агма
сказанное вслух топором-то не вырубишь, не затрешь его, произнесенное, не остановишь роистые звуки, чего им стоит - клубиться у чужих уст. Таинство оттого под покров прячется,что чужому глазу разделять его не свойственно, да и не зачем. У каждого своё запределье таинства, гнездящееся в поле личного восприятия и анализа. Процессы эти интимные, слишком близкие,чтобі их просто так материализовать, иногда до боли отрыва от собственной кожи.Иногда до костей. Как хейти божественных имен,как кокошница в лентах, скрывающая реку волос, как белая пелена молочной реки, что укрыла непослушного братца. Как сон в ладошке. И произнести хоть звук о нем, озвучить, дать ему возможность обрести форму в материальном, поднеся ладонь к чьей-то щеке,...рассказать Одним чужим медевежьим глотком чаша может оказаться пустой. Нет, волшебства от этого, конечно, не уменьшится, в пересчете на корпускулы вселенных. Опустеет внутри не на шутку. Держать во рту, перекатывать на языке, смешно укладывать в ложбинки под небом этот вкус тайного, рождать только наедине с собой, открывать только тому, кто с такой же ловкостью достает жемчужинки из своих сомкнутых губ. Танец. Вот когда мы делимся тайным друг с другом. Песня. Вот когда мы рождаем тайное из себя.