопленное сливочное масло, температура которого устроена так, что ты не различаешь, где заканчиваешься ты, и начинается Ночной Воздух. Декабрьская ночь обжигает холодом, ноябрьская ночь обжигает влажностью здесь, в обычной равнинной полосе. Июльский день способен тоже обжигать и холодом, и ледяным дождем, в тех краях, чуть дальше от Города - на подступах к Хребтам. Но в самом Городе он, воздух ночи, просто обнимает тебя, как давно не видевший, соскучившийся товарищ. Брести вместе с ним по безлюдным дорожкам, мимо деревьев и фонарей, то выходя на свет, то исчезая во мраке - одна из высших форм спокойствия и умиротворения, такого несвойственного ищущим людям, и потому, такого дорогого и ценимого.
Пробегая по земле рядом с покрытой льдом лужей в поле, замечаешь яркие пятна упавшей алычи. Земля везде одинакового цвета, даже здесь, скованная морозом, возле замерзшей лужи она мало чем отличается от той земли, до которой сейчас две с лишним тысячи километров, и где небрежно каждый год бывает разбросана Алыча в Августе. И так здорово ее насобирать в тени узкого переулка в полдень, просто случайно проходя мимо, а потом просто идти и радоваться этому чудесному жаркому дню, дню со сладким вкусом Алычи.
И еще одним солнцем на картине будет гореть день, проведенный в этом Городе с друзьями, которые позволят понять его еще лучше, потому что они - отсюда, и они - одни из самых ярких красок этой картины. Мы пройдем по парку, мы посидим в маленьком уютном кафе, а потом, не спеша, пойдем по разным улочкам, на которые осторожно опускается вечер. Мы поговорим о людях и о жизни, о народах и об обычаях, а потом я растворюсь в тишине и ночи, а назавтра меня умчит поезд за горизонт…
...Картина всё ярче. Краски всё острее. Контуры всё чётче. Ветер - уже не обычный ветер. Не Простой Декабрьский. В один из дней ты начинаешь замечать, когда снова ловишь его лицом, что это опять он, тот, другой - Ветер Странствий. Он не дает тебе спать ночью, не оставляя и последней капли спокойствия в твоей душе. Он опять поднялся на твоей Дороге. Сначала осторожно он берет тебя за запястья. Затем он незаметно обхватывает твою грудь. И вот уже изо всех сил он ревет тебе во все уши, стремясь бесповоротно увлечь за собой, ревет во весь свой голос, разбивая вдребезги всё твоё «здесь» одним лишь словом:
-Пора!
И обретешь себя вновь ты, только последовав за ним…
В.Ч. 6 Декабря 2012 г.
_____________________________________________________
Я не знаю, какой именно город хотела изобразить художница на этой картине, которая здесь в самом начале висит... Была ли в том городе, о котором мне захотелось нарисовать словами.. Картина куплена в 91-ом году в Минске, на тротуаре главного проспетка, где в то время находился вернисаж. Звали художницу Нина Чернявская. Картина называется "Город" - холст, масло, 25х32 см. Она, эта картина, висит уже двадцать лет на одной из стен жилища Моего Прайда.И вот, в один из этих декабрьских дней мне почудилось, что на ней нарисован именно этот Июльский Город.