Со Луной мутня летала... ®, или "Краденое "солунце". ч. 2"
Так этимологизировать нельзя!
В. Б. Силина о чудиновской «этимологии» слова солнце со слов самого Чудинова.
Пасть порву, моргалы выколю!.. И носы пооткушу.
Реакция Чудинова Дважды «липовый» «Доцент» из «Джентльменов удачи» (1970).Итак, продолжим начатое:
6. По Чудинову (если я правильно понял, что говорят тараканы в его голове), смысл «солнце» появляется у «формы 4)» уже после присоединения суффикса «ц» и при мотивации «маленькая со-луна». Однако языковые факты говорят о другом. Чудинов даже не рассмотрел слово солнце в словообразовательном контексте столь любимого им СРЯ, а ведь уже (даже с синхронной т. з.) два слова - подсолнух (ср. кожух от кожа и более многочисл. обр. на -ух-а: желтуха, белуха и т. п. ) и солнышко (cр. донышко, зернышко от дно, зерно) - говорят о том, что есть все основания считать элемент солн- пусть хоть и связанным, но корнем со значением «солнце» (считающий себя исследователем в области русского словообразования Чудинов и здесь не продемонстрировал системного подхода). А если еще добавить данные из диалектов РЯ и других славянских языков: рус. диал. солневсход, солнико, солнозакат, солнозной, солныко [СРНГ, вып. 39, 265 - 274]; со вторым полногласием: усолонь, солонник, солоновать, солоноворот, солоновосход, солонсход [там же, 301 - 302]; в 1850 г. Во Владимирской области было зафиксировано солно в значении «солнце» (!) [там же, 266] [1]; укр. сонях, соняшник ‘подсолнечник’, вiдсоння, осо(в)нь, осоння, пiдсоння [ЕСУМ, V, 354]; с.-хорв. суноврат (хорв. диал. na oposun [2]‘посолонь’); польск. słonie, słonko наряду с słońce [Brückner, 500] и т. п. Все это суть слова с «солнечной» семантикой, а вот «лунной» тут совсем не наблюдается (так же, как и «со-лунной»). Но Чудинов вновь лезет в драку с Фасмером, который вслед за предшественниками восстанавливает для праславянского периода форму *sьlnъ, опираясь на наличие в славянских языках реликтов производящей основы без суффикса «ц»: рус. диал. солнопёк, солноворот, ст-слав. БЕСЛЬНЬНЪ «бессолнечный» и, что главное, наречие посолонь, которое иначе как из сочетания *po sъlnь (предложная форма винительного падежа типа основы на *-ĭ- [3] ) не толкуется. Чудинов выдает следующий «железный» «контраргумент»: «Словарь Фасмера возводит к праславянской форме *slъnь, но не объясняет, что она означает (ФАС, III, с. 710) .» Не стройте из себя, Валений, придурка Моню с Арбузной пристани ©. Эта праславянская форма означает «солнце»! В то время как сълньце (и никакое не солунце) - его уменьшительно-ласкательная модификация, вызванная соображением табу. Аллюзии (и ссылка на Хаверса [4]) на объяснения «ласкательности» модификата с -ьц- есть в самой фасмеровской статье, которую Вы не дочитали. Если Вы не понимаете того, что пишет Фасмер (а это не удивительно, так как словарь рассчитан на специалистов), не беритесь за «критику».
Еще один подобный «аргумент» можно встретить здесь: «Правда, в качестве близкого он [Фасмер] дает слово ПОСОЛОНЬ, которое означает ПО СОЛНЦУ С ВОСТОКА НА ЗАПАД [2, т. 3 с. 340], однако это слово не является более ранним по отношению к слову СОЛНЦЕ, а, напротив, само выводится из него.»
Здесь мы имеем дело с полоумием в квадрате, потому что в слове посолонь совершенно нет никакого суффикса «ц» (притом еще нужно объяснить палатальный н’!). Поэтому посолонь (адвербиализация предложно-падежной формы) и солнце могут считаться лишь кодериватами [5] (и ни одно из них не выводится из другого). А вот здесь Чудинов, видимо, смекнув, что вляпался, параллельно к СОЛЪНце придумывает «праформу» СОЛОНе (э-эх! О модификации точки зрения нужно непременно докладывать читателю; методОЛУХ, блин!).
Да и разве такой пример связанного корня (или исторически связанного), да еще с суффиксальным производным на -ц- < -ьц-, в русском языке единичен? Нет, конечно. Примеров сколько угодно: палец, но беспалый; огурец, но ср. фамилию Огуров (от прозвища *Огуръ < *огуръ ‘огурец’, ср. с другим суф. польск. ogórek); сердце, но милосердие и далее усердие, сердить, сердобольный (все производные от *sьrdь); яйцо , но старорус. яйно ‘пузырь, плена, сорочка, в коей иногда родятся младенцы' [Даль-3 IV, 1569; см. ЭССЯ, вып. 1, 64: *ajьno]), польск. jaje, др.-новг. аѥ- в сложении аѥсова [Зализняк-ДНД-2, 54]; отец, но прил. др.-рус. отьнь; овца и овен; птица, но птаха, (диал. потка). Здесь мы уже подошли к вопросу о том, только ли уменьшительное значение выражают деминутивные суффиксы? Конечно нет (даже если они выражали уменьшительность первоначально, в СРЯ это значение стирается - я говорю пока только о вышеуказанных примерах). Вспомним хотя бы школьную программу, где деминутивы именуются «уменьшительно-ласкательными». Когда мы называем солнце солнышком, имеем ли мы в виду, что оно уменьшилось в размерах или его сменило другое подобное светило, но поменьше? Нет (обратите внимание, что в основном своем значении солнце и луна настолько референтны [6], что даже границы между «нарицательностью» и «собственностью» совершенно прозрачны; ср. астр. Солнце, Луна). Однако в древности такое уменьшительно-ласкательное выражение могло быть продиктовано соображениями табу. К сожалению работой Хаверса, на которую ссылается Фасмер (в Интернете я нашел только другие выпуски этого периодического издания), я не располагаю. Однако универсальную параллель привести могу: обратите внимание, как на фоне романских языков (ит. sole, исп., порт., галис., катал. sol, рум. soare) выделяются франц. soleil, прованс. soulèu, романш.. sulegl, фриул. soreli, восходящие к народнолат. soliculu(m) (где soliculus - уменьш.-ласк. от sol ‘солнце’) [7].
7. Вопреки Чудинову, который выделяет в солнце древний корень лн (якобы из «лън»), праслав. образование *сълнь членится иначе: на корень *sŭl- и (адъективный [8]) суффикс -n-, весьма продуктивный в древности. Ср. *dol-nь от dolъ ‘низ’, завонь и повонь (соотв. от * za- / po-vod-nь) от *voda ‘вода’, затон (< * zatop-nь от *zatopiti). Праслав. *sъlnь так формально соотносится с *sъlno, как, например, рус. чернь (собир. сущ.) ~ черно (крат. прил. ср. р.), лунь ~ польск. łuno ‘отблеск, зарево, пламя, луна’ ~ рус. луна (от древ. прил. ж. р.), а также вне этого словообр. типа: рус. зелень ~ зелено ~ зелена (здесь из причастия на *-(e)n- от *zeliti), др.-новг. хѣрь ‘серое сукно’, др.-чеш. šĕř (> šeř) ~ рус. серо(е)~ сера(я). То есть, сначала возникают формы прилагательных, (которые могут впоследствии субстантивироваться), а потом от них образуются существительные с помощью темы *ĭ отвлеченного, а также собирательного значения. Обратите внимание, что данное положение основывается на системном подходе, с т. з. древних морфологии и словообразования.
8. Неправильно переписав из словаря Фасмера праслав. *sъlnь - как *slъnь (наверное, интуитивно подстроив под «солънце») - а это тоже грубая ошибка,
9. Чудинов комментирует ее следующим образом: «С моей точки зрения никакого палатального звука Н на конце слова не было.» [Идея, 43]. Верно, Валерий Алексеевич, не было - на конце этой формы стоит редуцированная ГЛАСНАЯ! Это Вам не «мягкий знак» (как в совр. слав. яз.). А согласная [н] там лишь позже - в восточнослаянском языке (как и в лехитских) --смягчится в [н’], конечная редуцированная (уже в производных) отпадет, и затем (уже в великорусском) разовьется т. наз. второе полногласие (-оло-). И все это строго по фонетическим законам истории русского языка, давным давно выявленным и описанным нашими исследователями, в частности, на основе огромного количества фактического материала (данные письменных памятников, диалектов и т. п.). [9] По этому пункту тоже приговор однозначен: чудо-чтиво на помойку - этот человек не понимает написанного (некомпетентен в интерпретации элементов).
10. В упор не замечая не только др.-рус. и ст.-слав. формы, но и достаточно большой фактический материал из разных языков, Вонидуч все же уловил глазом то, что ему нужно для доказательства существования «солунца», а именно чешскую форму slunce, записав ее по-фрически кириллицей - слунце (еще более тем соблазнительно, что до солунце лишь одной буковки не хватает). Вроде бы какая удача, не правда ли? Ан нет, опять его подвели «знания» фонетических соответствий и исторических звуковых процессов в истории славянских языков. Дело в том, что в особых случаях, когда мы ожидаем в чешском на месте праслав. сочетаний редуцированных с плавными между согласными [l̥] (слоговое; графически просто «l» между согласными), как, например *vьlkъ > vlk, *pъlnъ-jь > plný, мы встречаем рефлекс -lu-: pluk, mluviti, tlumač, tluku, tlustý (ср. рус. полк, молвить, толмач, толку, толстый); сюда же и slunce. Нужно полагать, что причиной таких рефлексов послужило не столько различие в древнем музыкальном ударении, сколько в долготе и краткости слогообразующего элемента или самого слога [10].
11. «…серебристого металла». «Вторая форма [сО-лунА] вполне допустима в современном РЯ для обозначения спутника Луны, в данном слове имеется два ударения.» [Идея, 42] Помимо того, что назвать какой-нибудь искусственный спутник Луны «солуной» в наше время ни один идиот не догадался, меня не перестает волновать вопрос, а что же именно обозначало слово «сО-лунА» (и следующая форма «с одним ударением») хотя бы до того момента, пока из него не образовалось слово «солУнце» (потом оно могло кануть в Лету, но до этого-то должно было существовать и функционировать хоть в каком-то значении, а все чудо-ударения суть тому доказательства)? Может и правда во времена палеолита вкруг Луны UFO летало (да и в наши дни немало неопознанной УФ-ни)? Или что-то двигалось с ней синхронно? Странно, что тут чудиновская логика вкупе с «мифологией» молчат. К тому же,
12. разве в современном русском языке образования с приставкой со- имеют два ударения? (хотя некоторые люди в новых образованиях нарочито выделяют [о] - с[о]продюсер). Да и невдомек Чудинову, что в древнерусском языке в именных образованиях для выражения совместности действия, соединения, соположения и т. п. употреблялась, соответственно, приставка соу- (ст.-слав. сѫ-) < *sǫ-: соусѣдъ, соупостатъ, соутъки, соусѣкъ [11].
13. По различным данным - как прямым, так и косвенным - Чудинов в какой-то мере знает три иностранных языка: нанайский, мордовский и румынский (© к/ф. «Ширли-мырли») немецкий, английский и испанский. И он считает, что материала этих (современных) языков вполне достаточно для его натужных «исследований» в вопросах, кто от кого произошел и кто у кого что заимствовал. Тем не менее выводы этих «исследований» распространяются им а) на все германские, б) на все романские, а в данной словарной статье еще и на в) все индоевропейские. Это Чудинова совершенно не стесняет, хотя материала этих (остальных) языков он ни в какой мере не знает. Проиллюстрируем это цитатой из данной статьи, такскать, не отходя от кассы: «Заимствование. Данное слово было заимствовано всеми индоевропейскими языками в форме 6. Германские языки сократили данное слово до СОН (нем. Sonne), а затем и до САН (Sun). Романские языки сократили до СОЛЬ (Sol)» Западногерманские языки действительно содержат форму с -n- (англ. sun, нем. Sonne, голл. zon), однако северогерманские унаследовали (но, разуметтся, не из русского) форму с расширителем корня *-l- и с другим вокализмом: шв., норв., дат. sol; исл. sól. А вот в готском мы имеем… обе формы (!) - sunnô и sauil (au = [o]), что лишний раз подтверждает ценность памятников этого языка как источника форм, близких к прагерманскому состоянию. Чудинов, не располагающий этим материалом, вполне удовлетворен данными современных английского и немецкого языков. Я надеюсь, что читатель поймет, что я еще не высказывался о чудиновском утверждении о «заимствовании этого слова германскими языками из русского» с точки зрения его (заимствования) причины.
14. Однако читатель, как я подозреваю, уже кое о чем догадался и смеется над горе-этимологом из ГУУ. А именно то, что если фонетически форма солнце устанавливается в указанный нами выше исторический период, то как она заимствуется германскими и романскими языками (?!!!!), «сокращается там до САН или СОЛЬ» и появляется в памятниках письменности этих языков (1-е тыс. н. э.!) задолго до своего возникновения в русском?! Про другие индоевропейские языки, которые, по мнению профессора-недоучки, тоже «заимствовали» это слово (именно в форме СОЛНЦЕ!), хотя существовали еще до нашей эры (древнеиндийский, древнегреческий, латинский), я скромно промолчу. Ощущения времени у этого человека вообще нет (что уж тут мелочиться, когда замахиваешься аж на палеолит), что явно свидетельствует о его невменяемости.
15. Слово солнце относится к базовому словарному фонду - древнейшему (особенно на уровне корня *sŭl-) пласту лексики, - который, как правило, очень долго сохраняется, и, если модифицируется, то в рекордном количестве случаев из исконных ресурсов или заменяется другим словом и опять же, как правило, из собственных источников. В любом случае, причина заимствования (если оно имело место) здесь должна быть веско обоснована. Солнце - это неотрывная человеческая повседневность. По Чудинову же, помимо солнца, спокойно могут «заимствоваться» слова с такими значениями, как вода, огонь, зубы, спать, мать (но подробнее мы об этом поговорим при специальном анализе «Идеи»). Слова со значением «солнце» входят в т. наз. стандартные Списки Сводеша, используемые, например, в глоттохронология для вычислении времени расхождения между родственными языками, т. е. для определения степени их родства.
Ну и напоследок перл (Нарочно не придумаешь ©), который, впрочем, я уже не раз цитировал в сообществе (выделено мной):
«Значение: солнце - маленькая со-Луна. Данное значение коррелирует с представлениями древних людей о Луне как прародительнице всего мира и о Солнце как спутнике Луны. Первоначально род Солнца был средним, но позже Солнце воспринималось как батюшка, и его пол стал мужским.» [Идея, 43].
К тому же
16. «В каждом городе свой обычай, на каждом брюхе свой пупок» (к/ф. «Амаркорд», 1973). Какие именно «древние люди», Валерий Алексеевич, и насколько древние? Такое Ваше ненавязчивое обобщение мы тоже склонны считать жирным ляпом. У кого-то, может, и коррелирует, а у кого-то наоборот. А если и коррелирует, то внутренняя форма слова солнце как мы выяснили, этого «факта» не подтверждает.
Если возникновение того или иного слова основано на каких-то определенных мифологических или религиозных представлениях, то внешняя форма - конструкция - этого слова (фонетическая оболочка, морфологическая и словообразовательная структура) ни в коем случае не противоречит нормам языка; если же в определенном смысле противоречит, то скорее всего мы имеем дело с народно-этимологическим сближением или же с фантазией исследователя (что мы и наблюдаем в случае с Чудиновым).
На этом пока все. Но я планирую написать приложение к этой «двухсерийной» статье. Поэтому еще один жирнющий ляп я оставил на закуску.
До новых встреч!
PS: Чудинов часто сетует на то, что Фасмер многого не объясняет. Однажды я уже советовал ему обратиться к более популярным словарям с развитым объяснительным аппаратом. Поэтому предлагаю вниманию Чудинова и читателей словарную статью из этимологического словаря Цыганенко.
Литература:
Идея = Чудинов В. Идея эволюционного словаря. М., 2006.
Фасмер = Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4-х т. 3-е изд. СПб., 1996.
Цыганенко = Цыганенко Г. Этимологический словарь русского языка: 2-е изд. К., 1989.
Miklosich = Miklosich F. Etymologisches Wörterbuch der slawischen Sprachen. Wien, 1886.
ЭССЯ = Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. Под ред. О. Трубачева. Вып. 1-32 (A -- *orzbotati). М., 1974-2005.
ЕСУМ = Етiмологiчний словник українськоï мови у 7-и томах. ТТ. I-VI. К., 1982-2002 (вид. продовж.).
Brückner = Brückner A. Słownik etymologiczny jézyka polskiego. Wyd. 2-ie. Warszawa, 1985.
ИСРЯ = Словарь русского языка XI-XVII вв.: Вып. 1 - 28 (А - Сулебный). М., 1975 - 2008.
СРНГ = Словарь русских народных говоров: Вып. 1 - 40 (А - ссуворить). М.-Л. (СПб.), 1965 - 2006.
БТСРЯ = Большой толковый словарь русского языка. СПб., 2000
Зализняк-ДНД-2 = Зализняк А. Древненовгородский диалект. 2-е изд. М., 2004.
[1] Ср. полную параллель солнце < солно > солнышко и донце < дно > донышко (укр. осоння и рус. одонье).
[2] Очень интересный, дважды вторичный дериват: na + o + posun.
[3] Ср. структурно идентичные, но в чуть модифиц. значении, формы по грибы, по воду, по чью-л. душу.
[4] «Хаверс, 84 и сл.: W. Havers, Neuere Literatur zum Sprachtabu, Wien, 1946 (= SWA, 223, № 5)» [Фасмер, Ι, 46].
[5] То есть, («равноправными») производными от одной и той же основы по отношению друг к другу: в нашем случае, к разным формам одной словоизменительной парадигмы.
[6] То есть, соотносимы с конкретными объектами действительности, которые они обозначают.
[7] Хотя не исключено, что причиной модификации здесь стала возможная (во франц. и прованс.) омонимия с sol ‘почва’.
[8] То есть, образующий (первоначально) прилагательные на *-nъ / *-na / *-no, которые могли как сами субстантивироваться, так и образовывать существительные на *-nь.
[9] В вост.-слав. перед «ц» представлена твердая [н] (рус. солнце, укр. сонце, бел. сонца) так же как и в ю.-слав. (болг. слънце, с.-хорв. сŷнце) и чеш.-слц. (чеш. slunce, слц. slnce). В лехитских же переднерядный оставил свой палатальный «след»: польск. słońce, н.-луж. słyńco, но в.-луж. słónco.
[10] Ср. однако чеш. dlouhý < *dьlgъ-jь; рус. долгий.
[11] В некоторых совр. слав. яз. эта приставка функционирует до сих пор: напр. чеш. současný, soused, soudruh, souhlas, где sou- восходит к *sǫ-.