Расчетные книжки домашних работниц
В середине 1930-х Вере Чаплиной помогала вести хозяйство домашняя работница Маша Болясова.
Вот как она описана в повести «Кинули»:
«…Все жильцы очень полюбили Кинули, и только моя домашняя работница Маша с первого дня невзлюбила львёнка. Ей приходилось целыми днями открывать и закрывать двери за посетителями, наводить в комнате чистоту, так как Кинули вносила очень много беспорядка. Наша небольшая комната превратилась не то в ясли, не то в лабораторию: вата, вазелин, борная, соски, клизмочки - словом, всё, что нужно, чтобы выкормить младенца, находилось тут, а львёнку нужно было многое.… Когда Кинули спала, вся квартира погружалась в тишину. Все ходили на цыпочках и разговаривали шёпотом, а ребятишки оберегали покой львёнка не хуже взрослых. Не считалась с ним только Маша. Она нарочно гремела в кухне кастрюлями и ругалась: «Завели тут всякую дрянь». А «дрянь» спокойно лежала в чемодане и посасывала пустышку… На работу я ходила урывками. Маша по-прежнему сердилась, и, уходя, я оставляла около львёнка дежурить практикантов…»
Но через пару недель домработница стала привыкать к новому обитателю квартиры:
«…Маша всё ещё ворчала на Кинули, но теперь уже меньше. Она даже стала мне помогать, а однажды вдруг заявила, чтобы я больше не звала практикантов. «Ребёнка доверила, а за всякую дрянь боишься. Не бойся, не хуже их управлюсь». И верно. Маша управлялась неплохо. Так же как когда-то Толю, она в строго назначенное время кормила Кинули. Её посуда блестела, а салфеточки, которыми вытирали львёнка, были всегда выстираны и выглажены. Когда Кинули пила молоко, она упиралась лапками в Машины руки и сильно царапалась. Глубокие царапины оставались на руках Маши, но Маша не сердилась. Она даже шила для неё пелёнки, перестала звать дрянью, а называла головастиком».
Маша Болясова попала в кадр диафильма «Проказы Кинули» (1936)
Это была колоритная, но сугубо деревенская женщина, которая за эти несколько лет почти не приспособилась к городской жизни. Вера Васильевна рассказывала, что для Маши даже переход через улицу в соседний магазин был серьезным испытанием: знавший ее регулировщик специально останавливал движение, Маша одной рукой подбирала свои юбки, другой хватала сумки и вприпрыжку, как вброд переправлялась через улицу - она очень боялась машин.
В конце концов, она уехала обратно в деревню и прислала себе на смену младшую сестру, пятнадцатилетнюю Мотю (Матрёну) еще почти девчонку. Маша так и сказала Вере Васильевне, что отправляет Мотю в Москву с легким сердцем, понимая, что у такой хозяйки ее сестра не пропадет.
Так и произошло. Мотя довольно скоро почувствовала себя в городе гораздо уверенней старшей сестры, а через пару лет Чаплина устроила Мотю в Зоопарк, где та проработала долгие годы - служителем при белых медведях.
В архиве Веры Чаплиной сохранились две расчетные книжки - Моти Болясовой (1938) и Паши Ведяпиной (1957-1960):
Через 20 лет расчетные книжки стали выглядеть так:
(А.П.Михайлов - муж Веры Чаплиной)
Паша Ведяпина жила у Чаплиной как член семьи, лето проводила с ней на даче и иногда, когда все родственники и гости куда-то разъезжались, они оставались вдвоем с собаками, и Вера Васильевна говорила: - Паша, всё. Ничего не готовим, не стираем, не убираем. Теперь будем целыми днями есть клубнику, молоко с черным хлебом и ничего не делать!
Паша Ведяпина (слева) и Вера Чаплина на даче в Ново-Бутаково. Конец 1950-х
.
Вот как она описана в повести «Кинули»:
«…Все жильцы очень полюбили Кинули, и только моя домашняя работница Маша с первого дня невзлюбила львёнка. Ей приходилось целыми днями открывать и закрывать двери за посетителями, наводить в комнате чистоту, так как Кинули вносила очень много беспорядка. Наша небольшая комната превратилась не то в ясли, не то в лабораторию: вата, вазелин, борная, соски, клизмочки - словом, всё, что нужно, чтобы выкормить младенца, находилось тут, а львёнку нужно было многое.… Когда Кинули спала, вся квартира погружалась в тишину. Все ходили на цыпочках и разговаривали шёпотом, а ребятишки оберегали покой львёнка не хуже взрослых. Не считалась с ним только Маша. Она нарочно гремела в кухне кастрюлями и ругалась: «Завели тут всякую дрянь». А «дрянь» спокойно лежала в чемодане и посасывала пустышку… На работу я ходила урывками. Маша по-прежнему сердилась, и, уходя, я оставляла около львёнка дежурить практикантов…»
Но через пару недель домработница стала привыкать к новому обитателю квартиры:
«…Маша всё ещё ворчала на Кинули, но теперь уже меньше. Она даже стала мне помогать, а однажды вдруг заявила, чтобы я больше не звала практикантов. «Ребёнка доверила, а за всякую дрянь боишься. Не бойся, не хуже их управлюсь». И верно. Маша управлялась неплохо. Так же как когда-то Толю, она в строго назначенное время кормила Кинули. Её посуда блестела, а салфеточки, которыми вытирали львёнка, были всегда выстираны и выглажены. Когда Кинули пила молоко, она упиралась лапками в Машины руки и сильно царапалась. Глубокие царапины оставались на руках Маши, но Маша не сердилась. Она даже шила для неё пелёнки, перестала звать дрянью, а называла головастиком».
Маша Болясова попала в кадр диафильма «Проказы Кинули» (1936)
Это была колоритная, но сугубо деревенская женщина, которая за эти несколько лет почти не приспособилась к городской жизни. Вера Васильевна рассказывала, что для Маши даже переход через улицу в соседний магазин был серьезным испытанием: знавший ее регулировщик специально останавливал движение, Маша одной рукой подбирала свои юбки, другой хватала сумки и вприпрыжку, как вброд переправлялась через улицу - она очень боялась машин.
В конце концов, она уехала обратно в деревню и прислала себе на смену младшую сестру, пятнадцатилетнюю Мотю (Матрёну) еще почти девчонку. Маша так и сказала Вере Васильевне, что отправляет Мотю в Москву с легким сердцем, понимая, что у такой хозяйки ее сестра не пропадет.
Так и произошло. Мотя довольно скоро почувствовала себя в городе гораздо уверенней старшей сестры, а через пару лет Чаплина устроила Мотю в Зоопарк, где та проработала долгие годы - служителем при белых медведях.
В архиве Веры Чаплиной сохранились две расчетные книжки - Моти Болясовой (1938) и Паши Ведяпиной (1957-1960):
Через 20 лет расчетные книжки стали выглядеть так:
(А.П.Михайлов - муж Веры Чаплиной)
Паша Ведяпина жила у Чаплиной как член семьи, лето проводила с ней на даче и иногда, когда все родственники и гости куда-то разъезжались, они оставались вдвоем с собаками, и Вера Васильевна говорила: - Паша, всё. Ничего не готовим, не стираем, не убираем. Теперь будем целыми днями есть клубнику, молоко с черным хлебом и ничего не делать!
Паша Ведяпина (слева) и Вера Чаплина на даче в Ново-Бутаково. Конец 1950-х
.