Новая наука, творящая чудеса
Оригинал взят у invirostov в Новая наука, творящая чудеса
Какой должна быть современная наука? Прежде, чем отвечать на этот вопрос, совершим исторический экскурс с целью вычленения самых общих этапов, которые проходило человеческое познание. А так как познание неразрывно связано с представлением человека о мире, с его сознанием, начнем с рассмотрения донаучных форм сознания и картины мира, присущие этим формам.
МИФИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ (космоцентризм), Античность - РЕЛИГИОЗНОЕ СОЗНАНИЕ (теоцентризм), Средние века - НАУЧНОЕ СОЗНАНИЕ (антропоцентризм), Новое время
Мифическое сознание позволяет человеку воспринимать мир синкретично, на территории мифа всё воспринимается целостно. Однако, уже начиная с Сократа происходит расчленение познаваемой картины мира на три составляющие: этику, эстетику и гносеологию. Это разделение неоценимо: оно есть не что иное, как развитие одного из важнейших инструментов познания - анализа. Правда, при этом теряется целостность восприятия мира. Для восстановления этой целостности за анализом должен следовать синтез.
И этот синтез происходит на следующем этапе человеческого сознания - религиозном. Монотеистические религии ставят в центр мира Бога, делают его первопричиной всего сущего. Этика, эстетика и гносеология приобретают точку схода, ведь Бог - это одновременно и справедливость, и красота, и истина; и переход от принципа Аврелия Августина «Верую, чтобы понимать» к принципу Пьера Абеляра «Понимаю, чтобы верить» ещё не нарушает этой целостности. Её нарушение происходит в последующем процессе секуляризации мира, когда Бог теряет свой общеобъединяющий статус.
Эпоха Модерна строго фиксирует наметившееся ещё в античности разделение постижения мира на этику, эстетику и гносеологию. Философия позитивизма, правящая бал в середине XIX века, четко обозначает границы, в которых должен действовать учёный: познание истины без оглядки на всё остальное, наука уверенно помещается в гносеологическую нишу.
Но наука свершается человеком и для человека. Что же происходит с человеком, потерявшим целостную картину мира? Вспомним Блока:
А человек? - Он жил безвольно:
Не он - машины, города,
"Жизнь" так бескровно и безбольно
Пытала дух, как никогда...
В ответ на философию позитивизма во второй половине XIX века в западной философской мысли возникает «философия жизни», она пытается объяснить человека не с опорой на рацио, а с опорой на иррациональные составляющие. Но возвращает ли это утраченную целостность? Я так не думаю.
Русские философы конца XIX - начала XX века дают куда более внятный ответ на вызов «бескровности» и «безвольности».
Вспомним «общее дело» Николая Федорова. Он ставит перед наукой цель: победу над смертью, воскрешение предков - во имя свершения окончательной соборности и всеобщего спасения человечества. Заметим: Федоров говорит не о божественном воскрешение, а о воскрешение именно с помощью науки, руками самого человека. Наука у Федорова выступает как инструмент для достижения метафизической цели. Идеи Федорова оказали влияние на многих русских философов, ученых, писателей. Так, Циолковский, работая над проблемами ракетостроения, ставил целью освоение других планет не без влияния федоровского «общего дела»: ведь если мы оживим всех наших предков, человечество не сможет уместиться на планете Земля.
Вся философия русского космизма пронизана идеей целостностной картины мира, но, разумеется, эта целостность достигается не за счет всеобъясняещего мифа, а за счет науки, приобретающей новое интегральное качество, выходящее за рамки сухого рационализма и чисто гносеологического подхода.
Шаг к созданию такой науки сделал в начале XX века русский (и советский) учёный и философ Александр Богданов. Он создал науку тектологию, послужившую предтечей современного системного анализа. Системный анализ - промежуточное звено между анализом и синтезом. Наука Богданова комплексная, она способна преодолеть дифференциацию и обособление дисциплин. Помимо этого Богданов ставил перед наукой цель стать культурообразующим фактором, каким в традиционном обществе является религия, - иными словами, стать центром, объединяющим этику, эстетику и гносеологию.
Наука, познающая мир не ради самого познания, а ради великих целей, ради спасения человечества - эта идея владела умами многих советских ученых и философов. К примеру, когда в середине XX века заговорили о нарастании энтропии и «тепловой смерти» Вселенной, Эвальд Ильенков дал свой ответ на вызов «теплового усреднения». Он говорил, что смерть Вселенной можно избежать с помощью нового Большого взрыва, что человечество в будущем сможет совершить этот акт самопожертвования во имя продолжения жизни. Мы видим тут всё ту же федоровскую идею преодоления смерти с помощью науки, но, если Федоров мечтает о преодолении человеческой смерти, то Ильенков - о преодолении смерти всей Вселенной, пусть даже путем принесения в жертву человечества.
Итак, совершив эту беглую ретроспекцию в историю подходов к познанию мира, мы подошли к ответу на первоначальный вопрос: какой должна быть современная наука?
Я считаю, она должна окончательно отойти от принципа «познания ради познания» и поставить своим принципом «познание ради спасения», то есть положить в свою основу высшие гуманистические цели и ценности. Наука ради спасения - современный российский политолог Сергей Кургинян вводит для её обозначения термин «сотериологическая наука» - это наука, не чурающаяся метафизики, а, напротив, опирающаяся на неё. Такая наука способна стать центром формирования всей человеческой культуры, вывести человечество из социокультурного и духовного кризиса. В ней вновь достигается интегральность постижения мира благодаря неразрывной связи этики, эстетики и гносеологии.
Иногда я слышу возражение: наука, обремененная рамками ценностей, не сможет познавать мир полноценно и свободно. Не думаю, что это так. Во-первых, никто не собирается лишать науку её гносеологической функции. А во-вторых, движимая гуманистическими целями и идеалами, наука сможет осуществлять эту функцию в наиболее полной мере: ведь если знаешь, во имя чего познаешь, познание приобретает особую осмысленность и накаленность.
Связь гносеологии и этики, истины и добра - не это ли давняя мечта человека? Ну а как же третья составляющая - эстетика? Но она всегда подспудно присутствовала в науке. Даже такая «сухая» наука, как математика (в сущности, являющаяся даже не наукой, а специальным языком для других наук) использует такие выражения как «красивая формула» или «красивое доказательство». Тем более, если мы говорим о культурообразующей функции новой науки, то тут её связь с эстетикой становится несомненной.
И ещё, что касается красоты: наука, познающая мир ради спасения человечества - это не просто красиво, это прекрасно!
Какой должна быть современная наука? Прежде, чем отвечать на этот вопрос, совершим исторический экскурс с целью вычленения самых общих этапов, которые проходило человеческое познание. А так как познание неразрывно связано с представлением человека о мире, с его сознанием, начнем с рассмотрения донаучных форм сознания и картины мира, присущие этим формам.
МИФИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ (космоцентризм), Античность - РЕЛИГИОЗНОЕ СОЗНАНИЕ (теоцентризм), Средние века - НАУЧНОЕ СОЗНАНИЕ (антропоцентризм), Новое время
Мифическое сознание позволяет человеку воспринимать мир синкретично, на территории мифа всё воспринимается целостно. Однако, уже начиная с Сократа происходит расчленение познаваемой картины мира на три составляющие: этику, эстетику и гносеологию. Это разделение неоценимо: оно есть не что иное, как развитие одного из важнейших инструментов познания - анализа. Правда, при этом теряется целостность восприятия мира. Для восстановления этой целостности за анализом должен следовать синтез.
И этот синтез происходит на следующем этапе человеческого сознания - религиозном. Монотеистические религии ставят в центр мира Бога, делают его первопричиной всего сущего. Этика, эстетика и гносеология приобретают точку схода, ведь Бог - это одновременно и справедливость, и красота, и истина; и переход от принципа Аврелия Августина «Верую, чтобы понимать» к принципу Пьера Абеляра «Понимаю, чтобы верить» ещё не нарушает этой целостности. Её нарушение происходит в последующем процессе секуляризации мира, когда Бог теряет свой общеобъединяющий статус.
Эпоха Модерна строго фиксирует наметившееся ещё в античности разделение постижения мира на этику, эстетику и гносеологию. Философия позитивизма, правящая бал в середине XIX века, четко обозначает границы, в которых должен действовать учёный: познание истины без оглядки на всё остальное, наука уверенно помещается в гносеологическую нишу.
Но наука свершается человеком и для человека. Что же происходит с человеком, потерявшим целостную картину мира? Вспомним Блока:
А человек? - Он жил безвольно:
Не он - машины, города,
"Жизнь" так бескровно и безбольно
Пытала дух, как никогда...
В ответ на философию позитивизма во второй половине XIX века в западной философской мысли возникает «философия жизни», она пытается объяснить человека не с опорой на рацио, а с опорой на иррациональные составляющие. Но возвращает ли это утраченную целостность? Я так не думаю.
Русские философы конца XIX - начала XX века дают куда более внятный ответ на вызов «бескровности» и «безвольности».
Вспомним «общее дело» Николая Федорова. Он ставит перед наукой цель: победу над смертью, воскрешение предков - во имя свершения окончательной соборности и всеобщего спасения человечества. Заметим: Федоров говорит не о божественном воскрешение, а о воскрешение именно с помощью науки, руками самого человека. Наука у Федорова выступает как инструмент для достижения метафизической цели. Идеи Федорова оказали влияние на многих русских философов, ученых, писателей. Так, Циолковский, работая над проблемами ракетостроения, ставил целью освоение других планет не без влияния федоровского «общего дела»: ведь если мы оживим всех наших предков, человечество не сможет уместиться на планете Земля.
Вся философия русского космизма пронизана идеей целостностной картины мира, но, разумеется, эта целостность достигается не за счет всеобъясняещего мифа, а за счет науки, приобретающей новое интегральное качество, выходящее за рамки сухого рационализма и чисто гносеологического подхода.
Шаг к созданию такой науки сделал в начале XX века русский (и советский) учёный и философ Александр Богданов. Он создал науку тектологию, послужившую предтечей современного системного анализа. Системный анализ - промежуточное звено между анализом и синтезом. Наука Богданова комплексная, она способна преодолеть дифференциацию и обособление дисциплин. Помимо этого Богданов ставил перед наукой цель стать культурообразующим фактором, каким в традиционном обществе является религия, - иными словами, стать центром, объединяющим этику, эстетику и гносеологию.
Наука, познающая мир не ради самого познания, а ради великих целей, ради спасения человечества - эта идея владела умами многих советских ученых и философов. К примеру, когда в середине XX века заговорили о нарастании энтропии и «тепловой смерти» Вселенной, Эвальд Ильенков дал свой ответ на вызов «теплового усреднения». Он говорил, что смерть Вселенной можно избежать с помощью нового Большого взрыва, что человечество в будущем сможет совершить этот акт самопожертвования во имя продолжения жизни. Мы видим тут всё ту же федоровскую идею преодоления смерти с помощью науки, но, если Федоров мечтает о преодолении человеческой смерти, то Ильенков - о преодолении смерти всей Вселенной, пусть даже путем принесения в жертву человечества.
Итак, совершив эту беглую ретроспекцию в историю подходов к познанию мира, мы подошли к ответу на первоначальный вопрос: какой должна быть современная наука?
Я считаю, она должна окончательно отойти от принципа «познания ради познания» и поставить своим принципом «познание ради спасения», то есть положить в свою основу высшие гуманистические цели и ценности. Наука ради спасения - современный российский политолог Сергей Кургинян вводит для её обозначения термин «сотериологическая наука» - это наука, не чурающаяся метафизики, а, напротив, опирающаяся на неё. Такая наука способна стать центром формирования всей человеческой культуры, вывести человечество из социокультурного и духовного кризиса. В ней вновь достигается интегральность постижения мира благодаря неразрывной связи этики, эстетики и гносеологии.
Иногда я слышу возражение: наука, обремененная рамками ценностей, не сможет познавать мир полноценно и свободно. Не думаю, что это так. Во-первых, никто не собирается лишать науку её гносеологической функции. А во-вторых, движимая гуманистическими целями и идеалами, наука сможет осуществлять эту функцию в наиболее полной мере: ведь если знаешь, во имя чего познаешь, познание приобретает особую осмысленность и накаленность.
Связь гносеологии и этики, истины и добра - не это ли давняя мечта человека? Ну а как же третья составляющая - эстетика? Но она всегда подспудно присутствовала в науке. Даже такая «сухая» наука, как математика (в сущности, являющаяся даже не наукой, а специальным языком для других наук) использует такие выражения как «красивая формула» или «красивое доказательство». Тем более, если мы говорим о культурообразующей функции новой науки, то тут её связь с эстетикой становится несомненной.
И ещё, что касается красоты: наука, познающая мир ради спасения человечества - это не просто красиво, это прекрасно!