От «А» до «Я» - четвероногие друзья Веры Чаплиной
Выпуск 4:
...Бонза - Бэби...
36. Бонза, гималайский медведь.
Из коллекции Московского зоопарка середины 1920-х. Юннатка Чаплина наблюдала и приручала его в 1924 - начале 1925 годах, а осенью 1925 г. писала о нем:
(Дарвиновский музей)
«Бонза (гималайский медведь) (окончание)
После того, как я кончила его наблюдать и сделала доклад, я уехала в деревню, где пробыла три месяца, и по приезде, проходя мимо Бонзы, поинтересовалась - узнает он меня или нет. Бонза лежал в углу с медведицей, спиной к клетке, когда же я его позвала, вздрогнул и, повернув голову, стал оглядываться. Тогда, подойдя ближе к решетке, позвала его еще раз. Он потянул воздух, сел на задние ноги и уставился на меня, но как только услышал мой зов, вскочил, подбежал к решетке и, обхватив ее лапами, стал испускать звуки похожие на стон и позволил себя ласкать, не делая попыток укусить. Когда же я стала уходить, он тоже пошел вдоль решетки, не переставая стонать, а после, пр.[приблизительно] через ½ ч., проходя мимо, увидела, что он лежит в том месте, где уже дальше идти нельзя, и смотрит в ту сторону, куда я ушла. Теперь же я к нему почти не хожу, но все же он меня не забывает, и когда, проходя, его зову, он встает и идет вдоль решетки вслед за мной и позволяет себя гладить. И вообще меня удивляет, что Бонза до такой степени привязчивый и столько времени меня помнит, хотя я, к сожалению, с ним не занимаюсь».
37-38. Бони и Сума, орангутанг.
Из коллекции Московского зоопарка 1970-х - 1980-х, Сума поступила в 1974 г., Бони - в 1975 г. Герои рассказа Чаплиной «Сума и Бони» из мини-сборника для дошкольников «Малыши в Зоопарке» (1982).
В апреле 1978 года в поисках материала для сборника 70-летняя писательница приехала в зоопарк к своей ученице Галине Григорьевне Богданович, которая в то время заведовала обезьянником. Об этом Вера Васильевна рассказывает в письме внучке Марине:
(РГАЛИ, фонд 3460)
«…9/IV. Погода сейчас стоит прохладная, но сухая, и решила, что сегодня поеду в зоопарк. Встала рано, накормила и вывела Раду [свою воспитанницу, шотландскую овчарку], поела сама и в 9-30 уже была в зоопарке. Пошла сразу на Новую территорию, чтобы посмотреть обезьян. Помещение, вернее здание [нового обезьянника] ужасное. С улицы совсем, как тюрьма. Серое, унылое, длинное здание и огромные темные клетки. Маленькую обезьянку за толстыми прутьями, сделанными словно для львов, совсем не видно. А так как клетка высотою 5 м, то если обезьяна сидит наверху, ее вообще не увидишь.
Внутри здание лучше, а коллекция обезьян очень хорошая. Особенно мне понравились два детеныша оранга. От них просто нет возможности оторваться. Решила написать о них…»
Как известно, орангутанги водятся на островах Индийского океана Суматра и Борнео. Вероятно, от названий этих островов и придумали имена привезенным в Москву детенышам орангов - Сума и Бони. Из рассказа Чаплиной:
«…Чтобы Сума не скучала, привезли ей в товарищи еще одного маленького орангутанга. Звали его Бони.
Когда Бони внесли к Суме, она забралась на самый верх клетки. Затаилась там и новичка разглядывает. А Бони ее и не видит. Сидит на руках у Галины Григорьевны и по сторонам оглядывается Тут незаметно подкралась Сума, да как дернет Бони за шерсть! От страха он даже пискнул, а Галина Григорьевна погрозила Суме пальцем и сказала:
- Нельзя обижать новенького.
Потом постелила на пол одеяло, села сама, рядом Бони посадила и стала его игрушками занимать. Сидит Бони, кубики разглядывает, а Сума опять к нему подкрадывается. Только руку протянула, а Бони хвать ее за хохол - попалась, голубушка!
Галина Григорьевна испугалась, думала, они драться будут. Но обезьянки и не думали драться, это они так знакомились. Потом обнялись, да так, обнявшись, и полезли на качели. Им очень хотелось сесть рядышком, но вдвоем они никак не умещались: то Бони спихнет Суму, то Сума Бони. Наконец хоть и с трудом, но устроились. Бони на качелях остался, а Сума одной рукой за сиденье схватилась, другую Бони дала - и стали качаться…»
39. Борец, бурый медведь.
М.Завадовский. Новый зоопарк. М., 1927, с. 20
Об этом знаменитом медведе Московского зоопарка 1910-х - 1930-х гг. нами сделана специальная статья в Википедии. Но сейчас, проштудировав подшивки «Известий» 1934-35 годов, мы имеем возможность дополнить жизнеописание Борца еще двумя интереснейшими статьями П.А.Мантейфеля:
(«Известия», 15 августа 1934 г.)
(«Известия», 16 февраля 1935 г.)
40. Бука, бурый медвежонок.
Воспитанница площадки молодняка 1938 г., принесена в Московский зоопарк охотниками вместе с братом Мальчиком и сестрой Плаксой. Вера Чаплина упоминает ее в записи «Питомцы 1938» (Дарвиновский музей): «…И в этом году как и в прежние <годы> с первых весенних дней начал прибывать на площадку молодняк. Первыми прибыли 3 медвежонка «Мальчик» «Бука» и «Плакса», не успели их выпустить в клетку, как «Мальчик» с необычайной ловкостью залез на самую верхушку дерева «Бука» забилась в угол, а «Плакса» подняла такой крик, что пришлось ее брать на руки…». В газете «Пионерская правда» от 2 июня 1938 помещен коллективный снимок этой компании на дереве:
41. Буль-Буль, зоопарковский кот.
Персонаж одного из серии набросков о питомцах Московского зоопарка, написанных Чаплиной летом 1938 года.
(Дарвиновский музей)
«Он был такой худой и грязный, что трудно было сказать какого цвета его шерсть. Схватив его за пер. и задн. лапы, М.Ф.[Михаил Федорович Колесников, зоотехник секции хищных] ловко сунул кота в мешок. Очутившись в клетке, Буль-Буль весь как-то сжался. Ни в этот, ни в другой день не стал он есть даже мясо. Старался проскользнуть в дверцу, когда ее открывали, чтобы пост.[поставить] корм, а ночью, когда все уходили - прижавшись к решетке, мяукал. Не мало прошло дней, пока наш серый трущобный Буль-Буль освоился с новой обстановкой. Освоившись, перестал бояться и вел себя полным хозяином».
41. Буська, трехцветная кошка.
Из книги «Вера Чаплина и ее четвероногие друзья»:
«…В начале лета 1969 г. Вере Васильевне на участок подкинули котенка. Причем даже не подкинули, а в буквальном смысле швырнули через забор: это случилось на глазах ее дочери Люды, которая проводила на даче отпуск. Котенок очень сильно ударился, и поначалу не было даже понятно, выживет ли он. Но Люда так хлопотала над ним, что к вечеру он оправился.
Хотя котенок был еще совсем маленький, у него уже открылись глаза, и надо было решать, что с ним делать дальше. Вера Васильевна категорически отказывалась оставлять его у себя: ведь это не дворовая собака, которая может жить на даче зимой, - кошку придется брать домой, в Москву. А Вере Васильевне, помимо кур и кроликов на участке, хватало в Москве больного мужа и внучки (которой, кстати, собирались купить щенка). Люда понимала, что привезти осенью кошку в комнату коммунальной квартиры будет не сложнее, чем в прошлом феврале коробку, полную живых цыплят. Но что там с кошкой делать дальше? На этот вопрос ясного ответа у нее не было. И Люда начала мягкое, но тотальное наступление на твердую мамину позицию.
Сначала крепость казалась неприступной - уговоры и расплывчатые обещания на Веру Васильевну не действовали. Напротив, в первые дни она решительно предлагала дочери не прикармливать больше на участке поправившегося котенка, а отнести его на поле - сейчас теплое лето, и он может еще пристроиться где-нибудь. Но Люда не отступала. Она не только кормила, но и придумала трехцветной кошечке ласковое имя - Бусинка. Та, благодаря своему юному возрасту, быстро окрепла, стала игривой, и осада Веры Васильевны перешла в новую стадию - ей, любительнице животных (а особенно всяческих малышей), приходилось ежедневно видеть рядом с собой маленькое, веселое, озорное существо и привыкать к факту его существования.
На второй или третьей неделе оборона стала слабеть - Буська определенно нравилась Вере Васильевне. Но окончательная сдача крепости произошла месяца через полтора, в тот день, когда подросшая Буська у всех на глазах вступила в бой с крупной взрослой крысой, не уступавшей ей в размерах. Это была схватка равных соперников, во время которой Люда вскочила на стол, стоявший около дома, и кричала Вере Васильевне:
- Мама, убей ее!!!
- Кого из них?! - кричала ей в ответ Вера Васильевна, пытаясь изловчиться и попасть лопатой в крысу.
Но в бешено вертящемся клубке сплетенных тел ударить именно крысу не было никакой возможности. И все же Буська вышла в этом бою победительницей. Она отошла от убитой крысы, шатаясь, вся мокрая. А Вера Васильевна, не сдерживая эмоций, так восторгалась маленькой героической «крысоловкой», что всем сразу стало ясно - Буську она берет к себе.
Буська на дачном участке. 1971
… Буську Вера Чаплина упомянула в дачном рассказе «Розалинда» и любила вспоминать курьезное знакомство с ней своего друга, детского писателя Майлена Константиновского.
Чаплина кошатницей не была, она много лет держала собак, и Константиновский это хорошо знал. Но о том, что у нее в квартире недавно появилась Буська, ему не было известно.
И вот как-то пришел он к Чаплиной в гости. Устроился в уютном кресле-угольнике и беседует с Верой Васильевной, сидящей за письменным столом в противоположном углу комнаты. А на ее бумагах, подобрав под себя лапы, неподвижно устроилась небольшая аккуратная Буська и, не мигая, смотрит на Майлена. Общаются полчаса, час, полтора... Наконец, Майлен не выдержал и воскликнул:
- Все-таки умеют за границей игрушки делать! Как настоящие!
После этих слов вредная Буська встала и сладко потянулась…»
43-44. Бутуз и Ори, гибриды динго и лайки.
Из молодняка Московского зоопарка зимы 1934/35 гг. Чаплина писала о них в «Дневнике по молодняку зоопарка».
11 февраля 1935 г.:
«…Бутуз и Ори сильно выросли. С каждым днем все больше и больше заметна у них разница в характере. Тогда как Ори не боится даже чужих людей, охотно идет на зов и быстро ориентируется в новом месте, Бутуз пугается не только нового места, но и звука старается спрятаться, поднимает хвост или тявкает. Очутившись на новом месте Бутуз некоторое время сидит весь дрожа. Потом начинает знакомиться с местом, очень осторожно и не реагируя на зов. За ногами как Ори почти не бегает…»
12 февраля:
«…Взвешивали динго х лаек.
Кобель «Бутуз» весит 6.650 гр.
Сука «Ори» - 5.450 гр.
Выпускала их гулять щенята с удовольствием валялись в глубоком снегу и совсем не замерзли…»
19 февраля:
«…Привезли еще гибрида лайки и динго, самку. Значительно меньше и хуже наших. [Бутуза и Ори]»
45. Бэби, верблюжонок.
Из коллекции Московского зоопарка второй половины 1930-х - начала 1940-х. Поступил в Москву из Киева. Летом 1937 года, будучи еще подростком, размещался в отдельном загоне при площадке молодняка (там, где в 1936 г. находился слоненок Володька). Тогда он был еще вполне ручным:
Сотрудница площадки молодняка Липа Панёвина кормит Бэби.
Дарвиновский музей
Этим же занимается и Екатерина Арбузова:
Подпись В.Чаплиной: «Е.Арбузова с Бэби. 1937»
(Дарвиновский музей)
Бэби упомянут в очерке Веры Чаплиной «Юбилей зоопарка» («Юный натуралист» № 6, 1939), а также в статье Павла Венского «Пациенты профессора Штефко от 1 февраля 1941 г.:
Корреспондент «Вечерней Москвы» называет здесь Бэби «диким верблюдом». Трудно сказать - или тот одичал, покинув площадку молодняка, или это написано по незнанию?..
46. Бэби, пятнистый гиененок.
Из коллекции Уголка Дурова, родился в 1952 году, был выкормлен и воспитан дрессировщиком Александром Юрловым. Вероятно, его мать - пятнистая гиена Злюка, а брат - Марсик, упомянутые в книге Э.Двинского «Уголок им. В.Л.Дурова» М., 1959, с.58-61.
Бэби - персонаж рассказа Веры Чаплиной и Георгия Скребицкого «В Уголке дедушки Дурова» («Круглый год. Книга для детей на 1953 год». М.-Л., 1952). Из архивной машинописи рассказа:
Продолжение следует…
.
...Бонза - Бэби...
36. Бонза, гималайский медведь.
Из коллекции Московского зоопарка середины 1920-х. Юннатка Чаплина наблюдала и приручала его в 1924 - начале 1925 годах, а осенью 1925 г. писала о нем:
(Дарвиновский музей)
«Бонза (гималайский медведь) (окончание)
После того, как я кончила его наблюдать и сделала доклад, я уехала в деревню, где пробыла три месяца, и по приезде, проходя мимо Бонзы, поинтересовалась - узнает он меня или нет. Бонза лежал в углу с медведицей, спиной к клетке, когда же я его позвала, вздрогнул и, повернув голову, стал оглядываться. Тогда, подойдя ближе к решетке, позвала его еще раз. Он потянул воздух, сел на задние ноги и уставился на меня, но как только услышал мой зов, вскочил, подбежал к решетке и, обхватив ее лапами, стал испускать звуки похожие на стон и позволил себя ласкать, не делая попыток укусить. Когда же я стала уходить, он тоже пошел вдоль решетки, не переставая стонать, а после, пр.[приблизительно] через ½ ч., проходя мимо, увидела, что он лежит в том месте, где уже дальше идти нельзя, и смотрит в ту сторону, куда я ушла. Теперь же я к нему почти не хожу, но все же он меня не забывает, и когда, проходя, его зову, он встает и идет вдоль решетки вслед за мной и позволяет себя гладить. И вообще меня удивляет, что Бонза до такой степени привязчивый и столько времени меня помнит, хотя я, к сожалению, с ним не занимаюсь».
37-38. Бони и Сума, орангутанг.
Из коллекции Московского зоопарка 1970-х - 1980-х, Сума поступила в 1974 г., Бони - в 1975 г. Герои рассказа Чаплиной «Сума и Бони» из мини-сборника для дошкольников «Малыши в Зоопарке» (1982).
В апреле 1978 года в поисках материала для сборника 70-летняя писательница приехала в зоопарк к своей ученице Галине Григорьевне Богданович, которая в то время заведовала обезьянником. Об этом Вера Васильевна рассказывает в письме внучке Марине:
(РГАЛИ, фонд 3460)
«…9/IV. Погода сейчас стоит прохладная, но сухая, и решила, что сегодня поеду в зоопарк. Встала рано, накормила и вывела Раду [свою воспитанницу, шотландскую овчарку], поела сама и в 9-30 уже была в зоопарке. Пошла сразу на Новую территорию, чтобы посмотреть обезьян. Помещение, вернее здание [нового обезьянника] ужасное. С улицы совсем, как тюрьма. Серое, унылое, длинное здание и огромные темные клетки. Маленькую обезьянку за толстыми прутьями, сделанными словно для львов, совсем не видно. А так как клетка высотою 5 м, то если обезьяна сидит наверху, ее вообще не увидишь.
Внутри здание лучше, а коллекция обезьян очень хорошая. Особенно мне понравились два детеныша оранга. От них просто нет возможности оторваться. Решила написать о них…»
Как известно, орангутанги водятся на островах Индийского океана Суматра и Борнео. Вероятно, от названий этих островов и придумали имена привезенным в Москву детенышам орангов - Сума и Бони. Из рассказа Чаплиной:
«…Чтобы Сума не скучала, привезли ей в товарищи еще одного маленького орангутанга. Звали его Бони.
Когда Бони внесли к Суме, она забралась на самый верх клетки. Затаилась там и новичка разглядывает. А Бони ее и не видит. Сидит на руках у Галины Григорьевны и по сторонам оглядывается Тут незаметно подкралась Сума, да как дернет Бони за шерсть! От страха он даже пискнул, а Галина Григорьевна погрозила Суме пальцем и сказала:
- Нельзя обижать новенького.
Потом постелила на пол одеяло, села сама, рядом Бони посадила и стала его игрушками занимать. Сидит Бони, кубики разглядывает, а Сума опять к нему подкрадывается. Только руку протянула, а Бони хвать ее за хохол - попалась, голубушка!
Галина Григорьевна испугалась, думала, они драться будут. Но обезьянки и не думали драться, это они так знакомились. Потом обнялись, да так, обнявшись, и полезли на качели. Им очень хотелось сесть рядышком, но вдвоем они никак не умещались: то Бони спихнет Суму, то Сума Бони. Наконец хоть и с трудом, но устроились. Бони на качелях остался, а Сума одной рукой за сиденье схватилась, другую Бони дала - и стали качаться…»
39. Борец, бурый медведь.
М.Завадовский. Новый зоопарк. М., 1927, с. 20
Об этом знаменитом медведе Московского зоопарка 1910-х - 1930-х гг. нами сделана специальная статья в Википедии. Но сейчас, проштудировав подшивки «Известий» 1934-35 годов, мы имеем возможность дополнить жизнеописание Борца еще двумя интереснейшими статьями П.А.Мантейфеля:
(«Известия», 15 августа 1934 г.)
(«Известия», 16 февраля 1935 г.)
40. Бука, бурый медвежонок.
Воспитанница площадки молодняка 1938 г., принесена в Московский зоопарк охотниками вместе с братом Мальчиком и сестрой Плаксой. Вера Чаплина упоминает ее в записи «Питомцы 1938» (Дарвиновский музей): «…И в этом году как и в прежние <годы> с первых весенних дней начал прибывать на площадку молодняк. Первыми прибыли 3 медвежонка «Мальчик» «Бука» и «Плакса», не успели их выпустить в клетку, как «Мальчик» с необычайной ловкостью залез на самую верхушку дерева «Бука» забилась в угол, а «Плакса» подняла такой крик, что пришлось ее брать на руки…». В газете «Пионерская правда» от 2 июня 1938 помещен коллективный снимок этой компании на дереве:
41. Буль-Буль, зоопарковский кот.
Персонаж одного из серии набросков о питомцах Московского зоопарка, написанных Чаплиной летом 1938 года.
(Дарвиновский музей)
«Он был такой худой и грязный, что трудно было сказать какого цвета его шерсть. Схватив его за пер. и задн. лапы, М.Ф.[Михаил Федорович Колесников, зоотехник секции хищных] ловко сунул кота в мешок. Очутившись в клетке, Буль-Буль весь как-то сжался. Ни в этот, ни в другой день не стал он есть даже мясо. Старался проскользнуть в дверцу, когда ее открывали, чтобы пост.[поставить] корм, а ночью, когда все уходили - прижавшись к решетке, мяукал. Не мало прошло дней, пока наш серый трущобный Буль-Буль освоился с новой обстановкой. Освоившись, перестал бояться и вел себя полным хозяином».
41. Буська, трехцветная кошка.
Из книги «Вера Чаплина и ее четвероногие друзья»:
«…В начале лета 1969 г. Вере Васильевне на участок подкинули котенка. Причем даже не подкинули, а в буквальном смысле швырнули через забор: это случилось на глазах ее дочери Люды, которая проводила на даче отпуск. Котенок очень сильно ударился, и поначалу не было даже понятно, выживет ли он. Но Люда так хлопотала над ним, что к вечеру он оправился.
Хотя котенок был еще совсем маленький, у него уже открылись глаза, и надо было решать, что с ним делать дальше. Вера Васильевна категорически отказывалась оставлять его у себя: ведь это не дворовая собака, которая может жить на даче зимой, - кошку придется брать домой, в Москву. А Вере Васильевне, помимо кур и кроликов на участке, хватало в Москве больного мужа и внучки (которой, кстати, собирались купить щенка). Люда понимала, что привезти осенью кошку в комнату коммунальной квартиры будет не сложнее, чем в прошлом феврале коробку, полную живых цыплят. Но что там с кошкой делать дальше? На этот вопрос ясного ответа у нее не было. И Люда начала мягкое, но тотальное наступление на твердую мамину позицию.
Сначала крепость казалась неприступной - уговоры и расплывчатые обещания на Веру Васильевну не действовали. Напротив, в первые дни она решительно предлагала дочери не прикармливать больше на участке поправившегося котенка, а отнести его на поле - сейчас теплое лето, и он может еще пристроиться где-нибудь. Но Люда не отступала. Она не только кормила, но и придумала трехцветной кошечке ласковое имя - Бусинка. Та, благодаря своему юному возрасту, быстро окрепла, стала игривой, и осада Веры Васильевны перешла в новую стадию - ей, любительнице животных (а особенно всяческих малышей), приходилось ежедневно видеть рядом с собой маленькое, веселое, озорное существо и привыкать к факту его существования.
На второй или третьей неделе оборона стала слабеть - Буська определенно нравилась Вере Васильевне. Но окончательная сдача крепости произошла месяца через полтора, в тот день, когда подросшая Буська у всех на глазах вступила в бой с крупной взрослой крысой, не уступавшей ей в размерах. Это была схватка равных соперников, во время которой Люда вскочила на стол, стоявший около дома, и кричала Вере Васильевне:
- Мама, убей ее!!!
- Кого из них?! - кричала ей в ответ Вера Васильевна, пытаясь изловчиться и попасть лопатой в крысу.
Но в бешено вертящемся клубке сплетенных тел ударить именно крысу не было никакой возможности. И все же Буська вышла в этом бою победительницей. Она отошла от убитой крысы, шатаясь, вся мокрая. А Вера Васильевна, не сдерживая эмоций, так восторгалась маленькой героической «крысоловкой», что всем сразу стало ясно - Буську она берет к себе.
Буська на дачном участке. 1971
… Буську Вера Чаплина упомянула в дачном рассказе «Розалинда» и любила вспоминать курьезное знакомство с ней своего друга, детского писателя Майлена Константиновского.
Чаплина кошатницей не была, она много лет держала собак, и Константиновский это хорошо знал. Но о том, что у нее в квартире недавно появилась Буська, ему не было известно.
И вот как-то пришел он к Чаплиной в гости. Устроился в уютном кресле-угольнике и беседует с Верой Васильевной, сидящей за письменным столом в противоположном углу комнаты. А на ее бумагах, подобрав под себя лапы, неподвижно устроилась небольшая аккуратная Буська и, не мигая, смотрит на Майлена. Общаются полчаса, час, полтора... Наконец, Майлен не выдержал и воскликнул:
- Все-таки умеют за границей игрушки делать! Как настоящие!
После этих слов вредная Буська встала и сладко потянулась…»
43-44. Бутуз и Ори, гибриды динго и лайки.
Из молодняка Московского зоопарка зимы 1934/35 гг. Чаплина писала о них в «Дневнике по молодняку зоопарка».
11 февраля 1935 г.:
«…Бутуз и Ори сильно выросли. С каждым днем все больше и больше заметна у них разница в характере. Тогда как Ори не боится даже чужих людей, охотно идет на зов и быстро ориентируется в новом месте, Бутуз пугается не только нового места, но и звука старается спрятаться, поднимает хвост или тявкает. Очутившись на новом месте Бутуз некоторое время сидит весь дрожа. Потом начинает знакомиться с местом, очень осторожно и не реагируя на зов. За ногами как Ори почти не бегает…»
12 февраля:
«…Взвешивали динго х лаек.
Кобель «Бутуз» весит 6.650 гр.
Сука «Ори» - 5.450 гр.
Выпускала их гулять щенята с удовольствием валялись в глубоком снегу и совсем не замерзли…»
19 февраля:
«…Привезли еще гибрида лайки и динго, самку. Значительно меньше и хуже наших. [Бутуза и Ори]»
45. Бэби, верблюжонок.
Из коллекции Московского зоопарка второй половины 1930-х - начала 1940-х. Поступил в Москву из Киева. Летом 1937 года, будучи еще подростком, размещался в отдельном загоне при площадке молодняка (там, где в 1936 г. находился слоненок Володька). Тогда он был еще вполне ручным:
Сотрудница площадки молодняка Липа Панёвина кормит Бэби.
Дарвиновский музей
Этим же занимается и Екатерина Арбузова:
Подпись В.Чаплиной: «Е.Арбузова с Бэби. 1937»
(Дарвиновский музей)
Бэби упомянут в очерке Веры Чаплиной «Юбилей зоопарка» («Юный натуралист» № 6, 1939), а также в статье Павла Венского «Пациенты профессора Штефко от 1 февраля 1941 г.:
Корреспондент «Вечерней Москвы» называет здесь Бэби «диким верблюдом». Трудно сказать - или тот одичал, покинув площадку молодняка, или это написано по незнанию?..
46. Бэби, пятнистый гиененок.
Из коллекции Уголка Дурова, родился в 1952 году, был выкормлен и воспитан дрессировщиком Александром Юрловым. Вероятно, его мать - пятнистая гиена Злюка, а брат - Марсик, упомянутые в книге Э.Двинского «Уголок им. В.Л.Дурова» М., 1959, с.58-61.
Бэби - персонаж рассказа Веры Чаплиной и Георгия Скребицкого «В Уголке дедушки Дурова» («Круглый год. Книга для детей на 1953 год». М.-Л., 1952). Из архивной машинописи рассказа:
Продолжение следует…
.